Рисунок демона

Мимолетная улыбка, теплый зеленый свитер, касание рук. Обычный теплый осенний денек. Люси с Нацу шли по каменной дорожке. Тихо разговаривали о чем-то. Шуршали сухие рыжие листья, перебираемые ветром. Они были словно яркий пятнистый живой ковер. Дрожали голые ветки деревьев. Солнечный и легкий запах парка щекотал нос. Мимо них пробежала группа мужчин преклонных лет. Лица красные, седина прилипла ко лбу от пота, щеки липкие и блестящие, потрепанные темных цветов спортивные костюмы. Некоторые из них даже старались дышать правильно. Глубокий вдох, глубокий выдох, глубокий вдох, глубокий выдох. Один мужчина пытался на бегу поправить выпавший наушник. Он запыхался и отстал от всех, но не останавливался. Нельзя. Наушник болтался из стороны в сторону, будто своеобразный маятник часов. Толстыми, похожими на сардельки пальцами он пытался подцепить его. Но, точно насмехаясь, провод выскальзывал из влажных пальцев. Люси проводила его любопытным взглядом. По веткам, задрав медные пушистые хвосты, скакали белки. Дети столпились у старой скрипучей сосны и пытались покормить их. Они спорили, кричали и трясли замызганными кульками с орешками и хлебом. Белки подходили, отбегали, снова подходили. Не могли сдержаться. Дети насыпали горсточками в пухлые ладошки, вываливая половину на землю, и любовались, как какая-нибудь перепуганная до смерти белка подходила к ним и утаскивала орешек. Люси присела на корточки и выцарапала затоптанный в землю орешек. По плечам рассыпались золотые волосы. Девушка быстро заправила прядь за ушко. На мочке у неё замерла аккуратная маленькая родинка. Словно бы какой-то художник поставил на своем шедевре окончательную точку. Нацу опустился рядом. Люси цокала своим чертовски хорошеньким язычком, приманивая белку. Пара мелких капель разбились около её руки и быстро впитались в усыпанную иголками землю. Небо загудело, взвыло, разливаясь на сотни миллионов капелек воды. Мир в один миг стал серым. Холодная вода заливалась за шиворот, билась о плечи, омывала лицо. Как будто над этим парком внезапно включили душ. Хартфилия вскочила, сжимая в руке орешки. Её била дрожь. Волосы в один момент стали мокрыми обвисшими сосульками. Нацу накрыл голову курточкой. Люси подошла к нему. Она растерялась. Непонятно, что делать, куда идти. Хартфилия растирала руки, хотя вряд ли это поможет, а дождь все продолжал со всей силы молотить по земле. Нацу потянул её за собой. Где-то недалеко он видел заброшенный сарай. Люси села в сарае на какую-то ржавую бочку. Джинсы плотно облепили её ноги. По железной крыше барабанил дождь. По углам тут было темно. Около окна валялись кульки с невыброшенным мусором, окурки и бутылки от пива. Осколки слабо мерцали зеленым в темноте. — Помоги мне, пожалуйста, — попросила Хартфилия. Она спрыгнула с покосившейся бочки и попыталась спрятаться за дырявыми стенами. — Не вопрос, — ответил Нацу и подмигнул Люси. Девушка стягивала с себя мокрую одежду, подавая её Драгнилу. Выжимала, ругалась сквозь трясущиеся зубы на дурацкий, пошедший так не вовремя дождь. Ледяная вода капала ей под ноги, разводя грязь. Она топталась, переминалась с ноги на ногу. Ей было очень стыдно и неуютно. Щеки у неё горели. Все тело покрылось неприятной и пупырчатой гусиной кожей. Люси смотрела только в пол, больше никуда. Сил не хватало поднять глаза. Глупая это затея — отжимать одежду. Надо сразу бежать домой. Сырое мерзко обратно надевать. Но Нацу решил позволить Хартфилии раздеться. Она уронила лифчик, когда выжимала. Ойкнула и быстро подняла, мгновенно его натянула. Нацу пришлось сделать вид, что он ничего не заметил. Выжатая одежда натягивалась с трудом. Люси кряхтела, пытаясь влезть в джинсы. Она прыгала тихонечко на месте, причитала и проклинала тех, кто придумал такие неудобные джинсы. Вроде рабочая одежда. Груди прыгали вместе с ней. Большие, мягкие. Драгнил усмехнулся, глядя на жалкие попытки Хартфилии втиснуться в джинсы. Широкие, чувственные бедра, словно у какой-нибудь танцовщицы, нежные плечи, длинная шея с прилипшими зелеными волосками от кофты, плоский животик и красные от холода, вставшие соски, которые просвечивали сквозь сырое кружево. Драгнил оперся о стенку, наблюдая за Хартфилией. Сарай угрожающе заскрипел, будто бы говоря: «Ещё одно неловкое движение и можешь пинать на себя». С потолка посыпалась ржавая крошка. — Я закончила, — возвестила Люси. Из носа текли прозрачные, кисельные сопли. Она шмыгала, неловко сморкалась. Ничего не могла с этим поделать. — Может, ты заболела? — с беспокойством спросил Нацу. Он дал ей свою более-менее сухую курточку. — Да, мне сейчас надо срочно домой, — с сожалением сказала Люси. Она собрала волосы в хвост и теперь тоже, совсем как какую-нибудь одежду, выжимала их. — Нам необходим горячий кофе, помчали к тебе домой? — А это заманчивая идея, — хихикнула Хартфилия. Мысль о чем-то горячем, что может прогреть, приободрила. Настроение значительно улучшилось. Нацу улыбался, как кот, объевшейся сметаной. В нем бурлил азарт. Он был так близок к победе. До неё оставались какие-то считанные шаги. Люси доверяла ему. Люси не сомневалась в нем. Хартфилия отдастся ему и дело будет сделано. Девушка прижалась к боку парня. Они шли на выход из парка. Пахло сладким запахом после дождя, мокрой листвой, свежей хвоей. Она дышала этим запахом и ей казалось, что она не могла надышаться. Волшебный, сводящий с ума аромат. Люси уткнулась в бок Нацу, поелозила носиком, забавно фыркнула и чихнула. Нацу погладил её по голове. Люси подняла на него преданный, влюбленный взгляд. Драгнил с торжеством победителя оглянулся назад. Встретился взглядом с Роугом и Стингом — двумя притаившимися и скользившими за ними тенями. Тени корчились, шипели и негодовали. Они ещё даже не вступили в игру, а всё практически предрешено. Но ничего, ничего. Нацу — беспечная сволочь. Расслабится и тогда уж они возьмутся за дело. — Давай ко мне домой. Он ближе, — предложил Нацу. У него страшно зачесались рога. Так всегда бывает, когда душа готова сдаться. Он почесал их основание и ослепительно улыбнулся Хартфилии. — Хорошо, — еле проговорила дрожащая девушка. Холодный ветер дул все сильнее. Нацу потянул её за руку. Они побежали. Мокрая одежда стягивала кожу. Люси морщилась от боли. Но зато она согрелась. Кровь бурлила, хотелось смеяться. Хартфилия сильнее сжала руку парня и ускорилась. Теперь это напоминало какое-то соревнование. Окружающая действительность проносилась какими-то рваными смазанными картинками. Тут они чуть не натолкнулись на пожилого старичка, и он громко и неприлично ругался им вослед. Здесь они спугнули стаю голубей. Те разлетелись, неистово хлопая крыльями и роняя сальные вонючие перья. Они залетели в квартиру, тяжело дыша и хохоча. Люси стала, пошатываясь, стягивать с себя ботинки. Они в халатах после душа, Люси в старом халате Нацу, развалились на ковре. Два ленивых, распаренных, благоухающих тела. Люси рассказывала о себе, водя пальчиком по груди Драгнила. Слушала, что Нацу рассказывал про себя. Время шло незаметно. За окном стало темнеть. Нацу включил свою любимый диск. Заиграла тихая музыка из старенького магнитофона. Дождь опять зарядил и барабанил по подоконнику. Нацу открыл краски, налил в грязный с темными налетами стакан воды, смочил кисточки. Он прищурился, приглядываясь к Люси. Постарался запомнить её нежную бледную кожу, тонкие запястья, белую крепкую грудь, случайно вывалившуюся из халата, которую Люси тут же прикрыла, донельзя смутившись. — Ты хочешь меня нарисовать? — Не совсем. — Нацу подошел к ней. Сел рядом, разложил краски, поставил кисти в стакан. — Мне нужна твоя спина. Люси согласно кивнула. Ей было страшно, пальчики подрагивали, когда она надевала халат задом наперед. — Не бойся. — Горячий шепот почти возле самого уха. Медленные плавные мазки. Серая краска тянулась длинными тонкими линиями, засыхая и трескаясь чешуйками на коже. Люси щекотно. Специфичный запах краски. Она вцепилась руками в полы халата. Ей жутко любопытно, что рисует Нацу. Но он лишь смеется на её просьбы, отказываясь раскрывать секрет. — Не дергайся, — попросил Драгнил. — Почти закончил. Все-все-все. Иди смотри. Люси вертелась у зеркала ванной. Нацу принес второе зеркало, чтобы показать ей рисунок. Это был ангел. Ангел с чертами Люси. Красивый, странный, не по-ангельски возбуждающий ангел. Ладонь Нацу коснулась бедра девушки. — Не вертись, я ещё не закончил.