Поцелуи для Венеры

Нет, он не Байрон

Шерлок не спит, хотя снаружи царствует глубокая ночь, и ночные гости уже заползают под кровати, и всё похоже на мертвый пустынный край: ни шороха, ни волны, ни биения. Слишком много навалилось на мужчину, и даже его совершенному мозгу необходимо время, чтобы разложить всё по полочкам. Ему трудно думать о Моране, трудно думать о Молли и Джоне как о едином целом. Это нарушает его систему мира и оценки ценностей: дружбы, благосклонности к кому-либо, любви. Его самый большой страх, думает Шерлок, это захлебнуться в человечности. Нет, в этом нет ничего плохого для обывателей, но он рожден для геройства, а герои не могут перевоплощаться в людей, не могут уступать соблазнам, не могут любить и ошибаться. О, как он боится этого! Он прикрывает страх гениальностью, напускным равнодушием, нелюбовью и презрением к людям (Шерлок всегда смотрит на них как на стадо; думает, что провидение поставило его за пастуха, а он и не замечает, что они уже топчут его тяжелыми копытами) и вырабатывает собственный имидж. Если в прошлом он выглядел бы статным романтиком Байроном, который стоит у края утеса и наблюдает за бушующим морем, то теперь — щуплым социопатом в дорогом черном пальто, который стоит у края крыши и собирается прыгать. Он никогда бы в таком не признался, но сейчас ночь, время обнажения себя, и у Шерлока появляются силы честно сказать, что ему уже за тридцать, а у него ни жены, ни детей, ни, собственно, цели в жизни. Но у него есть друг — Джон — и отчасти можно отнести к подобной категории Лестрейда. Шерлок размышляет о Молли, ему нужно сделать выбор, а он не в силах. Его отношение к ней, думает он, довольно странное и неопределенное, но оно великодушнее и добрее, чем она думает. Молли вызывает подобие благодарности, доверия, но ни капли глубокого уважения. Конечно, Молли теперь не та, она сильнее и мудрее, но она слаба для него, faible, elle est si fatiguée, mais adorable, agréable, magnifique fille… étonnamment proche… Non, il y a des femmes tellement mieux qu’elle par exemple Irène*. Шерлок даже начинает выражать свои мысли на французском (он выучил его в Делемоне* — тамошние жители терпеть не могут английский и даже обижаются, когда пытаются к ним обратиться на «недостойном» языке) — Молли вызывает несвойственные желания говорить ей милые глупости на другом языке, чтобы она не понимала и никогда не узнала... Любовная тоска? Нет, к Молли он точно не чувствует любви. Разве может его мозг дать слабинку? Возможно, он просто скучает. Шерлок поджимает колени. Скоро ли придет рассвет? Он пытается забыться, но лицо слабой, но славной женщины всплывает перед ним, и немым укором наполнены карие глаза, и жемчужинами слез. Он сожалеет, что раскрылся ей, она поняла это по-своему. Будто он хочет посягнуть на её территорию. Лицо, белое при свете луны, вызывает жалость, но уже не к ней, а к нему самому. Просто Шерлок доходит до точки, где он не знает, реален ли он. Когда смотрит в зеркало, не узнает себя, а видит только неудачу, слабость и одиночество. Он бессильно швыряет подушку в стену, как отвергнутый простым людом поэт в каком-нибудь историческом романе, а затем полностью накрывается простыней и впадает в беспокойный сон. Утро не приносит облегчения никому. Джона тошнит, а при виде Холмса он вообще чуть не теряет сознания (благо, Молли подбежала во время с нашатырем). Правда, у него не убавляется решимости прочесть лекцию, но Молли (Господи, она его спасительница!) останавливает его, берет за руки, как малолетнего ребенка, и объясняет, что уже поговорила с этим проходимцем. Шерлок чувствует себя лишним! Молли смотрит на Джона интимно, а тот — доверчиво, с благоговением, будто она римская богиня! Шерлока подобные мелочи жизни бесят. Или это ревность? Но к кому?.. Шерлоку скучно повторять один и тот же рассказ, но Джон, в отличие от Молли, хоть задает вопросы, жалеет и восхваляет его, охает в нужный момент. Гению нужно питаться поклонением. Джон готов на приключения в любое время, как в старые добрые времена, но тут же как-то смущается, узнавая, что Молли часть плана. «А это не опасно? Она не пострадает?» — взволнован. — Моран может заподозрить её и убить из пистолета с глушителем, а мы и не узнаем; Моран может снова-таки заподозрить и мастерски похитить её, чтобы пытать. Молли может подавиться костью, когда будет ужинать с ним, или захлебнуться вином. А так, в принципе, больше ей ничто не угрожает. Джон не понимает юмора, но, скрипя зубами, дает согласие. — Тогда собирайтесь! Мы возвращаемся в Лондон!

***

Ах, Пиккадилли, Оксфорд-стрит, Риджент-стрит, Бейкер-стрит! Шерлок безумно гениален во всех местах планеты, но в Лондоне он становится более талантливым и одаренным, ведь это его город, город на его ладони. К сожалению, миссис Хадсон сдает квартиру некоему американцу (Шерлок проник в неё под видом сантехника и украл коробку с вещами; миссис Хадсон подала заявление в полицию, но хитрый рыжий сантехник-ирландец так и не был найден), потому компания решает обустроиться недалеко в Блумсбери. Джон звонит Лестрейду, и тот даже не удивляется, что Шерлок с ними: — Я подозревал что-то подобное, Джон, Шерлок слишком живучий. И пока мужчины что-то замышляют, Молли наслаждается осенним Лондоном (целый год она его не видела!): прачечные, лавчонки, гостиницы, кэбы*; бегущие люди, плачущие дети, загорающие девушки в парках; что-то на реконструкции, что-то — закрыто. Хоть на улице жара (два месяца над Лондоном не было солнца; горожане уже и думали, что Сол* оставил их), Шерлок не снимает пальто: — Ну, Шерлок! Как тебе не жарко? А Джон шепчет: — Молли, оставь. Он уперт, как баран, не помнишь, что ли? Квартира в Блумсбери большая, пятикомнатная, и Шерлок заявляет, что это «подарок от моего бывшего клиента». Клиент якобы утверждает, что здесь в 1915 году собиралась группа Блумсбери*. Молли, впечатлительная и чувствительная, тут же думает, что ощущает на себе дыхание прошлого: легкие шаги в спальне принадлежат миссис Вулф, в гостиной спорят Грант (Литтон Стрейчи на него странно посматривает) и Фрай*. Молли берегла бы здесь порядок и уют, как зеницу ока, но Шерлок на такие мелочи не обращает внимания: видно, что он уже здесь побывал, так как стоят пузатые колбы с реактивами на подоконнике, разбросаны газеты, наполняющие атмосферу собственным запахом краски и тонкой бумаги, и книги. Молли — книжная душа, она всегда интересуется тем, что читают её друзья и знакомые. На корешке первой неизвестный ей француз Тард с еще более чудным названием «L’opinion et la foule»*. Молли жалеет, что не знает французский, может быть, это помогло бы ей стать ближе к Шерлоку и понять его... Потом она случайно находит бульварный детектив. Нет, Шерлока не понять. Еще хрестоматия «Médecine légale»* (женщина узнает книгу; в морге лежала всегда на её письменном столе, только на английском языке), где в качестве закладок использованы фотографии жертв различных преступлений. — Шерлок, а что это за детектив у тебя? Он отвечает откуда-то из кухни: — Очень талантливый автор, я нашел убийцу не на третьей, как обычно, а на пятой странице. — Стареешь, Холмс, — приглушенный голос Джона. В квартиру врывается Лестрейд, ему очень хочется увидеть Шерлока в плоти и крови. Он же совсем не изменился, думает инспектор, ни одной лишней морщинки, цвет волос не поменялся, ни бороды, ни усов, даже тот фасон пальто; это пугает и вселяет глупые сомнения. Лестрейд не подозревает, что его мысли и утреннее впечатление Молли — абсолютно идентичные. Джон же ослеплен в буквальном смысле, и отсутствие перемен вселяет в него только уверенность в единственного консультирующего детектива в мире. Примечания в порядке расположения звезд: * ...слаба, она такая уставшая, но всё же удивительная, милая, славная девушка... удивительно близкая... Нет, есть женщины гораздо лучше её, например Ирен. * Делемон - город в Швейцарии. Там сложная языковая ситуация - споры французов и немцев. * Кэбы - такси, конечно. * Сол - римский бог солнца. Греческий аналог - Гелиос. Британцы считают, что они являются потомками римских легионеров. * Блумсбери - элитарная группа английских интеллектуалов, учившихся в Кембридже. Молли перечисляет участников группы. Стрейчи был связан с Грантом любовными отношениями. * Габриель Тард - социолог и криминолог. Работа - "Личность и толпа". * Médecine légale - судебная медицина.