II
1995-1996 гг.
… за расставаньем будет встреча, Не забывай меня, любимый… Александр Кочетков «Баллада о прокуренном вагоне», 1932
1
Мы встретились с Керри жарким летним утром. Для меня наша встреча не была неожиданностью, но я не сразу ее узнал. По пути на работу почти сорок минут простояв в обязательной утренней пробке, я наконец-то отвлекся от малорадостной, но, увы, неизбежной перспективы вновь лицом к лицу столкнуться с главным человеком-проклятием из своего прошлого и переключился на едва ли более радостную и так же не менее неизбежную проблему приближения срока выплаты по кредиту за машину. – Привет, Даг, – сказала она. Прокручивая в голове список коллег, у которых я еще не просил в долг, я пробормотал нечленораздельное «привет», и только оказавшись около своего шкафчика, резко обернулся в ее сторону. – Ты… – выдавил я, уставившись на костыль, прислоненный к шкафчику, возле которого стояла заговорившая со мной женщина; сомнений быть не могло: он мог принадлежать только ей… – Керри. – Ты изменился. – Женщина улыбнулась и сняла с вешалки-плечиков тщательно выглаженный белый халат. «Ты тоже», – хотел улыбнуться в ответ я, но не смог. Казалось, улыбка этой незнакомой женщины парализовала меня. Точно такой же улыбкой, вспомнил я, улыбалась моя любимая девочка, с которой четырнадцать лет назад я простился на университетской стоянке, в Нью-Йорке, где мы так недолго учились вместе. – Говорят, ты стал неплохим врачом. Вот только характер у тебя непростой. – Женщина все еще улыбалась улыбкой Керри. Облачившись в халат, она аккуратно прикрыла дверцу шкафчика и притянула к себе костыль. «Наверное, это все-таки она», – мелькнула в моей голове абсурдная мысль; а женщина шагнула ко мне и протянула мне руку. – Почему-то меня это не удивляет. Рада видеть тебя. Я посмотрел на ее руку так, словно она протянула мне дохлую крысу, и неожиданно для самого себя повернулся к ней спиной, распахнул свой шкафчик и только тогда заговорил. – Я тоже о тебе слышал. И ни один из рассказчиков не скупился на выражения! – Рывком я вытащил халат и фонендоскоп и с грохотом захлопнул дверцу. – Или ты ждала, что мы станем друзьями?! После того, как в течение четырнадцати лет ты и пальцем не пошевелила, чтобы связаться со мной?! – Я ничего от тебя не ждала, – тихим голосом ответила Керри, а когда, с грехом пополам нацепив на себя халат, я обернулся, она уже выходила из ординаторской. – Шла бы ты к такой-то матери, Керри Уивер, – зачем-то сказал я ей вслед. На мгновение Керри остановилась, а затем, так и не оглянувшись, вышла из комнаты. «Это точно была Керри, – подумал я и, присев на диван, провел по лицу ладонью. – У нее был костыль. И бэйдж с именем. И еще она улыбалась». – Я сказал, привет, Даг! – прямо над моим ухом прозвучал голос Марка, моего коллеги, друга и человека, по вине которого мое восприятие реальности пошатнулось. – Ты себя нормально чувствуешь? Я уже минуты три не могу до тебя докричаться. – Прости, – пробормотал я, вспоминая улыбку Керри и ее протянутую мне руку. А ведь мне наивно казалось, что я был готов к нашей встрече… – Керри Уивер уже пришла? – надевая халат, спросил Марк, и этот невинный вопрос заставил меня подпрыгнуть. «Это была она. Я видел Керри. Я говорил с Керри», – пронеслось в моей голове, хотя мозг упрямо отказывался соотносить полученную извне информацию с тем образом, что прошедшие годы бережно хранила моя память. – Скажи, все настолько плохо, как ты говорил? – О да, Марк! Твоя протеже уже здесь, и все гораздо, гораздо хуже! – злым голосом произнес я, думая о том, как она остановилась около двери, услышав брошенную ей вслед грубость, и о том, что она даже не повернулась в мою сторону. – Я же просил тебя поговорить с людьми, с которыми она работала. Марк устало плюхнулся на диван и принялся завязывать шнурки кроссовок; судя по выражению его лица, он хотел бы услышать от меня другой ответ. – Она не моя протеже. Скорее, она протеже Моргенштерна. – Да какая теперь, к чертям, разница, чья она протеже?! Если нам теперь от нее никуда не деться?! – сказал я вслух. «Если мне теперь никуда от нее не деться», – добавил я про себя. Перед моими глазами все еще стоял образ улыбающейся Керри и ее протянутой для пожатия руки; при всем желании я не смог бы ответить, кого в тот момент я ненавидел больше: ее за эту улыбку или себя за реакцию на нее. – Мне она показалась знающим человеком, – заговорил Марк, и с мыслью: «Это ты во всем виноват!» я уставился в переносицу друга, жалея, что взгляды не убивают. – Может, несколько самоуверенной… И Питер мне сказал, что я сделал правильный выбор. Насколько я знаю, они вместе стажировались. Я мог бы в красках поведать Марку о том, как глубоко мне плевать на мнение Питера Бентона, но я вспомнил выражение лица Керри, когда она повернулась ко мне в своем идеально выглаженном белом халате, вспомнил сказанные ею слова – … Ты изменился. Рада видеть тебя … – и вдруг понял, что мне просто необходимо побыть одному, чтобы хоть как-то привести себя в чувства. – Ладно, приятель, уже ничего не исправить. Может, Питер и прав. Увидимся! – быстро произнес я и, хлопнув Марка по плечу, вышел из ординаторской. Первым, что я услышал, выйдя за дверь, был властный голос доктора Уивер, с дикторскими интонациями вещавший что-то со стороны регистрационной стойки. На мгновение зажмурившись, я резко изменил траекторию движения и направился к лифтам. «Как же могло получиться, что в первый же ее рабочий день мне приходится спасаться бегством? – думал я, на автопилоте кивая в ответ на приветствия встречающихся на моем пути знакомых. – И как же мы сможем работать в одном отделении, едва ли не бок о бок, каждый день?!» И только оказавшись на крыше, я смог перевести дыхание и успокоиться. Ничего криминального не произошло, убеждал я себя; словно рыба, выброшенная из воды, глотая ртом жаркий воздух. Мы плохо начали, но я всегда смогу извиниться. В конце концов, Керри – не первая моя «бывшая», с которой я вынужден буду работать. Взять ту же Кэрол, старшую медсестру из приемного покоя, где мы вместе работали; еще совсем недавно мы, будто обучающаяся вальсировать пара, делали один осторожный шажок навстречу друг другу, и тут же два – в сторону и один – назад. За небольшой промежуток времени мы успели побывать в разных ипостасях: влюбленной пары; бывших возлюбленных; друзей; влюбленной пары, которая не может быть вместе; а в конечном итоге мы пришли к самому приемлемому для нас двоих варианту и, оставшись близкими друзьями, отлично чувствовали себя в статусе двух коллег, членов одной большой сплоченной команды по спасению человеческих жизней. Мы работали вместе, и наши оставшиеся в прошлом отношения никак не мешали нам справляться со своими обязанностями. «Все верно, но… – будто перестраховываясь, возразил внутренний голос, – Кэрол никогда не была тем человеком, по вине которого несколько лет твоей жизни слились в одно унылое пятно, исполненное серостью, безысходностью и тоской». «Все так, – согласился я с невидимым оппонентом. – Этим человеком была Керри. Вот только прошло уже столько лет! Все обиды давно забылись. Я даже не смог сразу ее узнать. Мы вполне сможем вместе работать. И я ничего к ней больше не чувствую». «Хорошо, если ты сам в это веришь», – воображаемый визави играл не по правилам; вместо того, чтобы в споре до хрипоты отстаивать свою правоту, он тихонько слился, тем самым заставив мои сомнения всколыхнуться с утроенной силой. А что если мы не сможем работать вместе? Я оперся о парапет и прикрыл глаза, вспоминая улыбку Керри. «Прошло уже столько лет… я ничего к ней больше не чувствую», – мысленно повторил я слова, которым на ближайшие месяцы суждено было стать моей каждодневной мантрой. Думая о протянутой для пожатия руке Керри, вновь и вновь прокручивая в голове сказанные ею фразы, в глубине души я знал то, что не смог скрыть от себя еще в самом начале, когда Марк сообщил мне о своем решении взять на работу Керри Уивер. Я был рад снова увидеть ее. Я был рад, что она вновь вошла в мою жизнь. И этой радости существовало одно, самое простое объяснение: ни по одному человеку в мире я не скучал так, как тосковал я по Керри. «Прошло уже столько лет. Я ничего к ней больше не чувствую», – подумал я, не в силах обуздать чувство иррационального пьянящего восторга, от которого кружилась голова, а ноги грозили пуститься в пляс прямо на крыше. Очень скоро я увижу Керри! Очень скоро я буду говорить с Керри! А если мне повезет, и она вновь улыбнется мне и протянет для пожатия руку, я ни за что на свете не повернусь к ней спиной. – Очень скоро я увижу Керри, – одними губами прошептал я, в последний раз глубоко вдохнул обжигающий воздух и, отпустив парапет, быстрым шагом направился к выходу. Очень скоро я вновь увижу Керри…