Глава 20
16 июня 2016 г. в 09:14
— Перси, вставай.
Я узнаю этот до боли знакомый голос и резко распахиваю глаза.
— Аннабет.
Стоит мне увидеть ее перед собой, как меня начинает переполнять тоска. Я так скучал без нее. Мне было так тошно оттого, что я оставил ее одну. И вот сейчас, она была рядом. Рядом со мной.
Девушка кивает и с грустью осматривает меня. Я делаю тоже самое, отмечая как она прекрасна. Белокурые волосы как всегда забраны в высокий хвост, на ней темно серая майка и черные брюки, а все ее руки покрытыми синяками и ссадинами.
— Что с твоими руками? — я не могу удержаться и протягиваю к ней руки, но девушка качает головой и мои руки так и повисают в паре сантиметров от ее ладоней.
— Это все тренировки, Перси, — успокаивающим тоном говорит Аннабет, смахивая с лица прядь волос. — А вот ты должен просыпаться.
Просыпаться?
Я непонимающе смотрю на нее, после чего поднимаюсь на ноги и осматриваюсь. Мы находимся посреди какой-то поляны, и вокруг нас нет ничего, кроме высокой травы и сиреневых цветов. На небе уже закат и все выглядело почти романтично, если бы не тот факт, что Аннабет выглядела напуганной. Девушка поднимается вслед за мной и, когда я непонимающе осматриваюсь, она делает осторожный шаг в мою сторону.
— Ты должен просыпаться, Перси. Ты обещал мне, что вернешься живым.
Я совсем теряюсь. Что происходит?
Аннабет как-то тяжело сглатывает и протягивает ко мне руки. Не медля, я хватаю ее за руки и притягиваю к себе, утыкаясь лицом в ее шею. Аннабет крепко обнимает меня и я наконец-то чувствую, как внутри меня что-то срастается. Та боль, не дающая мне покоя весь этот чертов месяц, наконец-то успокаивается.
— Я так скучаю, Бет.
— Я тоже скучаю, Перси.
Мы стоим так несколько минут, после чего Аннабет первая отстраняется и взяв мое лицо в ладони с напором всматривается в мои глаза.
— Помнишь, что ты мне обещал? Быть осторожным и вернуться живым.
Ее голос требовательный и в то же время тревожный. Не понимаю, почему она так взволнована и почему она постоянно напоминает мне мои слова. Все, что я сейчас хочу, это быть с ней здесь и сейчас. Никаких тревог. Только мы. Но, похоже, Аннабет хочет чего-то другого.
— Ты помнишь, Перси?! — девушка с таким рвением встряхивает меня и я в панике смотрю как ее глаза наполняются слезами.
Я протягиваю к ней руки, чтобы успокоить ее, но она уворачивается и снова требует от меня ответа.
— Да, я помню, Аннабет. — Как можно спокойней и ласковей отвечаю я.— Вернуться живым. Быть осторожным. Я помню и я сдержу свое слово. Но я не понимаю, почему тебя это так тревожит? Ведь здесь мне ничего не угрожает.
Девушка наконец-то успокаивается и, когда я снова протягиваю к ней руки, она делает несколько шагов назад.
— Тогда пора просыпаться, Перси.
Что? Я в отчаянье взъерошиваю волосы, а Аннабет отходит еще дальше.
— Просыпайся, Перси.
А потом все начинает тускнеть. Последнее что мне удается различить, это серые глаза Аннабет, наполненные тревогой и тоской.
Я прихожу в себя и первое, что вижу — это огромные железные прутья. Ржавое железо повсюду, и я чувствую неприятный запах тухлятины. Здесь слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но даже в этом полумраке я могу отчетливо заметить торчащие из стен огромные обрубленные корни. Я нахожусь в клетке.
Черт возьми, в тесной железной клетке.
Пытаюсь вздохнуть, но мое горло обдает неистовой болью. Наклоняюсь и выплевываю на землю кровь. С хрипом делаю повторный глубокий вдох. Не знаю, что с моей головой, но возможно, причиной того, что у меня перед глазами все плывет и все мутное, а так же причиной острой головной боли отдающейся звоном в висках, является недостаток кислорода.
Пытаюсь пошевелиться и не сразу понимаю, что мои руки привязаны над головой жесткой цепью. Сам я сижу на коленях. Ссылаясь на свое онемевшее деревянное тело, делаю вывод, что подвешен так не одни сутки. А еще здесь слишком сыро. Сыро и пахнет плесенью. И тухлятиной.
А спустя пару минут, разум становится яснее и по мере осознания происходящего, ко мне приходит боль.
Мучительная и невыносимая боль.
Она распространяется по всему телу, поднимаясь от стоп до запястьев. Пошевелиться я не могу, тело не слушается, а боль такая жгучая, что перед глазами снова все темнеет. Я уже знаю, что у меня разодран левый бок, у меня разбито лицо и похоже я сломал ногу. Но видимо болевой шок настолько сильный, что пока боль приходит отрывками, а не наваливается на меня лавиной.
И прежде чем снова потерять сознание, я пытаюсь подняться и хрипло шепчу.
— Зоя.
В ответ я слышу лишь глухой звон падающих капель воды и боль в горле.
А потом я выключаюсь.
Когда я снова открываю глаза, вернее глаз, потому что левый ничего не видит и явно опух, через железные прутья, я вижу перед собой человека. Здесь темно и я мало, что могу разглядеть, однако силуэт очерчен довольно четко.
— Где я? — хриплю я, и сплевываю на землю кровь.
— Это неважно. — Отвечает мне низкий мужской голос, а я снова захожусь в приступе кровяного кашля. По всему телу распространяется адская боль, и я на грани того, чтобы снова потерять сознания.
— Со мной была девушка. Зоя. — Из последних сил хриплю я, и меня перебивают взмахом руки.
— Она жива.
«Жива». Я не могу сдержать облегченного вздоха, чувствуя, как беспокойство за девушку угасает.
— Кто вы?
Мужчина качает головой и наклоняет голову набок, словно отчаянно пытается разгадать меня.
— Нет, мальчик. Это кто ты?
Хрипло усмехаюсь, после чего со стоном встречаю боль в легких и в левом боку. Разум снова затмевает острая боль. И, кажется, мужчина с долей волнения осматривает мое тело. Не знаю, что он там видит, но ему явно жаль меня.
— Перси. Перси Джексон. И это все, что я могу вам сказать, пока вы не скажете мне кто вы.
И после того, как боль окончательно затмевает разум, я отключаюсь.
Просыпаюсь от того, что меня касается что-то холодное.
Резко распахиваю глаза и смутно различаю лицо девушки.
— Не дергайся. Я помогу тебе. — Ласково говорит девушка и снова касается моего лица холодной тряпкой. Облегченно вздыхаю, чувствуя, как перестает жечь лицо и левый глаз, однако когда меня касаются снова — дергаюсь и отвожу голову в сторону, скривившись от боли.
— Помогите девушке, которая была со мной. Помогите ей. — Едва различимо шепчу я, но голос подводит меня. Горло жжет, и я чувствую привкус крови, но отшаркавшись, заставляю себя произнести фразу отчетливо, так чтобы девушка услышала.
Я как-нибудь справлюсь. Пусть спасут Зою.
— Ей тоже помогают. Не брыкайся. Дай мне помочь тебе. — Как-то отчаянно шепчет она, и, коснувшись меня своей ладонью, поднимает мое лицо так, чтобы быть со мной на одном уровне.
— Офелия, осторожней. Он может навредить тебе.
Дергаюсь и фокусирую мутный взгляд на решетке. Теперь понимаю, что рядом с нами стоит еще один человек. Судя по голосу это мужчина, и он явно не настроен ко мне так же дружелюбно, как девушка.
— Так как мы навредили ему? — как-то зло шикает на мужчину девушка и снова поворачивается ко мне. — Терпи, надо промыть твои раны.
Девушка промывает прохладной водой мое лицо и линию плеч, а после, осторожно отрывает мои ободранные лоскуты одежды и начинает промывать тело. Здесь я уже бессилен, и эту адскую боль терпеть не в силах. Ощущение, что у меня выдрали целый бок и вырвали пару ребер. Я не то, что дышать почти не мог, я не мог даже ясно мыслить. Боль была повсюду, от лица, спускаясь к затылку, плечам, спине, бокам и ногам. Адская боль. Когда она осторожно проводит рукой вдоль ребер, я стону и снова сплевываю кровь.
— Все очень плохо, Марк. Дай мне травы, он при смерти.
Последнее что я помню, это как девушка проводит чем-то около моего лица, и я вдыхаю какой-то приятный легкий запах. А потом, наступает темнота.
— Мы его не спасем, Офелия! Он же разодран вдоль и поперек!
— Закрой свою волчью пасть и неси парня, Марк! Ему еще можно помочь.
— Да он как кусок мяса, Офелия. Ты посмотри на него, меня начинает тошнить только от одного его вида. Это что? Вывернутая кость? Все меня сейчас точно стошнит.
— Прекрати, Марк!
— Это отвратительно!
— Не смотри на него, просто бери на руки!
— Не смотри? Ты шутишь?! Тут хочешь не хочешь, приходится смотреть. Боже, здесь повсюду кровь.
— Мы спасем его, Марк.
— Да делайте с ним, что хотите, только давай быстрее выбираться отсюда. Меня реально тошнит.
— Марк, ты как девчонка, ей богу.
— Плевать. После него придется отмывать и клетку и цепи. Засранец!
— Осторожней, Марк, старайся не касаться этих ран.
— Ну, уж извини! Как могу, так и беру! Этот парень со своей девчонкой наделали много шуму. Весь лагерь гудит из-за них, а мы тут думаем, как осторожней его поднять.
— Еще бы. Они выстояли в схватке с нами и в этой неравной борьбе почти выиграли, дав отпор каждому, кто нападал на них. Если девчонка — герой, то этот парень, поверь мне, истинный воин. Никто, еще не выживал после такого. Никто, Марк. А он уже спустя пару суток очнулся! Это чудо!
— Они чуть не убили Кастора и Вайолет! А ты поешь ему дифирамбы! Да лучше бы он сдох, и мы бы не мучились, гадая, кто они и откуда.
— Заткнись, Марк! И неси его осторожней!