Охота на химеру

Степь раскинулась вокруг, словно бескрайнее море, насколько хватало глаз. Буйное разнотравье, взбудораженное ветром, шло волнами, в которых, словно яркие искорки, вспыхивали головки мака, топорщились рифами островки будяка, белели пеной стебли борщевика. Облака, лениво ползущие по небу, отбрасывали прозрачные тени на всю эту красоту. Когда-то давно здесь простирались сельскохозяйственные поля, но за годы отчуждения степь отвоевала эту землю, и лишь одинокие островки одичалой пшеницы да сияющие на солнце шляпки подсолнухов упрямо настаивали, что однажды люди вернутся. Засеют поля, отстроят дома, будут жить. Когда-нибудь... Отряд шел медленно, что изрядно всех нервировало. Каждому казалось, что посреди голой степи они словно на ладони, но в высокой траве да еще и при ветре легко было проглядеть гравитационную аномалию, так что приходилось соблюдать медленный темп. Пусть детекторы молчат. Пусть даже с момента выхода из тоннеля на их пути не попалось ни одной, даже самой слабенькой аномалии. Все знали золотое правило: «в Зоне не бегают». Что, однако, ничуть не улучшало настроение. Первым заметил странность Паладин. В самом деле, почему вдруг соблюдение одной из главных заповедей сталкера, раньше казавшейся столь же естественной, как дыхание, вдруг стало вызывать глухое раздражение? Он молча вскинул руку, дав знак отряду остановиться. Задумчиво окинул взглядом колышущееся море трав. Игнорируя вопросительное сопение напарников, задрал голову вверх, рассматривая голубое небо и ласковое солнце. – А ведь мы больше не в Зоне, – медленно, словно сам не веря своим словам, произнес Паладин. Соратники, до сих пор настороженно осматривающие окрестности, застыли, словно внезапно вляпались в «камень-траву» и получили смертельную дозу нейротоксина. Паладин уже почти успел испугаться, что это правда, и отряд угодил в аномалию, но тут Воронин задумчиво хмыкнул и полез за наладонником. – Что ж, и правда, – так же задумчиво, произнес он, – судя по карте, из тоннеля мы выбрались уже за второй линией Периметра. Формально, конечно, мы все еще в ЧАЗ, ведь есть еще первая линия... Генерал говорил что-то еще, но его никто не слушал. Наконец-то стало понятно откуда этот странный дискомфорт и чувство иррациональности происходящего. Просто исчезло то постоянное ощущение чужого взгляда, пристального внимания к твоей персоне, с которым каждый свыкся за годы хождения по этой неласковой земле. Все, от зеленого новичка до матерого сталкера, от отважного «долговца» до хладнокровного наемника, каждый день, каждую ночь ощущали этот взгляд, ели, спали, сражались и умирали под его неусыпным надзором. Ученые называли это чувство по-разному: кто массовым гипнозом (или даже психозом), кто фоновым пси-воздействием. Собратья Сквайра – «эхом Монолита», а вольные сталкеры попросту «дыханием Зоны». И вот теперь это дыхание больше не касалось их. Они оставили Зону за спиной. Вырвались, проскочили, ушли. – С ума сойти, – ошеломленно выдохнула Вика. – Я не покидала Зону… – она запнулась и неверяще покачала головой. – Порой мне кажется, что я вообще никогда ее не покидала. – Как и я, – тихо промолвил Сквайр. – Очень уж необычно – не слышать «эха». – Ладно, граждане ранимые натуры, – Воронин первым пришел в себя. – Хочу вам напомнить, что помимо этой несомненно шокирующей новости есть еще одна: до Чернобыля, а вернее до нужного нам схрона отсюда всего пара часов пешего пути. Так что подобрали сопли и вперед. Пара часов, ха. Эйфория, нахлынувшая от осознания собственной свободы, казалось, приделала к ногам крылья. Паладин знал, что глупо так мчаться, что именно в такие моменты можно запросто поморгать опасность. Ведь то, что они вышли из аномальной зоны отнюдь не отменяло таких факторов, как минные поля, дроны-разведчики, да попросту банальные засады бандитов. Теперь он понимал, отчего даже опытные сталкеры, успешно преодолевшие самые жуткие опасности Зоны, умудряются гробануться, едва покинув ее пределы. Умом он это понимал, но тело, будто заведенное, стремилось вперед. Удивительно причудливой и ироничной бывает, порой, судьба. И если верно утверждение, что наша жизнь это лотерея, то выходит, что на бесконечно большое количество неудачных вариантов развития событий всегда приходится бесконечно малое число вариантов успешных. Пусть даже шансы мизерные, но они есть всегда, и какими бы безжалостными ни были теория вероятности и статистика, всегда может случиться так, что именно ты вытянешь счастливый билет. Что же, возможно, именно спешка, сгубившая так много опытных профи, спасла в этот день жизни Паладина и компании. Уже спустя час с небольшим на ровном полотне степи внезапно выросла чахлая рощица, или вернее то, что от нее осталось. Посеченные осколками и изломанные взрывом деревья окружали развороченный холм, в котором земля перемешалась с обломками железобетонных конструкций. Воронин осмотрел развалину сверился с картой и молча кивнул, это был именно тот схрон, который они искали. Несмотря на масштабные разрушения, в вырытый взрывом котлован все-таки можно было спуститься, хоть Воронин с Демократом сразу же поставили под сомнение рациональность такого поступка. Паладин во многом был согласен с опытными солдатами, но что-то все же влекло его вниз, в хаотическую мешанину из земли, бетона и арматуры. Его поддержали Валькирия и Сквайр, так что квалифицированным большинством было принято решение о спуске. Воронин протестовал, но генералу напомнили, что здесь ему не тоталитарный «Долг», а отряд вольных сталкеров. Тот побурчал немного, но все же смирился. Спускаться пришлось на веревках, очень уж крутыми и ненадежными были склоны. Валькирия вызвалась первой, резонно заметив, что она самая легкая из всех, поэтому случись что, вытащить ее будет куда проще. Паладин был не в восторге, но понимал, что девушка права, и с замиранием сердца следил, как она осторожно переставляя ноги, пробирается через бетонные осыпи с торчащей в разные стороны арматурой. Следом за Валькирией спустился остальной отряд. Со дна котлован представлял собой еще более удручающее зрелище. Кругом валялись куски искореженного металла, торчали обрывки кабелей и металлических прутьев. Исходя из этого, Паладин решил, что раньше здесь стояло какое-то оборудование, но определить какое именно было решительно невозможно: взрыв двух ракет в замкнутом пространстве превратил содержимое бункера в фарш. Одна из стен, однако, уцелела. К несчастью, над ней опасно нависал рваный козырек из плит перекрытия, так что прежде чем подобраться к ней пришлось порыскать по развалинам в поисках чего-то, чем можно было укрепить ненадежную конструкцию. Наконец, Паладин и Сквайр осторожно подошли к стене. На ней даже сохранилась пресловутая треугольная плитка, о которой говорил Демократ. Обычная керамическая плитка, если не считать формы, никаких символов или надписей. – Может, теперь ты мне скажешь, что означает этот символ? – тихо поинтересовался Паладин, продолжая рассматривать стену. Сквайр вздохнул, подобрал с земли одну плитку, повертел в руках. – Треугольник, обращенный одной вершиной вверх, это упрощенный символ Монолита, священного Кристалла, чей свет разгоняет тьму невежества и несет сокровенное знание. – медленно, почти нараспев произнес он, – Это символ Познания, но также и защитный символ, олицетворяющий намерение противостоять силам хаоса и тьмы. – Как интересно, – хмыкнул Паладин. – Это из одной из ваших догм? – Скорее вольный пересказ на нормальном человеческом языке, – улыбнулся Сквайр. Улыбка, как заметил Паладин, вышла несколько ироничной. – Три вершины треугольника, это Разум, Воля и Вера, согласно верованиям Ордена, соединение именно этих трех первоначал ведет к духовному совершенству. – И что будет, когда человек достигнет этого совершенства? – Не знаю, – Сквайр пожал плечами. – Так высоко по пути Посвящения я не поднялся. К тому же, как тебе уже известно, я... э-э-э, в одностороннем порядке разорвал отношения с Орденом. – Ну да, – фыркнул Паладин. – Остается надеяться что съехавшая с катушек Немезида не является этим самым «совершенством». – Это точно, – кивнул Сквайр и задумчиво нахмурился. – Слушай, тебе не кажется, что плитка вон там выглядит более новой? Паладин присмотрелся к участку стены, на который указывал напарник. Сама плитка, как ему показалось, ничем не отличалась от остальной стены, а вот уложена была более неровно. Он подошел вплотную, провел рукой по стене, и в том месте, которое привлекло внимание Сквайра, ладонь ощутила перепад толщины. – Плитка выступает, – пробормотал Паладин. – А ну-ка подай мне вон ту арматурину. Короткими ударами, постоянно косясь на ненадежный козырек, Паладин одну за другой отбивал плитки. Добравшись до бетонной стяжки, он начал сосредоточенно откалывать ее, пока арматурина звучно не ударилась об что-то с характерным металлическим лязгом. Паладин со Сквайром переглянулись и принялись ковырять стену с удвоенной силой. К ним присоединился Демократ, и вскоре вся плитка и стяжка были отколоты, а взгляду отряда открылась тронутая ржавчиной стальная дверь со старым кодовым замком. – Ух ты, потайной ход, – восхитилась Валькирия. – Как будем открывать? – Впечатлен вашим энтузиазмом, – саркастически изрек Воронин, – но не могу не спросить: а оно нам надо? Все, даже Демократ, в недоумении уставились на генерала. Тот, однако, ничуть не смутился. – Давайте рассуждать здраво, – генерал наставительно поднял палец вверх. – Чтобы ни находилось за этой дверью, адепты «Монолита» приложили немало усилий, чтобы ее скрыть. И если даже эти шизанутые фанатики – без обид – решили упрятать подальше этот вход, то неужели разумно будет пытаться вскрыть его? – А если там логово Немезиды? – запальчиво воскликнул Паладин. – А если там логово Немезиды, – фыркнул Воронин, – то тем более не стоит переть на ДОТ голой жопой. – И что вы предлагаете, генерал? – спокойно поинтересовался Сквайр. Воронин махнул рукой в сторону веревок. – Убраться отсюда. Нарыть информацию про этот объект. Он явно построен не «Монолитом», скорее всего это какой-то очередной советский секретный бункер. Могу поднять свои связи в ВСУ, может удастся раздобыть план объекта. – Ну, допустим, – проворчал Паладин. – А потом? – По обстоятельствам. Можем пустить внутрь нервно-паралитический газ, или заблокируем намертво все входы-выходы. Да и в случае штурма план будет не лишним. Валькирия хмыкнула и встретилась взглядом с Паладином. – Звучит разумно. – Согласен, – кивнул Сквайр. – Но есть одна проблема: я слышу вертолет и он движется сюда.