Охота на химеру

      Грохот боя утих, распался на одиночные очереди, словно одинокие камешки скатывались со склона, после того, как лавина уже сошла. Удержав позиции, войска «Долга» выдвинули вперед ударные отряды, чьей задачей было перехватить и ликвидировать как можно большее число отступающих мутантов. После того, как оковы Гона спали, твари оказались испуганы и дезориентированы и становились легкой добычей.       Гон. Никто так толком и не смог объяснить происхождение этого феномена, понять какая сила способна объединить разные виды мутантов, чтобы они в едином порыве бросались на двуногих обитателей Зоны. На укрепленные позиции, на пулеметный огонь, позабыв о страхе смерти… Аналитики «Долга» отмечали необычную и необъяснимую согласованность действий всех тварей гона, ученые вещали что-то про коллективный разум, а наемники, если знать, как к ним подступиться, могли поведать захватывающие и жутковатые истории, которые приключились с ними в Индонезии или на Карибах.       Паладин не знал, да и знать не хотел, кто или что заставляет и так злобных и кровожадных мутантов Зоны окончательно съезжать с катушек. Но в одном он был уверен: этот гон устроили, ради прикрытия. Ради того, чтобы человек без лица смог подобраться вплотную к Воронину. И эта затея почти увенчалась успехом. Если бы не Сквайр…       Паладин мельком взглянул на бывшего «монолитовца». Тот как всегда был спокоен, невозмутим и казался почти безжизненным, словно статуя. Паладина никогда не интересовало прошлое своего бойца, тот легко согласился на, прямо скажем, необычные требования сталкера, никогда не подводил… и не притворялся. Паладин знал, что Сержант просто играет свою роль, и она ему по душе. Солдат удачи после очередной боевой операции слегка поехал крышей и сейчас с восторгом нацепил на себя личину настоящего средневекового воина-сержанта. Кто его знает, от чего защищала бывалого наемника эта маска, какие грехи скрывала… Но Сквайр был не таков. Он не играл роль, он жил этой жизнью, и его былая связь с таинственными и опасными фанатиками Зоны не беспокоила Паладина. До этого дня.       – Я слушаю вас, генерал, – сталкер вновь перевел взгляд на Воронина. – Что это была за хрень?       Тот недовольно нахмурился, но потом со вздохом опустил локти на стол и упер подбородок на сцепленные пальцы.       – Лучше спроси у своего напарника, – хмыкнул лидер клана. – Это ведь он прогнал это… существо.       Закованный в броню кулак с лязгом рухнул на столешницу.       – Не трогайте моих людей, генерал, – процедил Паладин.       – А то что?       – А то я развернусь и уйду. А неведомый убийца вскоре вернется.       Воронин скривился.       – На самом деле мне известно не так много. Честно говоря, я вообще ни хрена не понимаю, что тут происходит. У меня есть только догадки…       – Поделитесь.       Пару минут «долговец» молчал, собираясь с мыслями.       – Некоторое время назад разведка донесла, что два сталкера случайно обнаружили возле Чернобыля законсервированный схрон «Монолита». Я отправил туда группу.       – Зачем?       – Во-первых, убедиться, что схрон, действительно, заброшен, во-вторых, у этой точки стратегически удобное расположение.       – Ясно. Дальше.       – А дальше – все. Группа обследовала объект и не нашла ничего интересного. Объект был признан непригодным к использованию, а потому – разрушен.       – Как?       – Я связался со своим знакомым в штабе авиационно-штурмовой бригады и попросил прислать вертушку.       – Дайте угадаю, – нахмурился Паладин, – это ее пилот был убит позавчера?       Воронин кивнул.       – Если бы не это, я, пожалуй, и не догадался бы связать гибель группы Демократа с посещением того чертового схрона. Сталкер-рыцарь вскинул брови.       – Группа, исследовавшая схрон «Монолита» погибла? И вы не придали этому значения?       Генерал пожал плечами.       – У нас опасная работа, знаешь ли. Да и в тот раз их повел другой офицер, так что… может просто удача отвернулась.       – Значит, Демократ выжил? Где он сейчас?       – Остался в штабе… – Воронин переменился в лице. – В Баре…       Мужчины почти одновременно рванулись к лежащему на столе ПДА, но лидер «Долга» успел первым. Некоторое время девайс только издавал короткие звуковые сигналы ожидающего вызова, но потом абонент все-таки поднял трубку.       – Демократ! – рявкнул Воронин. – Демократ – Первому!       – Демократ сейчас занят и не может подойти к телефону, – раздался из динамика бесцветный и хриплый голос Валькирии.       – Валькирия? Какого хрена…       Паладин выхватил коммуникатор из рук опешившего «долговца».       – Это Паладин. Быстро вали оттуда!       – Поздно, – устало ответила девушка, и Паладин словно наяву увидел, как ее бьет мелкая дрожь. – Она уже была здесь.       – Она?       – Что с Демократом? – Воронин вновь вцепился в PDA.       – Забавно, что вы спросили именно о нем, – хмыкнула сталкерша. – Он в порядке, хотя рана на ноге глубокая. Повезло, я рядом оказалась…       – Тебе удалось отогнать тварь? – удивился Паладин.       – Отогнать? Ха, разве что так. Я в нее весь магазин выпустила, а та сучка даже не чихнула.       – Сучка? – Воронин с Паладином переглянулись.       – Ну да. Женщина в капюшоне и с двумя хреновинами похожими на сабли. Я видела ее.       – Ты рассмотрела лицо? – хором воскликнули сталкер и «долговец».       Динамик издал короткий вздох.       – Нет, все произошло слишком быстро. Но ее глаза, боюсь, еще долго будут сниться мне в кошмарах.       – Жди там, – коротко бросил Воронин. – Никуда не ходи.       – Угу.       Раздался щелчок, связь оборвалась.       Командирский УАЗик Воронина прыгал на кочках, словно взбесившаяся лошадь, и при каждом скачке внутренности пассажиров угрожали, если не вытряхнуться наружу, то, как минимум, изменить порядок своего расположения. Впрочем, Паладин и его бойцы были не в претензии, и Воронин, отпустивший своего шофера, продолжал гнать как сумасшедший.       Всю дорогу Паладин, перекрикивая рев мотора и свист ветра, забрасывал генерала вопросами, чем довел того до белого каления, но толком ничего выяснить не сумел. То, что сталкеров, обнаруживших тайник «Монолита» звали Плющ и Фома, он и так догадывался, а больше ничего Воронин не знал. Равно как и не представлял, чем его (и не только его) люди навлекли на себя беду. Генерал клялся и божился, что в схроне ничего не трогали и никаких «суверниров» оттуда не брали.       – Ну да, – буркнул Паладин, – только загнали внутрь ракету класса «воздух-земля».       Когда до базы «Долга» оставалось не больше километра пришло сообщение от Штыка. Глава Деревни сообщил любопытную деталь: из личных вещей Плюща и Фомы пропали КПК. Старшина не исключал мародеров, но Паладину в это не слишком верилось. Бар встретил их витающим в воздухе напряжением и небольшим погромом внутри. Несколько столов были перевернуты, на лестнице, возле входа, запеклись пятна крови. Здесь же, на барной стойке, нахохлившись будто воробей, сидела Валькирия, прижимая к плечу окровавленную тряпку.       – Где Демократ? – вместо приветствия спросил Воронин.       – В лазарете.       Генерал развернулся и бросился прочь. Паладин кивнул Сквайру, и тот безмолвной тенью последовал за «долговцем».       – А это что за Щорс? – нахмурился Паладин. – След кровавый стелется… Ты что перевязать девчонку не мог? – напустился он на Бармена.       – А у меня тут, знаешь ли, не полевой госпиталь, – огрызнулся тот. Нездоровая бледность все еще не сошла с лица торговца.       Паладин покачал головой.       – Сержант.       – Слушаюсь, сэр.       – Рассказывай, – сказал сталкер, когда Сержант закончил освобождать от комбеза кривящуюся от боли девушку и принялся обрабатывать глубокий порез на плече.       – Да, что рассказывать-то, – хмыкнула Валькирия и тут же взвыла: – Да ты охренел что ли?! Больно!       – Я сейчас еще и зашивать буду, – невозмутимо отозвался Сержант, роясь походной аптечке.       – А может не надо? – взмолилась девушка. – Может, ну его?       – Зеленый гнус, – все так же спокойно продолжил солдат, набирая в шприц прозрачную жидкость.       – Чего?       – Местная разновидность мошки. Питается разлагающимся мясом. Проникает в тело через открытые раны и вызывает заражение крови. Очень быстрое. Вечером порезал палец, а утром у тебя уже гангрена по самое плечо…       – Шей! – всхлипнула Валькирия, зажмурившись.       – Так что здесь произошло? – повторил свой вопрос Паладин, в частности, чтобы отвлечь девчонку от манипуляций Сержанта.       Та страдальчески сморщилась, но все же ответила:       – Встретила знакомого, решили в Бар заскочить, пару стаканчиков пропустить. Спустились, у входа сдали оружие, а тут эта тварь, откуда ни возьмись. Я успела отпрянуть, а вот Харлей… Не гонять ему больше на мотоцикле…       «Вот, значит, откуда кровь на лестнице. Грязно работает наша киллерша, летуна и сталкеров в Деревне убрала четко и тихо, а тут устроила разборки на Диком Западе. Нервишки сдали после неудачи с Ворониным? А может, время поджимает?».       – Ну, я за ней, а она уже Демократа к стенке прижала, – хмуро продолжила Валькирия. – От первого удара он увернулся, вторым она достала его по ноге, ну а потом я в нее весь рожок… И хоть бы хны, представь? Обернулась, глазами сверкнула злобно… и вдруг – пшик! – и пропала, растаяла как дым.       – Хм-м, да… – протянул Паладин.       – Что, – набычилась сталкерша, – не веришь?       – Еще как верю. Подожди, я на секунду.       Он отошел от барной стойки и двинулся вглубь зала. Напряжение все еще витало в воздухе, словно летом перед грозой. Сталкер чувствовал удушающий запах чужих эмоций: бурлящую ненависть, холодную злобу, жгучую боль…       «Неслабо Демократу досталось», – подумал Паладин и почти тотчас понял, что ошибся.       – Это не его боль, – раздался в голове голос Клеопатры. – Это боль убийцы. Она страдает.       «Я сейчас заплачу, – проворчал мужчина. – Несчастная психопатка с двумя метровыми заточками».       – Не язви, – хмуро оборвала его призрак. – Ты понятия не имеешь, что значит быть подневольным бездушному алгоритму проклятья. Раз за разом возвращаться в этот чертов дом, опротивевший за столько лет, ждать, хотя знаешь, что уже никого и никогда не дождешься. Но ты – ты, который все понимает! – ничего не можешь изменить. Потому что когда-то, когда был живым и глупым, дал обещание – ждать.       Некоторое время Паладин молча рассматривал опрокинутый стол, за которым, незадолго до нападения, сидел Демократ. Раньше он никогда не задумывался над судьбой и природой призраков и привидений, казалось, что фантастическая и псевдонаучная литература достаточно подробно описала их повадки. Оказалось, все это была ложь. Они все помнят, все понимают, но ничего не могут с собой поделать. Это раздражение перестает в злобу, а та – в ненависть, которая направлена на всех и вся. Ему еще повезло, что он столкнулся с Клео всего через двадцать лет после ее смерти. Страшно подумать, какой конец ждал бы его, случись эта встреча лет через сто.       «Думаешь, она тоже призрак?» – спросил Паладин, лишь бы что-нибудь сказать.       – Очень на это похоже, – уже чуть более спокойно ответила Клеопатра. – Правда, я никогда не слышала, чтобы призраки могли держать в руках материальные предметы. Но мало ли о чем я никогда не слышала.       За спиной послышалось шуршание. Подошла Валькирия, на ходу напяливая комбез.       – Так о чем ты хотел поговорить?       Паладин окинул ее внимательным взглядом.       – Да знаешь… ни о чем. Забудь.       Взгляд серых глаз тут же потяжелел.       – Нет, не забуду. Эта сволочь убила Харлея и ранила меня. Не то, чтобы Харлей был мне очень близким другом, но…       «Но он мечтатель, как и ты, – усмехнулся про себя Паладин. – Он гонял по Зоне на своей черной «яве» просто так, ради фана, и мечтал о настоящем байке. Ты окрестила себя именем из скандинавских мифов и приняла благородную миссию по поиску пропавших людей. Вы не искали славы, не жаждали богатств и наживы, и потому близки по духу. Вы оба – романтики. Как я».       – Ладно, – вздохнул сталкер-рыцарь. – Мне нужно, чтобы ты пробила всю инфу, какую только найдешь, по двум сталкерам – Плющу и Фоме. Они…       – Эй, а я их знаю, – удивленно протянула Валькирия. – Их недавно один мужик искал. Недели две назад… Сказал, что ушли куда-то к центру Зоны и долго не дают о себе знать. Дал координаты мест, где они могли быть… Прибыльный мог быть заказ, но ушел.       – Почему?       – А они буквально на следующий день на связь с нанимателем вышли, он заказ и отменил.       – Как его звали? – тихо спросил Паладин, словно боясь спугнуть удачу.       Девушка наморщила лоб.       – Не помню… Странное какое-то прозвище, не то Хитрый, не то Умный…       – Ушлый!       – Да, точно… Эй, ты чего?       Паладин тихонько выдохнул, с трудом придав лицу спокойное выражение. Почувствовав боль в костяшках, разжал кулаки.       – Ничего. Идем, навестим Демократа и Воронина.       Демократ, плечистый детина с цепкими карими глазами и непокорной шевелюрой, ничего нового к рассказу своего генерала добавить не смог. Да, были, нет, ничего не трогали, кладки подозрительных яиц не нюхали, одинокие красные цветки не рвали, колец всяких с пола не поднимали. Да и не было там ничего.       – Рисунки, фигуры, надписи? – не унимался Паладин.       Демократ задумчиво поскреб подбородок.       – Ну, там темно было… Разве что… стены.       – Стены?       – Ага. Обложены керамической плиткой, причем треугольной. Я еще тогда удивился: нахрена на военном объекте облицовывать стены плиткой? Но кто поймет этих фанатиков…       – Воистину, кто? – хмыкнул Паладин, краем глаза отметив, как напрягся Сквайр. – Ладно, отдыхай приятель. Генерал? На пару слов.       Оставив Сквайра, Сержанта и Валькирию возле койки раненого, сталкер и Воронин вышли в коридор. Паладин снял шлем и с хрустом покрутил головой, разминая шею. Он чувствовал усталость, прошло три дня, как он не вылезал из доспеха. Лидер «Долга» терпеливо ждал.       – Больше всего, генерал, мне сейчас хочется послать вас нахер и оставить расхлебывать ту кашу, которую вы же и заварили.       Глаза Воронина коротко сверкнули.       – Но не пошлешь?       – Нет, – вздохнул Паладин. – Но лишь потому, что я не знаю, что будет, когда эта пуленепробиваемая психичка прикончит всех, кому известно о схроне. Если она продолжит убивать…       – Достаточно, я понял, – скривился генерал. – Рыцарь без страха и упрека…       – Ужасный век, ужасные сердца*, – парировал Паладин.       Воронин только фыркнул.       – Ладно, что ты намерен делать дальше?       Рыцарь на минуту задумался.       – Мы пойдем к схрону. Проникнем внутрь. Если придется – разберем завал по камешку. Или, возможно, есть другой вход. В любом случае только так появляется возможность узнать, с чем мы имеем дело.       Судя по выражению лица, генерал хотел многое сказать по поводу такого решения, и вряд ли Паладину понравилась оценка своих умственных способностей. Но вместо этого «долговец» спросил:       – Ты сказал: «мы»?       – Да. Вы и Демократ пойдете с нами. Только в этом случае остается шанс защитить вас от очередного нападения.       Генерал плюнул в сердцах, но согласился с планом рыцаря. Деваться ему было некуда.