«На двоих одна судьба»

      Ночь проходит спокойно и я рад, что в этот раз обошлось без диких зверей и противных гоблинов. Мне уже порядком надоело отгонять одних и вырубать вторых. Зоя просыпается в относительно хорошем настроении и даже не ворчит на меня, за то, что я еще ничего не убрал. Тем не менее, мы довольно спокойно выдвигаемся в лес, в очередной раз, спрашивая друг друга, повезет ли нам на этот раз.       В этот раз ведущую роль я беру на себя. Если до этого каждый шаг, каждый поворот мы обсуждали друг с другом, чтобы, если у кого-то возникают сомнения, идти другим путем, то сегодня я делаю это сам. Зоя позволяет мне это, хотя я и вижу, что ей это претит.       Я настолько поглощен в чувства, интуицию, инстинкты, что в голове нет ни каких других мыслей.       Кроме одной.       «Мы должны найти их».       Мы должны.       К закату мы уже останавливаемся у большого дерева и не без радости отмечаем, что в этой точке леса мы впервые. Нет необходимости сверяться с картой или компасом, все это не работает здесь и, кажется, осознанно ведет нас по неправильному пути. Пока Зоя потрясенно осматривает карту, отмечая, что мы еще ни разу не заходили в эту часть леса, я удовлетворенно вздыхаю лесной воздух. Почему-то здесь, он особенно чист. — Как ты сделал это?! — Сделал что? — Привел нас сюда! Я отмахиваюсь от Зои и сажусь под одной из огромных елей. — Я не знаю, Зоя. Я действительно не знаю. Просто я словно … не знаю. Не могу объяснить. Я словно знал, что мне нужно именно сюда. — Ты просто везунчик, Перси Джексон. Не более того, — с сарказмом отмечает Зоя и вместо того, чтобы почувствовать укол от ее слов, я лишь тихо смеюсь. — Как знаешь, Зоя.       Мы готовимся к ночлегу. Я раскладываю палатки и готовлю ужин, пока Зоя что-то сопоставляет по картам и компасам. Почему-то мне кажется, что в этом путешествии не знания должны помочь нам. Что-то другое.       А потом происходит следующее: я чувствую слабость, и мои веки тяжелеют. Не знаю, когда я успел так устать, но сон буквально поглощает меня. Я уже готов закрыть глаза, чтобы подремать и отдохнуть, но что-то меня останавливает. Это чувство идет изнутри, и оно уступает желанию уснуть, но я не могу проигнорировать его. Бросив ленивый взгляд в сторону Зои, я вижу, что и она ложится под елью, зевая и закрывая глаза. И это все расставляет на свои места. Зоя никогда не устает. Она никогда не закроет глаза, не убедившись, что второй из нас бодр и стоит на страже. А я за последний месяц практически не испытываю желания уснуть.       Это не обычная сонливость. Игнорируя тяжесть и свинцовые веки, я медленно встаю и хватаю свою рюкзак. — Зоя, вставай! Нужно уходить! Зоя медленно открывает глаза и так же лениво встает. В ее глазах я тоже вижу то же внутреннее сопротивление действительности. Она тоже это чувствует. — Нас хотят усыпить. — Бормочет девушка, хватая свой рюкзак и сжав мою руку. Я, покачиваясь, двигаюсь вперед, но Зоя одергивает меня и тащит в обратную сторону. — Нужно бежать в ту сторону, из которой пришли. У меня нет сил, чтобы спорить, и мы, как пьяные подростки, пошатываясь и спотыкаясь, бежим, не поддаваясь этой тяжести и сонливости. Мы все бежим, и я чувствую, что лес проясняется, тяжесть уходит и разум становится ярче. Чем дальше мы от этого места, тем быстрее приходим в себя. Я начинаю сыпать ругательствами в адрес этого леса, и на бегу подхватываю Зою, зацепившуюся за какую-то ветку. — Что за дрянь? — зло пыхтит Зоя, и я не знаю, что ей ответить. Мы выбегаем на небольшую поляну и резко останавливаемся, принимая боевую стойку. Прямо перед нами, в нескольких метрах, стоят волки. Огромные, черт возьми, волки.       Они не нападают толпой. В нашу сторону бегут всего лишь два волка, и мы успеваем поделить их между собой. Прежде, чем один из них нападает на меня, я успеваю оценить его. Слишком большой и мощный для волка, длинная шерсть, острые клыки и длинные когти. Омерзительное существо, пугающее. Даже я, так много видевший за свои 18, содрогнулся от этого зрелища. — Оборотни. — Тихо констатирует Зоя, и принимает на себя первый удар.       Признаю, девчонка хороша в бою. Она не боялась, не медлила. Истинный воин. Истинная амазонка. Первые два волка, не сломили нас. Да, они в два с половиной раза больше нас, когда стают на задние лапы, но нам удалось разделаться с ними. Со следующими двумя было сложнее. Зое прокусили бедро, мне вывихнули руку и чуть не отгрызли ногу, но мы все так же упорно отражали нападение. Я полностью погрузился в свои инстинкты и умения. Мой меч сверкал в этом тусклом лунном свете, как и меч Зои, а вот волки довольствовались лишь своими зубами и когтями. Слишком острые, слишком длинные. Тело пронзало острой болью от их укусов, но какая-то неведомая внутренняя сила заставляла драться дальше.       Стоило побороть одного волка, как в нашу сторону двигался следующий. Слюнявая пасть, горящие глаза. Я был уверен, что напади они на нас сразу все вместе, мы бы не выбрались живыми. — Чертова, псина. — Рычит Зоя, когда ее отшвыривают в сторону. Я успеваю среагировать в последнюю минуту, когда волк практически склоняется над ней. Обрубив ему хвост, я отвлекаю его от Зои, и теперь пытаюсь отбиться от двух волков сразу. Смутно осознаю, что чьи-то острые когти пришлись по моему боку, а другие задели шею. Я продолжаю отбиваться, и надо заметить, в тандеме с Зоей, это не так уж и сложно. Мы словно читаем мысли друг друга: успеваем страховать друг друга, успеваем обмениваться взглядами и помощью друг друга. Я нагибаюсь, и прохожусь мечом по ногам волка, пока Зоя, выпрыгивая из-под моей спины, вонзает свой меч ему в тело. Повернувшись, делаем тоже самое, со следующим. Темные волосы Зои уже давно выбились из косы, и теперь торчали в разные стороны, спадая на ее бледное лицо. Но в ее глазах я видел такую ярость и такое пламенное желание драться, что внутренне восхитился ей. Вот она, амазонка, во всей своей красе. С кровоточащей ногой и разодранной рукой она все еще готова биться и никогда не сдаться.        Все происходит слишком долго, мы не успеваем справляться с одними, как нападают следующие. Я действую уже на автомате, я, как ни странно максимально собран и готов выбраться отсюда живым. Волки скулят, рычат, воют, все это действует угнетающе, но я стараюсь не отвлекаться на это.       А потом на нас нападают все шесть волков.       И это схватка практически на смерть. У меня вырывают меч, мне приходится применить свою силу.С одним волком я падаю на землю, схватив его лапу и вывихнув предусмотрительно вторую. Другого удается, практически, задушить, хотя я сам чуть ли не изодран. Кровь струится по лицу, все мои руки в крови: и в своей и в волчьей, а боль в сломанной ноге и вовсе уступает той боли, которую я чувствую в разодранной спине.       И мы проигрываем им в последнюю минуту. Зою ловким обманным маневром отшвыривают и волчья пасть вгрызается ей в ногу. Девушка не успевать среагировать и оттолкнуть от себя второго, который раздирает ей руку. И не смотря на эту адскую боль, она все еще пытается сопротивляться. Конечно, я пытаюсь помочь ей и перенимаю всех волков на себя. — Не трогайте ее! — хрипло кричу я. Зоя теряет сознание от своих переломов и кровоподтеков, а я остаюсь один на один с этими чудовищами, пытаясь защитить и ее и себя от них. Когда остаются два волка, я понимаю, что внутри меня что-то оборвалось и я больше ничего не чувствую. Никакой боли больше нет. Я даже не понял, что это болевой шок, от прогрызенного бока. Я помню, что пронзаю мечом одного из них, а второй в этой время проходит своей когтистой лапой по моему лицу. А потом наступает темнота.