Love grows cold

Глаза Стар наполнились приятной влагой, которая находила выход лишь в редких слезинках, медленно падающих на землю и разбивающихся в крупицы. Пыль практически рассеялась, ровно в тот момент, когда Томас окончательно исчез из ее поля зрения. И только слабый аромат сырости напоминал ей о том, что только что случилось между ними. - Королева...моя королева?... Ее мысли путались, сплетались, подобно змеям, отравляя всю ясность ума. На секунду принцессе показалось, что всего этого не было, что это попросту фантазия, такая запретная, желанная и безумно приятная, безумно. Но кожа девушки до сих пор горела в тех местах, где ее касался принц. Она пылала, обжигая тело, и возгоралась с новой силой. Такой жаркой и мощной, что, казалось, весь воздух в округе начинал накаляться до самого предела. Сердце Баттерфляй замерло вместе со временем. Томас, эти прикосновения и ощущения, этот запах... Все было в точности, как когда-то тогда, в детстве, когда они только познакомились. По крайней мере так ей казалось. Время стирает воспоминания. Порой остаются только хорошие, иной раз только плохие. Но в своем сердце принцесса попыталась сохранить все самое приятное, самое трепетное и теплое, что только происходило между ними двумя. - Так, соберись, у тебя будет время над этим подумать, Стар. У тебя еще полно дел! Она отвлекала себя, пробовала хотя бы на минуту забыть о Томе, но в конечном итоге понимала только одно - ей надо уходить отсюда, бежать прочь от этих мыслей, от этих воспоминаний, от этих жарких касаний... Смахнув тыльной стороной ладони оставшиеся слезинки, принцесса Мьюни скрылась в гуще пышной листвы, раскинувшейся по всей округе. Нужно было о многом подумать. - Милая, чем ты там занята? Мы с отцом устали ждать, когда ты наконец соизволишь присоединиться к нам за ужином! Голос матери был напорист как и всегда. В нем сквозили укор и легкое беспокойство, которое она пыталась скрыть за приказным тоном. Рука королевы практически легла на дубовую ручку, как вдруг дверь распахнулась и из комнаты показалось уставшее лицо Стар. Весь ее вид говорил о том, что девушка до сих пор находилась в подвешенном состоянии. То ли от неожиданной встречи с принцем, то ли от долгих размышлений о его словах и том, что сейчас бушевало на душе у Баттерфляй. Тревога, вперемешку с тоской и гнетущим чувством одиночества. Они будто высасывали все ее силы до капли, оставляя за собой один только тяжкий осадок. - С тобой все хорошо? - теперь голос звучал куда мягче, но не менее требовательнее, будто королева желала того, чтобы дочь все объяснила как можно скорее. - Мам, все хорошо, просто я много думаю о предстоящей помолвке... Стар нашла единственное внятное объяснение своему состоянию, которое, как ей показалось, подействовало на женщину безотказно. Об этом свидетельствовал облегченный вздох королевы. -Не волнуйся. В твои годы я тоже часто думала о том, смогу ли ужиться с твоим отцом или нет. Тогда он был чертовски юн и азартен: ветер в голове и постоянные разговоры об охоте, ни капли серьезности и ответственности! И хотя он до сих пор таковым остается, но любить его меньше я не перестаю. - королева ласково провела по шелковистым волосам дочери, успокаивая ее, и нежно улыбнулась. - Придет время и ты меня поймешь. Весь остаток вечера юная принцесса провела в абсолютном молчании, погруженная в себя, свои мысли. Она уже не слышала, как родители обсуждали помолвку и будущего мужа, как разгоряченно спорили о том, каким именно образом должна пройти свадьба и в каком месте удобнее всего расположить гостей. Все, чего она желала больше всего на свете - это снова увидеть Томаса. И ее желание было взаимным. - И слышать ничего не желаю! Голос царя Подземного Мира пронесся по коридорам царства злым и отрывистым эхом, пробирающих всех жителей преисподней до дрожи в коленях. Каждый обиталец этого места знал, что подобное до добра никогда не доводит. Знал, поэтому никогда не высовывался в порывы гнева царя. Тем временем в тронном зале Томас едва сдерживался, чтобы не развернуться и уйти куда подальше от этого натиска, но ему не позволяли. Пламя, окутавшее трон правителя, неожиданно погасло, но тотчас вспыхнуло огромными языками, практически достигающими потолка. Отец принца гневался так сильно, что начинала виднеться пульсирующая жилка у его виска, которая становилась все больше и больше. - Чтобы я еще раз такое услышал?! Да никогда в жизни! Щенок! Ты не посмеешь нарушить традиции нашей семьи ради своих юношеских капризов и амбиций! И это мое последнее слово! А теперь вон отсюда! Пока я не лишил тебя права на наследие! Это было последним, что Томас услышал напоследок. Слова камнем ударились о его спину, выводя принца из колеи и сталкивая его с той тонкой грани, которую он пытался удерживать, дабы не сорваться. Том чувствовал, как кровь внутри него закипала и бурлила, словно в адском котле. Как злость скапливалась где-то под сердцем и огромной штормовой волной разливалась по всему его телу, опаляя каждую клеточку, каждый уголок. Он был готов рвать и метать от своей беспомощности и бессильности что-либо изменить, хоть как-то повлиять на решение отца. Его коробило то, что он был не в силах отложить помолвку, мысль о которой вызывала лишь отвращение и ненависть. Он ненавидел всех. Ненавидел себя, ненавидел отца и свою потенциальную жену. Томас был готов уничтожить всех, стереть их в порошок, попросту устранить, чтобы всего навсего обрести счастье. Но не мог. И это убивало его куда сильнее, чем что-либо еще на всем белом свете. Попросту втаптывало в грязь его самооценку, его достоинство и гордость. Он страдал. И это чувство только усиливало его отвращение к самому себе. - Стар... - Томас шептал, будто боясь, что его услышат чужие уши. Одна лишь мысль о принцессе давала ему шанс успокоиться, угомонить свои чувства, которые бушевали внутри него диким вихрем. И самым неприятным во всей этой ситуации было то, что юноша осознавал свою зависимость от принцессы. Сама мысль о том, что всю оставшуюся жизнь он проживет без своей возлюбленной, больно пронзала и без того израненное сердце. -..-это ничего не меняет, его поведение выходит за рамки всякой дозволенности - голос Стар был тихим, едва слышимым за приоткрытым окном, из которого вяло лился тусклый свет. -Я думаю иначе. Мне кажется, он не такой, каким кажется. Но это всего лишь догадка. - Марко был озадачен, это слышалось в его задумчивом и протяженном голосе. - И какой же он? - Чувственный. Грустный. Носит в себе какую-то трагедию. Но это хороший..кхм..человек, только потерянный. Потому и кажется таким мрачным и злым. - Трагедию... Это был случайный разговор, который Тому довелось услышать. Со времен тех событий прошло много времени, но слова Марко до сих пор время от времени просачивались в мысли принца. Именно тогда Томас начал воспринимать юношу немного иначе. Не как жалкого и бесящего человечешку, а как достойного соперника и хорошего психолога. В этом вопросе Марко попал в цель точным выстрелом вслепую, ведь Том и правда переживал расставания со Стар как истинную трагедию. И не в силах долго этого скрывать, он попросту включал защитную реакцию, которая помогала воссоздать образ мерзавца. Но время шло и принцу пришлось забыть этот образ. Он попросту вырос из него, попал во взрослую жизнь, где не было этому места. Юноша потер переносицу. Ему нужно было что-то решать, как-то выйти из этой патовой ситуации. И первое, что ему пришло на ум - устранить будущую супругу. Навсегда.