Хвост Крокодила

29 Чердак встретил их оставленным беспорядком и жутким холодом. Двери были нараспашку, и внутрь намело целый бархан снега. Как выяснилось позднее, не весь беспорядок остался от них — Не помню, чтобы мы переворачивали стол, — заметила Белль, — и рвали гамак. — Посмотри, что пропало, а я пока растоплю печь. Иначе задубеем тут к чёртовой матери. Не сговариваясь, они принялись за уборку. Белль вымела на лестницу снег и постелила на пол газеты. Газет оставалось немного, но вид бетонного пола ещё больше холодил помещение. — Из глобуса чем-то воняет, — Белль брезгливо сморщила нос, но продолжила принюхиваться — Как из унитаза. — Думаешь, Ведьма так разозлилась, что решила пометить наш милый пыльный глобус? Хотел бы я на это посмотреть! — Извращенец. И с чего ты взял, что это Ведьма? Ты говорил, она могла послать кого-то рангом пониже. — Нет. В мою берлогу она бы заявилась лично, — Крокодил подошёл и тоже принюхался. — Тухлятиной несёт. Может, мышка там сдохла? — Надо разобрать и проверить, — озабоченно произнесла Белль, оттирая вновь поставленный на своё место кухонный стол. — Возможно, когда-нибудь мы и разберём этот глобус, — философски ответил он, — но только не сегодня. Я с ног валюсь. — Тогда завтра точно разберём. Но и завтра до глобуса они не добрались. … После возвращения жизнь вошла в старое русло. Белль снова стала помогать в библиотеке. Она ужасно боялась, что, пока была в отъезде, Мэри-Маргарэт успела родить, а на её место уже взять другую библиотекаршу. Боялась, что Крокодила тоже уволили. И самое страшное — что на их чердаке мог поселиться кто-то другой. — Да кто здесь поселится? Это же незаконно! — А ты? — А что я? — Крокодил только приподнял брови и усмехнулся. Выглядело так, будто он имел полное право жить там, где ему вздумается, а Белль спрашивала какую-то глупость. — А то, что меня могли из зоопарка турнуть… — продолжил он. — Детка, ты удивишься, когда узнаешь, насколько часто я прогуливал работу до знакомства с тобой! Просто в этом месяце моя зарплата будет немного меньше. Вот и всё. — А от хвоста у нас ничего не осталось? — спросила Белль, подравнивая крокодилу обстриженные волосы, чтобы было как раньше. Сегодняшний день Крокодил пафосно объявил днём вылизывания яиц. Бороду он сбрил на следующее утром после возвращения. Белль заканчивала с его стрижкой, а после собиралась накрасить ногти. Хотя про ногти Крокодил не заикался. — Осталась какая-то мелочь. На подарки к празднику хватит. — В этом путешествии мы были богачами. Помнишь, как разбрасывали деньги направо и налево? — Конечно! Как такое забыть? Мы ещё разменяли несколько долларов железом и просадили всё в автомате с мягкими игрушками. — А маленького мишку ты мне так и не достал. — Я достал тебе вполне милого щеночка! — оскорбился Крокодил. — Что-то не помню такого. А мишка был симпатичней. Он был плюшевый. — Было. Ты этого щенка подарила тому противному ребёнку, отец которого нас подвозил. Никогда не думал, что буду так ненавидеть детей. — Ему было два года! И ты сидел рядом с водителем, а я на заднем сидении с ним и его мамой. Кто из нас страдал больше? Белль рассерженно помахала ножницами в опасной близости от его уха. Крокодил чуть дёрнулся, как будто собирался встать, но остался на месте. — Зато, когда он получил щеночка, то сразу успокоился, — заключила она. — Даже этот сопливый дьяволёнок успокоился. А ты меня до сих пор попрекаешь, что я не достал того медведя. — Ты сам вспомнил про автоматы с игрушками, — пожала плечами Белль. — Я тебе тоже что-нибудь припомню такое, за что можно попрекать. — Припомнишь? Ты в первый же день забыл, что у тебя появилась соседка!.. — Погоди-погоди! — остановил её крокодил, страшно выпучив глаза и прижав палец к губам. — Слышишь? Белль замолчала, пытаясь услышать таинственный звук возможной опасности. По пожарной лестнице, на которую по определению нельзя было взобраться бесшумно, никто не поднимался. Восставшая из мёртвых мышь в глобусе не шуршала. — Что? — переспросила она. — Ты не слышала? Такой звук, как будто пила грызёт древесину… — Придурок, — Белль небольно шлёпнула его по голове расчёской. — Это была наша первая семейная ссора! — довольно сообщил Крокодил. — А ведь мы с тобой ещё даже не трахались по-человечески. — Знаешь, когда-нибудь мы и переспим, — копируя его недавнее высказывание, ответила Белль. — Но только не сегодня! — Думаю, к старости мы как раз дойдём до полноценного полового акта, — не очень оптимистично проворчал Крокодил, стряхивая с плеч состриженные волосы. — Но с памятью у нас станет ещё хуже. ... — Ты связывался с Франкенштейном? — спросила Белль, когда они чуть позже распивали чай примирения. — Ведьма точно насовсем убралась? — Ну, Франки… ты его знаешь. Начал заливать весёлые байки. Вроде как она сначала по городу разнюхивала, потом до моей берлоги добралась. Взломала дверь. Потом, когда уходила, поскользнулась на ступеньке и вроде бы коленку себе разбила. Разозлилась страшно. — Стрелка, наверное, поползла на чулке… — понимающе закивала Белль. — Потом через неделю она сама не пошла. Прислала какого-то увальня. Он тоже здесь целый час торчал и ушёл ни с чем. А Ведьма ещё неделю выжидала. Потом уехала из города. Вернётся ли ещё, хер знает. — А откуда Франкенштейн всё это узнал? — удивилась Белль. — Ты же говорил, он вообще в другом городе живёт. — Так он уже больше месяца с той официанткой из кафе любовь крутит. У неё и живёт. Когда вызовов нет, днюет и ночует у неё. Старуха от счастья лопается. Она-то думает — Франки приличный человек. Доктор! — А Руби знает, чем он занимается? — Понятия не имею. Франки обычно не любит своим девочкам трепать о работе. — Значит, это у него несерьёзно, — погрустнела Белль. — С какой стороны посмотреть. Руби уже преодолела двухнедельный барьер, после которого Франкенштейн обычно срывается в новый поиск. Может и выгорит, но я бы не стал надеяться. С профессией Виктора так просто семейством не обрастают. — А ты бы смог снова обрасти семьёй? — полюбопытствовала Белль. — Я бы смог. А ты?.. Крокодил так странно уставился на неё, что Белль стало неуютно, и она поторопилась к ванне — сполоснуть чашку. *** Остаток недели прошёл совсем незаметно. Старые заботы отвлекали от грустных мыслей. Но добавилось и новых. Эта зима выдалась настолько холодной, что даже натопленная до максимума печка не спасала. Особенно по ночам, когда морозы усиливались. Крокодил наконец-то начал спать одетым. А Белль помимо обычного пижамного костюма натягивала толстовку и шерстяные носки. Ноги всё равно мёрзли. Даже не смотря на разогретый в печи булыжник, завёрнутый в полотенце. Для тепла Белль крепко-крепко прижималась к крокодилу. - Одно хорошо, - философствовал он. – В таком холоде мы лучше сохранимся для археологов. - Я не помню, чтобы было настолько холодно! - Много ты помнишь. - Шутки про амнезию? Эту я видимо забыла. - Наверное. Потому что я со своим склерозом тоже такой зимы не припомню. Но не переживай. Если верить синоптикам, это всё фронт откуда-то с Канады. Завтра обещали потепление. Но я не верю синоптикам. - А кому ты ещё не веришь? - Политикам, докторам и монашкам. - Чем тебе монахини не угодили? - Двуличные они все. Делают вид, что они такие набожные и милосердные, а на самом деле ненавидят всех вокруг и завидуют. - Так уж и все? - Есть исключения, но ты знаешь – это только подтверждает правило. А ты кому не доверяешь? - Продавцам в магазинах. Они почему-то упорно хотят меня обсчитать. Как будто я числа вычитать не умею. Странно, да? - Ты при них на бумажке начинай считать. Для наглядности. - По-моему, камень остыл. - Столкни его нафиг. Белль заворочалась, после чего раздался глухой удар камня о бетонный пол. - Ноги ещё мёрзнут? - Нет. Руки. - Давай их сюда. Крокодил нашёл под одеялом холодные, как у лягушонка ладони и сунул себе промеж бёдер, под хер. - По-моему, не лучшее время для дрочки. Штаны будут холодные и липкие… - Я бы, конечно, с тобой поспорил, да не буду. Не ёрзай. Там самое тёплое место. - Эм… - Белль хотела сказать, что с тем же успехом можно было согреть руки и за пазухой, но не стала. Место и впрямь было тёплое. – Спокойной ночи.... ... Через пару дней и впрямь потеплело, но под утро Белль всё равно замёрзла, причём холодило только до пояса. Она хотела подтянуть сползшее одеяло, но не смогла пошевелить руками. Это мгновенно её пробудило, намного быстрее, чем чашка крепкого кофе, каким иногда баловал себя по утрам Крокодил. Белль открыла глаза. Руки были спутаны хитрым узлом и привязаны к металлической спинке кровати. Крокодил сидел на краю постели и шкодливо улыбался. - Это что? Верёвка? - Да, а ты умнее, чем кажешься. Но ты не знаешь, что она особенная! - И чем же она так прославилась? Ты ею задушил кого-то? - Нет. Душить слишком утомительно и долго. Можно устать. Нет. Эта верёвка служила исключительно добру. - Каким же образом? - Она не дала одному очень зубастому парню сожрать несколько очень хороших ветеринаров. - Наверняка с этим связана какая-то очень душераздирающая история. - Угадала. История ещё и очень короткая, поэтому я тебе расскажу её сейчас. Так вот, как-то у нас заболел аллигатор, а транквилизатор ему колоть было нельзя. Вот его этой верёвкой и вязали. Крепкая! Белль подёргала руками, но это и без того было сразу понятно. - Давай сразу выясним. Если это очередной урок по выживанию, то можешь хоть принести меня в жертву тёмным богам, но в свой выходной я не пошевелю и пальцем. - Приятно слышать. Ты же помнишь, я хотел попробовать связывание? - Надеюсь, ты не серьёзно сейчас? - Вполне серьёзно. Я собираюсь доставлять тебе удовольствие! – пафосно сообщил Крокодил и, сунув руку под одеяло, погладил Белль по коленке. Нога чуть дёрнулась от прикосновения. Белль запоздало почувствовала на щиколотках тугие петли верёвок, которые не позволяли свести ноги, только чуть согнуть в коленях и только. Тёплая пижамная куртка и носки оставались при ней, а вот ни трусиков, ни пижамных штанов не было. - Не бойся, детка. Всё будет целомудренно. Я не сделаю ничего того, чего бы ты не захотела. Видишь, я даже в штанах! - А если я хочу, чтобы ты меня прямо сейчас развязал? - Я уберу верёвку. - Уговорил, - подумав, ответила она. - Только ноги отвяжи. - А ты не будешь пинаться? - Если ты не начнёшь снимать штаны. - Договорились. Своё оружие не используем. Крокодил задрал одеяло, обнажив привязанные к ножкам кровати, щиколотки Белль и довольно легко отвязал на первый взгляд мудрёные узлы. После чего не очень ловко забрался на кровать между её ног и погладил голени. - Ну и чего ты ждёшь? – Белль чуть заёрзала под одеялом. Ситуация казалась дурацкой, но почему-то возбуждала. - У тебя красивые ножки, - сообщил он, снимая с неё тёплые носки. - Короткие и кривые. - Маленькие и изящные. Крокодил зажал правую ступню между бёдер и, не отрывая взгляда от Белль, наклонился так, что пятка ощутимо прижалась к паху. Старательно следя за реакцией, он чуть пощекотал вторую ступню и почти как массажист с силой провёл большим пальцем по взъёму. Обнял ладонями и приблизил к лицу. - Всегда хотел так сделать, - сказал он и провёл языком от пятки до большого пальца. Белль судорожно вдохнула воздух и зажмурилась. - Ты такой извращенец. - Тебе это нравится, значит, ты тоже. - Отлично. Мы два извращенца. Сделай так ещё. - Я знал, что ты попросишь продолжения! Чего бы ты ещё хотела? - Я сейчас двух слов не свяжу… - Свяжешь. Ты только скажи, чего конкретно тебе бы хотелось? Я уверен, твоя маленькая кудрявая головка просто заполнена всякими пошлыми словечками. Белль покраснела как варёный рак и стукнулась головой о подушку. - Оближи мне пальцы. - Пальцы… как? Так? Крокодил ещё раз с удовольствием лизнул пятку, затем по-очереди всосал в рот пальцы - от мизинца до большого, старательно облизывая упругие подушечки. На последнем задержался особенно, начав вытворять что-то уж совсем непотребное. Белль совсем извертелась. Возбуждали даже не прикосновение, а сам вид крокодила, который ритмично посасывал её порозовевший палец, старательно облизывая подушечку, задевая шершавым языком твёрдую кромку ногтя. И всё это, продолжая неотрывно смотреть на неё. Между ног стало влажно, хотелось приласкать себя, но руки всё ещё были крепко связаны. Белль беспомощно сжимала кулаки и всхлипывала. - Ты что-то хочешь мне сказать, - промурлыкал крокодил, пошло лизнув, так что в щели между пальцами мелькнул малиновый язык. – По лицу вижу, что хочешь. - Сколько порно ты просмотрел? - Скажем так, я много фантазировал. - Ты это специально затеял, что бы я сама просила тебя… что бы ты меня трахнул! - Ты действительно этого хочешь? – крокодил трогательно прижал обласканную пятку к своей груди. - Нет. Я не хочу… я просто хочу себя потрогать. - Но ты не сможешь. У тебя руки привязаны, - напомнил крокодил. - Ты такой наблюдательный, - простонала в потолок Белль, истерично рассмеявшись. - Ты можешь сказать, как тебя потрогать и где… И я постараюсь исполнить твоё пожелание. Честное крокодилье. - Так потрогай меня! Он снова надел ей носки, а сам с головой нырнул под одеяло между её расставленных ног. Белль чуть не задохнулась, ощутив горячее дыхание там, где уже стало мокро от возбуждения. Что там делал крокодил было не видно, но не почувствовать этого было невозможно. И Белль чувствовала. ... Они лежали в кровати, и Белль впервые за долгое время было действительно жарко. - Ты кончил мне на живот. - Ты всё время жалуешься, когда я делаю это на простыни. - Не сегодня. Я же собиралась после обеда в прачечную бельё отнести. Вечером бы уже на чистом спали. - Хочешь, я согрею чайник, и ты сполоснёшься? - Конечно, хочу. Крокодил, подтягивая штаны, пошёл набирать воду в чайник. Они бы приняли ванну сегодня, но на этой неделе весь лимит горячей воды был уже беспощадно использован. - Верёвки отпечатались, - равнодушно заметила Белль. - Слишком крепко связал. Прости. - Да нет. Это я руками дёргала, потому и остались. Просто, странно так… - Тебе не понравилось? - Понравилось. Знаешь, в следующий раз… я думаю, тебе стоит раскошелиться на презервативы. - Я чуть чайник не уронил. Где же мне столько денег взять? Я же с тебя живой не слезу. - А ты себя не переоцениваешь? - Звучит, как вызов! - Я пробудила чудовище. - Оно и так не высыпалось. Теперь хоть будет повод… В принципе, - что-то прикинул в уме Крокодил. – Парочку резинок я могу и у Франки занять. На первый раз должно хватить... 30. В тот же день Крокодил, как и собирался после работы, заскочил на квартиру к Руби. Франки узнав, зачем тот пришёл, естественно не смог оставить это без комментариев, но ленту аж из пяти квадратиков одолжил. И теперь Крокодил довольный, как слон, спешил домой, неловко оскальзываясь на заледеневшем тротуаре. Идти оставалось немного завернуть в переулок за библиотеку и подняться по пожарной лестнице. На очередном островке льда, снова поскользнулся, начал падать и почувствовал, как что-то больно чиркнула его по уху. Как только Крокодил упал, поспешно откатился в сторону, и вовремя - в место где только что была его голова, с железным стуком, ударилась лопата. Лопату держал невысокий грузный мужчина в робе дворника. Лица было не разглядеть. Фонарей в этом проулке не было. Он и ударил крокодила, только падение и спасло. - Какого чёрта? – только и успел спросить Крокодил, когда мужик снова попытался вырубить его лопатой. Крокодил снова успел откатиться и пнуть нападавшего в коленку. Тот чуть отшатнулся, но ступил на скользкий лёд и тоже навернулся. Крокодил тут же подполз и отобрал лопату. - Это ведьма тебя послала?!– крокодил навис с занесённым над горлом мужика остриём лопаты. – Говори! - Моя девочка… - запричитал мужик. – Я видел следы верёвок у неё на руках! Почему я раньше тебя не… - Что? – Кроколил убрал лопату и присел рядом. – Мужик, ты кто такой? Какая девочка? - Я отец Белль, - ответил мужик. Крокодил достал из кармана зажигалку и посветил. Заросшая короткой щетиной физиономия и впрямь имела сходство с той чёрно-белой фотографией из газеты. Даже козырёк кепки, торчаший из-под вязаной шапки был похож. - Так с этого и стоило начинать! Зачем ты на меня с лопатой накинулся? - Ты мучаешь мою девочку! У неё все запястья в синяках… - мужчина бессильно завыл. - Морис… Мо? Тебя ведь можно по имени звать? Я твою дочь не насилую. Это такая игра была, понимаешь? Ну не рассказывать же отцу, что он его дочери только отлизал, а потом подрочил на её живот? Крокодилу захотелось всё-таки побиться головой о стену. - Слушай, давай поговорим где-нибудь в людном месте, а? Что бы ты снова на меня с лопатой не накинулся. Ну и, чтобы я тебя в живот не пырнул… Пошли, давай. Вставай-вставай… … - Мне этот парень сразу не понравился. Взгляд такой… будто прикидывает, что бы стащить. Но я не стал ничего делать. Думал, обычная влюблённость. И Коллет мне говорила то же самое. Что это пройдёт. Пройдёт… Крокодил уже успел рассказать свою часть событий и убедить Мориса, что не делал с его дочерью ничего криминального. Ну, почти ничего. - Да мы и не трахались ни разу. Так, баловство одно… Бар был полон. Они расположились за маленьким столиком подальше от шумной толпы с парой стаканов дешёвого виски, который обещал оплатить Френч. Которая это была пара стаканов? - Когда она пропала, я чуть с ума не сошёл, - рассказывал Мо, всё больше заплетающимся языком. – Шериф в нашем городе… только штаны протирал. Я все деньги пустил на частных детективов. Все деньги. Продал дом с участком, в магазине жил. Зачем мне дом, когда я остался один? Ни жены, ни… Целый год продолжались поиски. Я уже ни на что не надеялся, когда этот последний детектив мне принёс вести. В этом самом городе один из этих бандитов снимал комнатёнку. И с ним как будто видели девушку, похожую по описанию на… на Белль. Я тогда продал последнее, что у меня оставалось – магазин, и поехал сюда. Я собирался отдать ему все деньги. Если понадобится, на коленях его просить, чтобы он только мою девочку вернул. Она же последнее, что у меня вообще осталось, понимаешь? - Понимаю, - ответил Крокодил и Морис почему-то ему поверил. Они выпили. - Я бы не пережил, если бы этот Билл мне сказал, что моей девочки больше нет… Я пришёл к нему с пакетом денег. Он меня не хотел впускать, загородил проход. Я его всё равно в сторону оттолкнул, когда её увидел. Она сидела на койке и в окно смотрела. На ней, знаешь, такое платьице было, как на кукле, с пуговицами на спине. Я ей в детстве дарил много кукол… Она сама так на куклу стала похожа, что я испугался... Как же объяснить? Понимаешь, я вбежал, на колени перед ней грохнулся, стал звать, а она даже в мою сторону не взглянула. В окно смотрела. Не вздрогнула даже. …А на ноге у неё верёвка… этот гад её за щиколотку к трубе привязал, как щенка. Ты теперь понимаешь, почему я на тебя накинулся? Хотел уже в зоопарк идти… - Да уж. И что ты сделал тогда? – спросил Крокодил, уже предвидя развязку. - Я стал развязывать верёвку. - Продолжил Мо, тихим охрипшим голосом. – Руки у меня вспотели. Не слушались совсем. И я полез в карман. У меня в одном из кармашков жилета ножницы завалялись по старой памяти. Я ими раньше черенки у цветов подрезал. Хотел эту чёртову верёвку перерезать. Мне важнее всего тогда было её увести подальше от этого места. Уже за руку взял, чтобы уйти. Только этот ублюдок дорогу загородил. Он меня толкнул в плечо, что-то сказал… уже не помню, но, кажется, он был против, чтобы я уводил Белль. Не знаю, что на меня нашло. Я испугался, что он сейчас меня выпроводит и снова сбежит… А Белль так и останется при нём. Ей нужна была помощь… это ненормально, то что она так сидела… И я воткнул ножницы ему в горло. Голос у Мо совсем осип, и он смочил горло очередным глотком из стакана. - Кровища брызнула. Но я уже не мог остановиться. Целый год этот ублюдок мучил мою девочку… довёл её до безумия. Я ещё пару раз всадил ножницы ему в горло, а он продолжал на меня смотреть своими бесстыжими глазами. Он и мёртвый надо мной потешался. Старый бесполезный тюфяк, который за собственной дочерью не уследил. В последний раз я всадил ножницы прямо в эти глаза. И только тогда опомнился, что натворил. – Мо растёр руками лицо и продолжил. – Я хотел достать ножницы, но они застряли, руки соскальзывали… А потом я заметил, что Белль исчезла. А дверь открыта. Я выглянул в окно – она за угол дома заворчивала. Так и шла босиком. Кусок верёвки по асфальту за ней волочился. Я кинулся из квартиры, но она как под землю провалилась. Уже вечер был, темно. Я чуть на патрульную машину не натолкнулся. А у меня руки в крови, рубашка… Про Билла вспомнил. Вернулся, отпечатки стирал… Рассказ Мо стал совсем сбивчивым. О том, что Белль попала в больницу, он узнал через неделю. Убийство Билли списали на неё, даже расследовать ничего не стали. Как только улеглась шумиха, он наведался в больницу. Белль его сразу вспомнила, но от этого стало только хуже. Началась истерика, трое санитаров не могли её удержать – буянила, пока не сделали укол. Доктор Хоппер убедил Френча, что пока длится терапия Белль лучше не беспокоить воспоминаниями. Так Морис и осел в этом городе. Летом подрабатывал садовником в пригороде – стрижка газонов, кустов, зимой – дворничал и в магазине игрушек – ночным сторожем. И время от времени навещал Белль, стараясь не показываться ей на глаза. Так продолжалось почти шесть лет, а потом Белль выписали. Доктор Хоппер тогда объяснил Морису, что радоваться не стоит, Белль не вылечилась полностью, но и лучше ей уже не будет. Что воспоминания нужно блокировать, иначе снова случится срыв. Морис помогал, как мог. Уступил место сторожа вместо себя в магазин игрушек и зазывалой, хотя начальник и упирался. Тогда Мо предложил часть суммы платить из своего кармана. Крокодил в это время думал о сыне. А смог бы он вот так? Стоять в стороне, не смея показаться на глаза? - Она у меня всё время на виду была. Такая дурная в этих ушах, - с улыбкой продолжил рассказывать Мо. - Я чуть с ума не сошёл, когда её уволили. Я даже не знал, что она с кем-то квартиру снимает! А когда вас вместе увидел... Без обид, но ты был раз в пять хуже, чем Билл. - Спасибо. Я отца Белль тоже по-другому себе представлял. - А что, я? Ты себя-то видел? Старый, страшный, как война во Вьетнаме… живёшь, как голубь, на чердаке. В зоопарке дерьмо убираешь. Что она в тебе нашла? - Это моё неповторимое крокодилье обаяние. – Криво улыбнулся Крокодил, продемонстрировав железную коронку. - Если я в твоих глазах был таким чудовищем, чего же ты сразу с лопатой меня не подкараулил? - Она такой счастливой выглядела. Да и Хоппер меня убеждал, что в последнее время её состояние разительно улучшилось. Она стала увереннее, более открытой… только этот Хоппер почему-то напирал на то, что это заслуга исключительно лекарств. Белль о тебе не рассказывала ему. Непонятно… Но если ей стало лучше… - Мо пожал плечами. – И я решил повременить с расправой. Крокодил посмотрел на этого раскрасневшегося после выпитого милого толстячка и вспомнил, как стрелял в Белль из пневматики. Нет. Об этом случае он ему точно рассказывать не будет. Никогда. - Но это ваше бегство… денег на детективов у меня не было. Я думал, сам пойму, куда вы направились. На чердак ваш наведался… Ничерта там не нашёл, только взбесился. За гамак, если что, извини. - Да ничего. Мы всё равно его как сетку для шмоток использовали… - А потом я узнал, что ты не просто уборщик в зоопарке, - сообщил Френч, подложив кулак под обвисший подбородок, и посмотрел на крокодила мутным от алкоголя взглядом. – В городе объявилась эта рыжая… вынюхивала всё про тебя. И меня спрашивала. Я её тоже спросил. Зачем это ей понадобился городской дурачок, который только на гармошке играет? Она так смеяться начала, я думал - у меня кровь из ушей брызнет. А потом говорит – это он, мол, только прикидывается. Он на самом деле наёмный убийца. Крокодил хмуро посмотрел на донышко стакана, где бренчали подтаявшие льдинки. - Надо ещё заказать… - Так это правда? – спросил Морис, после того, как официантка принесла им ещё выпивки. - Был когда-то. - А Белль знает? Крокодил кивнул. От всего этого разговора ему стало муторно и неудобно. Даже виски не помогал расслабиться. Может, было бы лучше, если бы Морис всё-таки забил его своей лопатой? … С Мо Френчем они засиделись в баре основательно. Мо так развезло, что он начал рассказывать, какой Белль была в детстве. Крокодил слушал и поддакивал. Потом он вёл Френча до квартиры, а тот всю дорогу что-то втолковывал ему о звёздах, которые мельтешат у него перед глазами, как бешеные. Уже на подходе к дому, где бывший цветочник снимал квартиру, они вместе блевали в сточную канаву. - Чёрт, и вижу, что ты не плохой мужик, но… чего ж ты такой страшной, а?.. не дай бог, у внуков такие носы бу… дут… - сообщил Мо, когда крокодил сгрузил его тушу в прихожей и уже собирался уходить. - Чего ты к носу привязался… внуки? - Эй, крокодил… - снова позвал Мо. - Чего? - Ты любишь её? - Люблю. - Знаешь, мне уже… всё равно, чем ты занимался, - неохотно признался бывший цветочник. Язык у него еле ворочался. - Ты только пообещай мне, что с ней всё.. всё-всё будет в порядке. У меня никого больше не осталось... Я и живу-то, пока знаю, что она здорова и невредима… В целом. Пообещай, что не обидишь сам, что пальцем… не тронешь её, понял? И защитишь, если... - Да что случиться может? - Поклянись. - Чем? - Самым дорогим, что есть. - Клянусь. 31. Домой Крокодил вернулся уже за полночь. Белль не спала. Взволнованно встретила его и, сморщив нос, отшатнулась. - Да ты пьян! - Ты оч-чень наблюдательна, детка! - Где ты успел? - Я-а… я заглянул к Франкенштейну за резинками… и мы решили отметить это дело! - А Руби? - А причём тут Руби? Мы пошли в бар! - Почему-то я была уверена, что ты не пьёшь. - Я и не пил. Но тут был особенный случай, детка… – сказал он и вырубился. … Крокодил проснулся в ванной с диким похмельем. Очень хотелось пить и чуть-чуть умереть. Для начала он открыл вентиль с холодной водой, напился прямо из-под крана и уже после заметил приклеенную на бортик ванны бумажку – записку от Белль. Это было очень кстати, потому что самой Белль на чердаке не наблюдалось. Полдень. Наверняка уже в библиотеке. «Рада, что ты наконец-то проснулся! – бодро гласила записка. - Вчера вечером тебя пару раз стошнило, поэтому я уложила тебя спать в ванну. Надеюсь, сейчас тебе уже лучше. На всякий случай на столе большая банка воды с лимонным соком, а на печке в кастрюльке я отварила сосисок. Надеюсь, такое больше не повторится. Думаю, я больше не вынесу. Ты тяжёлый». - Белль, - крокодил сорвал записку и потёрся об неё лицом. – Ну, конечно же, такое не повторится. Я в жизни больше не буду пить с твоим чокнутым папашей! Где эта банка?.. Крокодил кое-как выбрался из ванной, сполоснул физиономию и выпил почти половину той кислой воды с ошмётками цедры, после чего ринулся в туалет, зажимая рот. Он совершенно точно, никогда больше не будет пить в компании Мориса Френча. … До конца рабочего дня было ещё долго, но Белль совсем не ожидала, что Крокодил сам заявится к ней в библиотеку. Эта его вчерашняя выходка очень её удивила. Белль понимала, что вся эта поездка туда и обратно выбила их из колеи. Особенно крокодил был сам не свой. Чего уж, она могла сосчитать по пальцам одной руки, сколько раз крокодил дрочил во время поездки. У неё же и вовсе никакого желания не возникало. А у крокодила была похоть. И её нужно было подкармливать. Вот он и сорвался, как только всё улеглось. Связывания эти придумал. Здорово, конечно, вышло, но… Но всё же было странно, что крокодил так остро отреагировал на обещание полноценного секса. Белль не думала, что для него это настолько важно. Сейчас у него был вид немногим лучше, вчерашнего. И всё ещё чуть-чуть несло перегаром. Сегодня вечером совершенно точно презервативы им не пригодятся. Мэри-Маргарэт, только завидев жильца сверху, поторопилась сбежать в хранилище. С её-то огромным животом смотрелось потешно. - Добрый день, - улыбнулась Белль. – Что бы вы хотели почитать сегодня? - Почитать? – крокодил на секунду задумался, пристально разглядывая её, и принял правила игры. - А что из новенького у вас есть? Белль уставилась в старенький огромный монитор компьютера и защёлкала клавишами. - Есть «Человек-подушка», Макдонаха. В сборнике… - Жесть. А что-нибудь полегче? - Куда уж легче? Это же пьеса. Там одни диалоги. - Зато какие! - Маркеса читали? - Признаться, не всего. - «Вспоминая моих грустных шлюх»? - Нет. Мне название не нравится. - «Любовь во время холеры»? - То есть презервативы мне можно вернуть обратно Франкенштейну? Или мы всё ещё говорим о книгах? - Значит, Маркес вам не подходит… - не обращая внимания, продолжила Белль, прокручивая колёсико мыши. - Может, что-нибудь из Борхеса? - У меня похмелье, какой Борхес? Ты бы мне ещё Кафку предложила. - Эм… Красная Шапочка. Книжка-малышка с цветными картинками. Очень популярна… - Белль, я больше не буду напиваться. Я облажался, но такое не повторится. Ты же не злишься на меня? - Я на тебя не злюсь, - ответила Белль и в доказательство озорно улыбнулась. – Просто я на рабочем месте и должна вести себя, как библиотекарь. Всё личное осталось на чердаке. Так что, не отвлекай, у меня сегодня много работы. Ты можешь выбрать книгу сам? Хотя, постой… Белль пощёлкала мышкой, сосредоточенно глядя в монитор. - У тебя ещё не сдан Дефо – «Роксана – счастливая куртизанка». Так что, я не могу дать тебе новую книгу, пока ты не принесёшь эту. - Ну, хорошо. «11 минут» Коэльо мне отложи тогда. До вечера? Белль перегнулась через стойку и быстро чмокнула крокодила в нос. - До вечера! ... Вечером, Белль вернулась уставшей, и никакого секса не было. Да и потом тоже, по причине некстати начавшихся критических дней. Крокодил ходил мрачный и что-то бубнил про кровавое воскресенье и чёрную пятницу, хотя сегодня была суббота. Белль безнаказанно валялась на кровати в пижамных штанах и громко с выражением читала Красную Шапочку. - «Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие глаза?» - Это потому, - кривляясь, отвечал Крокодил, - что ты стоишь на моём хвосте, дитя моё! - «Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие руки?» - Это от того, что мне приходится слишком часто заниматься ручной работой, дитя моё! – крокодил похабно подвигал рукой в районе паха. Белль прыснула, но отсмеявшись, продолжила: - «Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие зубы?» - Это потому, дитя моё, что я чищу их специальной щёткой, которая чистит зубы даже в труднодоступных местах! - Ну вот. Испортил сказку. И как после этих слов Волк будет есть Шапочку? - С большим аппетитом! Не обязательно, чтобы последние услышанные слова были логичными, - Крокодил только поморщился. Он сидел за письменным столом и пыжился написать хоть строчку. Как он выразился – сублимировал. - Зачем Волку вообще понадобился этот маскарад? Он мог стоять за дверью, когда вошла Шапка и сожрать её сразу же. - Может, ему просто нравилось переодеваться в женскую одежду? - Хм. То есть, после того, как он съел Шапку, он мог нацепить и её шмотки? - Если бы они на него налезли, - прикинула Белль. - Но он съел уже двоих, причём не жуя! А потом ещё и дровосеки подоспели. - Волк бы мог снова прикинуться бабушкой и обмануть дровосеков, - крокодил задумчиво рисовал каракули на бумажке. – Да ещё и назначить встречу, чтобы съесть их попозже. Когда переварит бабушку с внучкой. - Если бы эту сказку писал ты, не сомневаюсь, так бы всё и было. Кстати, как там у тебя продвигаются дела с писательством? - Никак. Я говорил тебе, что таланта мне не хватает. - Я тебя не заставляла. Ты сам взялся. Значит, старайся – пиши свой роман. - Мне надо не романы, а книжки-малышки писать. Для самых маленьких. - Так и вижу эти холодящие кровь истории про мышонка Руди, который безжалостно зарезал зайчика Билли. С яркими иллюстрациями. - Ты так говоришь, как будто не читала оригинальные сказки братьев Гримм. Без цензуры. На их фоне мышонок Руди – милый и симпатичный парень, которому просто не повезло встретить на своём пути этого длинноухого ублюдка. - А ты сам, какой вариант сказки читал своему сыну? Вряд ли тот, где убийства и насилие, - усомнилась она. - Моему сыну было ровно на братьев Гримм. Ему нравились сказки про Вини Пуха и про Питера Пэна. Я их наизусть помнил. Из вечера в вечер одни и те же сказки. Свихнуться можно. - Может, они просто более мальчишеские? – предположила Белль. – Приключения… - Это потому что друзья у него были только воображаемые, а на уме - одно бродяжничество, - проворчал Крокодил, сминая бумажку с каракулями и бросая мимо коробки с мусором. - А почему у него не было настоящих друзей? – спросила Белль и отложила в сторону книжку-малышку. – Вряд ли в этом был виноват Вини-Пух. - Да знаю я, что… - Крокодил хотел сказать что-то ещё, но, не договорив, махнул рукой. – Поздно уже. Он уже большой мальчик. Живёт своей жизнью где-то… - Ты так и не нашёл его? Крокодил отрицательно покачал головой. - Нет. Я только надеюсь, что он жив и здоров… Знать бы наверняка… Слушай! – вдруг встрепенулся Крокодил и развернулся на бочке, как будто у той были колёсики. – Давай сходим на каток? - Ты же не любишь такие сборища, – нахмурилась Белль. – И на коньках не умеешь кататься. - Как будто ты умеешь! Пойдём. Всё равно писатель из меня хреновый, а у тебя месячные. Выходные проходят в полной заднице. Давай, собирайся!.. Белль нехотя поднялась и максимально медленно принялась одеваться, но на каток они всё равно успели до темноты. Как выяснилось, Белль всё-таки умела кататься, просто не помнила об этом. На волне успеха, она принялась учить кататься Крокодила. С переменным успехом. Крокодил либо торчал у края катка, вцепившись в пластиковый бортик, либо страшно ругаясь, катился под руку с Белль. Сложно было веселиться, зная, что где-то в этой толпе отдыхающих за ними наблюдает Мо Френч. Но он ведь затем и вытащил соседку на каток. Можно и потерпеть.