"Я спасу тебя..."

Утро встретило молодых супругов предрождественским снегом, нечастым, крупным и пушистым. Наскоро приведя себя в порядок и позавтракав, Томас отправился к своим работникам, чтобы разделить с ними оставшиеся часы труда до наступления Рождества, а заодно пригласить всех на праздничный ужин. В дверях молодой Шарп встретился с неразлучной троицей детишек, что были приглашены Эдит вчера. - Доброе утро, сэр Томас! – хором поздоровалась ребятня, выстроившись в рядок по старшинству. - Доброе утро! – улыбнулся в ответ Шарп. – Сегодня может разыграться метель, поэтому не уходите далеко от особняка. - Не будем! – пообещали детишки. Тут в прихожую вышла миссис Шарп, проводить мужа. – Доброе утро, госпожа Эдит! – так же дружно поздоровались маленькие гости, а Анабэль добавила: - Матушка велела нам помочь Вам с подготовкой праздника, мэм. - Как замечательно, что вы пришли, – улыбнулась Эдит. – Проходите же скорее, не стойте в дверях. Томас, будь осторожнее. Передай, что все приглашены. Если кто-то умеет играть на каком-нибудь инструменте, пусть приносит его с собой, музыка будет очень кстати. - Конечно, дорогая. Баронет целомудренно коснулся губами виска супруги, чтобы не выставлять чувства напоказ в присутствии детей, и направился к своей глинодобывающей машине. - Он так любит Вас, леди Эдит, – шепнула Анабэль и тут же порозовела от смущения. – Мама говорит, что мечтать о чем-то глупо, но мне хочется, чтобы и меня так полюбили. - Кто-то непременно полюбит. В своё время, – ответила баронетесса, погладив девочку по голове. - Ну, что, посмотрим, кто быстрее всех добежит до кухни? Дети, весело визжа, тут же побежали наперегонки к большой кухне, теперь уже, благодаря совместным усилиям жильцов особняка, принявшей более светлый и уютный вид. Потолок и стены здесь были теперь приятного бежевого оттенка, большое окно с резной рамой выходило на улицу, во двор, откуда было видно, как Томас возится со своей машиной. Эдит принялась учить детей тому, как замешивать имбирное тесто для пряников и как вырезать из него различные фигурки, как готовить глазурь, чтобы сделать лакомство более праздничным, как готовить рождественский пудинг и вкусную начинку из яблок и чернослива, которая делала индюшачье мясо сочным и нежным. - Какой славный пир нас ждёт! – радостно обсуждали малыши, усердно раскрашивая очередную порцию пряников. – Мы никогда не видели столько разных разностей сразу! Пока Эдит занималась с детьми, Томас втихаря притащил в гостиную ель и принялся устанавливать её. Точнее, почти полчаса он мерил шагами комнату и выбирал наиболее красивый ракурс. Потом, решившись, наконец, чуть отодвинул стол ближе к дивану и принялся запихивать дерево в ведро с песком. К нему присоединился старик Финли, и дело пошло быстрее. Они как раз управились к моменту, когда из кухни вывалилась вся ребячья ватага, а за ними спешила Эдит, делая вид, что хочет схватить самого младшего, Ричарда. Но сестрёнки ловко отбивали младшего братца, мол, самим нужнее. - Дедушка! – радостно пискнул карапуз, спеша к старику. – У нас будут пряники! Много-много пряников! Девчонки тут же на него зашикали: - Испортишь же сюрприз! Томас, улыбаясь от уха до уха, указал супруге глазами на установленную ель. - Уже можно начинать. Эдит обошла ель кругом, вдыхая свежий аромат хвои, и вдруг её взгляд упал на стену, где обычно висел портрет злобной старухи Беатрис. Конечно, молодой хозяйке поместья не нравилась эта картина, но она никогда не говорила об этом мужу, да и гневить лишний раз покойную склочницу не хотелось. Люсиль говорила, что ныне покойная матушка словно наблюдает за всем происходящим в доме с этого места и видит всё. - А где портрет твоей матери? – на всякий случай спросила баронетесса супруга. -Э... Я убрал его отсюда, – признался Томас. – Мне никогда не нравился этот её образ. Это Люсиль не хотела убирать картину. Да и детей он пугал бы. Я решил, что портрету здесь не место. Эдит бросила ещё один задумчивый взгляд на пустую стену и, постаравшись отогнать мрачные мысли о старой хозяйке дома, позвала детей разбирать коробки с украшениями. - Мистер Шарп, не желаете ли присоединиться к нашему веселью? – спросила она супруга, который скромно топтался в сторонке, наблюдая за вознёй ребятишек у дерева. - Да мне ещё поработать надо, – ответил молодой баронет, однако, взяв пару игрушек, повесил их на самые верхние ветви ёлки. – Думаю, без меня справитесь. А хотите, оставьте несколько штук, если не достанете до верха. Я буду у машины, если что. Поцеловав Эдит в щеку, Томас взъерошил макушку Ричарда и снова ушёл на улицу. - Сэр Томас очень добр, – отметила обычно такая молчаливая Сюзанна. – Госпожа Эдит, а у Вас и сэра Томаса будут дети? Молодая хозяйка едва заметно вздрогнула, но улыбнулась в ответ. - Конечно. Томас очень хочет детей. И я тоже. - Мама говорит, что детей дарит Бог, – присоединился к беседе Ричард. – Только он, наверное, делает это, плохо думая. Вот у нашей тёти нет детей, потому что не дал, а в соседней деревне есть мистер Смит, у которого два сына, и он их выгнал из дома. Почему Бог не может дарить детей только тем, кто хорошо бы с ними обращался? - Бог так поступает, потому что хочет научить не очень хороших людей добру, но не всем понятен его урок, – глубокомысленно изрекла Анабэль. – К тому же, нам повезло попасть именно к нашим родителям. Нас-то никто из дома не гонит и не обижает. - Но наша тётя ведь хорошая, – не унимался мальчик. – Почему Бог не хочет сделать ей такой подарок? - А ты вот возьми и попроси для неё сыночка, – предложила Сюзанна. – Мама говорит, если вести себя хорошо весь год, на Рождество можно загадать желание, и оно исполнится. - Не... Я лошадку хотел, – насупился карапуз. – Вот ты сама и попроси. - И попрошу! Вторая внучка Финли показала брату язык и отвернулась. - А ну не ссориться! – опомнилась Анабэль. – Ведь завтра Рождество, и особенно нельзя ругаться. Внезапно на улице что-то хлопнуло, а потом раздались крики. В дом влетел насмерть перепуганный работник, который, не обращая внимания на детей, бросился к хозяйке особняка. - Леди Эдит! Леди Эдит! Старуха вернулась! Это чудовище! Она чуть не убила сэра Томаса! Малыши испуганно прижались друг к другу. Все сразу поняли, о ком идёт речь, не раз и не два детские взгляды задерживались на страшном портрете суровой старухи Шарп, который её сын благополучно убрал из гостиной. - Бертран, успокойтесь, Вы пугаете детей, – сдержанно попросила Эдит, хотя внутри у неё словно сердце оборвалось. Неужели это не конец? Неужели это безумие Аллердэйла вновь воспряло? – Не бойтесь, мои хорошие, – ласково заговорила миссис Шарп с детьми, обнимая за плечи самых маленьких. – Вы же знаете, что, когда работает придуманная сэром Томасом машина, в воздух выбрасывается очень много дыма и пара. Уверена, Бертрану просто почудилось привидение. Но на самом деле все призраки уже нашли свой покой и покинули Аллердэйл Холл. Анабэль, дружочек, присмотри за братом и сестрой, я очень скоро приду. Убедившись, что её слова услышаны, Эдит набросила на плечи плед и поспешила за насмерть перепуганным парнем. Вокруг глинодобывающей машины на самом деле стояла нехорошая суета, однако большая часть работников держалась на почтительном расстоянии от пыхтящего паром сооружения. Все что-то неразборчиво кричали, указывая пальцами куда-то за саму машину, а двое мужчин бросились бежать, стоило только хозяйке приблизиться. У баронетессы отлегло от сердца, когда она увидела Томаса, Финли и ещё одного работника, стоящих на коленях и сидящих на корточках около упавшего, очевидно, с верхней части движущейся ленты куска металла. - Хозяин! Хозяин, Вы меня слышите? – испуганно тараторил Финли, и миссис Шарп поняла, что дело не обошлось лёгким испугом. Томас что-то невнятно бормотал в ответ, прижимая к груди раненую руку. Рукав рубашки уже насквозь пропитался кровью, её горячие капли рубинами падали на снег, растекаясь крохотными кляксами. - Томас! Эдит подбежала к мужу. - Господи... Только этого не хватало... Финли, помогите же мне! Старик, поскальзываясь на пропитавшемся кровью снегу и прикрикнув на второго работника, чтобы тоже помог, с усилием поставил Шарпа на ноги. Баронетесса похолодела от этого зрелища, которое так отчаянно пыталась забыть: кроваво-красное на белом, но страх за мужа пересилил страх воспоминаний. Крикнув поднявшему панику Бернарду, чтобы он и другие помощники заглушили машину на время, Эдит пошла следом за супругом, чтобы оказать ему нормальную помощь уже в доме. При осмотре всё оказалась не так страшно, как она сначала думала. На руке Томаса красовалась длинная глубокая царапина, которая сильно кровоточила, но угрозы для жизни не было. Заручившись поддержкой Анабэль, которая оставила брата и сестру с дедом, миссис Шарп занялась оказанием помощи супругу. Томас был белее мела, но не издал ни звука, пока его рану промывали и перевязывали. Пришлось Эдит убеждать всех собравшихся по новой, что никаких привидений нет в Аллердэйле и в помине, чтобы не сеять панику. Лишь когда они остались с Томасом одни (Финли увёл детей, а молодой работник отправился по распоряжению леди успокаивать переполошившихся товарищей), Эдит решила выяснить, что там действительно произошло. - Я думал… они все ушли… – хрипло прошептал молодой баронет, которого трясло, как в лихорадке. – Так не только я… Все её видели… Она как будто сидела наверху, на ленте, потом закричала страшным голосом, вырвала из ленты пластину и куда-то исчезла. Финли только успел крикнуть, чтобы я обернулся, когда она…. – Шарп судорожно сглотнул, зажимая пораненную руку между коленями. – Она появилась сзади и бросилась на меня. Не знаю, не подставь я руку, она, наверно, распорола бы мне шею. Как, Эдит, как призрак может навредить физически? Откуда у неё столько силы? - Наверное, её злит, что в этот дом стала возвращаться радость, – подумав, ответила леди. – Похоже, не стоило убирать портрет со стены. Эдит обняла супруга и бережно прижала к себе. - Слава Богу, что ты остался жив... - Не хочу, чтобы это мрачное пятно портило обстановку гостиной, – Томас привычно уткнулся лицом в её макушку. – И она не имеет права следить за нами. Чёрт, весь праздник испортила… - Неужели никто не придёт к нам этим вечером? - Не знаю, Эдит. Трое уже изъявили желание покинуть поместье, и я не вправе их удерживать. Они хотят спокойно работать, чтобы на головы ничего не падало и потусторонние силы не сводили с ума. Шарп покрутил запястьем и поморщился. От ладони и до самого предплечья руку неприятно задёргало. - Сначала ожог, но тогда я сам был виноват, теперь этот порез, – баронет невесело усмехнулся. – Кажется, моя правая рука - это самая многострадальная часть тела. - Я люблю тебя целиком, – печально улыбнулась Эдит. – Не грусти, любовь моя, придумаем что-нибудь. - Меня ничто не остановит на пути к тому, что мы задумали, – Томас приподнял голову супруги за подбородок и оставил на её губах лёгкий поцелуй. – Надо будет - найду того, кто изгоняет нечисть, если она никак не успокоится даже после визита священника. В этот момент раздался стук в дверь. Работники во главе с Финли прошли в гостиную и робко скучковались в центре комнаты. - Я знаю, что вы хотите сказать, – поднявшись с дивана, Шарп подошёл к ним. – Никто в здравом уме не будет рисковать собой, когда творится такое. Если кто-то из вас захочет покинуть Аллердэйл, я пойму. Насчёт жалования не беспокойтесь, оно будет выплачено в тот же день. Но я прошу вас остаться хотя бы на этот вечер. Эдит очень старалась к нему подготовиться. - Вообще-то мы пришли сказать, что... Что мы не покинем Вас, сэр, – робко ответил за всех присутствующих Бертран. – Для некоторых из нас Аллердэйл Холл - единственный дом, прочие же хотят, чтобы слава вашего рода была возвращена. Ведь все мы, так или иначе, родились на этой земле. Для четы Шарпов эта новость оказалась весьма неожиданной. Эдит даже прослезилась, уткнувшись лбом в плечо мужа, а Томас протянул Бертрану руку, как равному себе по положению. - Благодарю вас. Всех вас. Приходите к шести часам вечера. Тот осторожно пожал протянутую ладонь, боясь причинить Шарпу лишнюю боль. Мужчины один за одним принялись прощаться до вечера, и Эдит, как образцовая хозяйка, вышла проводить гостей. Лишь когда последний рабочий переступил порог дома, леди вернулась к мужу, уже успевшему сменить испачканную кровью рубашку на чистую. - Я приготовлю чай и принесу обезболивающее, – пообещала она, укрывая супруга любимым клетчатым пледом. - Леди Шарп, эта царапина - не повод для беспокойства, – улыбнулся в ответ Томас. – Я не собираюсь из-за неё умирать или падать в обморок. Лучше иди сюда, покажу тебе кое-что. Сидя на диване, баронет протянул супруге руку, глядя на неё снизу вверх своими бездонными голубыми глазами. Улыбнувшись, Эдит послушно вложила свою изящную ладошку в ладонь мужа и села рядом. - Знаю, Рождество ещё не наступило, но я не могу сдержаться. Хочу видеть тебя на празднике в этом. Баронет достал из-под дивана внушительного размера коробку, в которой оказалось красивое платье из синего бархата, расшитое жемчугом. - Остальное по традиции найдёшь завтра. Наденешь его? - Томас... Эдит с каким-то особым волнением коснулась мягкой ткани наряда самыми кончиками пальцев, а затем достала его из короба и, встав, приложила к себе. - Оно просто восхитительно! - Надеюсь, я не ошибся с размером. Шарп явно был доволен тем, что доставил супруге очередную маленькую радость. - Хочу поскорее примерить. Поможешь мне? Эдит осторожно сложила обновку и радостно взглянула на мужа. Вообще-то, как любой богатой леди, с одеванием ей должна была помогать прислуга, но они с Томасом до сих пор не нашли никого для помощи по дому. Миссис Шарп рассчитывала пригласить себе в компаньонки юную Анабэль, когда та немного подрастёт, но до этого знаменательного события стоило подождать ещё годика четыре. Пока же помощь девочки требовалась в её собственной семье. - После Вас, леди Эдит. Томас церемонно поклонился, указывая наверх. - Не будем делать этого здесь, вдруг кто-то ещё зайдет. Они поднялись в спальню, где бы никто не увидел их и где хозяйка дома могла спокойно переодеться. День неуклонно приближался к своему завершению, на землю опускались сумерки, затопившие каждый уголок старого особняка. Томас зажёг свечи, и в комнате стало значительно светлее и уютнее. Их мягкий свет прогонял мрак и жуть, что ещё помнили эти стены. К тому же, Шарп не без удовольствия отметил, что может, наконец, любоваться своей юной женой без помех и опасений быть застигнутыми врасплох, ведь сюда, в их супружескую спальню, некому было врываться без стука. Баронет помог супруге облачиться в платье и застегнуть все застежки. Уже поправляя волосы, Эдит почувствовала тёплые губы мужа на своей шее и невольно запрокинула голову назад. - Сэр Томас, прошу, дождитесь ночи, иначе мы ничего не успеем, – промурлыкала она, едва справляясь с желанием остаться с любимым наедине. - Ваше слово - закон для меня, леди Эдит, – выдохнул Шарп, явно чувствуя то же самое. Сзади на шее девушки защелкнулся замочек от шикарного сапфирового ожерелья. - Ты балуешь меня, любимый, – улыбнулась баронетесса, подходя к зеркалу. Супруг просто молча подошёл и обнял её, уткнувшись лбом в хрупкое плечико. - Это семейная реликвия. Не бойся, оно принадлежало моей тетушке, – пояснил Томас, заметив неподдельный испуг в глазах девушки. – Она была добрейшей души женщиной, но очень болезненной. Ушла рано, когда я был ещё ребёнком, а это украшение и ещё кольцо попросила спрятать до той поры, пока я не встречу девушку, которую полюблю всем сердцем. На безымянный палец Эдит скользнул золотой перстень с прозрачным голубым камнем. Шарп нежно поцеловал ладонь супруги, выражая этим жестом все свои чувства. Камень, оправленная в золото синяя льдинка, искристо мерцал в свете свечей. Не то, что кроваво-рубиновый перстень, который в своё время так грубо сорвала с её пальца Люсиль. Этот камень был таким же чистым и ясным, как глаза молодого Шарпа, о чём Эдит не стала умалчивать. И эти глаза смотрели на неё с такой любовью, что у Эдит от нежности щемило сердце.