На жизненной тропе — пересечение

Доктор ушел, оставив рекомендации. Через несколько мгновений после его ухода в спальне появился Владимир. Встав на колени перед женой, он в который раз за день принялся целовать ее руки. — Как ты, родная? — Все хорошо, Володя, — она желала скорее успокоить его. Хотя ощущала слабость в теле. Веки слипались. — Я очень хочу спать. — Отдыхай. Владимир резко поднялся. — Постой! Корф вопросительно взглянул на нее. С тревогой вглядываясь в ее бледное лицо, он искал причину внезапного беспокойства. — Что-то не так, Анечка? Где болит? — Сядь, — тихо промолвила Анна. Корф выполнил ее просьбу. — Я должна тебе сказать, — она говорила почти шепотом. — Анечка, может, потом? Ты еще слаба… — Нет! Выслушай… Он кивнул, понимая, что, верно, сие весьма важно, раз она так настаивает. — Прости меня за безрассудство. Теперь тебе столько возни… С женой. А ведь отец тоже болеет. — Аня! О чем ты? — Владимир нахмурился. — Я люблю свою жену. И буду всегда заботиться. — Нет! — возразила Анна. — Подожди. Я думала, что… ты не любишь. Вернее, любишь, но не меня. — А кого же? — с недоумением спросил Корф. — Ее… Анастасию. Владимир хмыкнул. Потом не удержался и расхохотался… Вслед за ним улыбнулась и Анна. — О, женщины! — простонал сквозь смех Владимир. — Вот уж, верно, вы — это загадка! Успокоившись, он взял ее личико в свои руки и медленно склонился к губам… Поцелуй был долгим. Его наполнила вся нежность, живущая в сердце только для одной, все желание оберегать ее и защищать, страх потерять единственную женщину, к которой Владимиру Корфу даровалась любовь. Анна отвечала ему, чувствуя, как боль, ревность, мрачные мысли отпускают ее. — Я люблю тебя, — прошептала она. — Я люблю тебя, — улыбаясь, подтвердил он. — Люблю… Но на конную прогулку одну больше не пущу. Она виновато отвела взгляд в сторону. — Мне было очень больно. Думалось, что не нужна тебе, что снова будешь холодным, чужим, как тогда, в Петербурге. Я так устала мучиться подозрениями. Захотелось вдруг уехать куда-то… Очень далеко. Но не могу без тебя… Витязь похож на хозяина. Казалось, хотя бы с ним я буду ближе к тебе, пойму. А когда он… принял меня, стал спокойным, я на миг ощутила, будто рядом любимый. Словно это частица тебя. — Конь? — Владимир усмехнулся, но тут же сделался серьезным. — Отчасти ты права. Витязь меня понимает, будто человек. Он горд, полон достоинства. И, в то же время, может быть горячим, непредсказуемым. Пожалуй, его надо узнать, почувствовать. — Как и хозяина, — прошептала Анна. — Я ведь порой тебя тоже не понимаю. Корф провел ладонью по ее щеке. — Будь со мной, будь моей, люби, верь своему мужу, и ты узнаешь о нем все. — Даже тайны? — Анна едва улыбнулась. — Все до одной? — Нууу… — протянул Владимир. — Может, оставим неизведанной какую-нибудь маленькую… тайночку? Серые глаза смеялись. В ответ на это Анна не могла не улыбнуться вновь. Ей было хорошо. Впервые за долгое время в сердце поселился полный покой и ощущение счастья, правильности выбора, благодарности судьбе. Владимир просидел подле Анны длительное время. Когда она уснула, он тоже задремал. — Володя, — донесся чей-то шепот, — Сын! Повинуясь давней привычке, Владимир мгновенно проснулся. Он увидел стоявшего перед ним отца.