***
Ужин в доме Дурневых проходил довольно тихо. Из города вернулись герцог со своей женой, и теперь Пенелопа тихонько что-то обсуждала со своей матерью, в то время как дядя Герман, не переставая удивляться, что-то расспрашивал об охоте у графа. Тот в основном отмалчивался, периодически вставляя неуместные фразы, совершенно не желая вспоминать небольшое происшествие в лесу. — И все-таки, как вам удались завалить такую большую дичь? — решив добиться ответа на свой вопрос, мужчина уже обратился к маркизу, до этого, на удивление, молчавшему и не вступавшему в беседу. — Видимо, одну из наших спутниц сегодня преследовала фортуна. Другого объяснения нашей удаче, увы, я найти не смогу, — Татьяна слегка покраснела, когда Глеб взглянул на нее, но ничего не сказала, хотя в душе она ликовала. Как же, за несколько часов молодые люди так ничего не смогли поймать, в то время как девушка, в первый раз стрелявшая из подобного вида оружия, смогла убить столь огромное животное. Впрочем, возможно, как сказал молодой человек, ее просто преследовала фортуна. — Да, нашу Пенелопочку всю жизнь преследует удача! На высказывание герцогини никто не обратил внимания, разве что маркиз слегка ухмыльнулся, но не сказал ничего, предоставив женщине радоваться каким-то своим непонятным мыслям. Так ужин незаметно и прошел - под тихим высказываниями и редкими переглядываниями между Татьяной и Глебом.***
По инициативе герцогини всех собрали в большой зале для того, чтобы послушать пение ее ненаглядной дочери. К слову, Пенелопа пела достаточно посредственно, ее голос не приносил никакого удовольствия слушателям, за исключением ее родителей. Не желая слушать очередную арию, Бейбарсов подошел к Татьяне, до этого одиноко стоявшей около окна и смотревшей куда-то вдаль. Он дотронулся до руки девушки, заставляя вздрогнуть, а после взял в свою ладонь ее. — Вы сегодня приятно удивили меня… и графа Пупера. Никогда не мог бы подумать, что барышня сможет взять в руки оружие и, к тому же, так метко стрелять из него. Признайтесь, вы и до этого пробовали? — подобный интерес со стороны маркиза не мог не удивить. Прежде достаточно холодный, самоуверенный, наглый мужчина сейчас казался достаточно приятным молодым человеком. Некая неприязнь, всегда возникавшая при виде Глеба, куда-то исчезла, и, неизвестно почему, Татьяна, так и не вырвав свою руку из его, ответила: — …папа учил меня стрелять, правда, из лука, но… видимо, это немного и помогло сегодня. Я… не знаю, испугалась, что что-то могло произойти, и выстрелила… — Вы могли попасть в кого-нибудь из нас… — маркиз это произнес тихо, почти шепотом, но без упрека, словно какую-то сокровенную тайну, заставляя терять дар речи и задыхаться; смотрел, не отрываясь, в изумрудные глаза девушки и нежно поглаживал ее руку сквозь тонкие кружева перчатки. — Я… — Глеб! Нам пора, — Пупер, ревностно глядя на парочку, достаточно холодно попрощался с семейством Дурневых и выжидающе смотрел на своего друга. Улыбнувшись и прошептав: «До скорой встречи», — молодой человек едва ощутимо коснулся губами тыльной стороны ладони Тани, так что щеки ее покрылись едва заметным румянцем, а после достаточно сухо попрощался со всеми остальными и покинул комнату.