"Я спасу тебя..."

На следующее утро Эдит решила самолично заняться завтраком для Томаса, тем более, что готовить у неё получалось не в пример лучше, чем у Люсиль. Пока поджаривалась яичница с беконом, девушка думала о том, что старшей леди Шарп не пришлось бы даже тратить мышьяк на своих жертв. Они попросту зачахли бы от голода. Тщательно вымыв чайник и чашки, Эдит заварила свежий чай, добавила туда молока и, поставив всё на поднос, вернулась в спальню. Постель оказалась пуста. Пристроив поднос с завтраком на прикроватном столике, Эдит поспешила прочь из комнаты, разыскивать супруга. С его-то самочувствием ему вообще полагалось лежать, не вставая. Перед отъездом Алан оставил молодой миссис Шарп подробные инструкции по уходу за раненым, и физические нагрузки в этот перечень не входили. - Томас! Гулкое эхо подхватило этот окрик и замерло где-то в глубинах особняка. Вновь переменился ветер, заставивший старые стены хрипло вздохнуть. От этого жуткого звука кровь стыла в жилах. Тут из ванной комнаты донеслось журчание воды, и вышеупомянутый хозяин особняка вышел оттуда, едва переставляя ноги, держась за стену, но зато вцепившись в полотенце. - Эдит? Казалось, баронет был удивлён встретиться с супругой в коридоре. - Кажется, ты должен лежать в постели, – взяв себя в руки, строго ответила миссис Шарп. – Если раны откроются, я не сумею помочь. Алан уже далеко... А посему сделай милость, вернись в кровать. - Но, я… – Томас слегка развернулся всем корпусом, указывая себе за спину. – Мне очень надо было… туда. И снова этот почти умоляющий взгляд из-под пушистых ресниц. Не подействовало. Он тут же был подхвачен под руку и отконвоирован в успевшую остыть кровать. От завтрака Томас отказываться побоялся. Во-первых, еду в постель ему в последний раз приносили в далёком детстве, а во-вторых, Эдит, унаследовавшая характер своего покойного отца, могла и тарелку на голову надеть. Да и жаловаться было грех, еда оказалась очень вкусной. Бекон не пригорел, яичница оказалась не пересолена, а кукурузные лепёшки - свежими и ароматными. Вообще интересно, где Эдит научилась готовить, ведь в её отчем доме в отличие от обедневшего поместья Шарпов всегда было немало самой разной прислуги. У Томаса всё ещё не спадал жар, поэтому в тарелке он сначала ковырялся вяло, но после того, как встретился с не обещающим ничего хорошего взглядом супруги, начал орудовать вилкой быстрее. - Прости… – коротко произнёс молодой баронет, чтобы нарушить гнетущее молчание. – Не бей, пожалуйста… - Не буду, если выпьешь чай, – с очень серьёзным видом ответила Эдит. Она по очень быстро сформировавшейся привычке пошарила вокруг себя рукой, чтобы отыскать трость, но таковая была благополучно забыта на кухне. - Вернусь - проверю, – пригрозила девушка, медленно выходя из комнаты. Только сейчас она осознала, сколь трудно дались ей утренние хлопоты: вновь начала разрастаться успокоенная лекарством боль в ноге, да и зашибленная спина давала о себе знать. Даже пришлось воспользоваться лифтом. Наконец, добравшись до кухни, Эдит позволила себе коротенькую передышку. Её неудержимо тянуло в сон от тех средств, что велел ей принимать Алан, хотелось поскорее добраться до постели и забыться беспробудным сном хотя бы до обеда, но до вожделенного места отдыха ещё предстоял такой же длинный путь наверх. Конечно, миссис Шарп могла воспользоваться тем креслом на колёсах, но ей почему-то было жутко даже прикасаться к этому предмету, и она скорее была готова испытывать нестерпимые боли при ходьбе, чем вновь оказаться в этом проклятом кресле. Путь до спальни с тростью дался ей немного легче, и, достигнув, наконец, цели, Эдит смогла вздохнуть спокойно. Томас всё-таки снова вскочил, обеспокоенный тем, что супруга долго не возвращалась, но раскаяние в этих щенячьих глазах вперемешку с отчаянием и болью удержало острый язычок молодой миссис Шарп от очередного выговора благоверному. - Нам нужно нанять кого-нибудь для помощи по дому, – баронет устало откинулся на подушки, похлопав здоровой рукой по кровати рядом с собой, однако, заметив, что супруга не спешит принимать приглашение, расстроился окончательно. – Ты… уедешь, да? Глаза хозяина поместья наполнились слезами. Он понимал, что Эдит больше ничего не удерживает в Аллердэйле после всего того, что ей пришлось узнать и увидеть. - Мне некуда уезжать и некуда возвращаться, ты прекрасно это знаешь, – ответила Эдит, задумчиво глядя в окно. С каждым мигом боль в спине усиливалась, а нога и вовсе словно онемела. Силы совсем истаяли, и миссис Шарп была всё-таки вынуждена принять немое приглашение супруга прилечь. Стало немного легче. Девушка чуть повернулась лицом к супругу, заодно устраивая поудобнее больную ногу. Было так странно видеть эти полные слёз глаза. Глаза испуганного ребёнка. Глаза того, для кого одиночество хуже смерти. - Я поклялась любить тебя и быть рядом до тех пор, пока смерть не разлучит нас. Это были не просто слова. - Зато в моём исполнении они… не значили ничего, кроме жажды наживы для поддержания этой развалины… – Томас прикрыл глаза ладонью, но от резкого движения в груди стало неприятно тянуть, поэтому руку пришлось вернуть на место. – По сути, я не видел здесь ничего хорошего. Это поместье… оно просто вытягивает из всех последние соки, как древний вампир, питаясь кровью своих жильцов… - Мне кажется, этот дом ещё долго простоит, если заняться им вплотную, – задумчиво произнесла Эдит. – Я бы хотела помочь тебе в этом. - Помочь? – Томас открыл глаза и повернул голову к супруге. – Как? - Как ты помнишь, мой отец занимался строительством и часто брал меня с собой в контору. Я кое-что успела узнать о возведении и реконструкции зданий. К тому же, постройка твоей машины близка к завершению. Миссис Шарп ласково провела кончиками пальцев по щеке мужа. - К возвращению Люсиль этот дом будет не узнать, милый. Мы все сможем жить счастливо здесь. - Ты... Эдит... Баронет снова попытался привстать, ошарашено хлопая ресницами. - Эдит, я не могу так... Это... Ты же едва не погибла из-за меня. И этот дом... Это моё проклятье, не твоё. - Мы, конечно, можем уехать, – подумав, ответила та. – Но тогда Люсиль некуда будет вернуться. С домом придумаем что-нибудь. Эдит опять завозилась, на этот раз силясь принять наиболее удобное положение для спины. Перина была достаточно мягкой, но всё равно позвоночник словно разламывало на части. Шарп нашарил руку жены и мягко сжал её пальцы. Из груди парня вырвался тяжёлый хриплый вздох. - Не знаю, за что ты досталась мне, Эдит. И не знаю, как теперь доказать тебе, что на самом деле люблю тебя. Тебя, а не твои деньги и положение в обществе. Прохладная девичья ладонь слабо сжалась в ответ. С трудом повернувшись на бок, Эдит осторожно приникла щекой к плечу мужа. И это её действие было красноречивее любого ответа. - Может... поженимся по-настоящему? – неожиданно спросил Томас. - Если мы повторим обряд, пойдут нехорошие слухи, – задумчиво отозвалась белокурая прелестница, устало прикрыв глаза. – Нам нельзя привлекать лишнего внимания. Для всех мы муж и жена, пусть так и будет. Я хочу похоронить прошлое вместе с холодом и мраком этого дома. Но, чтобы рассеять его, придётся поработать. - Я сделаю всё, чтобы ты не пожалела о своём выборе, – баронет коснулся тонкими пальцами щеки супруги. – И начну прямо сейчас. Наверняка Финли не запускал сегодня машину. Приподнявшись на локтях, Шарп принял сидячую позу, опустил ноги на пол и замер. Естественно, попытки погеройствовать не прошли даром. Эдит мягко потянула супруга обратно за край сорочки. - Я не хочу, чтобы ты уходил сейчас, – тихо проговорила она, возвращая благоверного обратно на подушки. – Пока твои раны не перестанут представлять угрозы для жизни. Ты весь горишь. Не делай глупостей, прошу тебя. - Но я... – попытался возразить Томас, но сразу понял, что девушка права. – Ладно, пару дней подожду и продолжу работу. - Ну, вот и умница, – пробормотала миссис Шарп, зарывшись лицом в кудрявую макушку возлюбленного. Молодой баронет снова прерывисто вздохнул. Эта тёплая ласка не шла ни в какое сравнение с тем, как вела себя Люсиль. Шарп не понимал, как мог быть таким слепцом столько лет. Сейчас с его глаз словно упала маска, открывая истинное положение вещей. - Я ненавижу себя, Эдит, – прошептал Томас. – За то, что сделал в жизни… Сколько боли и страха испытала ненаглядная Эдит по его вине... Не каждый мужчина способен выдержать такое, а она выносила, стойко и безропотно. Дочь своего отца... Превозмогая собственную боль, Шарп протянул руку и провёл ладонью по спине жены. Та ощутимо вздрогнула, прикосновение причиняло ей лишь дополнительные муки. Он и забыл об этом её ушибе. Дурак... И как? Как это ангельское создание могло полюбить такого монстра? - Прости меня, любимая… – Томас бережно прижал голову супруги к своей груди. Девушка слышала, как часто бьётся его сердце, как хрипит и клокочет дыхание на каждом вдохе и выдохе, и ей, вдруг, стало страшно, что всё это могло прекратиться в тот момент, когда она нашла мужа на чердаке всего в крови. - Не оставляй меня... – всхлипнула Эдит, судорожно сминая в пальцах складки сорочки, в которую был одет супруг. Весь пережитый ужас, вся боль, сомнения, страхи, всё, навалившееся на неё одну в последние дни, теперь выходило со слезами. Эдит уже не смогла справиться с собой и просто разрыдалась. Томас зажмурился, уткнувшись подбородком в её макушку. Сейчас он готов был вытерпеть любую боль, любые мучения, лишь бы это хрупкое создание больше никогда не страдало. Впервые в жизни баронет был рад тому, что сестра где-то далеко. Выплакавшись, Эдит забылась неглубоким беспокойным сном. Даже сам хозяин поместья слегка всплакнул, скрывая лицо в белокурых волосах супруги, а потом тоже уснул, прячась, как ребёнок, в объятиях той, что навсегда изменила его жизнь.