Поцелуи для Венеры

Моран в книге - полковник и охотник. Пусть в моей работе он будет охотником за картинами.

— Он, кажется, владеет картинной галереей. Молли проберется туда в качестве посетителя. — Ты хочешь сказать в качестве живца? — Нет, ну... Мы можем выдать Молли за какую-нибудь именитую мисс, он клюнет и лично устроит ей экскурсию. А там дальше дело за ней — завлечет она его или нет. — Нет, нет, нет! Моя Молли не будет таким заниматься! Об этом речи не шло. Холмс, чего ты молчишь? Ты просил помощь у Майкрофта? А Скотланд-Ярд почему не расследует дела этого преступника, а, Лестрейд? Шерлок спокойно сидит в кресле, попивая черный кофе с двумя кусочками сахара. После прихода Лестрейда Шерлок практически не принимает участия в разговоре, отделываясь односложными замечаниями и расслабленно о чем-то думая. Он вяло, но ехидным тоном отвечает: — Он отказывается со мной сотрудничать, потому что я не предоставляю ему ни фото, ни документов. Своих людей под честное слово Майкрофт не посылает. — Джон, — мягко продолжает инспектор, — Скотланд-Ярд тоже не имеет доказательств вины в преступлениях, хотя Моран давно у нас на крючке. А если уж Интерпол* отказывается, то мы полностью бессильны. — А, значит, Молли должна идти под огонь?! Не проще ему набить морду, этому Морану, и всё выспросить? Лестрейд смотрит на Джона как на полоумного. Он поясняет: — Моран — он... Гражданин Бельгии. — Дании, — поправляет Шерлок. — Да, это международный скандал. Нас всех посадят. — А красть эти документы — это не преступление, не скандал? Наши руки окажутся не совсем чистыми. — Эмм... Во-первых, не красть, а просто сфотографировать. Я как представитель Скотланд-Ярда авторитетно заявляю... Короче, главное, чтобы копии у нас были. Там и финансовые махинации, и планы устранения политиков, и счета за убийства... И думаю, мистеру Майкрофту Холмсу тоже не важен способ получения доказательств. Мы все можем просто не написать в отчете, каким способом они добыты. — А Дания не будет его защищать? — Нет, — отвечает Шерлок. — Там слишком опасные документы. Люди, замешанные в махинациях Морана (там немало датчан), захотят замять конфликт, а потому того просто тихо и пожизненно посадят. Шерлок делает громкий вдох и продолжает: — Копии нужны нам любой ценой. Моран очень опасен. Он не сможет заменить Мориарти, потому что ему не хватит мозгов, но подняться к вершине преступного мира... Вполне может. — А Молли... — Джон, Молли дала согласие, и ты этим утром, если помнишь, тоже. — Но... — Лестрейд, вызывай техников. Пусть доставят аппаратуру. Джон очень любит Молли: ему знаком каждый изгиб её цветущего тела вплоть до родинки на внутренней стороне правого бедра (как же на латинском, думает он, fimir, femur…); он знает, что она бывает просто и глупой, а иногда — загадочной и пугающей. Когда они жили на Бейкер-стрит, Джон часто замечал, как Молли думает о Шерлоке и невольно сравнивает его с ним. Воспоминания о Шерлоке уводили её всё дальше и дальше, и Джон боялся, что однажды жена не вернется к нему (хотя он знает, что она его любит, но недоверие, которое сеет в сердце любовь, сильнее); он принимает решение и увозит за черту города, дабы она отвлеклась и воплотила мечту вырастить виноградник. Теперь он спокоен; он обрезал сердечную связь, воспользовавшись переездом как наркозом. Молли больше не думает о Шерлоке. Тихая жизнь нравится и Молли, и Джону, хотя он, просыпаясь по утрам, иногда думает о том, как ненавидит работу, о том, как бесцельно прошли годы его жизни. Он учился, он воевал — но ради чего? Какие цели преследовал? Шерлок внес в жизнь новые краски — и жизнь отняла его. Потом пришла Молли... И когда она сидит, читает, отдыхает, в голове пульсирует, будто раковая опухоль, мысль, что существуют они статично и скучно, что они медленно умирают, как и все люди кругом. Обыденность втягивает их в трясину, из которой не выбраться. А друг оказывается живее всех живых. Джон лелеет в себе надежду, что Шерлок спасет их, так как он остается нормальным. Шерлок — нормален, думает Джон, он не прячет в себе то начало, которое в нем заложено, в то время как они скрывают его слоями благопристойности, вежливости и лживости, которая принимает форму «я не скажу правду, потому что расстрою/обижу/порву отношения, а ведь он мой друг/начальник/брат». Шерлок свободно рассуждает обо всём, что видит, и за это другие люди (на самом деле, противники откровенности и свободомыслия) считают его негодяем, циником, нигилистом, лгуном и даже колдуном, опираясь в своих выводах не на внутренний мир, не на силу и уверенность в глазах, а на качества, которыми они сами не обладают, которые им чужды. В то же время Джон с опаской поглядывает на Молли. А прошла ли любовь к Шерлоку, увяла ли, как петунья в саду, думает он. Увидев его, Молли может позабыть о нем, о Джоне, о муже. Может достаточно одной капли воды, чтобы петунья воспряла?.. Когда Шерлок был «мертв», Джон мог предложить Молли всё, что угодно. Теперь же она не нуждается в нем — всё перед ней. Иди и возьми. Его?.. — Молли, ты не бойся, мы будем рядом. В галерее будет наш агент и в случае чего он поможет тебе. Да, Хитч? — Да, сэр. — Ваши агенты тупы, Лестрейд, — глубокомысленно изрекает Холмс. — Взять хотя бы Андерсона. — Мистер Холмс, я бы попросил вас!.. — пытается сказать Андерсон, но Шерлок его прерывает: — Тем более, слушая ваш разговор, я понял, что вы забыли об одной детали. — Какую? — Может, Моран знает Молли в лицо? В комнате наступает гробовое молчание. — Я в этом абсолютно уверен, — продолжает Холмс, — что Моран знает и вас, Лестрейд, Джон. Я даже уверен в том, что ему известно, что я жив. — Тогда какого черта весь маскарад? Тогда мы можем играть в открытую. — Нет, не сможем, — усмехается Шерлок. — Он хочет играть по-другому... В квартиру мы не проникнем, если он сам нас не приведет (этого, конечно, не случится). А Молли ничего не надо делать. Моран сам будет её завлекать. — Моран знает, что она будет искать документы? — Более того, он предоставит ей такую возможность. — Шерлок, ты спутал нам все карты. Нельзя было раньше сказать?! — Джон, успокойся. Моран сам же и попадется в ловушку. Его недостаток в том, что он слишком самонадеян и не слишком умен, как Мориарти. Он — орудие, ослепленное местью. — А зачем... — Моран даст нам документы, так как думает, что он опередит нас, и копии не достигнут нужных людей. А если достигнут, то эти нужные люди, как он думает, куплены Мориарти. — А... — Майкрофт предложил им больше. Они согласились. — Гениально, Шерлок! То есть потом мы можем представить копии в качестве доказательств и Морана посадят? — Да, — кротко отвечает Шерлок. Молли сидит в уголке и слушает. Пришли Андерсон, Хитч и какая-то женщина, имени которой она не запомнила, но держалась та развязно. Молли замечает, что Джон слишком обеспокоен и причина здесь не только в предстоящей операции; Джон бросает на неё взгляды, полные неуверенности, недоверия и боязни — такие взгляды она ощущала, когда они жили на Бейкер-стрит. Он боится, думает Молли, что она кинется к Шерлоку при первой же возможности. Нет, убеждает себя Молли, эта история давно закончена, хотя семена влюбленности, присыпанные любовью к Джону и браком, будто прошлогодней листвой, еще остались в земле и могут дать новые ростки. Но Молли выполет их, осушит почву до черных и глубоких борозд, чтобы там уже не проросли никакие цветы, одурманивающие её сердце. Лестрейд дает последние рекомендации, Андерсон крепит брошку с прослушивающим устройством, Джон нервно стучит пальцем по чашке, а Шерлок апатичен и равнодушен. И Молли уходит. * по поводу места работы Майкрофта. В книге он работает в Министерстве иностранных дел, в сериале - я, честно не помню, потому пусть он будет связан с Интерполом и Министерством.