«На двоих одна судьба»

***

      — Ты можешь просто заткнуться?       — Ой, отвали от меня.       — Ведешь себя как псих.       — Да кто бы говорил!       Не выдержав очередную перепалку Перси и Нико, я сворачиваю на обочину, лихо подрезав красный фиат. Ребята, резко заткнувшись, вжались в кресла и зашипели на меня, как гадюки.       Заглушив двигатель, я зло оборачиваюсь к Нико.       — Прекрати лезть к нему, Нико!       Парень, недовольно поджав губы, отворачивается к окну.       Еще бы. Если кто и мог пристыдить его, то это я. Именно я была его разумом, когда он слишком поддавался эмоциям. Нико не упускал случая поддеть Перси, который итак был нервным и мрачным. Первое время Перси удавалось не реагировать, но когда Нико стал жестче в своих «шутках», в Перси, конечно, проснулся зверь. Они были как два диких животных, готовых разорвать друг друга. И ни Пайпер, ни Рейчел не могли воззвать к разуму ни того, ни другого. Поэтому это пришлось сделать мне.       — Что с тобой, Нико?! Мы уже все выяснили! Хватит бесить его и нервировать этим меня!       Я отворачиваюсь и бью руками по рулю.       Напряжение в машине стало только еще сильнее, и гнетущая повисшая тишина не успокаивала меня в данный момент.       — Поверить не могу, что это дерьмо все еще происходит!       И если Нико промолчал, то Перси счел нужным ответить мне. Он был взбешен и заведен, поэтому ждать, что он промолчит, действительно было глупо.       — Вот, что бывает, когда держишь при себе двух парней.       Перси не скрывал раздражения и его слова задели меня. Пайпер и Рейчел боялись влезать в эту дискуссию, понимая, что это касается только нас троих. Я поворачиваюсь к Перси, который демонстративно смотрит в окно.       — Сукин сын! — зашипел Нико на заднем сидении и потянулся к Перси.       Драка завязалась моментально, и девчонкам на заднем сидении пришлось оттягивать к себе Нико, а мне тянуть на себя Перси. Но не справлялись ни я, ни они. Потому что Перси, злой как собака, вылетел из машины и, открыв заднюю дверь, вытащил оттуда напуганную Пайпер, а после, схватив Нико, вышвырнул его на землю. Тот сразу подскочил и набросился на него с кулаками.       Я, проклиная все вокруг, вылетаю из машины следом и неуверенно останавливаюсь перед ними. Потому что страшно влезать в эту драку. Даже мне.       Парни катаются по пыльной земле, и яро ругаются друг на друга.       — Бет! — в ужасе кричит Рейчел, запустив руки в свои рыжие волосы.       — Пайпер! — в ответ кричу я, понимая, что разнять их руками без травм для себя не получится.       Подруга моментально реагирует на мой возглас и словесно убеждает парней перестать драться. Получается у нее не сразу, но все же мы разнимаем парней, мрачно осматривая окровавленные кулаки и посиневшие лица.       — Вы что, блин, творите! — ору я, тряхнув Перси и испепелив взглядом Нико.       — А что он о себе возомнил? — проорал в ответ Нико, указывая рукой на Перси. — Ты слышала, что он сказал?! Опять простишь его?!       Понимая, что с ним разговаривать бесполезно, я поворачиваюсь к Перси, который склонился, утирая кровь со своего лица. Когда он раздраженно отмахивается от меня, я одергиваю его обратно на себя, не дав ему отойти в сторону.       — Что с тобой, Джексон?! Какого черта ты себя так ведешь?!       После моих слов, сказанных грубо и яростно, Перси толкает меня к машине и прижимает меня к ней своим телом. Он груб, зол и действительно пугает меня. Зеленые глаза горят недобрым огнем, и я уже не знаю чего ждать от него. Все происходит буквально за секунду.       — Потому что я ревную! — взревел Перси, сжав руки в кулаки возле моей головы.       Тишина вокруг нас становится практически оглушаемой. Рейчел и Пайпер потрясенно открывают рты, забыв, что должны удерживать Нико.       Ревнует?       Что-то внутри меня снова ломается.       Выдержка?       Гордость?       Перси, тяжело дыша, нависает надо мной, не разрывая зрительного контакта.       — Что тут бл**ть не понятно?! Почему ты этого не видишь?!       Нико снова оказывается рядом с нами, игнорируя крики Пайпер и Рейчел, и когда касается плеча Перси, чтобы оторвать его от меня, Перси вырубает Нико одним резким ударом руки. Нико летит на землю, а Перси снова нависает надо мной, не дав мне отойти.       Рядом с ним, я не герой и не воин. Рядом с таким Перси я хрупкий цветок не способный противоречить этой стихии. Перси излучает сейчас такую бешенную силу и энергетику, что все внутри меня скручивается тугим узлом.       — Я ревную тебя, Бет, а ты даже не видишь этого! Я вынужден смотреть на то, как ты улыбаешься ему и как позволяешь ему обнимать тебя снова и снова! Ты держишь его рядом, в то время как я даже боюсь подойти к тебе на столь близкое расстояние! Какого, по-твоему, мне?! Видеть тебя рядом с тем, кто еще пару месяцев назад целовал тебя?! И если вы двое предпочли забыть об этом, это не значит, что и я забуду про это!       Перси все еще кричит и его ярость, граничащая с болью, ошеломляет всех нас без исключения.       — Этот придурок занял мое место! И я не могу смотреть на это! Ты понимаешь?! Не могу!       — Перси…       Но он не дает мне сказать ни слова. Перси ударяет руками по машине, отчего я съёживаюсь. Но потом снова наклоняется ко мне, вперив меня пронзительный жгучий взгляд. Передо мной снова отчаявшийся раненный зверь.       — Я устал! Я тоже устал! — взвыл Перси, снова ударив руками по машине. — Ты думаешь только о себе, о том, как плохо было тебе! Но, твою мать, Аннабет, ты даже не представляешь через что прошел я! Ты не представляешь, какого было мне, когда я стоял у алтаря рядом с девушкой, которую не люблю! Ты думаешь, мне было легко?! Жениться на ней, в то время как я хотел видеть рядом только тебя?!       Боль. Каждое его слова было пронизано болью. Его крик полное отражение моего внутреннего.       — Какого мне было видеть, как этот урод занимает мое место?! Знать, что он спит с тобой, что он целует тебя, что ты ему отвечаешь?!       Перси замолкает, пытаясь прийти в чувство. Он опускает голову и не видит, что мои глаза наполнились слезами.       — Я прошел через ад без тебя, — хрипло говорит Перси, все еще не глядя мне в глаза — И этот ад все еще продолжается. Каждый день. Когда я вижу тебя рядом с ним. Когда я вижу, что ты смотришь на него так, как уже не смотришь на меня. Когда ты рядом, но я не могу прикоснуться к тебе. Все для меня ад, когда рядом нет тебя. Но и когда ты рядом, это тоже ад, потому что я тебе больше не нужен. У тебя есть он. И тебе этого достаточно. Никакое царство Аида не сравниться с моим адом. Понимаешь? — Перси медленно поднимает голову, и, когда его потускневший печальный взгляд встречается с моим, он осторожно касается рукой моей щеки, бережно утирая слезы. И он выдавливает самую грустную улыбку, которую я видела на его лице. — Я живу во мраке с того самого дня, как ушел от тебя.       Вот она, наша реальность. Ревность, боль, обида, через которые прошли оба, никуда не делась.       Память ведь есть не только у мозга, но у и сердца. И эта память порой намного больнее.       Мы смотрим друга на друга и, если я беззвучно плачу, тронутая тем, что он сказал, то Перси грустно улыбается мне самой печальной улыбкой.       Сможем ли мы когда-нибудь переступить через эти воспоминания?       Перси отстраняется, оставляя мне вместо себя холод и пустоту.       Перси был нужен мне. Всегда.       — Сегодня остановимся в отеле. Возражения есть?       Девочки отрицательно качают головой, а Перси, уже отвернувшись от меня, поднимает с земли Нико, который на удивление даже не сопротивляется. Нико молча опирается на Перси и, кажется, старательно игнорирует меня. Хочется надеяться, что ему просто стыдно.       Когда мы все садимся в машину, я включаю радио, и въезжая в город, останавливаюсь у аптеки, в которой вместе с Рейчел покупаю парням бинты, перекись водорода, зеленку и йод. Нам предстояло их залатать, потому что выглядели они после драки слишком хреново. Если Перси и может залечиться сам, то вот Нико таким даром не наделен. А просить помощи у Перси вряд ли позволит нам.       — Слушай…       — Рейчел, я не хочу разговаривать.       Девушка принимает мою позицию и помогает мне рассчитаться на кассе, потому что я не могу даже правильно посчитать деньги, настолько меня выбило из колеи поведение Перси. Рейчел понимающе взваливает все на себя и молча толкает меня к выходу.       В машине все молчат, и как только по радио начинает играть любовная лирика, либо я, либо Перси переключаем ее на другую радиостанцию. Это может казаться смешным, если не то чувство неловкости, которое все испытывают при этом. Когда мы одновременно тянемся пальцами к радио и соприкасаемся, Перси первый одергивает руку, что окончательно поражает меня.       Нет.       Он не должен был.       Факт того, что он отдаляется, так меня напугал, что я даже забыла убрать руку вслед за ним. Она так и осталась висеть в воздухе.       Напряжение выросло до максимума.       Когда мы припарковались у отеля, кажется, все выдохнули с облегчением. Перси взвалил на себя наши рюкзаки, мы с Пайпер взвалили на себя Нико, и друг за другом зашли в отель. Нас заселили довольно быстро, и так как это был один из отелей олимпийцев, мы взяли несколько комнат, потому что об опасности здесь можно было не думать. Комната для Нико, для Перси, для меня, и для Рейчел с Пайпер. Никто не спорил и все просто молча отворили свои двери и захлопнули ее перед носом у рядом стоящего.       Я надеялась, что Пайпер и Рейчел догадаются залатать парней самостоятельно, но через полчаса Пайпер зашла ко мне, сказав, что Перси не хочет, чтобы его «лечили». Ну да, что ему стоило облиться водой, верно?       — Не думаю, что ему есть дело до себя сейчас. И он никого не пускает.       Замечание Пайпер было верным, потому что вряд ли Перси уже залатал водой свои раны. Ему было плевать на себя в такие моменты.       Поэтому, тяжело сглотнув, я взяла у Пайпер пакет с лекарствами. Чисто для видимости.       Мы постучались к нему, но Перси грубо прогнал нас, поэтому, вернувшись в номер, я вышла на балкон и так как комната Перси была за моей стеной, обратила внимание на то, что он тоже отворил балконную дверь. Этого было достаточно, чтобы я спокойно перелезла через наши балконы и зашла к нему в комнату.       Перси сидел на кровати, отперевшись руками о свои колени, и запустив руки в волосы. Отчаянный измученный жест, говоривший о его паршивом настроении. Глядя на такого Перси, у меня вставал ком в горле.       Я осторожно двинулась в его сторону, отмечая, как напряженно он поднимает голову. Сев перед ним и не глядя ему в глаза, я стала протирать его разодранные кулаки водой, которую заблаговременно взяла из лагеря. Да, даже в тот момент я думала о том, что возможно придется помогать Перси.       Я всегда думала о нем. И иногда даже не произвольно.       Промокая тряпкой, буреющей от крови, его руки, мы оба смотрели на то, как раны и кожа затягивается. Я касалась его рук осторожно и всякий раз, когда мои пальцы соприкасались с его рукой, я чувствовала себя … счастливой.       Перси терпеливо ждал, когда я сделаю все процедуры и не отводил от меня пристального темного взгляда, несмотря на то, что я под ним густо краснела. Как только бурая тряпка осталась без дела, я наконец-то подняла глаза, чтобы оценить насколько свежее стало лицо Перси.       За все это время он не проронил ни слова, и я не знала, следует ли мне говорить сейчас с ним, потому что ему было плохо, и он вряд ли хотел слушать мои вялые бормотания. Поэтому я поднимаюсь на ноги и, отвернувшись от него, захожу к нему ванную, где бросаю тряпку в мусорное ведро. Но зато сразу на выходе из ванны, я встречаюсь лицом к лицу с Перси. Он стоит прямо передо мной, возвышаясь и усугубляя мое и без того шаткое положение.       Перси сделал ко мне шаг вперед и медленно, очень медленно, стал наклоняться ко мне, опустив руки на стену по бокам от меня. Внутри меня все свернулось тугим узлом и я практические перестала дышать.       И возможно, мое поведение удивило не только меня, потому что когда я, издав какой-то мученический стон, схватила его за ворот футболки и притянулась к нему, Перси ответил не сразу. Но когда я обвила его руками за шею, он сразу обнял меня за талию и ответил на поцелуй.       Очередной поцелуй, изголодавшихся друг по другу людей.       Слишком отчаянно.       Слишком жадно.       Перси прижимает меня к стене, пока я нагло притягиваю к себе все ближе и ближе. Мы задыхаемся, но даже отстраняясь на те доли секунды, чтобы набрать воздуха в грудь, не теряем накала. Я целую его в шею, он поднимает мою футболку, оголяя живот, и когда я возвращаюсь к его губам, он жадно целует меня после чего опускается к моей шее, все так и не отрывая от меня своих крепких рук.       Все было слишком быстро: вот мы целуемся у стены, а вот я уже на кровати, притягиваю его к себе.       Я снова теряюсь в нем. Теряясь в чувствах к нему.       Мы снова не успеваем ничего сказать друг другу, потому что есть только одно — потребность друг в друге. Мы как магниты — не можем быть на расстоянии друг от друга, потому что нас все равно тянет обратно. Мы одно целое и в такие минуты это чувствовалось особенно остро.       Перси вдавливает меня в матрас, покрывая настойчивыми поцелуями мое лицо, шею, грудь. Я, тая в его руках, все-таки нахожу в себе силы перевернуть нас, чтобы оказавшись сверху, делать теперь тоже самое с ним. Каждый из нас тяжело дышит, и всякий раз как кто-то открывает рот, чтобы что-то сказать, затыкает его поцелуем, понимая, что слова все испортят. Но когда в порыве страсти я снимаю с него футболку, Перси отстраняется, уткнувшись своим лбом в мой. Я непонимающе моргая, пытаюсь привести сбитое дыхание в норму.       Перси усадив меня к себе на колени, поднимает за бедра и поднявшись с кровати ставит меня перед собой.       — Тебе лучше уйти, Бет.       Я, не скрывая удивления, смотрю на Перси, все еще не отрывая своих рук от его тела.       Он так шутит?       — Я больше не могу быть джентльменом. Не сейчас, когда я столько времени провел без тебя. Я просто не смогу остановиться, когда ты попросишь.       — Перси…       — Нет, Бет. Я хочу вернуть твое доверие, даже если наши тела хотят совершенно другого. Я так не смогу. Не смогу. Мне нужно знать, что когда это случится, я не увижу сожаление и страх в твоих глазах.       Сглотнув, он ласково проводит одной рукой вдоль моего лица, а второй вдоль позвоночника, отчего я снова выгибаюсь, прижимаясь к нему.       — А теперь скажи мне то, что хотела сказать все это время пока мы были в пути. Скажи мне это. Сейчас. Потому что иначе мы заиграемся и все испортим.       Парень поднимает мое лицо, заставляя смотреть в его беспокойные омуты.       — Скажи мне, что наши отношения сейчас мешают нам. Скажи, потому что мне недостаточного понимать это одному.       И я не сопротивляюсь. Мы оба знали, почему не можем быть вместе сейчас.       — Нам нельзя отвлекаться на эти эмоции, — хрипло говорю я, вжавшись руками в его пресс, — все, о чем мы должны думать, это как спасти Клариссу и Криса. Потому что если этого не произойдет, ни ты, ни я, никогда себе этого не простим.       Вот она, горькая правда. И понимала это не только я. Перси тоже все понял. Даже раньше меня. Эти чувства сейчас отвлекали нас. Мы должны полностью отдать себя спасению ребят, потому что в случае неудачи будем винить друг друга. И тогда наши отношения уйдут уже бесповоротно.       Перси кивает и крепко обнимает меня, позволяя мне пройтись руками по его мощной спине. Еще раз.       А когда Перси отстраняется, он снова поднимает мое лицо, заставляя меня встретить его твердое обещание во взгляде.       — Мы найдем их. Я обещаю.