Хвост Крокодила

12 — Я забыла принять лекарства, — повинилась Белль утром. — Да, но ты и раньше забывала их выпить, но такого ещё не было. Я чуть не поседел за ночь. — Ты и так седой. — Седеющий. Крокодил сидел на краю ванны уже побритый и умытый и вытирал лицо и шею весёленьким оранжевым полотенцем. Белль, сидя с другой стороны, чистила зубы. Сегодня она была не особенно разговорчива. За те полтора месяца, что они жили вместе, он ещё не видел её такой замкнутой. Белль иногда бросала принимать лекарства, говорила, что концентрация побочных эффектов её убивает. Но даже в такие перерывы у неё не случались настолько сильные приступы. Мучили кошмары, она иногда вскрикивала по ночам, но стоило её чуть крепче обнять, и всё прекращалось. — Я уже больше недели их не пила. Те, что были в доме, кончились. Пока за тобой ухаживала и вовсе забыла про них. — Те, что были в доме? У тебя где-то ещё нычка? — крокодил закатил глаза. — Греческие боги, ты что действительно от меня их прятала? Шуток не понимаешь? Белль только покраснела, ответив сразу на все вопросы. — Прости. Я не хотела тебя беспокоить. — Чего уж. Я знал, на что подписался. Какие обиды. Белль снова застыла над ванной с щёткой во рту, зубная паста текла по подбородку. — Эй! Реальность вызывает Белль! Белль, приём? — крокодил пощёлкал у неё перед носом. — У тебя всё ещё продолжается? Может, всё-таки сходишь за колёсами? — Нет, — Белль сплюнула пену, почти попав в дырку слива. — Мне лучше. Понимаешь, сегодня ночью, мне кажется, я вспомнила что-то... что-то из моего прошлого. Но чем больше думаю об этом, тем больше мне кажется, что это не воспоминание, а галлюцинация. — Расскажешь? — Видения как обычно, — Белль пожала плечами. — Гоблины с пистолетами. Их трое. Угрожают, кричат. Но потом появилась женщина, и запахло розами. Я вдруг поняла, что там было много роз. Женщина что-то закричала, загораживала меня. А потом один из гоблинов выстрелил в неё. Она стала падать. Снова и снова, как будто плёнку в кино заело. — Не вижу причин не думать, что это воспоминание из твоего прошлого, — пожал плечами Крокодил. — А раньше ты её нигде не видела, женщину эту? Глюки с ней не являлись? — Нет. Только сегодня. — А какая она? Белль нахмурилась, пытаясь вспомнить. — У неё были тёмные волосы. Кажется, собранные на затылке. Не распущенные. Лицо светлое, уже не молодое. Цвет глаз не помню, мне кажется, карие. А может, и голубые?.. Ничего больше не помню. — Не густо. Белль молча умылась, вытерла лицо квадратным полотенцем и решительно заявила: — Я не буду больше принимать лекарства. — Это с фига ли? — Мне кажется, без них я скорее вспомню прошлое. Они делают меня спокойной и беззаботной, но я всё время как будто брожу в тумане. И про побочные эффекты я тебе говорила не раз. Того и гляди придётся просить у твоего друга подыскать мне на чёрном рынке новую почку. — Ты уверена? Может, ещё подумаешь? Это твоя голова, твоё тело, но я не хочу, чтобы ты превратилась в кукурузу и пускала слюнки в мягкой комнате... — Некоторые из этих препаратов подавляют сексуальное желание. — Бросай к чёртовой матери всю эту химию! — То есть, моё либидо тебя волнует, а почки мои тебе не жалко! — Белль неподдельно возмутилась. — Я уверен — Франки сделает тебе огромную скидку! Хотя придётся объяснять ему, почему это я так пекусь о сифозной проститутке... — Кстати, зачем ты меня так ославил перед ним? Чтобы он у меня почку не вырезал или сердце? — Да не... — Крокодил почесал переносицу, виновато улыбаясь. — Просто он бабник тот ещё. Но теперь я спокоен. Ты ему не по зубам. — Какой же ты придурок, — сказала Белль, нежно улыбаясь своему крокодилу. — Мы идеальная пара. 13 На следующий день Белль пошла на работу. Срок отгула закончился. Да и, по словам крокодила, не стоило прятать такие колёса в кукольном домике, через который за день проходит не один десяток любопытных человеческих детёнышей. — За полтора года никто же не нашёл. Даже инспекция. И воры. — Тебе просто везло. Лучше не испытывать судьбу. Белль не стала спорить. Всё равно она собиралась избавиться от всех таблеток, чтобы не было соблазна. На работе её ждал сюрприз. Какой-то парень в костюме медведя — настоящем костюме, а не тех обносках, что получились из детской пижамки, — раздавал листовки перед магазином. Нехорошее предчувствие подтвердилось, когда она встретила начальника. — Чебурашка нам больше не нужен. Извини. — А ночной сторож? — Чарли отличный работник! Он согласился и в ночь дежурить. И всего на полставки! Белль думала, что работника дешевле, чем обходилась магазину она, уже просто невозможно найти. Оказывается, существовали люди ещё непритязательней. Белль не знала, как реагировать. Хотелось плакать, но не получилось. Закатить истерику тоже не вышло. Она хотела попросить свою зарплату, но почему-то не решилась. Только покивала. После чего заскочила в кукольный домик забрать так называемую нычку. А когда проходила мимо идиотично улыбающегося Чарли, подумала, что крокодил на её месте этого Чарли избил бы после смены. Ну, или хотя бы под зад пнул. Последний порыв был довольно заманчив, но Белль сумела себя удержать. Она ведь не буйная. — Представляешь, меня уволили, — буднично сообщила она, плюхнувшись за кухонный стол. Крокодил выронил бутерброд и, матюкнувшись, нырнул под стол, чтобы его поднять. — Твой начальник понял, что раздача бесплатной туалетной бумаги не приносит прибыли? Или город наконец-то равномерно заполнился его листовками? — Нет. Он нашёл другого работника. Дешевле. У него даже костюм нормальный. — Надеюсь, ты хотя бы плюнула ему в спину. Крокодил принялся старательно очищать масляную поверхность от налипших пылинок и волосков. — Нет. Даже не подумала об этом, — Белль гордо умолчала, что собиралась отвесить сопернику поджопник. — Мне кажется, он... умственно-отсталый. — Думаю, ты немного потеряла, лишившись этой работы. Тебе самой не кажется, что ты годишься на что-то большее, чем это ежедневное выставление себя посмешищем? — А куда меня возьмут? Кем? — Белль безрадостно подковырнула со стола крохотную щепочку. — Я не помню, кто я такая. Кем я работала? Есть ли у меня какое-то образование? Может быть, я и впрямь была проституткой? Или вообще — кассиром в супермаркете? — Даже представить не могу, что из этого хуже, — фыркнул Крокодил. — Хотя знаю! Консультант в магазине бытовой техники! Их все ненавидят. — Вот ты говоришь, чего я достойна, а чего нет — а сам работаешь уборщиком в зоопарке. Неужели тебе самому не кажется, что ты достоин чего-то большего? — Не кажется, — крокодил не сводил глаз с бутерброда. — Должен же кто-то разгребать это дерьмо. Да и... с судимостью меня особенно никуда не брали. — Извини. Я не подумала. Выходит, наше прошлое мешает нам обоим устроиться в этом мире. — Да уж, — крокодил поморщился. — Но мы ведь вместе, да? — Да, мы банда! Нас свело само провидение! Будешь бутерброд? Я тебе намазал... — Крокодил протянул Белль кусок хлеба с неровно размазанным слоем масла. — Ты же его с пола подобрал. — Нет. Тот я выбросил. А этот только что намазал. — Там надкусано. — Это просто кусок неровный. — Ну, давай тогда. Белль всё-таки взяла бутерброд, сдула с него оставшуюся соринку и уже открыла рот, когда крокодил, выпучив глаза, её остановил: — Эй! Я же пошутил! Выкинь. Я его с пола подобрал, а ты в рот тащишь! Белль отложила несчастный кусок в сторону и безрадостно вздохнула. — Не стоит нам теперь разбрасываться едой. — Оставить панику. Я ещё планирую пережить в твоей компании конец света, а то, что случилось с тобой, на апокалипсис не тянет. Уж извини. — Всё равно я не хочу быть обузой. — Ну вот, а я уже обрадовался, что на старости лет обзавёлся молоденькой приживалкой! — заворчал крокодил. — Не лишай меня удовольствия почувствовать себя хотя бы ненадолго богатым папиком! — Окей! Богатый папик! — подыграла Белль. — Купишь своей девочке новые туфельки? — Конечно, крошка! О чём речь! Всё, что угодно, для твоих маленьких ножек! — И новую машинку. Розовенькую! — Белль состроила совсем уж глупую рожицу и похлопала глазами. — Обязательно! Розовенькую! На верёвочке. Под хитрым взглядом соседа Белль невольно рассмеялась. Ещё никогда она не была так рада, что в её жизни появился крокодил. Хорошо, что она тогда заметила ту старую газету под прилавком. Крокодил тем временем разломил бутерброд пополам и щедро протянул не надкусанную часть Белль. — Вечером возьмёшь мелочи из банки и купишь в ларьке газет с вакансиями, — проговорил он, когда они ритуально зажевали хлеб. — Бросим вызов этому миру, найдём тебе престижную работу. 14 Крокодил проснулся от щекотки. Что-то холодное осторожно касалось его пальцев ног. Он хотел сдвинуть ногу, но что-то мягкое и тёплое не давало ему это провернуть, крепко сдавливая колени в мягких тисках. Щекотка продолжалась. Крокодил нехотя открыл глаза, чтобы увидеть нечто прекрасное. На его тощих коленях спиной к нему сидела Белль. На ней в силу раннего утра были надеты только голубые хлопковые трусики, чуть съехавшие с одной ягодицы в промежность. Она что-то напевала, продолжая щекотать его пальцы. Пахло чем-то химическим. — И что мы там делаем? — спросил крокодил хриплым со сна голосом и, не задумываясь, положил руки на круглые полушария, ещё больше сдвигая края трусиков. — Пакостю. Потерпи чуть-чуть, я сейчас. И не шевели пальцами, если не трудно. — Если ты собралась растворить мои ноги в кислоте, то подготовь стеклянную посудину. Дырка в постели — это не красиво... — Ага. Ещё минуточку... Всё! — Белль соскочила с кровати и отошла к столу, шкодливо улыбаясь. Крокодил пошевелил пальцами со следами свежего педикюра. Готичный чёрный лак весело заиграл бликами. — Нравится? — Очень! — ответил Крокодил. — На руках тоже нарисуй. Белль радостно уселась рядом и занялась покраской ногтей своего крокодила, пока тот свободной рукой гладил её спину и задницу, не скрывая своего коварного замысла. — Ты сегодня снова не спала. Глюки или вспомнила что-нибудь? — Нет. Только гоблины. — Зря ты выкинула все лекарства. А что говорит твой мозгоправ? Ты ведь ходила к нему недавно. — Доктор Хоппер себе не изменяет, — пожала плечами Бэлль и, изменив голос, пробубнила: — В вашей терапии наметились улучшения, Бэлль! Продолжайте принимать своё кило таблеток ежедневно, и я уверен, со временем у вас появится лысина, как у меня! Крокодил фыркнул. Белль положила его руку с уже накрашенными ногтями себе на колено с наказом не шевелить, пока не высохнет, и принялась за другую. — Он точно доктор? — Ну, я немного преувеличила, — поморщилась Белль. — Доктор Хоппер неплохой врач. Он со мной разговаривает, проводит тесты, советует больше бывать на свежем воздухе и получать позитивные эмоции. В больнице он единственный верил, что я смогу всё вспомнить. Но вот эта его мания прописывать тонны препаратов... — И что ты ему рассказываешь? Он, конечно, был в восторге узнать, что ты поселилась с бывшим сидельцем? — Не знаю. Я про тебя ему не рассказывала. Сказала только, что подыскиваю себе другую работу. Старая надоела. Он сказал, что это отличная новость, значит, лечение работает. — То есть, если бы тебя уволили на год раньше, лечение заработало бы ещё быстрее! — Думаю, я бы снова вернулась в психушку, — Белль красила указательный палец слишком долго. — Но с тех пор, как ты совсем забросила таблетки, ты ничего и не вспомнила больше, — осторожно заметил Крокодил. — А кошмары усилились. Вон какие синяки под глазами. И ты ещё в таком состоянии пытаешься найти работу. — Но не сидеть же мне без дела. Так ещё хуже. Видишь, я уже ногти крашу. Причём тебе. Удивительно, что сегодня утром она умудрялась шутить. Белль искала работу уже третью неделю. Весь пол на чердаке был равномерно застелен газетными листами с красными галочками и кружочками. Крокодил ей даже мобильник подержанный купил, чтобы она могла обзванивать вероятных работодателей. Но пока что не везло. — Работника уже нашли. — Нужен опыт работы. — Вы нам не подходите. — Вредное производство. — Требуется специальное образование. И самое любимое: — Мы вам перезвоним. Из-за этого Белль нервничала ещё больше. Пару раз она срывалась в истерику и рвала в клочья все газеты, что попали под руку. Панический ужас перед гоблинами никуда не делся. Почти каждую ночь крокодилу приходилось её успокаивать и напоминать, что она в безопасности. Монстры в её голове были сильнее всех внушений. — Как ты думаешь, лак уже высох? — спросил Крокодил, когда Белль закончила с покраской и сидела рядом, пытаясь прочитать на флакончике состав, написанный микроскопическим шрифтом. — Да. Если верить этикетке, он схватывается почти моментально. Как цемент... ой! Флакончик лака закатился куда-то под койку. Белль сама не поняла, как оказалась опрокинутой на лопатки. Почти как в ту ночь, когда крокодил приставил ей к горлу ложку. Он снова нависал над ней, серьёзный и жуткий. — Крокодил, ты чего? — Белль несмело улыбнулась, не понимая — он снова шутил... или уже не шутил? — Я — чудовище. Вырывайся, — приказал он. — Что? — Что непонятного? Я — один из гоблинов. Я с ними заодно. Втёрся к тебе в доверие, чтобы заманить в ловушку. Ты в западне! Белль попыталась вырваться, но крокодил крепко сжал её запястья над головой и буквально лёг сверху. Она и впрямь оказалась в западне. — Крокодил, это не смешно. Отпусти. — Если ты хочешь вырваться, то тебе стоит лучше стараться. Иначе не сбежишь, — крокодил склонился к ней и оскалив кривые зубы, лизнул от шеи до подбородка. — И я тебя наконец-то трахну. — Нет! — Белль взвизгнула и затрепыхалась, пытаясь столкнуть его с себя. — Нет! Пожалуйста! Ты же обещал! — Надоело ждать! Крокодил стал грубо шарить рукой по её телу. Отстранился, чтобы стянуть с неё трусы. И вот тогда Белль стало жутковато. Освободить руки по-прежнему не получалось, крокодил держал крепко. Она дёрнула ногами, высвободилась из захвата его колен, но не так, как собиралась. Крокодил скатился на бок, зажимая руками пах. Белль пулей слетела с кровати и отбежала за кухонный стол, не глядя подтягивая трусики. Крокодил смеялся. — Ты в порядке? — спросила Белль, осторожно заглядывая через стол. Подходить ближе было по-прежнему страшно. По-хорошему, вообще следовало накинуть первое попавшееся из одежды и бежать отсюда, не оглядываясь. — Я ещё полежу тут немножечко, — задумчиво ответил с пола крокодил. — Я раньше и не замечал, до чего же у нас красивый потолок на чердаке. Белль осторожно глянула наверх. Купольная крыша с перегородками была выкрашена в тёмно-синий и уходила почти в черноту. Старая краска местами облупилась, пожухла и пошла трещинами. С перекладин и внутреннего каркаса свешивались вуали паутины. На боковой балке притулилось старое птичье гнездо. Жуть. — Зачем ты на меня напал? — Белль подошла ближе и села на корточки рядом. — Ну явно не для того, чтобы тебя изнасиловать, — съязвил он. — У меня даже не стояло в этот момент. — Я была слишком напугана, чтобы обращать внимание на такие мелочи. — Вот сейчас обидно было. — Нет. Я не про размер, я... Не отвлекай меня. Ты не ответил, зачем на меня напал? — Я хотел, чтобы ты научилась давать отпор монстрам наяву, чтобы не бояться тех, которые сидят у тебя в голове. Шурша газетами, которые теперь заменяли им ковёр, Белль улеглась рядом с крокодилом. С такого ракурса потолок казался ещё более пугающим. Как будто заглядываешь в бездну. Огромная всепожирающая бездна. Она же всё это время была у них над головами. — У меня получилось? — На первый раз сойдёт. Но потом я тебе покажу другие способы. — И много ты их знаешь? — Достаточно, чтобы снова угодить в тюрьму. 15 — Когда-нибудь это должно было случиться, — глубокомысленно произнесла Белль, разглядывая фрикадельку в томатной подливе. — До сих пор не могу поверить, что он сдох! — простонал крокодил. Выглядел он совершенно несчастным. — Он был уже старым. Они сидели в кафе «У Бабушки» и завтракали. Народу было полно, и Белль постоянно неуютно поглядывала по сторонам. Теперь паранойя преследовала её и днём. — Это ничего не значит! Когда я его подобрал, он уже был старым и сломанным! — Крокодил безжалостно всадил вилку в свою фрикадельку и отправил в рот. — Этот холодильник два года служил мне верой и правдой! — Ты же в нём и не хранил ничего, — напомнила Белль. — Сам говорил, что не готовил и есть приходил сюда. — Туда идеально помещались шесть банок пива! А теперь из-за поломки испортилась целая пачка масла! Ты знаешь, сколько стоит настоящее масло? Настоящее, а не та маргариновая отрава из супермаркета. — Я никогда не покупала масло. — Оно и видно. Белль снова зыркнула в сторону, оглядывая зал кафетерия. Официантка Руби резво носилась между столиками. Посетители ели и разговаривали, если было с кем. Парочка молоденьких девиц за столиком справа от них громко смеялась, и почему-то упорно казалось, что над ними. Она с утра забыла расчесать волосы. И крокодил щеголял чёрными ногтями, напоминая стареющего рокера. Чуть дальше деловая дама пила кофе, пока читала свежую газету. А за ней, ещё дальше, почти у выхода, сидел мужчина, и Белль была готова поспорить, что он смотрел прямо на неё. Прямо в упор, даже встретился взглядом на какую-то секунду и сразу же уткнулся в свою чашку. Стал копаться в карманах. — Крокодил? — Что? — Вон тот мужчина на меня пялился. — Надеюсь, он не дрочил при этом? Потому что только я имею на это право. — Нет. Просто смотрел. Хотя теперь копается в карманах. Деньги достал. Сейчас уйдёт. Крокодил оглянулся, но увидел только спину уходящего полноватого мужика в серой кепке. Совершенно непримечательного. — Какой мерзкий тип. Хочешь, догоним его, и я спрошу, чего это он глазел на мою девчонку? — Не надо. Может, мне действительно показалось. Гоблины уже и днём мерещатся. — Главное, чтобы мания преследования не превратилась в манию величия. Ты его запомнила? — Не забуду уж точно. — Если ещё раз увидишь, обязательно скажи. Не нравятся мне всякие смотрящие... Белль подумала, что и раньше где-то видела этого человека, но не могла вспомнить, где, и крокодилу говорить не стала. — Чёрт, где я холодильник теперь возьму? 16 — Ты уверен, что мне стоит учиться этим приёмам? — спросила Белль, разглядывая кухонный ножик. — Насколько я успела понять, они довольно... нечестные. — Говори как есть! Подлые! Гнусные! Гадкие! Паскудные! Грязные! Низкие! Ссучные! Видишь, сколько синонимов? — крокодил отложил словарик в сторону. Белль тяжело вздохнула. Утреннего нападения крокодилу показалось мало, и после вынужденного завтрака в кафетерии свой выходной он решил полностью посвятить урокам по причинению тяжких телесных повреждений вероятному гоблину. Роль гоблина исполняла набитая газетой бывшая рабочая униформа Белль. Правда, без головы. — Так даже органичней. Не думаю, что у гоблинов есть мозги. На данный момент от Белль требовалось всадить нож для масла монстру под ребро. Но где у него вообще должны быть рёбра, если он набит газетами, оставалось загадкой. — Ты в любом случае слабее любого противника, — продолжал крокодил, расхаживая по чердаку с видом профессора. — И ты физически не сможешь победить по-честному. Ты ведь женщина. Но тебе даже проще. Женщины вообще никогда не дерутся в открытую. В тот раз — врезать коленом по яйцам — был один из немногих выходов для тебя. Ну, ещё можно было ударить лбом мне в нос или по зубам. Это тоже довольно болезненно. — Боюсь спрашивать, при каких таких ситуациях тебе могло это пригодиться. — Ты что думаешь, я недостаточно симпатичен, чтобы на мою задницу кто-нибудь позарился? — Не сомневаюсь, ты был тот ещё сердцеед... — пробубнила Белль. — И что, тебе всё время приходилось быть начеку? — Естественно! Но после того, как я отправил одного здоровяка на тот свет, интерес ко мне резко поубавился. Хотя срок мне и накинули... Так, на чём мы остановились? — Ты предлагал мне пластырем прилепить на бедро бритвенное лезвие. — Точно! При случае можно полоснуть им по горлу. Белль задумчиво потыкала ткань бывшей пижамки ножиком. Газеты внутри зашелестели, но ткань под тупым лезвием рваться упорно не желала. Кажется, кроме своего личного крокодил принципиально кухонные ножи не точил. — Я тут подумала. Вот ты меня учишь-учишь справляться с гоблинами. А вдруг во время приступа я тебя самого пораню? Приму за гоблина. И что тогда? — Телефон у тебя теперь есть — позвонишь Франкенштейну. — А если он не сможет тебя спасти? — Значит, продолжу жить в других людях. — А я? — Ну что ты? Совсем не веришь в меня? Меня не так просто убить. Многие пытались и не раз. И взгляни на меня! Жив всем гоблинам назло! Белль недоверчиво на него посмотрела и снова принялась вяло тыкать ножом в предполагаемое межреберье. Крокодил, кажется, действительно жил только для того, чтобы кому-то насолить. — Ну, что ты с ним возишься? Он отобрал ножик и одним движением всадил в манекен. Хруст газетных комьев внутри жутковато напомнил хруст костей. — Ну, положим, чучело, набитое бумагой я смогла бы победить даже голыми руками. А что, если оно будет угрожать мне пистолетом? — спросила Белль. — А это будет тема нашего следующего урока! 17 На следующий день Белль решила отвлечься от поисков работы и заняться домашними делами. Нужно же было иногда заниматься этими делами. С основной уборкой Белль уже закончила. Развесила на гвоздики в стене верхнюю одежду. Протёрла кухонный стол, собрала с пола совсем уж затоптанные газеты — собираясь в следующий раз отнести их в пункт сдачи макулатуры. С хлама, лежащего в глобусе, смахнула верхний слой пыли, стараясь не вглядываться в содержимое, и собрала в коробку грязные вещи. В прачечной сегодня, к радости Белль, было свободно. Работала всего одна машина, напротив которой сидел мужчина с газетой. Но, как только Белль принялась загружать в барабан все тряпки, он засобирался. Его машинка уже закончила отжим, и Белль невольно обратила внимание, как он торопливо перекидывает мятую одежду в пакет, даже не глядя. И весь он был какой-то напряжённый, дёрганый. Белль закинула в прорезь монеты, выбрала режим и нажала на кнопку, проделывая это уже на автомате. Что-то в этом человеке казалось ей подозрительным. На первый взгляд обычный, серенький. Лицо одутловатое, глаз не видно из-за козырька кепки. Одежда неприметная, хотя... Белль уже в открытую разглядывала его. На кармашке серой форменной куртки был вышит какой-то цветок с надписью по низу — какой, не разглядеть. А потом этот подозрительный тип закончил перекладывать вещи, поднялся, и Белль поторопилась отвернуться. Мужчина, угрюмо глядя себе под ноги, прошёл на выход. Белль была готова поклясться, что это был тот же самый мужик, что вчера в кафе пялился на неё. Так вот значит, где она его видела раньше. В прачечной. Это открытие немного её успокоило. Просто случайный человек, с которым она иногда сталкивается в прачечной. Наверняка и он в тот раз в кафе смотрел на неё, силясь вспомнить, где видел раньше. Это ведь достаточно нормальное объяснение? Белль постаралась себя убедить, что да. Со стиркой было покончено. До возвращения Крокодила была ещё уйма времени, а потому Белль решила немного за собой поухаживать. Подстричь ногти на ногах, почистить уши, сделать интимную стрижку. Почему бы и нет? Большую часть из этого списка она могла спокойно сделать и при крокодиле, но вот подстригать волосы на лобке Белль как-то стеснялась и всегда закрывалась для этого в туалете. Но вот сегодня лампочка там, как назло, постоянно мигала, точно светомузыка в лунопарке. У крокодила же не доходили руки разобраться с проводкой. Так вдруг погаснет лампочка, и отстрижёшь себе чего-нибудь от неожиданности. Оставшись в одной толстовке, Белль расположилась на краю медной ванны, закинув одну ногу на бортик. Достаточно открытая поза. И принялась за дело. Эшли, продавщица из магазина игрушек, как-то убедила Белль, что обязательно нужно брить. Что парням так больше нравится. Но тогда у Белль не было парня. — Всё равно! А вдруг появится! А у тебя там джунгли! На всякий случай Белль попробовала. После единственного раза на коже высыпало раздражение, и, пока отрастало, жутко чесалось. С тех пор она ограничилась ровным газоном. Её это устраивало, а крокодила, похоже, не волновало вовсе. Большая часть растительности была уже подстрижена. Осталось только чуточку подравнять сверху. Скрипнула входная дверь. — Представляешь, к нам нагрянула инспе... На пол грохнулись пакеты. Белль подняла голову. Крокодил стоял в дверях и не отрывал глаз от её междуножия. — Вот это поворот. — Упс. Белль демонстративно бросила ножницы в ванну и скатилась с бортика следом. Первым делом свернула бумажку, куда складывала срезанные волоски. Почему-то стыднее казалось не то, что крокодил видел её расставленные ноги, а то, что он мог увидеть эти чёртовы волоски. Крокодил наконец-то отмер и, не глядя, подбирал с пола пакеты. — Я думала, ты придёшь позже, — Белль как можно небрежнее выбралась из ванны и незаметно выкинула бумажку в урну. Крокодил продолжал гипнотизировать подстриженный лобок. — Я сегодня раньше освободился. Инспекция нагрянула. Нашли какое-то нарушение... пингвинам льда недодавали... — Перестань туда смотреть. — Ты просишь о чём-то невозможном. Это сильнее меня. Белль влезла в пижамные штаны. — А теперь? — Не помогает. Эти воспоминания ещё слишком свежи в моей памяти. — И что, ты теперь в глаза мне смотреть больше не будешь? — Буду. Но из вежливости. Крокодил сложил пакеты на обеденный стол. Белль задумчиво разглядывала ножницы. Перфекционист в ней требовал завершить начатое, а наличие в доме похотливого Крокодила этому очень мешало. Нужно было что-то с этим делать. Она давно видела, как Крокодил на неё смотрит. Да он, в общем-то, и не скрывал своих желаний, только Белль ещё побаивалась. Особенно после того раза, когда он притворился гоблином. Что там говорилось про постепенное развращение? Что-то Крокодил совсем не старается. — А хочешь ещё раз посмотреть? Пакеты попадали на пол повторно. — Если это шутка, то с чувством юмора у тебя большие проблемы, — Крокодил с досадой наблюдал, как консервная банка закатывается под кровать. В доказательство своих серьёзных намерений, Белль обратно стянула пижамные штаны и забралась на койку. Крокодил не растерялся, тут же скинул коричневое пальто, с грохотом подволок к кровати бочку и сел напротив, приготовившись смотреть. — Как тяжело нам приходится без телевизора, — вздохнула Белль, широко раздвигая ноги. — Ни у одного телевизора в мире нет такого 3-дэ эффекта, — прошептал крокодил и потянулся рукой. Белль шлёпнула его по пальцам и сама коснулась розовых складок. Помассировала и чуть надавила. Было приятно, хотя до этого Белль не пробовала мастурбировать. Это не казалось необходимым, тем более, когда она принимала лекарства. — Что там такого? Как будто ты раньше этого не видел, — вздохнула Белль, поражаясь реакции Крокодила. Он смотрел на розовую щель неподвижным взглядом и потирал ширинку своих штанов. — Видел. Но это как несколько лет сидеть на диете, а потом пройти мимо витрины кондитерской... Белль только глаза закатила, продолжая поглаживать набухающие складки. Мастурбировать перед кем-то казалось довольно странно. От всех этих манипуляций появилась влага. Пальцам стало скользко, они легко стали проникать внутрь. Белль сама не заметила, как начала постанывать и сжиматься внутри. Хотелось прикрыть глаза и откинуться на кровать. Пальцы уже не слушались и ритм сбивался. Крокодил тем временем уже вовсю надрачивал член. — Ты смотришь мне в лицо, — на пределе слышимости прошептала Белль. — Ты такая красивая... детка... У тебя глаза закатываются от удовольствия. И рот открыт, как будто ты собираешься застонать. И вот-вот... сейчас застонешь от кайфа... Взгляд у Крокодила был до того шалый, что Белль всё-таки упала на кровать, выгнулась дугой и, продолжая двигать пальцами между ног, застонала. — Технически мы могли бы просто потрахаться, — Крокодил завалился рядом с ней поперёк кровати. — Могли бы, — Белль с удовольствием потянулась и обняла его за шею. — А ещё мы могли бы угнать вертолёт и полететь в страну фей. — В бордель, что ли? — Ты неисправим. 18 В следующие выходные они наконец-то отправились в лес. — Надо обязательно сходить, пока не выпал первый снег, — мрачно пошутил Крокодил. — А то до следующего года придётся ждать. Последние осенние деньки догорали жёлтой листвой. Она ковром устилала землю, жухла, скручиваясь корявыми коконами, и шуршала под ногами. Белль специально выбирала тропинки, где опавших листьев было навалено больше всего. Будь её воля, она бы упала в самую большую кучу листвы и зарылась в неё с головой. В ярко-жёлтом пальто, которое они вместе купили в секонде, Белль и сама была похожа на кусочек осеннего леса. — Осенний лес мне всегда нравился намного больше, — заметила Белль, подобрав с земли жёлтый листик и присоединила его к остальному букету. — Ты же никогда не была в лесу, — напомнил Крокодил. — По крайней мере, не помнишь об этом. — Ну, мне кажется, что если бы помнила, то мне бы он всегда нравился больше. Сейчас нравится. Смотри, сколько красок! Всё такое яркое, тёплое. — Торжество смерти... — Ты сегодня какой-то мрачный, — Белль смерила его — затянутого в тёмно-коричневое пальто и чёрную шляпу, как у гангстеров шестидесятых годов. Вжав голову в плечи, он смотрел себе под ноги. — Мрачнее обычного. — Есть повод. — Расскажешь? — Сейчас, только выйдем на поляну... Крокодил свернул с тропы и пошёл через заросли голых веток молодых клёнов. — А я где-то читала, что в лесу не рекомендуется сворачивать с тропы. Может случиться что-нибудь непредвиденное. — А если не сворачивать, то ничего и не случится. Ты разве не любишь приключения? — Не помню, — искренне ответила Белль и полезла за ним. — Но если бы помнила, то обязательно любила. — А долго ещё идти? Мы далековато забрались для обычного пикника. — Я ищу идеальную поляну. — Для чего? — Если я скажу, это испортит сюрприз. — Ещё и сюрприз. Они прошли ещё метров сто и действительно вышли на поляну. Сбоку стояла какая-то непонятная кирпичная конструкция. Полуразваленная. Не то остатки какой-то беседки, не то колодца. — Это идеальное место. Разбиваем лагерь. Лагерь состоял из большого покрывала, постеленного прямо поверх нападавших листьев, и корзинки с едой, содержимое которой они с крокодилом попытались сервировать поверх бугрящегося одеяла. — Жаль, костёр нельзя развести, — посетовала Белль, разливая по чашкам горячий чай из термоса. — Почему? Можно, — пожал плечами Крокодил. — Только сгорим вместе со всем лесом. Но не замёрзнем. Нет, не замёрзнем. — Лучше пей чай, — Белль передала ему в руки дымящуюся чашку. — Не думала, что ты такой мерзляк. — Я не мёрзну. — Как же. В шарф закутался почти до носа. Даже перчатки надел. Давай сядем поближе. Так теплее будет. — Давай. Какое-то время они просто валялись на одеяле, поедали бутерброды и солёные помидорки, прихлёбывали чай и смотрели куда-то перед собой. Почти не говорили. Поляна и впрямь казалась слишком волшебной, чтобы нарушать её тишину своими голосами. Большая часть съестного была уже уничтожена, что не удивительно. Много еды они не брали. Белль постаралась устойчиво поставить в ямку покрывала чашку с недопитым чаем и встала, чтобы размяться. Она обошла поляну по кругу и остановилась у непонятной развалины. Всё-таки это был колодец. По облупившемуся бортику что-то пробежало, Белль показалось, что она видела бурундука. — Ты ведь знаешь, что я сидел за убийство жены? Белль оглянулась по сторонам, как будто на поляне был кто-то ещё, кроме них с крокодилом. — Да. В день знакомства ты говорил об этом. — Но ты никогда не спрашивала, почему я это сделал. Больше никого не было. Они слишком далеко забрались в лес. — Почему ты спрашиваешь меня об этом, когда мы в таком месте? Почему сегодня? — В этот день она умерла. Спроси, почему же я убил свою жену? — Давай вернёмся домой? Я не хочу этого знать, Крокодил. — Ты уверена в этом? Что-то щёлкнуло, и Белль наконец-то взглянула прямо на крокодила. Он теперь ещё больше был похож на гангстера, стоял напротив в пальто и шляпе и целился прямо в неё. — Теперь нет, — ответила Белль и медленно подняла руки. — Почему ты убил свою жену, крокодил? — Она предала меня. — Предательство — это серьёзная причина. — Ты так думаешь? — Да. Я так думаю. — Ты стала мне очень близка, Белль. Ты стала мне очень близка... Белль переступила с ноги на ногу и глянула по сторонам. Глухой лес. Она не запомнила ни одного ориентира и бежать по щиколотки в листве быстро не получится. — ...И выстрела никто не услышит. Всё правильно, — кивнул Крокодил. — Можешь покричать, если не веришь. — Ты не выстрелишь в меня, — ответила Белль, всё ещё стоя с поднятыми руками. — Что мне помешает? — Меня будут искать. А ты не хочешь в тюрьму. — Тебя не будут искать. А если и будут, то ко мне не приведёт ни один след. Ты даже своему мозгоправу обо мне не говорила. Твоему начальнику всё равно, куда ты делась. Он не особенно расстроился бы, даже если бы его последний полоумный работник куда-то запропал... Неожиданно жёлтый лес пропал. Запахло розами. Только теперь всё стало чётким, без туманной дымки. Белль совершенно точно оказалась в цветочном магазине. Только никаких гоблинов не было. На их месте стоял крокодил и целился в неё из пистолета. Хорошо, что это был он. Если бы это снова оказались чудовища, Белль бы совсем убедилась в реальности этого места. — Я не предавала тебя, Крокодил. У тебя нет причин меня убивать, — это была правда. Она вернулась бы домой с ним вместе, собрав остатки пикника. Как будто ничего не было, и он не целился в неё из пистолета. Как будто не напугал до ступора своим вопросом о жене. Как будто ничего этого не было. Просто её очередная галлюцинация. — Но ведь предашь когда-нибудь. Все женщины приходят к этому. — Я не приду к этому. Ты был единственным, кто был со мной честен. — Это прекрасные последние слова. Мне будет приятно вспоминать о тебе. Белль всхлипнула и крепко сжала кулаки так, что ногти впились в кожу, и зажмурилась. — Крокодил! Пожалуйста, скажи, что это привиделось мне. Я поверю тебе! — Но это будет ложью. Белль открыла глаза, всё ещё пребывая в цветочном магазине. — Нет. Ты не сделаешь... — она больше не знала, как переубедить его. — Давай проверим сейчас? — крокодил жутковато выпучил глаза и по-собачьи склонил голову на бок. — Знаешь, что будет с тобой после? Ты останешься лежать на этом жёлтом ковре листьев. На прощанье я закрою твои прекрасные глаза, чтобы их не выклевали птицы, и уйду. Устрою истерику, как будто это не я тебя убил. Разобью что-нибудь. Буду горевать, но со временем оправлюсь. А в следующем году найду себе новую жену. Хочешь напоследок познакомиться со своей предшественницей? Она на дне колодца. Загляни туда. Белль не видела колодца. Она всё ещё была в цветочном магазине, и крокодил стоял перед ней с пистолетом. А позади него за стеклянной витриной как ни в чём ни бывало шастали прохожие. — Я тебе верю. На какое-то мгновение Белль показалось, что крокодил передумал, лицо его стало каким-то испуганным, даже жалким, как будто его жестоко обидели. Белль даже показалось, что сейчас он опустит пистолет. А потом он выстрелил, но женщина, что до этого в видениях закрывала её собой от угрозы, не появилась. Пуля ударила в грудь, опрокинув её навзничь. Белль упала в мягкий жёлтый ковёр, пахнущий розами, а с неба на неё смотрела синяя бездна с облупившейся краской. ... — Ты в порядке? Крокодил сидел рядом и встревожено заглядывал ей в лицо. — Я жива. — Естественно. Это же пневматика. — У меня грудь болит. — Это очень хорошая пневматика. Пластиковый штендер насквозь пробивает. А если в глаз попадёт, то и убить может. Смотря какое расстояние ещё будет. Ты почему к колодцу не отошла? — Я его не видела. Снова очутилась «там». — Снова гоблины? — Нет. Стрелял в меня ты. Зачем ты в меня стрелял? Зачем вообще ты говорил всё это? Что за шутка такая мерзкая? Если это вообще шутка? В колодце что, действительно чей-то труп? — Белль закрыла лицо руками и перекатилась на бок, сглотнув застрявший комок в горле. — Это был обещанный урок. Помнишь, ты спросила, как спастись, если в тебя целятся из пистолета? Вот это он и был. — Почему ты сразу мне не сказал? — Ты должна была поверить в опасность и бороться за свою жизнь до последнего. — Как я должна была бороться, Крокодил? Ты сам сказал, что мне не спастись! — Мало ли, что я сказал? Противник в жизни не скажет тебе правды! Я сначала подумал, что ты попытаешься меня уболтать. Иногда болтовня помогает оттянуть время. И я тебе указал на колодец. Ты могла спрятаться за ним и потом скрыться по тропе. С той стороны... Белль подорвалась и стала беспорядочно колотить его в грудь, по рукам и по лицу. — Ты в меня стрелял! — Я же не знал, что ты опять выпадешь из реальности. Ну прости меня. Хреновый из меня учитель! — Я думала, что умерла! Ненавижу! Крокодил! Крокодил даже не пытался защититься, только улыбался как дурак, а потом вытащил из-за пазухи пистолет и протянул Белль. — Хочешь в меня шмальнуть? Белль перестала его колотить и нерешительно уставилась на протянутый рукоятью вперёд пистолет. — Покажи, как стрелять. Она выстрелила в него трижды, но попала только один раз. В шляпу.