Три дара

Фисбен, видимо, чувствовал себя весьма неловко, и старательно смотрел куда-то в сторону, лишь краем глаза продолжая следить за происходящим в Глазе. Тем временем высокий бронзовокожий мужчина, улыбаясь, сделал шаг к женщине, приобнял ее и наклонился, явно собираясь поцеловать. Однако, она мягко, но решительно отстранилась. В ушах Рейстлина стучал и громыхал гром, сквозь него он плохо расслышал, что сказала Крисания, лишь немного поумерил шум только возглас Валина, в котором смешались боль и удивление: - Что?! - Как брата, - повторила Крисания грустно, - Прости, Валин, мне очень жаль. Я понимаю твои чувства, но и ты пойми мои. В моей жизни был, есть и будет только один человек, которому открыто мое сердце... С трудом веря тому, что слышит, Рейстлин широко раскрытыми глазами смотрел вглубь Глаза Дракона на лицо Валина, искаженное горем, на печальное, но твердое в своей решимости лицо Крисании. И далее он услышал два слова, прозвучавшие как музыка с небес: - Рейстлин Маджере! Рейстлин осел на землю, ноги стали ватными и отказывались его держать. Он с удивлением почувствовал, что его щеки стали мокрыми и солеными. Сквозь пелену воды он видел подходящего ближе Фисбена, протягивающего руку, чтобы помочь ему подняться. - Девочка, я вижу, не зря в тебя верила, - слегка улыбаясь, произнес старый маг, - Знал бы ты, сколько молитв было прочтено за тебя. Знаешь ли ты, как часто по утрам ее подушка оказывается мокрой от слез? Чем ты заслужил такую любовь? Сколько еще даров ты будешь расточать, не ценя их, Рейстлин? Рейстлин смотрел сквозь бога и не находил слов. Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем слабость покинула его и он смог спокойно дышать и мыслить. Вынув из потайного кармана чистую тряпицу, он вытер лицо, а затем почувствовал напряженный взгляд: его собеседник больше не был похож на доброго дедушку, скорее на строго и взыскательного учителя. Паладайн тяготил его своим взглядом, молча требовал чего-то, ждал. Рейстлин медленно сложил платок, аккуратно вернул его на место, затем не торопясь поднял голову: - Ты отпустишь ее со мной? - подумав, уточнил, - В посмертие... - Она не хочет умирать, - покачал головой бог, затем слегка улыбнулся, - Не знаю, успел ли ты оценить, что она выглядит значительно моложе своих лет. Жар жреческого служения еще долго будет оставлять ее молодой и полной сил. Черный маг задумчиво посмотрел куда-то в сторону, затем словно невпопад спросил: - Я так понимаю, что ни ты, ни Чемош не судили Пар-Салиана... - Ну да, - немного удивленно заморгал его собеседник, - Наши самые любимые и самые выдающиеся дети пользуются особым отношением. Мой сын* устроил ему посмертие из размышлений и исследований. Но при чем здесь... Рейстлин нетерпеливо посмотрел на него, его взгляд красноречиво говорил, что он не понимает, как столь недалекий собеседник умудрился стать богом, затем он едко процедил: - Ответ кажется очевидным. Любимое место отдыха Фистандантилуса, не считая Замана, конечно. Мир, в котором можно быть призраком, не тратя энергию жизни, лишь на несколько дней в месяц обретая бренное тело в те немногие ночи, когда Нуитари** входит в силу и его свет доходит и до столь отдаленного от Кринна мира, - затем губы его саркастично изогнулись, - Компромисс, знаешь ли. - Компромисс, - слегка приподнял брови Фисбен, на миг снова став дурашливым старым магом, - Не, не слышал... Против воли архимаг хмыкнул, затем вновь сосредоточенно посмотрел на собеседника и медленно продолжил, словно размышляя вслух: - Я служил магии, и не только черной. Как знать, может я смогу уговорить других богов магии на большее количество, - едко, - бренного времени. Бог пристально всмотрелся в его лицо, слегка нахмурив седые брови, затем медленно кивнул: - Я отпущу ее и в этот мир, и в посмертие с тобой, если она сама согласится на это, - замолчал, сомневаясь стоит ли продолжать, пожевал губы и наконец нехотя произнес, - Ты же понимаешь, что это будет самым сложным, э? - Догадываюсь, - сухо ответил Рейстлин, но несмотря на отрывистый ответ продолжал внимательно ожидать продолжения разговора. Паладайн продолжал буравить оппонента глазами, выискивая в нем следы иронии и сарказма и не найдя их, наконец, нехотя промолвил: - В вопросах сердца она все та же гордячка, порой я думаю, что даже более, чем кто-либо. Не думай, что ее чувства к тебе облегчат ваши переговоры. Она из тех людей, кому нужно всё или ничего, а памятуя о том, что она, - бог на миг замялся, подыскивая слово, - немного перфекционистка, "ничего" у нее получается гораздо легче. Что ж поделать - такой человек, которому проще наступить на свое кровоточащее сердце, чем уступить хоть в чем-то. Ты же уже понял, что ни отражение чужой любви, ни ревностное собственничество, ни плотское обладание ее не прельстят. Ей нужна искренняя взаимная любовь, самый ценный из всех даров. И если ты не сможешь ей его предложить, мой совет, даже не трать время. Рейстлин мрачно уставился вдаль, меж бровями залегла глубокая складка. Затем он слегка изогнул губы в презрительной усмешке: - Я найду, что ей предложить.