После "Нолдолантэ"

      Все пути кораблей - эльфийских, с востока на Запад, и нуменорских, с Запада на восток - проходили много южней Химринга. Поэтому Маглор совершенно не ожидал, что один из них может пристать к острову. Собственно, это был не совсем корабль - малая эльфийская ладья с двумя гребцами.              Любой признал бы братьев в этих эльфах, сходных и оттенками жестов, и чертами несколько кругловатых лиц, и непослушными каштановыми кудрями. На крепость они смотрели по-разному: младший - вопросительно и чуть разочарованно, старший - изумлённо и восхищённо. Поприветствовав Маглора первым, он обвёл рукой пространство и спросил:              - Скажи мне, кто сотворил это чудо? Когда я в прошлый раз побывал на Химлинге, здесь были одни руины.              - Загадочные древние руины он мне и обещал, - с чуть слышной обидой в голосе подтвердил младший, крепко сложенный подросток.              - Крепость восстановил я, - кратко ответил Маглор. - "Загадочные древние руины"… Вы из народа Кирдана?              - Да, мы телери, - ответил старший из братьев. - Я - Альфион, а моего брата зовут Тородон.              Маглор кивнул. Самоназвание фалатрим почти не царапало его. Это в первый раз, когда посланник Кирдана передал Тьелкормо благодарность от имени всех телери, тот так побледнел, что посланник справился, не был ли их освободитель ранен и не нужна ли ему помощь.              - Я с друзьями обошёл на этой ладье много разных необычных мест, - продолжил Альфион, - вот брат и завидует.              - Вовсе нет, - слишком быстро возразил тот, - просто ты обещал загадочные руины, а не крепость. И не исполнил обещания.              - Тородон, неужели ты хочешь, чтобы я снова её разрушил? - Маглор не сдержал снисходительной улыбки: на Химринге ему и впрямь стало легче. - И думаю, крепость для тебя не менее загадочна, раз ты ничего о ней не знаешь. Вы хотя бы слышали о Короле Маэдросе?              - Да, конечно, о Маэдросе я слышал. Есть много песен о том, как он попал в плен, и Фингон спас его…              - Тогда тебе стоит знать, что Химринг прежде был крепостью Маэдроса, - прервал Тородона Маглор. Некогда он сам сложил песнь в честь подвига Фингона, но в те дни никто не считал спасение Маэдроса захватывающей историей.              - Я тоже не знал, - задумчиво произнёс Альфион. - Ещё лет сорок назад, когда я впервые достиг Химлинга, я думал расспросить о нём отца. Только всё откладывал, и так до сих пор не спросил. Ты поведаешь нам о его истории?              - Поведаю.              Маглор остался недоволен собственным исполнением. Мелодии недоставало богатства и глубины без сопровождения арфы. Кроме того, он слишком давно не пел эту песню - о единении нолдор, Достославной Битве и Осаде Ангбанда. В иное время он попросил бы кого-нибудь - лучше всего Амбаруссар - занять гостей, пока он подготовится. Но Амбаруссар были очень далеко.              Как он надеялся, в сумрачной тиши Чертогов Мандоса, а не в Вековечной Тьме.              Альфион вновь обрёл дар речи прежде брата.              - Прости меня. Я вначале не поверил, что ты мог в одиночку возродить крепость. А ты в самом деле умеешь творить чудеса. Ты и камни поднимал - песней?              - Не совсем, - в конце концов, он действительно применял песенные чары, пусть и иначе, чем предположил Альфион.              - Быть может, ты мог бы и Тол-Фуин восстановить? Трудно поверить, но я слышал, и там некогда жили эльдар. Правда, не знаю, кто именно.              - Лорды Ангрод и Аэгнор.              Братья смущённо переглянулись.              - Младшие братья Короля Финрода Фелагунда, - со вздохом прибавил Маглор. Уж Финрода-то все знали.              - Так ты отправишься на Тол-Фуин? С нами? - ввернул Тородон, явно опасавшийся, что на этот остров его не возьмут вовсе.              Старший брат с сомнением посмотрел на него:              - Ладно. Мы только сойдём на берег, постоим немножко и назад. Это тебе не Химлинг.              По словам юноши Маглор понял, что второй из осколков Белерианда едва ли похож на былой Дортонион. Но это и не Таур-ну-Фуин, окружённый Морем. Разве что Альфион безрассудно смел и на редкость безответствен. Можно было бы спросить его, каков ныне Тол-Фуин, но много лучше - увидеть его своими глазами.              Гребцы заняли свои места, и Маглор сел позади них. Внешне держась спокойно, он всё же не мог отделаться от мысли, что будет плыть на ладье телеро. Сына Лебедя*.              Остров недаром носил своё имя. Росший на нём лес был мрачен и настороженно встречал чужаков, от него веяло тревогой - но не ужасом. Эти сосны, как понял Маглор, выросли уже после Войны Гнева. Их корни помнили зло и страшились его возвращения, но средоточием мрака, где можно скоро ослепнуть и сойти с ума, Тол-Фуин не был. Просто угрюмый остров, на котором мало кому захочется задержаться.              Маглору задержаться хотелось. Этого требовал только что родившийся замысел новой песни. Тему её лучше всего выражали те слова Келебримбора - "Над водой и под водой", хотя со временем заглавие могло измениться.              Скитаясь вдоль берегов, он сложил немало песен о затоплении Белерианда, одну за другой. Все они казались Маглору не просто слишком короткими, но незаконченными. Всем им чего-то недоставало. Ныне он задумал иное: не новый плач о погибшей земле, но долгую песнь о прошлом и настоящем Инголондэ**.              Только прежде, чем описать в песне то, чем Белерианд стал ныне, должно было всмотреться, вслушаться, вчувствоваться в него возможно лучше. Маглор мог сочинить фрагменты о Химринге, каким его застал и каким он сделался после восстановления, и о Море, что покрыло иные земли. Для фрагмента о Тол-Фуин недостаточно было мельком оглядеть его с ладьи или даже с берега. Такой поверхностный взгляд годился для застольных песенок, а не для серьёзных вещей.              Подойдя к тёмному ручью, он погрузил в него руку, долго смотрел, как струи льются сквозь пальцы и наконец осторожно попробовал. У воды был неприятный горьковатый привкус, но отравы в ней не было.              Он полагал, что двух месяцев, оставшихся до конца лета, будет достаточно для постижения. Затем можно было вернуться на Химринг - оттуда до Тол-Фуин гораздо ближе, чем до берега. И ждать гостей.              Прощаясь с фалатрим - они определённо уверились, что Маглор собирается восстанавливать Дортонион - он попросил передать Келебримбору Куруфинвиону и Эльронду Эарендилиону, что будет рад видеть их на… Химлинге в месяце Иваннет. Или позже - в любое время, когда они только пожелают.              Братья вновь переглянулись, как при упоминании младших Арафинвионов.              - Мы знаем Эльронда, - уверил Маглора Альфион, заметив, что тот вновь собирается объяснять. - И Мастера Келебримбора тоже, хотя и не знакомы с ним. Только в прошлом году он и ещё много нолдор ушли из Линдона на восток. Говорят, даже не за Синие Горы, а ещё дальше. Я не знаю, где он теперь живёт.              На восток? Ближе к набирающему силу злу - ради борьбы с ним? Нет, едва ли. Если бы Келебримбор готовился отражать натиск слуги Врага, он не стал бы уводить многих нолдор от Гиль-Галада, ослабляя его войско. Племянник не мог забыть, что без единства трудно противостоять врагу. Скорее, призрак войны отступил, восточные земли безопасны, и Келебримбор, наконец, решился их исследовать. Об изучении обширных земель за Синими Горами он говорил едва ли не с начала Эпохи, но до сих пор что-то удерживало его на западе.              Быть может, то, что в Линдоне оставался Маглор - единственный из Дома Феанора, кроме самого Келебримбора. И он до сих пор не решался уйти туда, куда желал, надеясь на возвращение своего дяди.              - Тогда передайте моё приглашение одному Эльронду, - после молчания ответил Маглор. - Он по-прежнему герольд и менестрель Гиль-Галада?              Тородон кивнул, следом за ним кивнул и его брат. Их ладья отчалила от Тол-Фуин.              Во время этого разговора Песнопевец, не теряя его нити, вместе с тем то и дело возвращался мыслью к новой песни: ему приходили на ум то рифма, то украшение ритмического узора. Кроме того, весть об уходе Келебримбора взволновала его.              Должно быть, поэтому, только когда точка ладьи стала неразличима, Маглор осознал, что, беседуя с братьями-фалатрим, так им и не представился. Несомненно, Эльронд всё поймёт и без имени - если Альфион внятно опишет его внешность, обстоятельства встречи и песню. А не назовёт "одним нолдо, который умеет творить чудеса и хочет восстановить Тол-Фуин". Чего вполне можно было от него ожидать.              Быть может, и в этом случае Эльронд догадается, что на Химринге его ждёт Маглор, а не, скажем, какой-нибудь вражеский морок, жаждущий заманить его в ловушку. Наверняка догадается.              Если только не уверился, что Маглор погиб.