Кармическая связь

Наши дни Ферма пала. Дэрил видел, как разъезжаются друзья, набившись в машины как попало. Ему было больно смотреть, как догорает проклятый сарай, где на протяжении всех поисков находилась София. Ему было ужасно жаль Кэрол, но он не мог, не знал, как её утешить. Поначалу он не понимал, почему женщина не хочет присутствовать на похоронах своей дочери. Только потом к нему пришло осознание, что это была просто защита. Ведь пока ты не увидишь тело погружённое в мягкую пахотную землю, ты можешь представить себе, что твой самый близкий человек всё ещё жив, что это ещё не конец… Просто он уехал, улетел, сбежал, а не лежит сейчас в прохладной земле. Ходячие заполонили всю ферму, устремляясь на пожар. Вдруг, охотник услышал дикий женский крик. Он безошибочно угадал направление и ринулся туда. Перед его глазами предстала Кэрол, неумело отбивающаяся от мертвецов. Подъехав к ней ближе, он дождался, когда она усядется сзади, и вдарил по газам. Они ехали уже пару часов. Диксон не знал, что теперь делать, но повинуясь своему чутью, решил, что самое верное будет поехать на место их первой остановки. – А если там никого не будет? – голос Кэрол срывался на ветру. – Вдруг никто не додумается туда приехать? – По-любому мы там все встретимся – хмыкнул охотник. – Не стоит думать, что мы одни такие умные. – Надеюсь, ты прав… – Да я обещаю тебе, что так и будет! – сорвалось с сухих губ Дэрила. Он и сам не понял, что его побудило дать такое обещание. 1862 год. США. Окрестности Нового Орлеана Армия Севера во главе с напыщенным генералом Грантом вытеснила южан из Теннесси и Миссури. Мой мозг упорно отказывался принимать, что это происходит на самом деле. Мою страну раздробили на два фронта. Где это видано, чтобы население одного государства сражалось друг с другом не на жизнь, а насмерть? Дурацкая война* из-за различия во взглядах** ощутимо била по простым людям. У моей семьи никогда не было рабов, почему я должен теперь страдать из-за тех, у кого они были? Мне не хотелось рисковать своей драгоценной шкурой ни за северян, ни за южан. Я проигнорировал приказ о призыве на военную службу и вместе с группой таких же пацифистски настроенных граждан уходил подальше от линии фронта. Наша компания насчитывала пятьдесят четыре человека, включая женщин и детей. С каждой пройденной милей к нам присоединялись люди с окрестных ферм. Нам не нужно было кровопролитие, мы не желали брать в руки оружие и убивать своих же граждан. Вся эта бойня когда-нибудь да пройдёт, но руки, запятнанные кровью, не отмыть до скончания веков – вот как мы думали. Кэролайн, женщина ставшая кухаркой для нашей разрастающейся семьи, потеряла сына и мужа в этой глупой бойне. Мы с ней неплохо сдружились, так как я частенько маячил на кухне, притаскивая тушки животных. Меня всегда поражал её неиссякаемый оптимизм и жажда жизни. Она частенько рассказывала смешные истории про своего мужа Шейна, который был известным весельчаком в их родном городке. Почему-то про сына Эдварда она неохотно вспоминала. А однажды призналась, что он издевался над рабами с плантации, избивая их и заковывая в тяжёлые колодки. Как оказалось, он был слишком жестоким малым. Я даже подумал, что она втайне рада, что он погиб. По крайней мере, о сыне она печалилась не так сильно, как о муже. Однажды, когда мы шли через давным-давно заброшенную ферму, Кэролайн отыскала старенькую тряпичную куклу. Не знаю, почему, но при взгляде на бледные руки, сжимающие детскую игрушку, у меня внутри что-то кольнуло. Мне померещилось, что я уже где-то это видел, такие же руки с такой же игрушкой. Странное ощущение, словно отрывок из позабытого сна. Сейчас мы обосновались под Новым Орлеаном. Небольшая эпидемия простуды застала нас врасплох, и нам пришлось повременить с дальнейшим бегством. Благодаря индейцам, которые на поверку оказались не такими страшными, как нас пугали, мы медленно, но верно излечивались от хвори. Они добродушно обучили нас своей травяной медицине, показав, какие растения могут сбить жар и кашель. Кэролайн сначала недоверчиво варила странные незнакомые зелья. Затем, оценив положительный результат, она с упоением вызнавала другие секреты и рецепты краснокожих, полагая, что они могут пригодиться в будущем. Северяне застали нас врасплох, когда наша группа почти оклемалась от болезни и хотела продолжить путь. Ничего лучше, как кинуться врассыпную мы не придумали. Я как раз проверял лошадей. Когда я увидел солдат, то кинулся на кухню – там находилась Кэролайн. Схватив её в охапку, я устремился в ближайшую чащу, подальше от нашего лагеря. Она обхватила меня озябшими руками, грозя переломать мне парочку рёбер. Я судорожно искал в голове выход из сложившейся ситуации. При мне был только мой охотничий нож и походный мешок. Кэролайн успела взять сумку с подкопчённым мясом и травами – она всегда держала её наготове на случай внезапного бегства. Услышав за спиной вскрик Кэролайн, я на секунду оглянулся. Моему взору предстала ужаснейшая картина: двое конных солдат загнали бедного старину Дейла в угол. Один из них выстрелил ему в голову из карабина. Мне было жаль старика, который до всей этой заварушки был преподавателем в церковно-приходской школе для неимущих. Этот добрейшей души человек знал множество философских трактатов и цитировал наизусть цитаты из библии. Мы с ним неплохо ладили. Я любил слушать его пространные рассуждения на разнообразные темы. К сожалению, я не мог уже ничем ему помочь. – Ну что мы теперь будем делать? – женщина слезла с лошади и растирала поясницу. Отъехав от бывшего лагеря на приличное расстояние, мы позволили себе остановиться и немного передохнуть. – Не знаю, – мне только и оставалось, что пожать плечами. – Наверное, стоит поискать наших. Скорее всего, они где-то рядом. – Или же мы можем идти дальше… – Кэролайн стрельнула в мою сторону непонятным взглядом. – Пока мы будем искать остальных, мы успеем сто пятьдесят раз нарваться на северян. Ты же сам должен понимать весь риск! Да, я прекрасно её понимал, но что мы можем ещё предпринять? Ведь мы вдвоём в апрельском прохладном лесу и без оружия. – Кэролайн, ты же помнишь, что на случай бегства, мы условились о месте общей встречи? Нам просто необходимо до туда добраться, – я медленно проговаривал слова, проникновенно глядя ей в глаза. – Я обещаю тебе, что с нами всё будет хорошо. Мы будем предельно осторожны. Женщина молчала, колеблясь. Неожиданно для себя, я подошёл к ней вплотную и жарко поцеловал. Её нежные губы, к моему изумлению, приоткрылись в ответ, впуская мой требовательный язык. Глядя в голубые глаза, я чувственно целовал её и жалел, что не сделал этого раньше. Прервавшись от хрустнувшей ветки под ногами, мы отпрянули друг от друга. Отдаление от желанной женщины отрезвило меня. Сейчас нельзя терять ни секунды, нужно двигаться к условленному месту. Поцелуи и всё остальное может подождать до лучших времён. Кэролайн, словно прочитав мои мысли, слегка кивнула и подошла к лошади. После нашего поцелуя, Кэролайн ещё крепче прижималась ко мне во время скачки. Холодный ветер бил по глазам и обветренным губам. Мы были в пути уже около четырёх часов. В какой-то момент, лошадь всхрапнула и упала мордой вперёд. Меня и мою спутницу выкинуло из седла. Я потряс головой, которой неудачно приложился о землю, и подскочил к Кэролайн. С моей помощью, она поднялась на ноги. Только осмотрев её и не найдя серьёзных травм, я подбежал к хрипящей лошади. Её передняя нога была неестественно вывернута. Чертыхнувшись, я в бессилии закрыл глаза. – Что? Всё плохо, да? – Кэролайн легонько провела ладонью по моему лицу. – Нога сломана. При других бы обстоятельствах, её можно было бы вылечить… А так… – я махнул рукой. Мне было жаль лошадь, но ничего не поделаешь, придётся её убить. Я попросил женщину отойти и не смотреть, а сам достал нож. Успокаивающе я гладил морду животного и что-то тихо говорил. Затем, одним резким движением, я вогнал лезвие в голову. Не оглядываясь, я пошёл вслед за Кэролайн. Она беззвучно плакала, вытирая слёзы озябшими пальцами. Я заключил её в объятия – и мы простояли так какое-то время, пока её всхлипы не прекратились. Взявшись за руки, мы побрели дальше. Через пару миль показалось заброшенное поле с истлевшим чучелом – это было наше условное место. Около чучела виднелась знакомая фигурка Беатрис – белокурой молоденькой девчушки из нашей команды. Мне показалось странным, что она стоит столбом на открытом месте… Кэролайн, забыв об опасности, первая выбежала из лесной чащи. – Кэролайн, нет! – сорвалось с моих губ, но было уже поздно. Женщина остановилась, словно наткнулась на незримую преграду и опустила глаза. Она повернулась ко мне и, словно не веря в происходящее, щупала рукой тёмное пятно, растекающееся по светлой ткани платья. Я бежал к ней и смотрел в её глаза. В её голубые удивлённые глаза. Я успел подхватить её до того, как она осела на землю. Она угасала слишком быстро, и я не мог её ничем помочь. К нам бежали какие-то люди. Это были солдаты, которые устроили засаду на нашу группу. Я плакал и баюкал в руках свою женщину, которая так поздно стала моей, и жалел, что моему обещанию не суждено было сбыться. Меня не стали сразу убивать, решив устроить показательную казнь. Уже будучи пленником, я увиделся с Беатрис. Она рассказала мне, что её схватили и сделали приманкой для остатков нашей команды беглецов. На поле она стояла, привязанная к вбитому рядом с пугалом столбу, с кляпом во рту. Девушка никак не могла предупредить о засаде – за что корила себя до самого публичного расстрела. Я сочувствовал ей, но никак не мог избавить её от душевной боли. Будь на моём месте Дейл – он бы нашёл слова утешения, но он был мёртв…