"Я спасу тебя..."

Зима уже полностью вступила в свои права, накрыв Аллердэйл и его окрестности снежным покрывалом. Снега было так много, что он полностью засыпал даже рабочую площадь, где стояло изобретение Томаса - машина по добыче глины, и немногочисленным жителям особняка не приходилось созерцать кроваво-красные следы. Сам хозяин поместья к тому времени почти полностью поправился и вовсю занимался работой, которая вскоре начала приносить неплохой доход. Для Эдит Шарп нашёл лучших специалистов, и вскоре молодая хозяйка забыла о болях в спине и уже не хромала. Молодой баронет трудился наравне с немногочисленными работниками, которые не оставили Шарпов в тяжёлые для Аллердэйла времена, и к Рождеству прохудившаяся крыша была залатана, больше не впуская стылый холод в стены дома. Часть шахты под самим особняком пришлось засыпать камнем, чтобы не проседал пол, и теперь гостиная щеголяла новенькими досками, сквозь которые не просачивалась глиняная жижа. Что было странного, так это полное отсутствие призраков, нарушавших до этого покой миссис Шарп. Они словно исчезли, испарились, а, может, и упокоились с миром, когда Эдит однажды попросила мужа пригласить священника. Пока мужчина в монашеском одеянии читал молитву, Томас, как заметила молодая беронетесса, что-то шептал вместе с ним. Просил прощения у тех женщин, что ушли, не доживши век, как объяснил потом Шарп супруге. В один из таких мирных дней Томас доделывал пол у лестницы, напевая что-то себе под нос. Эдит впервые слышала, как её супруг поёт. Обычно с его лица не сходила печаль, а если он и улыбался, то улыбка выходила грустной. Но сейчас с его уст слетали звонкие весёлые слова одного из многочисленных рождественских гимнов, и от этой песни на душе становилось светлее. Молодая хозяйка поместья принесла мужу бокал подогретого вина со специями, дабы тот не простудился, стоя у открытой двери. - Наше первое Рождество в Аллердэйле не за горами, – напомнила миссис Шарп, когда Томас, поблагодарив возлюбленную за заботу, отпил немного вина. – У старого Финли недавно родился четвёртый внук, и я подумала, может, устроим для них и для остальных работников достойный праздник? - Они даже не знают, что это такое. Отложив в сторону молоток и ящичек с гвоздями, баронет вместе с супругой отошёл к камину, где жарко пылал огонь, согревая всю гостиную. Девушка заботливо набросила на плечи мужа так любимый ею клетчатый плед и устроилась рядом на софе, прислонившись к плечу. - Я сам не помню такого, чтобы в этом доме когда-то кто-то радовался празднику. Хотя… в детстве родители дарили нам с Люсиль на Рождество подарки. Я был ещё мал, но вот это отложилось в памяти. Вот здесь ставили ель, – Томас указал на стол, стоявший напротив софы. – И украшали её разными яркими вещицами. А потом внезапно отца как будто подменили… Шарп резко замолчал, а взгляд его снова стал каким-то отсутствующим. - Значит, пора вернуть немного радости в этот дом, – помолчав, отозвалась Эдит. Она нежно поцеловала мужа в щёку, запахнула плотнее края клетчатого пледа и кликнула Анабэль, старшую внучку старика Финли. Эдит познакомилась с ней совсем недавно, когда та приносила деду и отцу обед во время восстановления дома. С тех пор кареглазая девчонка стала частой гостьей в поместье. - Дружочек, окажи любезность, скажи дедушке, что мы с мистером Шарпом желаем съездить в соседний городок. Пусть он распорядится подготовить экипаж. Девочка почтительно поклонилась и умчалась исполнять повеление хозяйки. - И куда мы собрались, миссис Шарп? – с улыбкой поинтересовался Томас, заглядывая в янтарные очи супруги. Девушка почувствовала, как снова тонет в голубых озёрах его глаз, а от звука бархатного голоса по коже бегут приятные мурашки. - Мы отправляемся на поиски потерянной радости для этого дома, мистер Шарп, – улыбнулась Эдит. – Вы ведь не отпустите свою жену одну так далеко, правда? - Ни в коем случае, – допив вино, баронет медленно поднялся с софы. – Принесу пальто и вернусь. Молодая хозяйка поместья настороженно посмотрела ему вслед, решив, что, всё-таки, слишком рано позволила мужу заниматься физическим трудом. С другой же стороны Томас выглядел невероятно счастливым, когда возился со своей машиной или же обновлял что-то в доме. Решив внимательнее следить за состоянием супруга, Эдит поспешила собраться в дорогу. До городка путь предстоял неблизкий, так что несколько бутербродов, завёрнутых в бумагу, очень даже пригодились бы в пути. Экипаж был готов уже через полчаса, и старик Финли сам вызвался отвезти молодого хозяина и его супругу в город. Два стареньких сытых мерина нетерпеливо переступали с ноги на ногу, явно желая размяться. Потрепав животных по шее и скормив каждому по куску хлеба, Эдит с помощью мужа забралась в экипаж и с удовольствием завернулась в новый шерстяной плед, купленный Томасом специально для неё. Финли тронул вожжи, и мохноногие трудяги дружно зашагали по знакомой дороге. Кругом было белым-бело, падал лёгкий снежок, но небо очистилось, и даже солнце изредка бросало свои золотые монетки-лучи сквозь белое облачное кружево. Лёгкий морозец выбелил инеем торчавшие из сугробов кустики и кривенькие уродливые деревца. Зима словно бы стремилась сгладить некоторое несовершенство в общем облике английской природы. Несколько минут вдалеке наравне с экипажем скакал молодой олень, но он очень быстро скрылся в рощице. Пару раз дорогу им перебегали зайцы, а две лисы-плутовки смешно ныряли в сугробы, чтобы поймать мышей себе к обеду. На поверхности снежного покрова оставались торчать только задние лапы и пушистые хвосты. Из-под лошадиных копыт взлетела какая-то птица, но, похоже, лошади привыкли к такого рода событиям и почти не испугались, зато напугался Финли, о чём и сообщил в форме крепкого словца, правда, тут же извинился перед дамой. А Томас... Томас радовался как ребёнок. Его обычная аристократическая холодность и выдержка на какое-то время уступили место открытой радости при виде всех этих чудес, встретившихся одновременно в одном месте, и так близко от его родного дома. Уже очень много лет его так не радовали и не удивляли обычные вещи. Раньше таким открытым и веселым Шарп становился только в своей мастерской и то только в отсутствие Люсиль. Теперь же молодой баронет дышал полной грудью и просто наслаждался жизнью. В какой-то момент в голове Эдит возникла мысль, что ей не хочется, чтобы сестра мужа возвратилась в поместье в ближайшее время. Но молодая дворянка тут же постаралась выбросить эти недостойные думы из головы. Как бы там ни было, сестра Томаса долгие годы была единственным человеком, поддерживающим её супруга. Даже ставя под угрозу собственную свободу и душевный покой. Да, она была больна, но в своей болезни она не была виновата. Томас всю дорогу обнимал супругу за плечи, словно боялся, что она исчезнет или замерзнет несмотря на наличие пледа. Сначала девушка пожалела о том, что не взяла муфту, но молодой баронет, словно почувствовав, что у Эдит стынут руки, сжал их в своих ладонях. Тёплые губы коснулись виска миссис Шарп, заставив её зажмуриться от нежности. Как же хорошо было прижаться к его груди и просто ехать сквозь эту снежную белизну, наслаждаясь обществом любимого мужчины, теплом его любви и лаской прикосновений. Время рядом с ним летело незаметно, и казалось, что добрались они до городка быстрее, чем ожидали. Оставив экипаж во дворе местного трактира и отправив старого Финли отобедать и выпить чая, молодые супруги отправились на прогулку. Эдит не могла не отметить, с какой завистью смотрят на неё молодые девушки, проходящие мимо. Даже не зная Томаса, они кидали на него восхищенные взгляды, а миссис Шарп довольно улыбалась, держа супруга под руку. Он принадлежал только ей. А Томас смотрел лишь на неё одну, как в тот знаменательный вечер, когда неожиданно и дерзко вошёл в её дом, а затем и открыто предпочёл её более привлекательной во всех отношениях сестре Алана, хохотушке и кокетке Юнис. - Заинтересовалась? – спросил баронет, когда Эдит остановилась у витрины магазина, где продавались рождественские украшения для ели. – Хочешь, зайдем? Внутри оказалось очень тепло и светло. За прилавком стояла очаровательная пухленькая женщина средних лет. Завидев посетителей, толстушка поспешила им навстречу. - Чем могу помочь, любезные господа? В нашей лавочке найдутся вещи на любой вкус. - Нам нужны рождественские украшения для дома, – ответил Томас. – И такие, которыми можно нарядить ель. - Один момент, уважаемый сэр. Лавочница довольно шустро умчалась в подсобное помещение и вскоре вернулась с высокой башенкой из коробок и ящичков, в которых хранились проложенные пергаментом и кусочками мягкой ткани стеклянные рождественские сокровища. Так же было несколько сундучков с самодельными игрушками в виде мягких кукол в платьях из бархатных и шёлковых лоскутков. Эдит тут же заприметила их. - Я мало, что смыслю в этих вещах. Выбери, что тебе нравится. Конечно, Томас слегка лукавил. С его талантом к изготовлению деревянных игрушек Шарп мог с легкостью выбрать всё, что нужно, просто в этот момент ему хотелось ещё раз порадовать жену. Миссис Шарп выбрала несколько ящичков с самыми красивыми, по её мнению, украшениями. - Подскажите, а где в этом городе можно купить подарки для детей? – обратилась она к лавочнице. - Пройдете дальше по кварталу, через три здания будет магазинчик миссис Твитс, – ответила женщина. – Выбор там просто огромный. Поблагодарив добрую женщину, чета Шарпов отправилась дальше по делам. Магазин игрушек оказался не таким уж и большим, как предполагала Эдит, но чистеньким и уютным. - Томас, взгляни, какая прелесть! – воскликнула миссис Шарп, указав супругу на плюшевого зайца в чёрном пиджаке и цилиндре, натянутом на длинные висячие уши, с роскошным белым бантом на шее. – Как считаешь, он понравится Анабэль? - Думаю, да. Но, по-моему, он больше нравится тебе. Взяв зайца в руки, молодой баронет поднес его к лицу и для сравнения скорчил похожую рожицу. - Ну, как? - Ты мне нравишься больше, – улыбнулась Эдит, ласково коснувшись руки мужа. – Или считаешь, что Анабэль уже слишком большая, чтобы играть в игрушки? Может быть, зайку купить её сестре, а ей - новое платье? Или, скажем, ботиночки? Те, модные, с пряжками. А для их братишки - набор солдатиков. Посмотри, какие они замечательные. - Если бы ещё не было этого... Томас машинально коснулся шрама на левой щеке. Эдит не один раз замечала, что из-за него супруг часто чувствует себя неловко, особенно в присутствии посторонних. - Купи всё, что считаешь нужным, – баронет протянул жене несколько банкнот. – Я сейчас вернусь. Не уходи без меня, ладно? Загадочно улыбнувшись, Шарп вышел на улицу. Стоявшая за прилавком юная леди тактично не вмешивалась в беседу посетителей, и лишь, когда мужчина вышел, осмелилась предложить свою помощь знатной покупательнице. Купив всё, что было нужно, Эдит вышла на улицу. Томас как раз двигался ей навстречу, довольный, как сытый кот. - Удачно? – поинтересовался он, забирая у супруги свертки. - Уверена, детишки будут рады, – улыбнулась в ответ леди. – Давай отнесём это в экипаж и пойдём, выберем дерево, а потом заглянем в лавку мясника. Стоит позаботиться об угощении для гостей. - Я даже почти помню, как отменно готовила рождественскую индейку Тереза. Мать никогда не занималась готовкой, считая это занятие ниже своего достоинства. Кстати, а где ты научилась этому? Я теперь каждый раз жду совместной трапезы. Как бы не потолстеть. - Мама учила, пока была жива. А потом наша кухарка Мэри. К тому же, отец поощрял мою работу по дому, не одобряя праздной лености. А кто такая Тереза? В ясных глазах Эдит мелькнула печаль. Неужели ещё кто-то из тех, кого Люсиль отправила на тот свет? - Женщина, которая вырастила нас. Тереза была нашей кормилицей, потому что мать считала ниже своего достоинства ещё и то, чтобы заниматься нами с младенчества. Томас тоже заметно загрустил. - А когда в Аллердэйле настали трудные времена, её и другую прислугу уволили. Больше я Терезу не видел. - Надеюсь, у неё сейчас всё хорошо, – тихо произнесла миссис Шарп, бережно беря мужа под руку. – Не будем же грустить, любовь моя. Давай разыщем Финли. Возможно, он тоже захочет привезти семье что-нибудь. - Финли уже успел всё сделать раньше нас. На губах баронета появилась грустная улыбка. - Даже ель уже раздобыл и ждёт там же, где мы его оставили. Хочешь выпить где-нибудь чаю или сразу поедем домой? - Что ж, если по поводу праздничного банкета у тебя не будет особых пожеланий, можно возвращаться, – решила Эдит. – И, конечно, если Финли успел раздобыть индейку и прочие яства для предстоящего праздника. - О, ты ещё не знаешь всех его возможностей, – усмехнулся Шарп. – Финли - один из немногих, кто остался предан нашей семье. За меня он пойдёт в огонь и воду. Супруги вернулись туда, где оставили экипаж. Старик Финли в ожидании хозяев развлекал себя тем, что скармливал коням яблоки и вёл с животными беседы о насущном. Те согласно храпели и фыркали в ответ. - Финли, мы уже готовы ехать домой, – сообщил молодой баронет, забираясь в экипаж и подавая руку Эдит. – Прости, дорогая, придётся немного потесниться. На моём месте едет дерево. - Выбирал самую пушистую, – проскрипел старик, занимая место извозчика. – Довольна ли леди Шарп моим выбором? - Очень, – ответила та с улыбкой. – Вы славно поработали. Мы с Томасом хотим устроить завтра небольшой праздник в честь Рождества и очень ждём Вас и ваше семейство на торжество в Аллердэйл Холл. Удивлённый Финли тут же рассыпался в благодарностях в отношении молодых хозяев. Старик уже и не помнил, когда в поместье был настоящий праздник. А уж как дети-то обрадуются. Для них Рождество обычно всегда представляло собой очень скромные, хоть и дружные посиделки с роднёй, но дерево в доме никто не украшал, потому что большое семейство не могло позволить себе лишних расходов. А тут впервые в их жизни собирались украшать ёлку. - Скажите Анабэль, Ричарду и Сюзанне, что завтра с утра после завтрака я жду всех троих в большой гостиной, – попросила Эдит. - Конечно, миледи, – обрадовано закивал Финли. – Я так благодарен вам с сэром Томасом. Не зря я не ушёл тогда, когда все оставляли поместье. Я верил, что молодой хозяин сможет всё исправить. Домой молодая семья вернулась уже в сумерках. К их приезду у ворот уже дежурила закутанная в пуховую шаль юная Анабэль, которая очень переживала за дедушку. На конюшне так же обнаружились ещё двое малышей: вторая по старшинству внучка Финли Сюзанна и внук Ричард, четырёхлетний карапуз с очень серьёзными синими глазами. Оба повисли на руках у деда, как игривые котята, радостно пища о том, как рады его возвращению. А уж когда Эдит отсыпала каждому по горсти разноцветных леденцов, восторгу детворы просто было не видно предела. - Только не съедайте всё до ужина, – напомнила миссис Шарп. Томас с улыбкой наблюдал со стороны, как супруга общается с детьми. Эта девушка явно не стала бы издеваться над собственными, запирать их на холодном чердаке и морить голодом, запрещая выходить даже в гостиную. Воспоминания о собственном, умершем почти сразу после появления на свет, ребёнке, рождённом в результате безумного и бездумного кровосмешения, ударили в голову так, что перед глазами всё поплыло и потемнело. Баронет поспешил выбраться из конюшни на улицу, чтобы глотнуть воздуха, которого внезапно стало не хватать в груди, разрываемой больше эмоциональной болью, нежели физической. Парень не хотел, чтобы жена увидела его в таком состоянии. - До свидания, сэр Томас! – хором попрощались выскочившие из конюшни ребятишки. Помахав молодому господину ладошками, ребячья ватага с радостным визгом побежала домой. - Пойдём и мы, любимый, – позвала супруга Эдит. – Только помоги, пожалуйста, Финли с деревом. У бедняги опять начало прихватывать спину. А я возьму подарки для детей и украшения. Шарп не отозвался. Слова застряли где-то в горле, баронет не смог произнести ни звука в ответ, только прижимал ладонь к груди и часто-часто дышал, пытаясь подавить рвущиеся наружу рыдания. - Томас? Эдит не на шутку перепугалась. Она читала о том, что из-за сильных переживаний даже у молодых людей сердце может дать слабину и остановиться. - Финли! Прошу Вас, скорее! Томасу нехорошо! Подхватив супруга под руку, леди увела его под крышу и помогла сесть на низенький табурет. Старик лишь покачал головой. - Доктор тут не поможет, – резюмировал он, ободряюще похлопав молодого господина по плечу. – Хозяева Багрового пика повидали много странных и печальных вещей, госпожа. Сэр Томас - не исключение. Вам лучше отвести его в дом, дать горячего вина и уложить отдыхать. За вещи не переживайте, я всё принесу. - Нет… Я помогу… сейчас… Шарп помотал головой, вцепившись в рукав Эдит. - Мне не нужен доктор… Я просто… кое-что вспомнил… - Груз воспоминаний бывает невероятно тяжёл, – философски заметил старый слуга. – Вам лучше отдохнуть, хозяин. Благо, Ваша жена просто сокровище, а не женщина. Она сумеет позаботиться о вас, как надо. Томас, всё-таки, позволил увести себя в дом. Финли заверил его, что управится вдвоём с сыном, тем более, что из тяжёлого груза там была только ель. Добравшись до диванчика в гостиной, молодой баронет едва не рухнул на него. Тело внезапно стало каким-то вялым, и Шарпу составило немалых трудов держать себя в руках, чтобы не напугать жену ещё сильнее. Эдит и не спрашивала супруга, что вдруг на него нашло. То, что она сама пережила в этом доме, отбивало всякое желание задавать лишние вопросы. Миссис Шарп помогла супругу снять верхнюю одежду, закутала его в плед и, попросив немного потерпеть, ушла в кухню готовить чай с мятой. Вернувшись, девушка обнаружила, что Шарп сидит в углу дивана, сжавшись в комочек, и смотрит, не мигая, на танцующее в камине пламя. Когда баронетесса осторожно присела рядом, ей показалось, что на щеках мужа блестят мокрые дорожки. - Вот, выпей. Мятный чай согреет и успокоит. Тихий голос жены вырвал Шарпа из состояния задумчивости. - Я так же положила немного сушёной земляники... Ты любишь землянику? - Да, спасибо… Томас сжал чашку обеими руками, и от наблюдательной девушки не укрылось то, что его пальцы дрожат. - Прости за эту сцену, Эдит… – тихо произнёс Шарп. – Наверно ты думаешь, что твой муж настоящий нытик… - Я знаю, что всё, что творится с тобой... с нами... Всё это не на пустом месте. Баронетесса подсела поближе к мужу и робко прижалась щекой к его плечу. - Я с тобой, Томас, – произнесла она тихо и мягко. – Я здесь. Шарп чуть повернул голову, уткнувшись подбородком в макушку супруги, и прерывисто вздохнул. - Знаешь, я так боюсь, что ты когда-нибудь бросишь меня… – почти прошептал он. – Но я не могу скрывать от тебя ничего. Больше не могу… Отпив чая, Томас поставил чашку на столик и слегка отстранился от Эдит. - Наша с Люсиль порочная связь привела к тому, что… на свет появился ребёнок. Но он родился больным, сама понимаешь, почему. И Люсиль убила его… Собственными руками… Меня тогда не было в поместье, а когда я вернулся, то обнаружил, что сестра задушила его… Её, это была девочка… Господи, Эдит, как я докатился до такой мерзости? Шарп издал звук, похожий на всхлип, и уткнулся лбом в колени. - Я теперь боюсь, что все мои дети будут такими… Если они будут… Эдит знала эту историю, Люсиль сама рассказала ей... Умолчав лишь о том, что собственноручно убила своё дитя. - Энола до сих пор бережёт её, – тихо проговорила Эдит, сжав руку мужа. – В ту ночь, когда я узнала, что вы... Баронетесса на миг замолчала, силясь справиться с собой. - Я видела их. Энолу с ребёнком на руках. Твоя девочка никогда не будет одинокой. - И ты не испытываешь ненависти ко мне за всё это? Почему, Эдит? Я же монстр. - Не могу, Томас... Я люблю тебя. К тому же ежедневно становлюсь свидетельницей твоего раскаяния. Я же вижу, что с тобой творится. Баронетесса вновь приникла к возлюбленному, глядя на пляшущее в камине пламя. Они так и уснули на маленьком диванчике перед огнём, завернувшись в один плед на двоих. Один маленький мир на двоих любящих людей…