«На двоих одна судьба»

***

      Мы с Перси еще около двадцати минут сидим в машине, пока я не перестаю плакать и так истошно обнимать его. Перси отстранился первым, и с мягкой нежной улыбкой, утерев большим пальцем мои слезы, целует меня в лоб со словами «Я люблю тебя».       Отвечаю ему уже не такой горькой искренней улыбкой.       Перси снова возвращается за руль, когда я беру себя в руки, и спустя пару минут мы уже паркуемся у входа в один из городских парков.       Вечер выдался практически теплым, промозглый сырой воздух сменился на тихий и мягкий, и, несмотря на позднее время, в парке было много людей. Видно, выходной здесь предпочитали проводить именно так: гуляя с друзьями или просто парами по этому потрясающему парку, который обрамляли сотни ярких гирлянд, что позволяло освещать парк и создавать романтическую обстановку.       Перси снова притягивает меня к себе и, поправив мой шарф, с улыбкой целует, снова лишив меня земли под ногами. Я не хочу его выпускать, но парень только смеется и, обняв меня за талию, ведет меня в парк.       Мы гуляем около часа, и за это время мы не только успеваем полакомиться огромной розовой сладкой ватой, но и прокатиться на какой-то карусели, и посмотреть у набережной салют. На меня все это произвело неизгладимое впечатление. Всякий раз, когда в небе со свистом взлетали мерцающие огни, я как ребенок потрясенно открывала рот, и была поражена этой красотой, которая для меня была сродни самому волшебству. Темное и почти черное небо разрезали сотни ярких блестящих красок, и каждый шумный залп вызывал во мне такой трепет и предвкушение, что даже Перси не мог спрятать улыбку.       Перси обнимал меня со спины и, уперевшись подбородком в мое плечо, отвлекал меня, только когда целовал или терся носом о мои волосы, отчего мурашки предательски заполоняли тело. Перси был спокойным и таким … уютным, что это трогало меня даже больше, чем все остальное. Я снова видела в нем того мальчишку, каким он по сути и был.       Это был один из лучших вечеров в моей жизни. Все было мирно, по-домашнему уютно и, что врать, подобная романтика происходящего тронула даже мое относительно чёрствое в этом отношении сердце.       Я никогда не гуляла по парку за руку с любимым человеком. Я никогда не стояла так близко к фейерверкам, которые раскрашивали мрачное небо, даря нам всем предвкушение чуда и ощущение праздника. Я никогда не была так умиротворена в шумном и людном месте.       — Это прекрасно, Перси, — выдыхаю я, когда салют заканчивается и, повернувшись, сразу тянусь к губам парня.       Перси долго стоит в обнимку со мной, прижимая меня к ограде и медленно целуя. Мы слишком соскучились друг по другу, чтобы терять это драгоценное и относительно спокойное время за непринужденными разговорами.       Поэтому весь этот вечер были только поцелуи, объятия, и снова поцелуи.       Уже когда мы вернулись к машине, Перси говорит мне, что мы не вернемся домой.       — В смысле? — тупо переспрашиваю я, оставшись стоять перед открытой дверью.       Перси, закатив глаза, улыбается и толкает меня на сидение, после чего с усмешкой закрывает мою дверь и возвращается на водительское место.       — В прямом. Мы не будем ночевать дома.       Перси заводит двигатель, пока я оторопело моргаю.       Следующие пару минут я вываливаю на него сотню быстрых и сменяющих друг друга идентичных вопросов, что веселит парня еще больше. На перекресте перед светофором Перси поворачивается ко мне и, наклонившись ко мне так близко, что мой нос почти касался его, твердо и проникновенно выдыхает, не отводя от меня своего пристального взгляда:       — Я же сказал, Бет. Я соскучился.       Он касается своим носом моего, после чего отворачивается и проезжает перекресток.       Я нахожусь в смятении и густо краснею. В голову начинают лезть всякие ненужные мысли, и я подевчачьи волнуюсь, предвкушая момент, когда снова окажусь в его объятиях.       В конце концов, я пишу Нико, что мы приедем утром. Засранец тут же мне перезванивает.       — Ты действительно считаешь, что мы не поняли этого?       Ирония в его голосе выводит меня из заторможенного состояния и, раздраженно вздохнув, переглядываюсь с Перси.       — Нико, давай без твоих шуточек.       — Ну, серьезно, Бет! Мы с Пайпер и Рейчел уже давно не ждем вас обратно. Ты слишком тупишь в таких деликатных вопросах, Чейз. Мы прилично с этого поржали, когда проводили Салли.       Вместо того, чтобы обидеться, я усмехаюсь и уже шире улыбаюсь, когда слышу в телефоне, что кто-то бьет Нико, отчего тот шипит в трубку.       — Придурок!       Я лишь качаю головой, узнав голос Пайпер, которая практически сразу вырывает у него из рук телефон.       — Алло, Бет, ты еще здесь?       — Да, Пайпер, привет. Мы с Перси задержимся и приедем утром, я просто хотела предупредить, чтобы вы нас не теряли, и звонили, если что-то случиться.       Снова предательски краснею, поэтому радуюсь тому, что в салоне авто темно и мое лицо может освещать только свет фар проезжающих мимо нас машин.       — Да у нас все хорошо, перестань волноваться. Рейчел вырубилась сразу, как вы уехали.       Я не могу промолчать и с довольной ухмылкой задаю ей каверзный вопрос просто, чтобы разрядить обстановку:       — А вы почему не спите?       Я лишь хотела пошутить и явно не ожидала, что Пайпер так легко поведётся на это. Девушка молчит и, видимо, не знает, что мне ответить. Переглядываюсь с Перси, и он тихо смеется, когда видит мой довольный вид. Пайпер и Нико сильно сблизились в этом году, особенно в последние пару месяцев.       — Пайпер, ты меня слышишь?       Я просто в слишком хорошем настроении, чтобы так быстро перестать издеваться над подругой, которую все это сильно смущало.       — Мы смотрим телик, — слишком быстро выговаривает Пайпер, и я сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.       Слышу, что Нико слишком громко и самодовольно говорит рядом с ней «неправда». Кажется, Пайпер снова толкает его.       — Вы починили телевизор? — с широкой улыбкой спрашиваю я, понимая, что Пайпер прокололась на этом вопросе, так как телевизор не работал уже два дня. — Нико починил его?       Мы с Перси тихо смеемся, пока Пайпер думает, как ей ответить, чтобы снова не облажаться.       — Он просто включился, Бет. Сам. Но теперь снова погас.       Пайпер не умела врать. И даже такая детская ложь выглядела с ее стороны слишком мило.       — Боже, Пайпер, ты серьезно? — саркастично протянул Нико, и я уже не могла сдерживать тихий смех, — твоя подруга дочь Афины, тут нужно врать уместнее!       Я снова смеюсь. Минуту назад на ее месте была я, но это было чертовски мило, чтобы прекратить веселиться.       — Ой, да ну вас к черту! — восклицает Пайпер. — И вообще, это я должна над тобой издеваться, Бет, потому что на ночь со своим парнем сваливаешь ты, а не я!       Ирония наконец-то передается и Пайпер, потому что теперь смущаюсь я.       — Постарайтесь не заделать детей, хорошо? — хмыкает в трубку Пайпер и, судя по звукам, Нико дает ей пять.       — Пайпер, — краснея, говорю я, — не смешно.       — Слушай, просто расслабься и перестань за нас все волноваться, ок? Поживи хоть один день для себя, Бет, — уже мягче говорит девушка и попрощавшись со мной, отключается первой.       Перси поворачивается ко мне.       — Эти двое хорошо проводят время, я правильно понял?       Отвечаю на его улыбку.       — Правильно.       Перси снова отворачивается, с усмешкой качая головой.       Мы едем еще пару минут, прежде чем остановиться у небольшого отельчика. Я все еще возбуждена происходящим, и, нервно сглотнув, опускаю взгляд на свою руку.       — Перси…       Но я не успеваю договорить, потому что Перси наклоняется ко мне и, накрыв мои сжатые руки своей, заставляет меня поднять голову. Как только я встречаюсь с его взглядом полным нежности и заботы, тревога уходит.       — Я просто хочу провести время с тобой, Бет, — тихо, но твердо говорит парень, проведя рукой вдоль моей щеки, и я как кошка трусь об нее, словно он мой хозяин. — Я соскучился по тому, какого это обнимать тебя, когда ты спишь, и какого это просыпаться рядом с тобой. Мне мало этих коротких мгновений и осторожных поцелуев. Я изголодался по тебе. По нам.       Перси замолкает и утыкается лбом в мой.       — Мне нужно чувствовать тебя рядом. Хочу просто обнимать тебя и целовать. Я слишком долго был без тебя и не могу спокойно спать, зная, что ты спишь через стенку, вместо того, чтобы спать в моей кровати. Мы просто вместе уснем и вместе проснемся. Ничего больше, обещаю.       Я первая наклоняюсь к нему, чтобы поцеловать.       Меня определенно радует, что Перси выбрал для нас атмосферный маленький отельчик у набережной. Все очень спокойно, уютно и без лишнего пафоса. Мы с Перси заселяемся в красивый номер с видом на берег и водную гладь.       Я почти сразу встаю у окна, коснувшись рукой стекла, словно могла коснуться темной воды, в которой отражалось звездное небо. В комнате темно и тихо, но я слышу, как подходит Перси. Он встает у меня за спиной и, обняв меня, зарывается носом в мои волосы.       Пару минут мы вместе смотрим на открывающийся нам потрясающий вид. Оба погружаемся в воспоминания, которые нас с ним связывают. Мы прошли чертовски много, чтобы оказаться сейчас здесь, на этом самом месте.       Поэтому я первая оборачиваюсь к нему.       — Я люблю тебя, Перси.       Парень нежно улыбается мне и, соприкоснувшись со мной лбом, так же интимно и приглушенно выдыхает:       — Я люблю тебя, Аннабет.       Мы оба стоим друг перед другом, закрыв глаза от той толики нежности и чувственности, что была между нами. Впервые за долгое время мы с ним были одни. Уже не как оголенные нервные провода, а как оголенные души, доверяющие друг другу все самое глубокое и личное.       Я кладу руки на его живот, а он, проведя рукой вдоль моей спины, возвращает ее к моему лицу и, спустившись от шеи до талии, очень медленно расстёгивает молнию на моей кофте.       Мне остается только крепче сжать пальцами футболку на его животе, чтобы не наброситься на него в эту же секунду.       Перси улыбается уголками губ, прекрасно понимая, что со мной делает. Я всегда сдавалась ему, как только он заполнял собой мое личное пространство. Я полностью доверялась ему, признавая свою зависимость от него, и уступала ему лавры лидерства и управления, которыми могла грешить в любые другие моменты.       Моя кофта, с легкой руки Перси, оказывается на стоящем недалеко стуле, и когда я дрожащими пальцами тянусь к его толстовке, он помогает мне ее снять и вскоре она оказывается там же где и моя.       Парень мучительно медленно наклонятся к моим губам, наконец-то целует меня. Медленно. Сладко. Слишком интимно.       Я разве что не задыхаюсь от этого прилива нежности.       Его губы медленно спускаются к моей шее, руки, обнимающие меня за талию, опускаются ниже, прижимая меня к его телу насколько это возможно. Моя рубашка оказывается расстёгнутой так быстро, что я даже не успеваю заметить, в какой момент ее на мне не оказывается. И мне слишком жарко, чтобы почувствовать прохладу, когда Перси лишает меня этой одежды.       Я же только и могу, что вцепиться в него и жадно хватать ртом воздух, когда он целует меня в плечо, касается носом линии шеи, поднимаясь до мочки уха, и снова возвращаясь к губам.       В этот раз мы не торопимся. Больше нет безудержной страсти и голода, есть только желание насладиться этим моментом как можно дольше. Запомнить, как он касается моего тела спустя столько времени и как легко и податливо оно отвечает на каждое его прикосновение. Его теплые зеленые глаза светятся абсолютной любовью и нежностью, а чувственность, которая отражается в них, словно одевает меня в невидимую заботу.       Я слишком долго по нему скучала.       Как и он по мне.       Не помню, в какой момент мы перемещаемся от окна к кровати, но в тот момент, когда я оказываюсь прижата парнем к белоснежным простыням, джинс на мне уже нет.       — Я люблю тебя.       Перси говорит это каждый раз, когда его губы отстраняются от моих. Он нежен, до боли чуток и чертовски горяч. У меня кружится голова просто от того, что он мой и я могу делать с этим потрясающим парнем все, что хочу. А он шикарен. Он настолько шикарен, что у меня ноет сердце и болит душа.       Он мой.       Это мой мальчик.       Мы словно одно целое и пространства между нами почти нет, напряжение между нами искрит, и мы оба теряем рассудок. Если Перси еще и пытается как-то следить за реальностью, то я нет.       — Ты самая красивая, — нежно шепчет Перси, с улыбкой поцеловав меня в плечо.       — А ты чертовски горяч, — хрипло шепчу я, вызывая у парня тихий смех, и снова настойчиво возвращаю его мягкие губы к своим.       Я с диким восторгом касаюсь руками его голого торса, провожу ими вдоль широкой спины и мощных плеч, изучаю его так же, как он делал это со мной. Перси смеется, когда понимает, что я не могу делать это так же медленно и проникновенно, как он, растягивая удовольствие. Нет. Я тороплюсь и мне мало, я просто не могу медлить. Перси снова лишает меня воздуха в легких, когда поднимается, и теперь получается, что я сижу на нем. Он медленно проводит рукой вдоль моего позвоночника, избавив меня от еще одной ненужной детали одежды.       — Аннабет…       Но я лишь притягиваю отстранившегося парня к себе и жадно целую его. Невозможно описать, что я чувствую, будучи настолько близко к нему.       Настолько открыто.       Настолько честно.       В какой-то момент оба отстраняется и, соприкоснувшись лбами, просто выравниваем дыхание, словно не веря, что все это происходит. Что мы вместе. Что мы справились со всем. Что наша любовь настолько крепка и правдива.       — Аннабет…       Но я снова толкаю его на кровать и, опустившись на него, накрываю его собой. Перси снова усмехается, и через секунду прижатой к простыням уже оказываюсь я.       — Не в этот раз, Чейз, — смеется парень, намекая на мое желание проявлять инициативу.       — Но…       Он умело закрывает мой рот, и я довольно быстро забываю, что пыталась воззвать его к «равноправию». Я с белым флагом в руках отдаю его лавры ведущего, ибо я совсем не против этого. Даже хуже, я готова признать, что меня это абсолютно устраивает.       — Аннабет, я … мы… — парень словно пытается через силу воззвать меня к реальности, чтобы обозначить ситуацию, в которой мы оказались, но я готова ударить его за правильное воспитание и чертово джентльменство. Когда если не сейчас?!       Я не даю вернуться ему в реальность. Потому что к черту тот мир, в котором мы живем. Сегодня мы будем жить для себя, в своем мире.       — Прекрати думать, Перси, — тихо отвечаю ему я, глядя в теплые, но потемневшие изумруды.       Он смотрит мне в глаза ровно минуту, и, найдя в них уверенность и непреклонность, лишь победоносно рычит и снова опускается на меня.       Все было так, как и говорил Перси. Мы целовались, обнимались и заснули в обнимку друг с другом, чувствуя невероятный покой и умиротворенность. Сердце, когда-то расколовшееся на части наконец-то срослось.       Но кое в чем Перси все-таки ошибся.       Потому что кое-что большее … все-таки было.