What the Room Requires

All those days Watching from the windows All those years Outside looking in All that time Never even knowing Just how blind I've been Now I'm here Blinking in the starlight Now I'm here Suddenly I see Standing here It's oh so clear I'm where I'm meant to be And at last I see the light And it's like the fog has lifted And at last I see the light And it's like the sky is new And it's warm and real and bright And the world has somehow shifted… All at once Everything looks different Now that I see you*

(I see the light — Tangled)

ДРАКО

Я сквозь вязкую дрему слышал, как она встала. Но к тому моменту, как я проснулся и смог, наконец, разлепить глаза, чтобы оглядеться, в комнате снова был я один. Я рывком поднялся на ноги, окончательно стряхивая с себя остатки сна. Куда она исчезла? Она что, намеренно пытается покончить с собой? — Клянусь, — сердито проворчал я, сжимая руки в кулаки. — Если она снова где-нибудь заблудилась, я не… Я умолк, когда моих ушей вдруг достиг чей-то голос. Он раздавался далеко и приглушенно из-за тумана, который все еще висел над полем, но, несомненно, принадлежал человеку. И мне был знаком этот голос. И знакомо то имя, которое он повторял. — Гермиона! Гермиона, где ты? Это был Поттер. Я рванулся к навесу и стремительно убрал с пути свисающие ветви. Однако из-за плотной мглы я был не в силах что-либо разглядеть. Голос Поттера раздался снова. — Гермиона? И вдруг… — Гермиона, ты здесь? Это был Уизли. Нас нашли. Я порывисто выскочил из комнаты, плечами распихивая тяжелые ветви, и погрузился в тень, нависшую над полем; я понесся в ту сторону, откуда доносились голоса. Я знал, что настанет тот момент, — уже после того, как я выберусь из этой Комнаты, — когда я буду злиться на самого себя за то, что побежал навстречу Поттеру и Уизли, но сейчас меня ни на йоту не волновало, кто именно нашел дверь. Все, что я знал наверняка — что я хочу выбраться отсюда. Я пробирался сквозь высокую траву и туман, практически вслепую следуя в том направлении, откуда доносились крики. К счастью, голоса не смолкали, а становились лишь громче и ближе, хоть я и не всегда мог различить, что именно они говорили. И вдруг я услышал ответ. — Я здесь! Гарри! Рон! Мы с Драко здесь! — Ее голос, в котором сквозило громадное облегчение, эхом пронесся по всему полю. Она обогнала меня, и теперь бежала где-то с правой стороны. Я резко повернул голову в ее сторону, однако скорость не сбавил. Туман все сгущался. Я продолжал бежать. Но тут… — Берегись, Гермиона! Не приближайся! — Закричал Поттер откуда-то из темноты. — Гермиона, остановись! — Взмолился Рон. — Это ловушка! И вдруг мгла растаяла, и я увидел, что все это время несся через лес. Я резко остановился, переводя сбитое, тяжелое дыхание. — Нет. — Хрипло выдохнул я. — Нет, нет, нет… Мой взгляд выхватил какое-то резкое движение с правой стороны. Я обернулся. Гермиона, чьи волосы развевались за спиной от порывистого ветра и стремительной скорости, неслась вниз, мимо деревьев, прямо к небольшой полянке… Где на земле, спина к спине, сидели Поттер и Уизли, чьи тела были туго переплетены черной веревкой. На лицах обоих отчетливо виднелись синяки и кровоподтеки, губа Уизли была разбита… Гермиона громко вскрикнула. — Что с вами случилось?! Как вы сюда попали? — Гермиона, на объяснения нет времени! — Выдохнул Поттер, подаваясь в ее сторону в попытках приблизиться; зеленые глаза горели лихорадочным беспокойством. — Уходи. Сейчас же. Давай, Гермиона — уходи отсюда! — Я вас не брошу! — Она бросилась к ним и вцепилась в толстую веревку, пытаясь ее ослабить. — Круцио! Вдруг в ее грудную клетку врезался невидимый кулак, и она резко отлетела назад. И тут же пронзительно закричала, скорчившись на земле. Поттер и Уизли принялись яростно извиваться и дергаться, пытаясь освободиться из связывавших их пут. Отяжелевшими ногами я сделал шаг вперед. Я понятия не имел, что собираюсь делать или что вообще происходит, но… Я нахмурился и опустил взгляд. Мои ноги двигались, но сам я не мог сделать и шага. Сердце начало отсчитывать громкие удары. Я порывисто протянул вперед руку, надеясь ухватиться за дерево и таким образом переместиться, —, но я не мог до него дотянуться. Я вообще не мог двинуться вперед. — Ну же, давай! — Стиснув зубы, прорычал я. — Давай же… Нет! Мучительный крик Гермионы превратился в удушливые, захлебывающиеся рыдания. Я снова поднял взгляд. И похолодел. Прямо к лужайке направлялся чей-то высокий, темный силуэт. Он ступал очень мягко и бесшумно, постепенно приближаясь, и его шаги сопровождались звуком шелестевшей позади него мантии. В правой руке он держал узкую, длинную трость. Я бы где угодно узнал этого человека. Это был мой отец. Гермиона приподняла голову и увидела, что он подходит все ближе. Она принялась отчаянно цепляться за землю в попытках отыскать что-нибудь, что помогло бы ей подняться на ноги. Поттер и Уизли, которые все еще безуспешно сражались с веревкой, заорали, чтобы она немедленно поднималась и бежала прочь. Я почувствовал, как сдавливает грудную клетку, и резко прижал руку к сердцу. И вдруг непроглядную тьму прорезал луч света, пробивавшийся через голые дерева. И высокая фигура сделала еще один шаг, погружаясь в это сияние. Это был не мой отец. Это был я. От неожиданности я замер; лицо вытянулось от удивления. Моя точная копия была такой же высокой и так же широка в плечах, как и я, но позади нее, по земле, волочились полы черной мантии, а лицо и волосы были мертвенно бледными. Мои собственные глаза на его лице заставили мой желудок скрутиться. Они были совершенно черные. Другой вариант меня, двигавшийся с гибкой змеиной грацией, остановился в нескольких шагах от Поттера и Уизли. Его губы изогнулись в кривоватой улыбке. — Здравствуй, Грейнджер. Гермиона завизжала. Этот звук вонзался в мою кожу тысячами иголок, буквально впечатывался в мозг. Никогда прежде я не слышал ничего подобного — даже тогда, когда на нее напали змеи. Это была совершенно жуткая смесь страха, беспомощности, невероятного ужаса, которая вырывалась из ее нутра, прогрызая себе путь наружу. Но самое кошмарное заключалось в том, что причиной этому был я. Это была лишь точная копия, но все же я. Я в замешательстве задержал взгляд на ее лице. Оно было бледным, как снег, и она смотрела на другого меня так, словно пред ней была сама Смерть. Вцепившись в землю ногтями, она отползла назад, пока ее плечи не впечатались в дерево; карие глаза широко распахнулись. Мой двойник негромко рассмеялся, будто увидел что-то забавное. Он покачал головой. — Ты и представить себе не можешь, как долго я этого ждал. — Произнес он. — Схватить вас троих здесь, да еще и одних, когда никто не знает, куда вы пропали. — Отвали от нее, Малфой! — Рявкнул Уизли, изворачиваясь и изо всех сил пытаясь дотянуться до моей мрачной версии, чтобы сбить с ног или хотя бы пнуть. Мой черноглазый двойник так стремительно ударил Уизли в лицо, что я даже не успел это увидеть. Просто по жуткому лесу вдруг прокатилось эхо звонкого, резкого удара. — Нет! — Вскрикнула Гермиона, и по ее лицу потекли слезы. — Хватит, не трогай его! Моя копия тут же метнула в ее сторону плотоядный взгляд. — О, не волнуйся. Он ничего не почувствует. — Произнеся это, он резко развернулся, из-за чего полы его мантии колыхнулись следом, и упер конец своей палочки в грудь Уизли. Слегка наклонившись к рыжему, он растянул губы в ленивой полуулыбке. — Авада Кедавра. Тело Уизли моментально обволокло зеленоватое сияние. На секунду оно напряглось, будто в судороге, но уже через секунду тяжело рухнуло на землю; глаза стали совершенно пусты. Поттер протяжно и громко взвыл — так, словно кто-то вырвал ему ребро. Гермиона бросилась на землю и, рухнув на колени, отчаянно завопила, то и дело повторяя имя Уизли. Я моргнул. Это неправда. Все это неправда! Неужели она не понимает? — Грейнджер. — Глухо проговорил я, повышая голос. — Грейнджер, не надо… Но никто не замечал меня. Как будто я снова превратился в невидимку. — Перестань, хватит! — Взмолилась Гермиона, бившаяся в истерике и давившаяся рыданиями. — Умоляю, не трогай Гарри! Что тебе нужно? Скажи, чего ты хочешь, и я сделаю все, о чем ты попросишь… — Но ты уже это сделала! — Моя темная версия издала довольный смешок.- Разве ты не видишь? Я завел тебя в эту Комнату и все это время ждал своего часа, — ждал, когда твои безмозглые дружки помчатся тебе на помощь. — Мой клон с дьявольскими глазами убрал свою палочку и выудил из складок своей мантии длинный нож. О, нет — нет, она не должна это видеть. Даже если я и ненастоящий — я отказываюсь на это смотреть. — Сейчас же прекрати, ублюдок. — Прорычал я. — Я не знаю, что ты за тварь, но ты не посмеешь сделать что-нибудь… — Нет! — Гермиона издала пронзительный вопль. — Нет, не делай этого! — После всех этих лет, после всех тех мучений, которые мне пришлось из-за вас вынести. — Произнес двойник в черной мантии, грубо хватая Поттера за волосы правой рукой. — Единственное, что терзает меня теперь — оставить ли свой ценный нож между его ребер, или же потрудиться и стереть с лезвия его грязную, паршивую кровь. — И вдруг этот призрак, так похожий на меня, одним резким движением вонзил лезвие прямо в сердце Поттера. Гермиона рухнула и уткнулась лицом в землю, безудержно, надрывно вопя. — Гермиона! — Проревел я, отчаянно пытаясь сдвинуться хоть на сантиметр. — Гермиона, не верь ему! Поттер, захлебываясь своей кровью, повалился на бок, цепляясь за Уизли. Мой темный двойник, даже не вынув нож из его груди, медленно и плавно, словно хищная кошка, направился к Гермионе. Никогда прежде я не видел таких черных глаз — глаз, в которых сквозила еще большая ненависть, чем в глазах моего отца. Он медленно двигался к ней, опустив голову и ледяным взглядом пригвождая к тому месту, где она лежала. Совершенно ошеломленный происходящим, я продолжал стоять на том же самом месте. Неужели в ее сознании я был именно таким? Неужели она действительно верит, что это я? — Это чушь! — Закричал я, но стоял слишком далеко. — Отвали от нее — ты слышишь? — Великолепная идея, признай. — Торжествующе проговорил двойник, нависая над Гермионой. Повысив голос, он поднял взгляд и обвел взглядом лес. — Комната? Мне нужно место, где я мог бы спрятать три тела… — он кровожадно ухмыльнулся, снова переводя взгляд на нее. — Где их никогда не найдут. Я рвано втянул носом воздух и стиснул зубы, когда другой я грубо пнул ее ногой, подталкивая. — Встань, грязнокровка. Сейчас же поднимайся и смотри мне прямо в глаза, пока я буду убивать тебя. Гермиона не подняла голову. Она лежала, скорчившись, и ее тело содрогалось от рыданий. Мой двойник нагнулся, с силой схватил ее за волосы, впиваясь ногтями в кожу ее головы, и резко потянул вверх. Она прижала ладони к груди, и ее лицо скривилось от резкой боли где-то в затылке. Она заскулила и сжалась в его руках. Он склонился к ее заплаканному лицу, вперив конец волшебной палочки в ее подбородок. Мое сердце стремительно ухнуло вниз — я зажмурился и вытянул вперед обе руки. Глубоко вдохнув, я открыл глаза и произнес единственное заклинание, которое пришло мне в голову. — Фините Инкантатем! Из моего тела вдруг выскользнула пульсирующая, колеблющаяся энергия, из-за чего все вокруг задрожало и покрылось волнистой рябью. Мои ноги тут же почувствовали твердость земли. Я сделал тяжелый шаг вперед. Было ощущение, будто я пробираюсь сквозь густую, липкую грязь, но все же я двигался. Я рванулся вперед, постепенно набирая скорость, и мой клон вдруг заколыхался, покрываясь трепещущими волнами, а спустя секунду полностью растворился. Как и тела Поттера и Уизли. Я резко затормозил перед Гермионой, которая тут же подалась мне навстречу. Я почувствовал на себе ее цепкие руки. Она вскинула голову. И повисла тишина. И вдруг она набросилась на меня с кулаками, почти сумев заехать по лицу. — Отпусти меня! — В порыве слепой, всепоглощающей ярости прорычала она. — Отпусти меня, ты, монстр! — Гермиона, подожди. — Я поймал ее руки. — Подожди, остановись! Это я… — Ты убил их, убил! — Кричала она, отчаянно пытаясь вырваться. — Пусти! — Грейнджер, остановись! — Рявкнул я. — Посмотри на меня! Она застыла и распахнула свои карие глаза, которые в эту минуту горели лихорадочным блеском. Она пристально вгляделась в мое лицо. Я чуть ослабил хватку, по-прежнему держа ее за запястья, и приподнял брови. — Это я. — Снова проговорил я, на этот раз тише. В течение какой-то секунды она немигающим взглядом изучала мое лицо, все еще сомневаясь. В ее глазах вспыхнуло осознание, а рот приоткрылся. И вдруг она выдернула свои руки из моих пальцев и порывисто обняла меня за плечи, зарываясь лицом куда-то в основание моей шеи. Я чуть пошатнулся назад, пытаясь высвободиться, но ее руки лишь крепче обхватили мое тело. Я почувствовал, как бешено колотится ее сердце, вдавливаясь в мою собственную грудную клетку, и как судорожно вжимаются в ткань моей рубашки ее пальцы. Я не знал, куда деть руки — поэтому в конце концов просто положил ладони на ее спину. — Расслабься, Грейнджер. — Глухо проговорил я, чувствуя, как ее колотит. — Ничего этого не было, видишь? Совсем ничего. — Знаю. Я в порядке. — Прошептала она мне в шею. — Я в порядке, в порядке, в порядке. — Ее руки крепче обвились вокруг моих плеч. — Нет, не в порядке. — Я закатил глаза. — Тебе необязательно все время делать вид, что все нормально. Я нагнулся, подхватывая ее, и поднял с земли. Она крепче приникла лбом к вороту моей рубашки, и я прижал ее к себе, убаюкивая. Я хотел сказать что-нибудь саркастичное, что-нибудь вроде того, что ей бы не помешало сбросить вес — и это даже несмотря на то, что она была очень легкой, — но ни одна острота не шла с языка. Образ Поттера, отчаянно захлебывающегося собственной кровью, которая выступила на его губах, все еще слишком четко стоял перед глазами. Я нес ее по тому же пути, которым и добрался сюда, и сосновые иголки хрустели под моими ногами. Она по-прежнему дрожала, не поднимая головы и все еще цепляясь за ткань моей рубашки. На этот раз я нигде не видел тропинку. Но по какой-то причине лес впереди меня становился блеклым, а туман постепенно рассеивался, отступая. И вот я снова пробирался сквозь высокие, потрескивающиеся ячменные колосья, и всячески избегал возможных поворотов направо или налево. Снова появилось это мерцание. Я побрел туда, откуда оно доносилось, по-прежнему неся Гермиону на руках. Сквозь туман вдруг показались мощные ветви ивы. Дойдя до нее, я пригнулся, и, отодвинув навес левым плечом, нырнул внутрь. Голубоватый свет буквально проникал в поры, а крошечные золотые огоньки снова взмыли ввысь, стоило моей ноге мягко ступить на траву. Я наклонился и встал на колени, усаживая Гермиону в сидячую позицию рядом с ее любимым корнем. Но она, кажется, не собиралась меня отпускать. Я потерял равновесие и, не удержавшись на ногах, тяжело повалился на спину, но уже через секунду сел. — Да ладно тебе, Грейнджер. — Пробормотал я, пытаясь выбраться из-под нее. Но она только крепче прижимала меня к земле; я отчетливо услышал сдавленный вздох. Я застонал. — Ну, по крайней мере… Черт, это глупо. — Проворчал я и попятился, пытаясь снова прислониться к корню. Наконец, я уперся в него спиной, и она тут же упала на меня. Устроившись на моих коленях, она снова обхватила мои плечи и прижалась головой к моей ключице. Я стиснул зубы. — Слезь с меня. Грейнджер, я не… Слушай. — Я попытался ее отпихнуть. Ее тело снова начала бить дрожь — и я вдруг почувствовал горячие слезы на коже своей шеи. И тогда я прекратил ее отталкивать. Я расслабился. Медленно и легонько приобнял ее правой рукой за талию. Поколебался. И, наконец, обхватил ее тело и левой рукой, касаясь ладонью бедра. Она испустила протяжный, рваный вздох, и уткнулась носом в кожу на моем горле. Уже через секунду она ослабила свою хватку, чуть отпустив ткань моей рубашки, и ее пальцы совсем расслабились. Она обмякла в моих руках и глубоко вдохнула. Словно убедилась, что я не собираюсь ее отпускать. Я вслушивался в ее дыхание — прерывистое и уставшее. Я бережнее обнял ее и нахмурился. Нервно сглотнул. Она была теплой, и мягкой, и моего носа касался тонкий запах сирени, исходивший от ее волос. Длинная волнистая прядь упала на мое плечо. Она казалась очень хрупкой в моих руках — мягкой, невесомой и беззащитной. Я попытался напомнить себе, какое отвращение испытывал всякий раз, когда находился рядом с ней, но эти мысли почему-то ускользали, не желая оставаться в голове. Все, что я знал в тот момент — что она льнет и прижимается ко мне, цепляясь, и что что-то в ней ломается прямо сейчас, рядом со мной. И я вдруг поймал себя на мысли, что пытаюсь не позволить этому чему-то внутри нее сломаться. — Все хорошо, — пробормотал я настолько тихо, что сам едва услышал собственный голос. — Правда, все хорошо. — Я откинул голову на корень и посмотрел на ветви, и сердце вдруг заныло какой-то новой, колющей болью. — Это всего лишь сон. Она ничего не ответила. Я скользнул подушечками пальцев правой рукой по шерсти ее свитера. Она выдохнула и окончательно расслабилась. Я прикрыл глаза и все оставшееся время до того, как заснуть, рисовал пальцами невидимые узоры на ее спине.

***

ГЕРМИОНА

Я лежала, окутанная туманом и темнотой. В голове то и дело отдавался глубокий, размеренный стук. И меня обволакивало тепло. Тепло и надежность. Наконец, сон постепенно покинул мое сознание, и я медленно открыла глаза. Мои руки обнимали чью-то шею, а переносица касалась мягкой, теплой кожи на горле. Глубоким, размеренным стуком было чье-то сердцебиение, и я носом чувствовала отдававшуюся пульсацию. Мою талию обвивала сильная рука, другая же покоилась на моем бедре. Я чуть приподняла голову. Светловолосая голова была откинута назад, глаза закрыты будто под тяжестью длинных ресниц. Я сидела на коленях Драко. И мы уснули вместе. В первую секунду я остолбенела, совершенно сбитая с толку, а мое сердце учащенно забилось. И вдруг я вспомнила. Вспомнила Драко с черными глазами. Вспомнила Гарри и то, как в его сердце вонзили нож. Вспомнила Рона, охваченного зеленым сиянием. Вспомнила, как вдруг Драко из моих кошмаров растворился, рассыпавшись в пыль. Вспомнила, как заглянула в глаза настоящего Драко и поняла, что все это время он пытался добраться до меня и остановить весь этот кошмар. Заставить меня увидеть, что это лишь сон. Я подняла на него взгляд. Под его глазами пролегли темные круги. Я поморщилась. Ему наверняка неудобно из-за того, что я так на нем сижу. Я осторожно освободила его плечи и соскользнула с его коленей, перетянув его руку через свою голову и сняв ее. Он шевельнулся, и на секунду мне показалось, что он сейчас проснется. Но стоило мне положить его ладонь, как он успокоился, перед этим лишь коротко охнув и отвернувшись. На мгновение мои пальцы задержались на его бледной руке. А потом я просто сидела и рассматривала его спящее лицо — и мое сознание вдруг стало яснее, чем до того, как я попала эту Комнату. Все это время я пыталась отыскать выход отсюда. Боролась с видениями и ночными кошмарами, словно они были врагами, проблемами или неразгадываемыми ребусами. Пыталась пробраться через этот стремительно меняющийся магический лес, преодолеть тропинку, пересечь поле и, наконец, обойти иву. Я почти поверила в то, что, якобы, мы сбили Комнату с толку, и она изо всех сил старалась вернуть все в нормальное состояние. Выручай-Комната. Комната, которой насчитывалось не одно столетие и которую задумали величайшие колдуньи и колдуны всех времен. Комната, которая в течение почти тысячи лет и для тысяч учеников исполняла именно то, что им было нужно, и ровно в тот момент, когда им было это нужно. Мы не запутали Комнату. Она появилась, потому что мы нуждались в чем-то особенном. И сейчас она это выполняла. У меня не было никаких сомнений в том, что Драко убегал из ванной старост с единственной мыслью: «Мне нужно безопасное место, место, куда я мог бы сбежать». И Комната создала для него ячменное поле и иву — иву, которая, несомненно, сочетала в себе Ривенделл** и Лориэн***, образы которых Драко подцепил в книгах Толкиена. Что на счет меня? Когда я побежала за ним, в моей голове крутилась одна-единственная мысль: «Мне лишь нужно еще немного времени!» Мне нужно было время, чтобы по-настоящему поговорить с Драко. Время, чтобы вскрыть правду о Кэти Белл, и о том, что он собирался сделать. Но моя просьба не была бы исполнена, если бы мы могли просто развернуться и пройти через дверь, назад, в хогвартские коридоры. Если бы мы просто выскочили оттуда, Комнате настал бы конец. Поэтому ей пришлось спрятать дверь за самыми потаенными, самыми жуткими нашими страхами — страхами, которые блокировали бы выход, стоило бы нам попытаться уйти. Комната не пыталась нас прогнать. Она пыталась заставить нас остаться. Чтобы исполнить то, о чем мы мысленно ее просили. Я услышала, как тикают большие часы, и прокрутила в голове момент, когда мы оказались в этой комнате впервые. И эти часы, я была в этом абсолютно уверена, тогда не работали. Внутри этого безопасного, укрывавшего нас места время просто остановилось. Комната давала мне время. Все это время она давала мне столько времени, сколько мне было нужно. Снаружи вдруг поднялся сильный, шелестящий ветер. Но он звучал не так, как до тех пор. Сейчас он был похож на рокот освежающих прибрежных волн. И он приносил соответствующий запах — запах весеннего дождя. Я повернулась и встала на ноги. Чуть поколебавшись, подошла к навесу из ветвей и отодвинула их в сторону. Черный туман, черный отравленный туман сворачивался, как ковер. И это продолжалось на моих глазах. И вдруг исчез лес. Я в течение секунды смотрела на них — на эти темные, уродливые деревья. Но вдруг они рухнули и поспешили скрыться вслед за туманом, который убегал, освобождая мягкие изгибы огромного, необозримого, колышущеегося поля. Я вышла наружу. И золотистые огоньки, которые поднимались с земли каждый раз, как мои ноги касались земли, мягко выплыли за мной. Они закружились вокруг меня веселым вихрем, умножаясь и мерцая, и взмывали прямо в черное, беспроглядное ночное небо. Темные ячменные поля начали светиться, озаряемые и подсвечиваемые золотыми огоньками — те горели все ярче и становились все больше и больше. Я застыла на месте, совершенно завороженная, ошеломленная гипнотизурующей красотой этой необыкновенной картины. Позади меня зашелестели ветви. Я оглянулась. Драко высунул голову и обратил на меня пристальный взгляд. Я не произнесла ни слова. Выражение его лица смягчилось, он тоже молчал. А затем, подняв взгляд и заглянув за мои плечи, увидел огоньки. Его рот приоткрылся от изумления, и он, спотыкаясь, медленно вышел и остановился чуть позади. Верхушки колосьев, покрывавшиеся мерцающей золотистой пыльцой и напоминавшие светлячков, мягко касались друг друга, покачиваясь. Ветер кружился вокруг нас в неизвестном, ласковом танце, зарываясь в волосы и шевеля золотые огоньки. Тысячи, — нет, миллионы огоньков. Я вытянула шею, завороженно наблюдая за тем, как они устремляются в небо. Боковым зрением я увидела, что Драко тоже задирает голову. Поле словно озарил дневной свет — только этот был самым теплым и ярким, который мне когда-либо доводилось видеть. И вдруг огоньки лопнули — миллиарды золотистых мерцающих искр разлетелись в разные стороны, устремляясь вверх. И бескрайнее небо тут же вспыхнуло бесчисленным множеством ослепительно-ярких, далеких звезд. Ячменное поле вокруг нас тянулось бескрайним мягким покрывалом. Дьявольского леса нигде не было видно. Ветер шептал и смеялся еще радостнее, чем утром. Я крепко обняла себя за плечи. И взглянула на Драко. Его взгляд был устремлен ввысь, к звездам, и в глазах сияло их отражение. Он выглядел изумленным, растерянным, но одновременно с тем — восхищенным. Скрестив руки на груди, он покачал головой. — Вот же черт… — пробормотал он. Я улыбнулась. Время. Вот, о чем я просила. Мне нужно было время, чтобы спросить его о Кэти Белл и о том, почему он плакал. Мне нужно было время, чтобы успокоить его, вызвать на разумный разговор. Мне нужно было время, чтобы он открылся мне, чтобы он сам захотел мне все рассказать. И теперь оно у меня было. До того, как я пересекла порог этой комнаты, я бы согласилась с любым, кто сказал бы мне, что бесполезно взывать к человечности или состраданию Драко. По сути, я бы только потратила время. Это было бы невозможно. Но Выручай-Комната, которая была мудрее любого ученика в Хогвартсе, похоже, не была с этим согласна. И теперь, стоя здесь, посреди мерцающего поля и золотистых огоньков, я смотрела на него, завороженно всматривающегося в звездный свет, и вдруг поняла то, чего раньше не понимала. Были лишь я и Драко Малфой, под абсолютно новым небом, и в нашем распоряжении было все время мира. Может быть, после всего того, что с нами произошло, это не будет так уж невозможно.