Изменить историю

       На следующий день гномы решили устроить соревнования. Конкурсы были предложены такие:

рукопашный бой фехтование на секирах стрельба из лука фехтование на клинках и мечах

       Соревнования задумывались несерьёзными. Биться нужно было до первой крови. Ведь гномы должны были скоро отправляться далее к Одинокой горе.        И Лана, конечно, решила принимать участие. Она не умела пользоваться секирой, но зато знала, что в битве на клинках и в стрельбе из лука выйдет абсолютной победительницей.        Так и вышло. Первый конкурс она совершенно провалила, гномы смеялись над ней до упаду. Все, от Торина до Фили. Но эльфийка в ответ на насмешки лишь улыбнулась.        И когда она, встав напротив Торина (который победил уже всех, кроме, Фили и Кили), обнажившего Оркрист, выхватила клинки, все взгляды обратились к ней. Не прошло и пяти минут, как её клинки с двух сторон зажали шею гномьего короля. А Оркрист она придавила коленом к земле. Выхода не было. Пришлось Торину сдаться.        А сейчас Паланиэль придётся драться с Фили.       Когда её клинок скрестился с мечом гнома, она почувствовала на себе взгляд. Подняв глаза, она просто наткнулась на него, как на стену — таким твёрдым был взгляд Фили, таким сильным.       В другое время она легко отбросила бы меч противника в сторону. Тем более, если противник ниже её на целую голову. Но только не сейчас.       Она напрягла все свои силы, но Филина рука, видимо, была твёрже. И этот взгляд…        Сколько они так стояли, силясь доказать друг другу, кто сильнее? Они не помнили, они не знали. Им двоим одинаково хотелось избавиться от этого наваждения. Шуточное соревнование превратилось в настоящую битву. Битву кого? Или битву с чем? Может, в битву с гордостью.       Лане всегда, всё это время казалось, даже когда она подружилась с ним, что она лучше его. Сильнее, быстрее, проворнее, достойнее, значимее. Эта гордость подтачивала её душу.        И Фили казалось, что он достойнее, сильнее, веселее, в общем, лучше. И это ему мешало.        Они в глубине души понимали, что любят. Но стояла преградой эта гордость.        И теперь они одновременно опустили оружие.        — Ничья! — они сказали это вместе, и их взгляды потеплели…

***

      В честь победителей — Двалина и Торина, Фили, Ланы и Кили (победившего на ряду с эльфийкой в последней номинации) люди, наблюдавшие за соревнованиями, Бургомистр (лебезивший перед популярными и уважаемыми в народе) решили закатить пир.       Паланиэль не любила гулянки никогда. Она не любила вино и глупые речи. Ей там было скучно и неуютно, ведь её заставляли заплетать сложные причёски (вместо простых распущенных волос, убранных со лба рыбьим хвостиком), надевать украшения и пышные платья. Она умела вести себя в обществе ничуть не хуже Арвен, но произносить речи не любила.       Размышляя так, эльфийка хотела прошмыгнуть с эльфийской незаметностью мимо всех и направиться в лес. Но кто-то ухватил её за руку, аккуратно и даже, как вдруг показалось девушке, нежно, но настойчиво и цепко.       — Пир в честь тебя. Ты должна пойти. — Улыбнулся рыжий гном. И она не смогла отказать ему.       — Пир и в твою честь. — Лана улыбнулась в ответ. Хотелось добавить «именно поэтому я и пойду», но она сдержалась.       Крики, шум, гам, эль течёт по усам и бородам людей и гномов. Далёкой Звезде это не нравилось. И она давно бы уже смылась, если бы её не занимали три чудесных гнома.       Балин рассказывал истории о короле Троре, о его сыне, короле Траине. И, конечно, королевский советник много поведал о Торине Дубощите.       Нет, Торин совсем не злил Лану. Хоть он её и недолюбливал. Она понимала, что вряд ли такой подозрительный гном будет очень рад неизвестно откуда взявшейся девчонке. Он ничего про Зою не знает, да и то, что знает — неправда. А сам-то Торин был прекрасным предводителем, которого любили и уважали, он был смелым и сильным духом. Паланиэль его уважала.       Кили тем временем отпускал налево и направо свои шуточки и остроты. Лана вспомнила его выражение лица в тот момент, когда Торин представлял всех гномов по очереди. Тогда она увидела в его глазах решительность и храбрость, правда, там была ещё жажда приключений, но вот вёселости там было совсем мало, была бесшабашность. Она это хорошо помнила. Именно в такого бесшабашного Кили и влюбилась, скорее всего, Риэль. Лана это чувствовала очень хорошо, ведь знала её с детства, знала как облупленную. А эльфы, если что-то узнают, увидят, почувствуют, то уже никогда не забудут.       Понаблюдав достаточно за Кили, Лана стала наблюдать за Фили. Он тоже шутил и смеялся, так же как и его брат. А когда Торин всех представлял Зое, Фили был куда серьёзнее и грустнее… По его глазам она тогда поняла, что он очень честный, самый честный из всех тринадцати гномов.       «А может…» — эльфийке вдруг показалось, что уже в тот момент Фили разгадал её планы. Ведь он много раз говорил или делал что-то такое, что Лана думала, что её игре пришёл конец.       «Нет! — она тут же поняла, что было бы глупо со стороны Фили в таком случае не выдать её. — Он просто не догадался, Aglar Elbereth!»         Но облегчения не было. Паланиэль стало только хуже.       Она осознала сразу же всю подлость своего поступка. Она обманывает Фили. А он-то ей доверяет, они подружились. Он во всём ей помогает, защищает её. Здесь он был тем самым, кто одним своим присутствием развевает весь мрак, с ним рядом тепло и уютно. За эти два дня он стал для неё очень близок и дорог. А она, обманывая, отталкивает его от себя. Он — сама честность. А она — Ar-Corwen*.       Раньше она гордилась этим прозвищем, но теперь хотела от него избавиться.       Но как? Ведь у неё есть долг — достать сокровища. И она сейчас должна узнать о гномах как можно больше. Она надеется, что её знания помогут мирно договориться. Но ведь потом ей в любом случае придётся рассказать Фили, что она — эльф…