«На двоих одна судьба»

— Почему только сейчас? Выходя из шатра, я все же обернулась и задала мучающий меня вопрос. Столько дней Перси, втайне от меня, сбегал сюда, ссылаясь на тренировки, Рейчел и прочее. А я настолько потерялась в нем, что даже не заметила, что происходит в лагере. Где моя бдительность? Куда, черт побери, я ее засунула?! Туда же куда и свою гордость?! — Это не тот случай, когда нужно оповещать об этом каждого, кто подходит под описание из пророчества. — Понуро ответил Дионис. Усмехнувшись, я выгнула бровь. — Серьезно? Хирон повернулся ко мне. — Мы слишком мало знаем, Аннабет. Подробности начали всплывать только сейчас, поэтому я решил, что будет неплохо оповестить тебя. И это было правильное решение. Ну, еще бы. — Просто я оказалась в ненужное время в ненужном месте. — Сухо отвечаю я. Если бы меня здесь не было не уверенна, что Хирон потрудился бы оповестить меня об этом. — Аннабет… — устало промолвил Дионис, и мне пришлось взять себя в руки. — Я кое-что слышала про них. Все резко поворачивают головы в мою сторону. Даже Перси, который до этого понуро опускал взгляд, сейчас смотрел внимательно и настороженно. Я перевожу взгляд на Хирона и несколько поморщившись продолжаю: — Когда я была в Аргентине, я познакомилась с одной женщиной, она помогала мне первое время. И она была влюблена в одного ведьмака. Будучи молодым, он сбежал из дома, чтобы искать выживших сородичей скитавшихся по миру, и таким образом встретился с Марией. Они любили друг друга и все такое, пока ему не пришлось уехать обратно.       Хирон, кажется, искренне удивлен тому, что я слышала об этом народе. Зоя, как всегда, смотрит с пренебрежением, ведь я опять знаю больше, чем она. — В то время трагически погиб один из советчиков их народа, и ее молодому человеку было нужно вернуться, чтобы помогать в совете. Он, правда, больше не возвращался, но суть не в этом. Мария упоминала, что этот мужчина рассказывал ей о том, что их народ возродился не так, как они ожидали. Раньше, у них преобладали мужчины — ведьмаки, отсюда и их название. Однако нынче главенствующую роль взяли женщины. Мужчины сильно ослабли после войны и утеряли связь с природой. А вот женщинам со временем удалось обрести прежнюю силу, поэтому они взяли первенство в управлении. Что происходит сейчас — я не знаю.       Хирон единственный кто не теряется и начинает расспрашивать меня про случившееся. Зоя, смерив меня взглядом, гордо покидает шатер. Дионис отводит взгляд и теперь отрешенно смотрит на карту. А Перси? Перси просто садится рядом и слушает нас. — Я думаю, на сегодня достаточно. — Обрывает нас Дионис, и я не спорю. Лично у меня — эмоциональный перегруз. На улице уже светает и все, что я хочу — вернуться домой. -Спасибо, Аннабет. — Ласково приобнимает меня Хирон и я несколько теряюсь от такого проявления чувств. — Перси и Зоя скоро покинут лагерь. По лагерю рано или поздно пойдут слухи и подозрения. Будь готова к тому, что тебе придется принимать удар и на себя. Дионис стоит в пол оборота и его резкий тон несколько удивляет. Не понимаю, что происходит с ним в последнее время. — Как скоро? — обращаюсь я к Перси, уже чувствуя ком в горле. Перси, все еще не глядя на меня, устало вздыхает. — Дня три-четыре. Сухо киваю и встаю. Три или четыре дня. У нас осталось времени меньше недели. Он вообще собирался сказать мне, что уезжает?! Перси выходит следом за мной и пару минут мы идем молча. — Хирон просил меня подождать, Бет. Я обещал ему. Когда он касается меня, я лишь устало киваю. Я прекрасно понимаю это и не злюсь на него за молчание. Да, первое время мне казалось обидным, что от меня скрывали такую информацию, однако сейчас понимаю, что это было правильным. Всему свое время. И я уважаю мнение Хирона, раз он считал нужным не торопиться — значит так правильно. Я так же понимаю, какого пришлось Перси. Теперь все встало на свои места и, глядя в его виноватые и обеспокоенные глаза я вижу, что ему пришлось нелегко, скрывая от меня и от ребят эту информацию. — Я понимаю, Перси. И я не злюсь. Парень сдавленно опускает взгляд и мы снова двигаемся вперед. В полном молчании мы доходим до моего домика и несколько минут тупо смотрим друг на друга. Перси выглядит поникшим и измученным, и я так хочу утешить его! Но я чувствую, что ему это не нужно… Он не подпускает меня. — Что происходит, Перси? — задаю мучавший меня вопрос и чувствую, как сердце сжимается. Я уже знаю, что его ответ на этот вопрос многое изменит. И главное изменит отношения между нами. Странно, но я готова к худшему. Перси молчит и с такой яростью взъерошивает свои волосы, что я содрогаюсь. Ему тяжело. А значит, будет тяжело и мне. И я уже не могу выносить это. Я делаю шаг к нему и нежно касаюсь его щеки своей рукой. Парень мученически вздыхает и закрывает глаза. — Перси, ты мучаешь меня. Скажи все как есть. И когда он открывает глаза, я уже вижу ответ. Вижу эту боль. — Я не могу быть с тобой, Аннабет, — хрипло отвечает парень, устремляя взгляд зеленых глаз в небо. — Эти отношения поглощают меня, и я становлюсь слабее. Я перестал отдаваться тренировкам в той мере, в которой должен, я перестал следить за тем, что происходит вокруг меня, я стал ленивым и слабым. Я теряю доверие отца, надежды Хирона. Все крутиться вокруг тебя, и я ничего больше не замечаю. Я не хочу пожертвовать всем, что я с таким трудом воспитал в себе, что возложил на меня отец и Хирон… Я должен быть сильным, я должен учиться, Аннабет! Когда придет время, я не хочу оказаться ненужным, подвести друзей и не успеть спасти кого-то кто мне дорог. И ты прекрасно понимаешь меня, Бет… Ты знаешь, что я прав… Если отбросить эту слепую … страсть… то ты тоже чувствуешь это.       Перси говорит быстро, эмоционально. Его глаза горят и … он меня пугает. Он похож на психа, который хочет что-то отчаянно доказать самому себе. Если отбросить эту слепую … страсть… то ты тоже чувствуешь это. Эту?! Страсть?! Я делаю неловкий шаг назад, чувствуя, как от его слов распространяется боль. Перси хватает меня и, взяв мое лицо в свои руки, сдавленно шепчет: — Ты мне нравишься, Бет! Сильно! Но я… я забывался…, но сейчас я понял…я не могу тебя обманывать и сеять в тебе пустые надежды… — Перси сжимает челюсти, я же чувствую тошноту. — Все, что мы могли сделать друг для друга — мы уже сделали… мы были вместе, потому что нас тянуло друг другу… мы были нужны друг другу…       Я борюсь с тошнотой и слабостью, которая молниеносно распространяется по всему телу. В панике от того, что я могу услышать то, что больше всего на свете …. не хочу услышать … — Аннабет, ты мне очень дорога. И мы не чужие друг другу… Но…. Перси запрокидывает голову и устремляет взгляд своих красивых глаз в ночное небо. -Я не люблю тебя… Когда он опускает голову, я не плачу. Лишь молча смотрю в его глаза, отмечая как устало он смотрит на меня. — И ты меня не любишь, Бет. Мы с тобой заигрались. Такие как мы, не способны совмещать эти вещи. Друг с другом. Мы слишком похожи… Я молчу. А Перси осторожно притягивает меня к себе и касается своими губами моего лба. — Прости меня, Бет. Прости… Но я не слышу этих слов. В голове все еще эхом отдаются другие его слова. «Но я… я не люблю тебя…» Мы стоим так долгое время. Перси не отходит, я не отстраняюсь. Возможно, парень просто понимает, что я беру себя в руки и дает мне время справиться с эмоциями. Когда я все же отстраняюсь мне кажется, что внутри меня огромная дыра, потому что боль, которую я чувствую, буквально прожигает меня изнутри. — Бет? Последний раз касаюсь рукой его лица и сдавленно отвечаю. — Ты прав, Перси. Ты прав во всем. И, когда он с тоской снова наклоняется ко мне и мы соприкасаемся лбами, я первая нарушаю тишину. — Обещай мне, что будешь осторожен, что вернешься живым, что по максимуму будешь избегать неприятностей. Обещай мне, Перси. Перси тяжело сглатывает и тихо, срывающимся голосом, отвечает. — Я обещаю, Бет. И только после этого я киваю и отстраняюсь. И не оборачиваясь, ухожу.