«На двоих одна судьба»

***

      Около минуты все молчим. Я все ищу подвох в словах Перси, но, черт возьми, не нахожу его. Он серьезен.       — Аннабет, понимаешь, Клариссы и Криса в царстве мертвых нет… — Начинает Хирон, как-то нервно поглаживая свою отросшую бороду, но его перебивает Рейчел.       — Вернее они там, но не среди умерших душ, понимаешь?       Нет, Рейчел! Я не понимаю!       — Крис и Кларисса находятся в подземном царстве Аида. Но они не совсем умерли, — пытается пояснить мне Пайпер, но даже она понимает, что не в состоянии мне объяснить все так, чтобы я поняла.       Перси устало вздыхает.       — Нико, расскажи ей. Все с самого начала.       Я перевожу свой прожигающий взгляд на Нико. Парень с трудом отрывается от разглядывания своих рук и почти робко встречается со мной взглядом.       — Нико, рассказывай, — разве что не прорычала я, отчего Нико еще сильнее побледнел.       — Через пару недель после того как мы вернулись сюда, Аид пришел ко мне и сказал, что так и не увидел у себя в царстве Клариссу и Криса, — тихо начал парень, все время ища взглядом поддержку у Хирона, — Понятное дело, отец был полон недопонимания, и… — Нико замялся, снова опустив взгляд в пол, — попросил меня помочь ему. Мы снова пересмотрели всех, кто пришел к нему после войны, но этих двоих среди них не было.       Нико замолкает, глядя с какой силой я сжимаю уже побледневшие руки в замок. Пайпер пытается меня обнять, но я довольно грубо брыкаюсь, и она понимает намек. Переглянувшись с Хироном, Нико снова смотрит на меня и неуверенно продолжает.       — А потом мне стали сниться странные сны. Сначала я видел Криса, и он словно … ну это трудно, объяснить, — Нико запускает руку в свои волосы и устало вздыхает, — Словно он стоит за стеклянной стеной и …       Нико снова останавливается, а мой резкий голос прорезает тишину.       — И что-то говорит тебе, но ты не слышишь, что именно?       Перси нервно оборачивается в мою сторону, а Нико мрачно кивает.       — Вы с Перси первые, к кому он стал приходить во сне. Но Крис понял, что вы не в состоянии услышать его, поэтому стал приходить ко мне. И если сначала я тоже его не слышал, то потом все изменилось. Теперь я слышу их и … вижу.       Мне приходится сглотнуть прежде чем задать свой вопрос.       — Их…?       Нико кивает.       — Кларисса сложная. Ей не просто пробиться в сон. У нее не всегда получается.       Хирон осторожно наклоняется в мою сторону.       — Есть люди открытые, как Крис, а есть закрытые, как Кларисса. Открытые люди вроде Криса быстрее настраиваются на общение и им легче вклиниться в эмоциональный фон другого человека.       Да, этим объяснялось то, что Крис всегда чувствовал обстановку и настроение исходившее от собеседника, поэтому был очень тактичным и знал, в отличие от Перси и Нико, когда ему лучше промолчать. И он всегда знал как и когда нужно разрядить обстановку. С ним было… легко. Крис всегда был открыт для общения.       — А закрытые люди, вроде Клариссы и, — Хирон виновато вздыхает, — и тебя, Аннабет, привыкли отгораживаться от других и защищать свой внутренний мир от вмешательства посторонних. Другими словами, вы слишком самодостаточны и твердолобы, чтобы с легкостью открыться кому-то.       Я не в обиде на эти слова, потому что это еще мягкая версия нашей с Ла Ру черствой толстокожести и желания решать проблемы самостоятельно. Не понимая, что это обижает тех, кто может и, главное, искренне хочет нам помочь.       — Поэтому Крису легче общаться с Нико перемещаясь между мирами, чем Клариссе. Она просто могла перемещается в виде призрака, а вот Крису удавалось проникать в сны посредством своей открытости. Клариссе же не просто пробиться через свой разум, да еще и через разум Нико или кого-то из нас. Поэтому Крис был первым кто вышел на связь с Нико, а потом уже это, слава Богам, получилось и у Клариссы.       Нико кивает и начинает вертеть в руках вилку, в попытке хоть немного снять свое напряжение.       — Как я понял, Крис и Кларисса сейчас в подземном царстве у моего отца, но они не погибли. Аид может чувствовать всех мертвых, но Криса и Клариссу он не чувствует, а значит и не может найти. В этом и проблема. Ребята выходят со мной на связь, когда они спят или теряют сознания в мире мертвых.       Меня сильно передергивает от этих слов и я грубо огрызаюсь на попытку Перси успокоить меня.       И я слишком хороша в арифметике, чтобы не обратить внимание на следующий аспект.       — То есть ты видишь их уже месяца два, правильно?!       Нико нервно сглатывает.       — Первое время я просто видел их во сне. Это были рваные и быстрые сны, но потом я понял, что они пытаются достучаться до меня. Через месяц после всего случившегося, я смог уже разговаривать с ними. А теперь я вижу их как призраков. Как говорит Аид, чем больше времени они проводят в подземном царстве будучи «живыми», тем сильнее у них связь со мной.       — Значит, здесь, в лагере, уже пару месяцев как гуляет призрак Клариссы или Криса?       Нико неуверенно качает головой.       — Ну, когда они там спят, то они либо приходят ко мне в сон, либо тусуются по лагерю, навещают вас.       Хирон снова поворачивается ко мне.       — Их могут почувствовать те, с кем у них сильная связь. Перси, например, услышал, как его звал Крис. И один раз он слышал голос Клариссы. Подумай, может ты тоже что-то странное ощущала?       Я, практически не моргая, довольно сухо киваю.       Хирон, игнорируя мой вид, осторожно спрашивает, что именно. Бросив в его сторону хмурый взгляд, все же отвечаю, понимая что он не останет:       — Уверенна, что Кларисса была у меня в тот день, когда я вышла из домика. Я чувствовала ее присутствие, но списала это все на свое настроение. И сегодня, когда я была у нее в домике, возле меня упала книга, которая просто не могла упасть сама, а, когда я начала разговаривать сама с собой, я почувствовала, что меня кто-то трогает со спины. Она сказала, что скучает по мне. Но я подумала, что у меня просто поехала крыша. Я почти убедила себя в том что схожу с ума.       Пайпер и Рейчел не скрывают печали, когда смотрят на меня.       — Значит, у нее получилось пробиться к тебе, — тихо сказал Нико с грустной улыбкой, — Она давно пыталась…       Меня практически разрывает от того, что происходит, и того, что я чувствую. Все, что говорит мне Нико, приносит сильную боль. Я все ещё не могу поверить в то, что наши друзья могут быть живы. Черт возьми, мы их похоронили! Дважды!       — Почему они не говорят, где они? — снова спрашиваю я, пока остальные молчат.       Я все еще сижу в напряженной позе, и моя рука хочет встретиться не с одним лицом, которое сейчас так болезненно осматривает меня.       — Они не знают. Но судя по тому, что они говорят, их кто-то похитил. Потому что они прикованы к цепи.       Пайпер нервно смахнула волосы с лица.       — Аид пытается найти их, но он не может, потому что, судя по всему, наши ребята … живы. Нико старается узнать, кто их прячет, тогда мы можем выстраивать уже хоть какие-нибудь предпосылки. Пока ребята либо проводят время во сне у Нико или ходят по лагерю, надеясь найти в наших книгах хоть какое-нибудь упоминание о том, что такое возможно.       — А другие Боги?       Перси качает головой.       — Никто из них не может спуститься к Аиду. Только Аид может выходить на Олимп и потом возвращаться к себе. Другим спуск в подземное царство неподвластен, за исключением Гермеса, конечно. Мы будем работать самостоятельно. Под руководством Аида.       — Они умрут там от голода?       Нико фыркает.       — Там действуют другие законы природы, Бет. Ни голод, ни жажда, ни другие потребности их там не потревожат. Только сон еще применим к ним, потому что их души не погибли.       Теперь за столиком воцаряется абсолютная тишина.       Никто не смотрит на меня.       Я же обвожу взглядом каждого.       Как они посмели скрыть от меня такое?! Как посмели не рассказать мне раньше?! Они и мои друзья! Я должна была знать! Я должна была!       Два месяца!       Два чертовых месяца они знали, что они рядом с нами!       И НИЧЕГО НЕ СКАЗАЛИ МНЕ!        Сейчас я чувствую подступающую ярость, злость и бурлящую ненависть и обиду. Чувств было слишком много, но самые агрессивные из них, взяли надо мной вверх.       Хирон первый, кто осмелился после этого заговорить со мной.       — Аннабет, у нас были весомые причины не втягивать тебя в это раньше времени.       Я впервые плюю на вежливость в отношении кентавра.       — Да, что ты? И какие же?       — Аннабет, давай поговорим спокойно …       Я, просто на просто, поднимаюсь со своего места и, отойдя на пару шагов, впиваюсь в стоящий рядом столик и с силой швыряю его. Треск дерева, как стекло режет уши, но моя ярость все еще бушует. Клянусь, я чувствовала себя проснувшимся вулканом и эта агрессия буквально душила меня изнутри. Нервы уже давно ни к черту, а уже когда происходит такое …. Я поворачиваюсь к бледному Нико.       — Как ты мог молчать об этом?! Ты же видел, как я страдала!       Нико поднимается вслед за мной.       — Именно поэтому я и молчал!       — Это не оправдание!       — Бет, я просто не мог тогда кормить тебя пустыми надеждами, ты что не понимаешь?! — истошно заорал Нико, напуганный моей агрессией в отношении него, — Я видел, какого тебе и поэтому молчал! Я поэтому перестал навещать тебя, потому что не мог смотреть на тебя и врать тебе в лицо! Я сам еще не знал тогда, что происходит! Что я должен был тебе сказать?!       Я тоже взрываюсь, отшвырнув от себя руку подошедшей Рейчел и грубо отталкиваю от себя Перси.       — Иногда нужно меньше думать, Нико! Они мои друзья, и ты просто обязан был мне сказать! Это не только тебя одного касается! Я должна была знать, что есть надежда на то, чтобы их спасти! А мы впустую теряли время!       Нико, тоже закипая, отшвыривает от себя стул, от которого предусмотрительно отошел Хирон за две секунды до этого.       — Ты была не готова услышать что-то такое! Ты и сейчас не готова! А тогда я бы просто уничтожил тебя этим!       Хирон снова подходит ближе и, возвышаясь над нами, пытается успокоить нас. В большей мере меня, конечно. Но сейчас, его авторитет и власть почему-то не вызвали у меня желания заткнуться.       — Ой, Хирон, избавь меня от своих нотаций! — взревела я, наплевав на воспитание. Хирон должен был рассудить ребят, а не помогать им, действовать за моей спиной.       Теперь я обращаюсь ко всем.       — Почему вы все время скрываете от меня важные вещи?! Я хоть раз, предала кого-нибудь из вас? Хоть раз не спасла и не прикрыла чью-то задницу?! Черт возьми, я хоть раз не оправдала ожиданий?!       Все понуро опускают голову, не смея посмотреть мне в глаза.       Я постепенно перевожу дух, чувствуя, как подступают слезы. Они живы. Крис и Кларисса живы! И мы можем еще вытащить их и вернуть на землю. Мы просто обязаны это сделать!       Нико устало трет лоб и снова поворачивается ко мне.       — Аннабет, хватит.       — Хватит? Ты еще имеешь право говорить мне что-то подобное?!       Нико зло огрызается.       — Когда Перси скрывал от тебя пророчество, касающееся тебя, ты так не кипятилась! А сейчас, когда я что-то скрывал, чтобы защитить тебя и не дать тебе окончательно сломаться, я значит козел отпущения, да?!       Ох, как эта вражда между ними меня достала!       Теперь напротив него встает Перси, и зло просит Нико заткнуться.       — То есть ты у нас теперь герой, да?! — Нико в ярости бьет кулаком об стол, — Тебя значит можно прощать и закрывать глаза на твои тщедушные попытки защитить ее?! Тогда расскажи ей, — Нико яростно указывает на меня рукой, впившись в Перси полным ненависти взглядом, — Расскажи ей, Джексон, то, что ты от нее скрываешь сейчас! Давай, расскажи ей про Диониса и про Гроувера! Не строй из себя защитника, ты тоже врешь ей!       Перси каменеет, в то время как Хирон довольно грубо одергивает Нико и усаживает его на стул.       Я, проглотив свою злость, поворачиваюсь к не двигающемуся Перси.       — О чем он говорит?       Перси все еще стоит ко мне в профиль, и я вижу, как стиснуты его зубы. Он проклинает сейчас Нико, я уверенна. Нико же просто закрывает голову руками, видимо поняв, что он, собственно, натворил. Он не подставил Перси. Он лишь просто еще раз сделал больно… мне.       — Черт, Бет. Просто забудь.       Нет, Нико. Учись отвечать за свои слова. Я снова поворачиваю голову к Перси.       — Перси, что еще я должна знать? — уже повышаю голос я, чувствуя, что задыхаюсь от какой-то обиды и чувства несправедливости.       Парень медленно поворачивается ко мне.       — Дионис считает, что тогда на войне Гроувера призвал Пан. И Дионис пытается найти их.       Сначала я молчу, потому что в очередной раз испытываю шок. Потом меня переполняет надежда на то, что наш друг может быть жив! Но когда я вспоминаю о главном, я слова мрачнею.       — И ты не сказал мне об этом, потому что …?       Перси переводит на меня твердый взгляд. Ни тени сожаления.       — Потому что это может быть не правдой. Гроувер может быть мертв, — Перси медленно двигается ко мне и выделяет каждое слово, словно хочет, чтобы я почувствовалась всю горечь от них и не могла закрыться от боли, — И я не особо верю в то, во что верит Дионис. — Перси кривит лицо и машет рукой в пустоту, выдавая этим скрытое отчаяние, — Теперь, ты тоже об этом знаешь. И когда окажется, что Дионис ошибся, мы снова будем проходить через то, что проходили пару месяцев назад, — голос Перси становится еще жёстче и я инстинктивно делаю шаг назад, когда он нависает надо мной со стальным взглядом, — Я снова буду мучатся от того, что мой лучший друг мертв. Снова буду хоронить его у себя в душе. И именно от этого, тебя пытался спасти Нико в случае Клариссы и Криса. Надежда иногда хуже любого оружия, особенно когда ее у тебя отбирают. И ты должна понимать это, Чейз.       Мы молчим.       Когда мозг утихомиривает панику внутри меня и наконец-то возвращает себе трон, наорав на все эмоции которые меня разрывали, я начинаю понимать, что Перси… прав.       Мы так и пилим друг друга, пока не отвлекаемся на дернувшегося Нико, который сругнулся на что-то позади себя. Мы все поворачиваемся к нему. Парень нервно взмахивает рукой и поворачивается к нам.       — Кларисса сказала, что если она увидит здесь еще хоть одну ссору, мы можем не пытаться их вытащить. Они не хотят возвращаться и разгребать это дерьмо. Перевел дословно.       Мы все как по команде переводим взгляд за его спину, где нет никого. Но Нико тихо ругается с кем-то позади себя и снова поворачивается к нам.       — Кларисса просит нас перестать ругаться. И, Бет, … — Нико осторожно поднял на меня взгляд темных глаз, не скрыв печали, когда отметил, что мои глаза наполнились слезами от осознания того, что я могу вернуть ее. — Она тоже не хотела, чтобы ты узнала об этом раньше, чем нужно было.       — Но …       — Бет, она всегда была рядом. И она и Крис. И оба видели, как это тебя сломило.       Я сжимаю челюсти, чувствуя подкатывающую дурноту.       Нико обращается ко мне уже тише и намного теплее:       — Я не терял время, Бет. Но я просто не мог сказать тебе.       Мы молчим еще пару минут, прежде чем я отключаю эмоции и пододвигаю стул, смахнув слезы быстрым движением руки, и спокойно обращаюсь к Хирону и Нико, чем удивляю всех.       — Итак, у кого-какие версии на этот счет?       И ровно через минуту мы начинаем обсуждать, где могут быть наши друзья и кто может стоять за их похищением.       Следующие пару дней Перси меня не трогает. Нико тоже со мной очень осторожен. На следующий день после сцены в столовой, он сам пришел ко мне поговорить, и, несмотря на то, что я все еще испытывала обиду, я не могла долго злиться на парня. Он хотел как лучше, мне ли его судить?       Но напряжения все равно не удалось избежать.       Все это время каждый был занят своим делом. Рейчел перемещалась из домика Клариссы в домик Криса и обратно, в надежде хоть что-то предвидеть или почувствовать. Мы с Пайпер перебирали архивы, а Перси и Хирон общались с Гермесом.       Новость о том, что Кларисса и Крис живы, буквально возродила меня. Я была намерена вытащить их любой ценой. И никто не помешает мне сделать это.       Я старалась не думать о Перси, который снова меня игнорировал, и максимально отдаться тренировкам и новому важному делу. Отдаться работе.       Я разгребала все архивы и пыталась достучаться до Афины, которая перестала ко мне приходить. А мне нужно было спросить ее о том, что происходит. Что если она может что-то знать?       Но она не отвечала.       Вызывая во мне в очередной раз разочарование.       А в одну из ночей, на моем пороге неожиданно возник Перси. Я впервые спала крепко, после очередных ночных кошмаров за день до этого, поэтому не сразу услышала, что ко мне стучатся, но довольно быстро подскочила и открыла дверь.       — Перси?       Парень неловко переменялся с ноги на ногу, и я не сразу поняла что его смутила его толстовка на мне, в которой я так и продолжала спать, потому что в остальном другом я чувствовала себя уязвленной и беззащитной.       Нервно одергиваю край кофты и Перси возвращает ко мне взгляд.       — Тут такое дело…       Слишком мягкий голос. И я достаточно хорошо знаю Перси, чтобы понять, что он чем-то взволнован.       — Что случилось?! — уже не скрывая паники, выдыхаю я, схватив парня за ворот футболки, что его пугает. Но я в ужасе от того, что он пришел ко мне среди ночи. Я ожидала новостей про Криса и Клариссу, боясь услышать плохие.       Перси взял себя в руки, понимая, что мой порыв связан со страхом.       — Тише, Бет! Все хорошо. Не пугайся, — мягко просит Перси, осторожно обняв меня за плечи. — Давай прогуляемся, я покажу тебе кое-что хорошее.       Я пару секунд всматриваюсь в его мягкие глаза, обнимающие меня взглядом, и, успокоившись, разжимаю руки, и стыдливо опустив взгляд в землю, делаю шаг назад, увеличив между нами расстояние.       Перси, тем не менее, подталкивает меня вперед.       — Снова кошмары? — так же мягко обращается Перси, и я возвращаю свой взгляд на него.       Я мученически вздыхаю.       — Они и не прекращались.       Перси сочувственно кивает, так как сам страдает от ночных ужасов. Только если его крики в ночи стали беззвучными, то мои все еще было слышно.       Перси резко останавливается, когда мы выходим из моего домика и, встав передо мной, очень осторожно, словно боясь, что я оттолкну его, кладет свои руки мне на плечи. Его зеленые глаза в этот момент наполнены неимоверной нежностью и заботой.       — Мы вернем их.       И это то, что хочу услышать. То, чего я жду от всех. Что мы вернем их. Спасем!       Я благодарно улыбаюсь ему.       — А теперь пошли, тебя ждет сюрприз, — тепло улыбается Перси, и уже смелее взяв меня за руку, ведет в лес.       Я не задаю лишних вопросов, боясь своей реакции и ожиданий, и позволяю себе сжать его руку в ответ. Но когда мы выходим на поляну к священному дубу, я столбенею и снова теряю дар речи.       — Боже мой …       На поляне стоит Гроувер.       Живой.       Невредимый.       Наш Гроувер.       — Он вернулся, — с благоговением говорит Перси, сжав мою руку, — И он теперь Пан. Дионис был прав. Во всем.       Я все еще шокировано смотрю на Гроувера, с улыбкой смотрящего на нас, и стоящего позади него Диониса, устало облокотившегося о священный дуб.       Ровно пара секунд, и я, прохрипев имя сатира, сломя голову бегу к ним. Гроувер с улыбкой раскрывает руки для объятия, и я с разбегу прыгаю ему в руки, вызывая у него тихий смех.       — Гроувер! Боже мой! Гроувер! Ты жив! — я суматошно обнимаю его сквозь полившиеся слезы облегчения и радости, и потрясенно разглядываю парня, не веря в это чудо. Сатир тепло улыбается, обнимая меня и бережно утирая мои слезы, которые перерастают в рыдания. Он словно стал старше и мудрее, отросшая бородка, пара морщин, но все такое же дружелюбное родное лицо.        — Гроувер, ты живой!       Я обмякаю в его руках, крепко обнимая, боясь снова его потерять. Я так скучала по нему! Он был мне так дорог! Гроувер укачивает меня в своих объятиях, как ребёнка, шепча ласковые слова и нежно поглаживая по волосам.       — Ох, Аннабет, я тоже скучал по тебе! И я так сильно переживал за тебя! Не меньше, чем за Перси!       Мы стоим так, обнявшись, долгие минуты, прежде чем я отстраняюсь. Перси тоже встает рядом с нами и так же крепко обнимает Гроувера. Парни обнимаются долго, и я снова не сдерживаю слез, глядя как они дороги друг другу. Перси был практически счастлив сейчас. Я знала, как много для него значил сатир, и видеть их воссоединение было и радостно и тяжело одновременно. В их объятиях было столько тоски друг по другу, признания, любви.       Мы немного говорим о том как они появились здесь и я понимаю, что остальные ребята уже увиделись с Гроувером, и тактично ушли, понимая, что правильно будет оставить его наедине со мной и Перси. Можжевелка, все это время стоящая поодаль от нас, рядом с Дионисом, стоит опустив голову и словно избегая меня взглядом. Учитывая наши с ней отношения пол года назад… я понимаю почему она себя так ведет сейчас.        Через некоторое время я оставляю парней, чтобы подойти к другому важному для меня человеку. Который стоит в стороне, скромно прислонившись спиной к дубу и с какой-то горькой насмешкой наблюдая за нами, пока Можжевелка подходит к Гроуверу и снова крепко его обнимает, пока тот утирает ей слезы вместе с улыбающимся Перси.       Когда между мной и Дионисом остается пара шагов, я перестаю держать себя в руках, и практически бросаюсь ему на шею.       — Дионис…       Я больше ничего не говорю, но в его имя вложено слишком много чувств и эмоций. И Дионис понимает это. Потому что в мое имя вкладывает тоже самое.       — Аннабет…       Он крепко обнимает меня в ответ и отстраняется не сразу, позволяя мне насладиться его объятиями и чувством того, что я не одна.       — Я скучала по тебе. Прости меня за те слова. Ты не заслужил.       Хрипло выговариваю я, уткнувшись в его грудь. Дионис крепко обнимает меня и ласково гладит по волосам.       — Не надо, Аннабет. Я все понимаю и нисколько не обижаюсь. Но я рад, что ты смогла подняться с колен после всех этих потерь.       Только вот мне кажется, что я все еще на них…       Мы стояли с ним, обнявшись, очень долго. Дионис был для меня важным человеком. И мое отношение к нему было не таким, как к Хирону. Кентавр был для меня авторитетом, лидером, мудрецом, тем, кто вдохновлял меня и был моим героем. Дионис … Дионис был чем-то недоступным, но вместе с этим, чем-то определенно важным и близким. Мы были совсем разными, но что-то всегда тянуло меня именно к нему. К Дионису, который по странным причинам, позволял мне это.       Я провожу с Перси и Гроувером еще около часа, слушая какого сатиру в роли Пана. Все через что он прошел за это время, кажется таким необычным, и больше похоже на чудо. Но вскоре я оставляю парней наедине, понимая, что им есть, что обсудить и без меня. Но прежде чем уйти, я еще раз обнимаю Гроувера, который с тоской во взгляде всматривается мне в лицо. Мы говорим друг другу важные слова, которые давно следовало сказать друг другу, и я отпускаю его с легким сердцем. Гроувер должен заниматься новыми обязанностями, но обещает часто появляться у нас. И чтобы навестить нас, и чтобы наблюдать за дриадами, да и это его Дом, как он без него?       Почему-то подсознательно жду, что Можжевелка пойдет следом за мной, и так и происходит. Она окликает меня на середине пути, и когда я поворачиваюсь, снова виновато опускает глаза.       — Я знаю, что прошлое не исправить. Но мне очень жаль, что я так скверно вела себя с тобой, когда ушел Перси. Я была… не права.       Мне трудно злиться на нее, потому что злости и обиды давно нет. Есть только настоящее, которое омрачено этим прошлым.       Мы с Можжевелкой переступили через вражду еще давно, просто не торопились начать все сначала.       А сейчас, Можжевелка сделала тот первый и важный шаг, на который вряд ли бы в скором времени нашла смелость и силы -я.       — Гроуверу было плохо без Перси. Но что я не сразу поняла, ему было плохо и… без тебя.       Можжевлека поднимает глаза и, несмотря на то, что видит мою мягкую улыбку, все равно виновато качает головой, утерев мокрые глаза.       — Мне так жаль, Аннабет! Так жаль! Я была такой глупой!       Я просто подхожу к девушке и крепко обнимаю ее, дав понять, что все обиды давно прощены.       А мы с ней возвращаемся к тому, что когда-то почти потеряли.       Мы с ней снова начинаем… уважать друг друга.        Я дохожу до своего домика одолеваемая некоторым смятением. Я чувствую радость, настоящую и не подкупную радость, впервые за долгое время. Мы вернули себе Гроувера. Он жив и он с нами. Боги словно сжалились над нами и дали нам немного просвета, подарив хоть и маленький, но шанс вернуть Клариссу и Криса, и получить назад своего Гроувера.       Но, Боги, как мне хотелось сейчас же вернуть сюда и Клариссу и Криса! Почему с ними все так сложно и мы не можем видеть их сейчас в лагере живыми и невредимыми, как сатира?!       Зайдя в дом, одолеваемая тоской и радостью одновременно, я вдруг отчетливо осознаю рядом чье-то присутствие. Это почти неосязаемое легкое ощущение, но остро чувствующееся мною. Потому что я не раз уже сталкивалась с этим чувством. И теперь я знала, что нельзя отмахиваться от него.       Кто-то из них был здесь, в моей комнате.       Либо Кларисса, либо Крис.       А может и оба.       Это снова выбивает весь воздух из легких и сворачивает мой желудок тугим узлом, чтобы спазмы в области сердца острее отзывались в душе. Я не могла контролировать себя в такие минуты.       Я осторожно протягиваю руку к вешалке и сжимаю висящую на ней камуфляжную куртку. Снова переживаю их потерю, проведя по ней рукой.       — Кто бы из вас здесь не был, знайте, что я скучаю, — хрипло выдыхаю в пустоту комнаты, не скрыв слез, — И по тебе Крис, и по тебе Кларисса. Я так сильно по вам скучаю! Мне так сильно вас не хватает …       Свободной рукой утираю слезы, когда надрыв в голосе заставляет меня замолчать и вдохнуть воздуха. Но почти сразу, беру себя в руки. Ведь они еще могут вернуться! Я могу снова увидеть их живыми!       Поэтому я клятвенно обращаюсь в пустоту своей комнаты:       — Я вытащу вас оттуда. Чего бы мне это не стоило.       Говорю это уже твердым голосом, понимая, что верну их любой ценой. Я верну их!       — Вы вернетесь так же, как Гроувер. Клянусь.       И в этот момент что-то едва осязаемое касается моего плеча. Вызывая у меня ком в горле и тяжесть на сердце. А потом я слышу их тихие, но различимые в этой комнате, голоса.       — Мы тоже любим тебя, Бет.       И в ответ на это, я только сжимаю рукав камуфляжной куртки, и сняв ее с вешалки, медленно оседаю на пол, крепко обнимая ее.       Они здесь.       Со мной.       Рядом.