На жизненной тропе — пересечение

Михаил Репнин, вернувшись к своим обязанностям, вынужден был сопровождать Наследника всюду, где цесаревичу хотелось появиться. Бал-маскарад в честь своей невесты Александр, безусловно, посетил. Пока он танцевал мазурку с принцессой Марией, Михаил беседовал с придворным поэтом Жуковским. В это мгновение раздались звуки романса. И полился голос… Репнин поневоле повернул голову. Казалось, что сердце пронзили острой шпагой. Каждый звук отдавался болью, ибо с первых нот, взятых природным меццо-сопрано, Михаил понял: поет Анна. Не помня себя, он протиснулся сквозь толпу, машинально извиняясь за причиненные неудобства. Это, действительно, была она… Но как девушка, судьба которой вот уже несколько недель не давала покоя, оказалась здесь? Отчего она смотрит так печально на кого-то из гостей? К кому обращен ее взор, когда поет грустные строки: — Прошли, прошли вы, дни очарованья! Подобных вам уж сердцу не найти! Ваш след в одной тоске воспоминанья! Ах! Лучше б вас совсем мне позабыть! Ах! Лучше б вас совсем мне позабыть! На хрупкую певицу смотрел и Корф. И не мог отвести взгляда. Какой же прекрасной была она в этот миг! Как проникновенно пела! Сколько нежности наполняло каждое слово… Сколько искренней грусти… Словно поющая сама сожалела об ушедшем, внезапно исчезнувшем из ее жизни. «Это просто слова? — пронеслось в голове Владимира. — Не похоже. Неужели Анастасия вспомнила все? Неужели по-прежнему любит отказавшегося от нее негодяя? Любит и сожалеет о потерянных чувствах? Поэтому не смогла солгать. Неужели она лишь притворяется потерявшей память? Или же сердце упрямо хранит воспоминания… » Оглянувшись, он увидел вокруг маски. Маски, маски, маски… Неужели ему, и правда, показалось, а на самом деле она такая же, как все они? Знает ложь, умеет лицемерить. Так ли это? Взгляд, в котором отражается безмятежность июньского неба, принадлежат обманщице? Захотелось еще раз заглянуть в ее глаза и увидеть там последнюю надежду на ошибку. Он снял маску. Она взглянула на него. Музыка стихла. Но только для них двоих неугомонное время на несколько мгновений смилостивилось и замедлило бег. Они смотрели друг на друга. Она — с трогательной грустью, робкой мольбой и тревогой. Он — с ревнивой болью и тайной надеждой на ошибочность своих мыслей. Противоречия смешались в их взглядах. Владимир внезапно понял, что в этот миг за одну лишь улыбку, подаренную только ему, будет благодарен судьбе. Анна словно услышала его мысли и робко улыбнулась. Ему одному… И, тайно сожалея, что это лишь миг, но ощущая радость от внезапно исполнившегося желания, Владимир улыбнулся ей в ответ. Они оба не видели, что на них смотрели еще одна пара глаз… И третий свидетель этого немого разговора едва сдерживался, пытаясь справиться с борьбой, происходившей внутри. — Браво! — раздались крики. Певице рукоплескали. Певицу осыпали восторгами. Но она, не глядя, благодарила поклонников и пробивалась сквозь толпу к тому, кого единственного нынче хотелось видеть. Во время пения Анна вновь не увидела холода в его глазах. Верно, Владимир понял ее лучше, чем она понимала себя. Исполняя романс, Анна поневоле вспоминала встречи, беседы, прогулки, взгляды, слова… Она не помнила прошлого, но совсем свежие воспоминания были отчего-то очень дороги. Любовь ли это? Ответ пока еще страшил. Но Анна знала одно: в те мгновения, когда барон Корф смотрел на нее с нежностью, говорил ласково, заботился, она была счастлива. И отчего-то хотелось, чтобы он, став супругом, любил ее, а не довольствовался лишь исполнением долга. — Владимир Иванович! — тихо позвала она. — Вы прекрасно пели. В его голосе звучала непривычная грусть, а поцелуй, запечатленный на тонкой ручке, не показался лишь светской любезностью. Анна растерянно смотрела на Владимира. Она вновь не могла понять его. То он холоден с ней, то нежен, то лишь светски учтив, то по-особенному близок. Что таится в его сердце? Не успев мысленно подыскать ответ, Анна услышала за спиной: — Владимир! Мое почтение. Как давно мы с тобой не виделись. Отчего-то мужской голос показался знакомым. Анна оглянулась и увидела молодого офицера. Так бывает: один лишь взгляд и… Картины минувшего вереницей пронеслись в голове, оживляя уснувшую память. Карета. Разбойники. Отец! Выстрелы… — Миша! — прошептала побледневшая Анна. — Рад Вас видеть, Анна Сергеевна! — сухо раздалось в ответ. — Прекрасное выступление.