Охота на химеру

Спустя вечность во тьме возникло движение. Ритмичное и мягкое, словно волны, накатывающие на морской утес. Из-за них тьма колыхалась, перетекала туда-сюда, словно вода в раскачивающейся бочке. Следом пришли неясные звуки, эхом отбивающиеся от завесы темноты, они усеяли ее пятнами мягкого красноватого света. Но окончательно разорвали завесу запахи: пропылившейся ткани, пота и пороха. Валькирия открыла глаза. Перед ней проносился бетонный пол. Толчки, которые она чувствовала во тьме, это был ее подбородок, бившийся о плечо Демократа. «Долговец» бежал, закинув ее тело на плечи, словно мешок с картошкой. Впереди несся Воронин. Паладина и Сквайра видно не было, но позади вдруг раздалась автоматная очередь, за ней оглушительно бабахнул обрез. В ответ прозвучал мерзкий многоголосый визг, едва не переходящий в ультразвук. – Тушканы… – прохрипела она. Демократ от неожиданности вздрогнул и едва не сбился с шага. – Очнулась? Извини, придется тебе пока повисеть. Если остановимся, эти твари нас быстро окружат и тогда все, капут. Демократ на бегу подпрыгнул, поправив на плечах начавшую сползать Валькирию. – Ну что там, товарищ генерал? – окликнул он Воронина. – Еще чуть-чуть! – отозвался тот. – Вижу впереди свет! Валькирия с трудом подняла голову. Перед глазами все плыло, да и тряска не улучшала обзор, но все-таки она сумела разобрать, что впереди в стене тоннеля зияет пролом. Сквозь брешь пробивался неяркий свет обычного пасмурного дня Зоны. – Выход… – она похолодела, вспомнив необычный сон-видение. – Демократ… нам нельзя выходить из тоннеля! – Женщина, ты спятила?! – взвился «долговец». – Нас сожрут, если мы не свалим отсюда! – Там… засада... – Откуда ты знаешь? – Мне… сказали. – Кто? Валькирия лишь покачала головой. Демократ сплюнул, громко и грязно выругался. – Товарищ генерал? – Я слышал! – крикнул в ответ Воронин. – Выбора нет, придется рискнуть! Готовсь, сразу после выхода из тоннеля – врассыпную! Сразу за брешью в стене начинался неглубокий овраг, старая рытвина, промытая водой. Ослепленные перепадом освещения, они не сразу это поняли и горохом посыпались вниз, крича и ругаясь. Возможно, это их и спасло. Грохнул выстрел, почти сразу за ним второй, но пуля лишь вырвала кусок почвы рядом с коленом Воронина, а потом отряд кубарем повалился в густые кусты бузины. К счастью никто особо не пострадал, только Демократ подвернул ногу, а Валькирия основательно пропахала носом землю. – Никому не двигаться, – прохрипел Воронин. – Не заденьте ветки, их шевеление может нас выдать. – И что теперь? – поинтересовался Паладин, выплевывая землю. Воронин вздохнул. – Теперь будем играть в кошки-мышки. Неизвестный снайпер водит. – А попроще? – Попроще? – фыркнул генерал. – Ладно. Мы в жопе. Пока мы валяемся на дне овражка, снайперу нас не достать, но и мы не можем высунуться. – И что будем делать? – Думать. Валькирия чихнула, утерла нос рукавом комбеза. – А вот будь у нас полноценная снайперка, мы могли бы не только думать, но и попробовать прищучить гада, – хмуро заключила она. – Жаль ее у нас нет. Рядом раздалось сдавленное хихиканье. Обернувшись, Вика увидела, как на буром от пыли лице Демократа расцветает самодовольная улыбка. «Долговец» осторожно повернулся набок, стянул с плеч рюкзак и выудил из него… завернутую в брезент СВУ. – Охренеть, – восхитилась Валькирия. – Сначала ракетница, теперь винтовка. Да у тебя, как в Греции, все есть! – Это же Сержанта ствол, – нахмурился Паладин. Демократ развел руками. – Что тут скажешь… Я не настолько хорошо его знал, как ты, но, думаю, он был бы только рад, если бы его оружие помогло нам в беде. Вот оно, собственно, и помогает. Паладин скривился, но спор прекратил. Демократ повертел винтовку в руках и протянул Валькирии. – Держите, товарищ Павличенко, и наваляйте этому сраному фрицу. Валькирия фыркнула и осторожно поползла вверх по склону, но Паладин видел, как она улыбается, польщенная сравнением с легендарной женщиной-снайпером. Подобравшись к гребню холма, девушка осторожно выставила дуло СВУ из зарослей, повозилась, занимая более удобное положение, и замерла, прильнув к прицелу. Вязкой патокой тянулись минуты, солнце припекало голову, в воздухе одуряюще пахло бузиной и нагревшейся глиной. Взгляд Валькирии, усиленный оптикой, медленно и методично обшаривал окрестности. Она была почти полностью уверена, что противник вел огонь не из-за спины, слишком велик был угол и мало расстояние, чтобы использовать снайперскую винтовку. Тут сгодился бы и дробовик: ба-бах в спину и все дела. Нет, скорее всего, стрелок располагался где-то напротив бреши в тоннеле, что лишь доказывало: место для засады было выбрано загодя. «Но не слишком давно, – решила Вика. – Иначе он успел бы пристреляться и мы так легко не отделались». В глаза почти сразу бросился пологий холм метрах в шестидесяти, весь поросший полынью, словно серебристый прыщ на гладком лбу степи. В высоких разлапистых зарослях можно было легко укрыться, а расцветка полыни могла маскировать блики на корпусе оружия. Валькирия подстроила прицел и принялась до рези в глазах всматриваться в колышущуюся траву, пытаясь определить, где залег противник. – Ну что там? – прошептал Паладин. Она лишь дернула уголком рта. Рядом с ложем винтовки возились несколько муравьев, немало озадаченные внезапно возникшей преградой. Один взобрался наверх и теперь восседал на ручке затвора, двое других пытались сделать тоже самое и втащить наверх соломинку. Валькирия тихо выругалась сквозь зубы. Вычислить позицию стрелка не получалось. Закрыла глаза, подвигала глазными яблоками в разные стороны, чтобы снять напряжение. Затекли плечи и спина, но позу сменить она не решилась. Вновь подал голос Паладин, Демократ посоветовал ему заткнуться. Муравей-предводитель, сорвался вниз и теперь все три труженика тащили драгоценную соломинку вдоль ложа винтовки в направлении дула. Валькирия сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и принялась вновь осматривать местность. Очевидно, когда-то здесь планировалось строительство. Об этом красноречиво свидетельствовала развалившаяся бытовка, штабель бетонных плит, груды растрескавшегося кирпича и ржавый экскаватор. Вика методично осмотрела все эти объекты, но сочла их негодными для позиции. На плитах было негде укрыться, а бытовка и кирпичи располагались под неудобным углом. Экскаватор же находился примерно на одной линии с холмом полыни, но гораздо дальше. Он стоял чуть покосившись, а значит рядом с ним была рытвина или яма, в которой можно было укрыться, но стрелку должен был частично мешать холм. Линия огня проходила бы почти параллельно земле, на таком расстоянии это, конечно, не играло бы роли, но колышущаяся трава должна мешать прицелиться. Сама Вика ни за что не стала бы стрелять с такой позиции, но что если противник – снайпер гораздо более высокого класса? «...злой отблеск среди ржавчины» – всплыли в памяти слова Немезиды. Придурки-мураши вернулись и теперь карабкались вверх по Викиной руке, щекоча и раздражая кожу. Она выбросила их из головы, навелась на экскаватор. В кабине стрелок спрятаться не мог, там нет никакой защиты, да и незаметно выбраться из нее почти нереально. Позицию у левого трака закрывает холм – ее исключаем. Рядом с правым как раз опущен ковш, его можно использовать как упор, куст бузины правее ковша годится для маскировки. Она буквально впилась взглядом в это место, ловя каждое шевеление, каждое очертание, напоминающее силуэт винтовки. Минуты тянулись будто годы. Ничего. «Отблеск среди ржавчины». Озаренная догадкой, Валькирия повернулась влево. Муравьи сорвались с руки и вместе с соломинкой покатились вниз по склону оврага. Она навелась на развалины бытовки. И среди обвалившихся листов металла, трухлявых досок и осколков стекла разглядела отблеск. Нет, не блик оптики, скорее солнце высветило царапину на ложе или прикладе. Деталей разглядеть не удалось, но теперь она четко видела человека и винтовку в камуфляже из маскировочной сетки и пучков травы. Издали снайпер и его оружие казались просто кучей травы и веток. – Я нашла его, – прохрипела Вика. Ее спутники встрепенулись. Заворочались, разминая конечности, защелкали затворами. – Ну и чего ждешь? – проворчал Воронин. – Вали его. Валькирия нервно облизнула губы. Во рту сразу стало горько от глиняной пыли, но она не стала сплевывать, боясь сбить прицел. Навелась на противника, пытаясь понять, засек он ее или нет. Снайпер смотрел в другую сторону, чуть левее позиции, которую занял отряд. Вика взяла в прицел то место, где по ее расчетам должны находиться голова и шея противника, медленно выдохнула и нажала на спуск. Выстрел прогремел над притихшей степью, вражеский стрелок дернулся и обмяк. Валькирия задержала на нем прицел, чтобы оценить ущерб. Стрелок не шевелился. – Готов, – одними губами выдохнула Вика. Хотела подняться, чтобы по неписаному кодексу снайперов, первой расплатиться за свою ошибку, но не смогла. Ноги и поясница затекли настолько, что не желали шевелиться. Впрочем, Воронин все равно мягко прижал ее ладонью к земле. – Лежи. Наблюдай, – коротко распорядился генерал. – Сквайр, Демократ, проверьте. В оптику Валькирия наблюдала за подстреленным снайпером, пока напарники осторожно подбирались к позиции противника. Стрелок не шевелился. Наконец Демократ подошел к нему, потыкал стволом автомата, осмотрел труп. И вдруг опрометью упал на землю и пополз под прикрытие бытовки. Рядом тоже самое повторил Сквайр. Демократ чуть приподнялся на локте и делал странные пассы руками, указывая на пролом, из которого выбралась группа. – Чего он там машет? – недоуменно поинтересовалась Вика. – Что происходит? Воронин поднес к глазам бинокль, выругался и быстро отполз от края оврага. – Второй стрелок. Где-то здесь. Коротко пиликнул КПК. Паладин активировал дисплей и нахмурился. – Сквайр пишет, – сообщил он. – У нашего стрелка два пулевых ранения, одно по касательной в шею, второе – в область ключицы. Какое из них оказалось смертельным не понятно. – Второй выстрел, – кивнула Валькирия. – Помните, когда мы выпали из тоннеля? Воронин задумчиво закусил губу. – Значит, один из снайперов хотел нас прихлопнуть, а второй хотел ему помешать. Вопрос лишь в том, кто из них наш «двухсотый». – Кто бы ни был второй стрелок, его позиция у нас за спиной, – уверенно заявила Вика. – Отсюда я его никак не достану. С другой стороны, желай он нашей смерти, уже расстрелял бы кусты – сделав выстрел, я спалила позицию по-полной. Или он мог бы завалить Демократа и Сквайра, когда они пошли на разведку. Воронин кивнул, нервно побарабанил пальцами по земле. – Все это звучит логично, но что если этот перец гораздо хитрее, чем мы думаем? Паладин тихо и устало вздохнул. – Есть лишь один способ это узнать, – заявил он, поднимаясь с земли. Воронин повалил его обратно, схватив рукой за ногу. – Паладин, мать твою! Ты что камикадзе? Лежи! – Сколько лежать? – огрызнулся тот. – До морковкина заговенья? Нам идти надо, пока другие гости не пожаловали. Сталкер вырвал ногу из хватки Воронина, тоскливо взглянул на небо, просвечивающее сквозь ветки. Воронин и Валькирия смотрели на него, первый с негодованием, вторая заинтересовано. Паладин нервно сглотнул. «Клео, как думаешь, удастся тебе провернуть тот же фокус, как тогда на Янтаре?» – Знаешь, я согласна с генералом, – сварливо отозвался призрак, – такое ощущение, что тебе просто не терпится умереть. «Что тут скажешь? – деланно бравым тоном ответил Паладин. – Просто страсть у меня к геройству. Так что, сможешь?» – Нет. Твои доспехи сами по себе достаточно крепкая штука, от меня требовалось лишь отводить силу удара, чтобы тебе не раздробило внутренности. И то я еле справилась. А так… Извини. Но зато я могу предупредить тебя, если кто-то будет на тебя смотреть. Снайперу ведь сначала нужно прицелиться, верно? «Верно, – просиял Паладин. – Отличная идея!» Клео ничего не ответила, но сталкер вполне явственно ощутил, как она крутит пальцем у виска. Впрочем, это было уже не важно. Он осторожно поднялся на четвереньки, приподнял голову над ветками. В небе совсем не по-зоньи ярко сияло солнце, высоко вверху глаз различил даже несколько птиц. Он прислушался к себе и ощутил отрицательное качание головой. Поднялся в полный рост, повернулся, осматривая окрестности. Заметил отчаянно жестикулирующего Демократа, приветственно помахал рукой. «Ну, – поинтересовался Паладин, – все в порядке?» – Тебе надо бы провериться у психиатра, – фыркнула Клео. – А в остальном – да, все хорошо, никого рядом нет. Паладин рассмеялся легко и весело. Запрокинул голову к небу и захохотал, сбрасывая накопившееся напряжение. Следом засмеялись и все остальные, даже вечно хмурый Воронин и невозмутимый Сквайр улыбались во всю. Солнце Зоны с материнской заботой и снисходительностью взирало на них с небес.