Моё присутствуе поможет тебе?

Lamb - Angel Gabriel (обязательно включайте) Я часто прихожу сюда. Знаете, это может показаться странным, но в этом месте я чувствую себя спокойней. Тут нет суеты, назойливых звуков автомобилей и топочущих, вечно висящих в телефонах прохожих, которые толкают тебя, выбивая из внутреннего равновесия. Тут люди ходят бесшумно, почти на цыпочках, и не смотрят в глаза, почти не смотрят. Некоторые лица мне знакомы, и, проходя, мы безмолвно киваем друг другу, чуть сторонясь, чтобы разойтись без соприкосновений. Пару раз мы сталкивались здесь с Майком, но он уходил сразу же, как только я вставал рядом с ним. В этом месте он обнимал меня крепче, чем обычно, и, уже отстраняясь, хлопал по плечу. Не говорил ни слова, но его взгляд, сочувствующий, нежный, говорил больше, чем могло бы слететь с его губ. Он смотрел на меня так же, когда я приходил из школы и ненавидел весь мир за то, что еле прохожу в дверь, и что снова видел сегодня, как она целуется с капитаном команды по американскому футболу. Он обнимал меня своими костлявыми ручонками, прижимаясь так, что очки перекашивались и поднимались на лоб. Только обнимал, не говоря ни слова, а мне уже становилось легче и теплей. Майки всегда был на моей стороне, и сейчас, когда самому мне не справиться, он здесь, со мной. Иногда, когда день солнечный, здесь поют птицы. Они укрываются в листве того дерева, что стоит в пяти метрах и закрывает меня от солнца. Я смотрю на небо и улыбаюсь. Мне хочется верить, что она меня слышит. - Привет, Тини… Ветер легким порывом шевелит листву, смешивая живой зеленый цвет с до боли в глазах голубым. Жмурюсь, чтобы сморгнуть слезы. - Надеюсь, ты там в порядке… У меня тоже все хорошо… Вот, я принес цветы... Они не от меня, это все Майки. Он сменил работу, и теперь пытается встать на ноги, пока я… пока я справляюсь. Он так быстро влился в коллектив, я даже удивился. Ему нравится, представляешь? Он никогда не любил работать, но ему нравится, представляешь? Кладу букет рядом, чувствуя слабый аромат лилий. Мартина всегда любила лилии. Говорила, что если когда-нибудь у нее будет дочка, назовет ее именно Лилией. Что это самый чистый и искренний цветок на планете, самый красивый и не вульгарный. Розы терпеть не может. - А еще я перебрал твои диски. Все до одного. Слушай, у тебя же вся коллекция Игги Попа! Ты никогда не говорила мне, что любишь его. Солнце пробивается через листву, как будто подмигивая мне. В солнечном свете ее глаза отливали желтизной. Это казалось мне жутко необычным, и сначала даже пугало. Нет, я никогда бы не привык к этому чуду, правда. Потому что нельзя ни одной составляющей любви позволить стать обыденностью. - Я у Майка часто ночую. Не могу находиться в том доме без тебя, слишком больно. Там же все твое, за исключением бардака, который я с собой привез, и так и не убрал. Ты бы, наверное, посмеялась над тем, как там сейчас все разбросано. Надеюсь, я смогу когда-нибудь вернуться туда… навсегда. Это было замечательное место, пропахшее тобой… Смотрю на ее лицо. Спокойное, умиротворенное. Никогда ничего не меняется, конечно же. Снова щиплет глаза, и хочется верить, что это просто слишком яркое солнце. - Вернись, пожалуйста… - встаю на колени, чтобы видеть ее лицо прямо перед собой, - мне так не хватает тебя... Пожалуйста… Я знаю, что она не слышит. И это даже лучше. Она не знает, как меня сломало, не видит, каким жалким я теперь стал. А ведь прошло всего две недели и два дня. Недостаточно, чтобы справиться с депрессией, но вполне подходит для того, чтобы погрузиться в пучину отчаяния с головой. Она не слышит. Но так хочется, чтобы слышала… Боже… - Прости, я… я стал такой тряпкой… Я помню, ты просила не плакать и не грустить. Какая же ты дурочка! Я обещал, конечно. Но это же невозможно. Потому что ты здесь… Но знаешь, зато я не пью. Я не брал в рот алкоголя с того самого дня… Снова смотрю на небо, слепящее синевой. Какая-то маленькая птичка яркой расцветки прилетела на дерево и запела. Как мне хочется верить, что она слышит меня там. Я слышу тихие шаги за спиной, и чье-то покашливание. Оборачиваясь, встречаюсь глазами с Хейли, которая столько сделала для моей Мартины. Поднимаюсь с колен, чтобы поприветствовать ее, и сквозь слезы вижу рядом с ней мужскую фигуру. Первый раз, когда она приходит сюда не одна. - Здравствуй, Хорхе, - тихо здоровается она, легко обнимая. – Я тоже пришла навестить ее. - Привет, да, - я совершенно растерялся, откровенно, мне просто хотелось побыть наедине рядом с ней. – Я сегодня задержался немного. - А я пришла раньше обычного. Просто меня попросили. – Она виновато и чуть смущенно посмотрела на стоящего рядом парня, - Познакомься. Хорхе, это Джамиль. Джам. 2 часть Близкое имя Iron And Wine - Flightless Bird, American Mouth Я настолько оторопел, что, забыв о приличиях, все еще держал протянутую для приветствия руку. Мы смотрели друг на друга, он и я. Это существо даже не моргало, загипнотизированное внезапной встречей. Нужно было сказать хоть что-то, чтобы разорвать эти глупые, неуместные, хотя и объяснимые гляделки. — Я Хорхе. — А я Тони. Повисла пауза. Тони? Какого черта, Джамиль? — Антонио Джамиль Сото. В нашей культуре близкие люди используют второе имя. Я сморгнул, пытаясь понять, что я теперь должен делать с этой информацией и встречей, нелепейшей в целом. Хэйл обратилась к нему по его «близкому» имени. Но ведь медсестра не была знакома со Стоессель до его появления в больнице… значит, Джам, или Тони, приходил с ней на консультации или процедуры, и, возможно, когда мы уже были знакомы. — Я много слышал о тебе, и вот… встретились, – парень развел руками, неуверенно улыбаясь. — Да, я тоже о тебе слышал, - мрачно выговорил я, в упор смотря на Уильямс. — Пойду-ка я… у меня… работа. – Хэйли ретировалась, оставляя нас смотреть друг на друга. Тони тяжело вздохнул, развел руками и нарушил молчание: — Я тебе не враг, и уж тем более не конкурент. Я просто… — Давай не здесь, - я указал рукой налево, и первым двинулся с места. Он пошел за мной. Мы молча удалялись от Тини, все так же не встречаясь глазами со случайными прохожими. — Присядем? – я указал на лавочку под деревом. — Не хочется, холодно. Давай пройдемся? Я кивнул, доставая сигареты и чиркая зажигалкой. Тони морщится, когда дым случайно летит в него. — Прости, не хотел. Ветер. — Я думал, ты не куришь. Она говорила… — Я бросил давно. Но вот, закурил. Потом снова брошу, когда в себя приду. Сейчас сложно. — Я понимаю, - он кивнул, - но и ты пойми, она мне не чужой человек. — Да, наверное… Была. — Хорхе… ты должен знать кое-что. Я сделал глубокую затяжку, готовый услышать самую подноготную своей девушки. — Когда ты уехал, она позвонила мне, чтобы я помог ей в доме. Да, мы расстались, и я сбежал. Я поступил, как последний трус. Но когда ей нужна была помощь, я не имел права отказать. Мы расстались друзьями. А что я ожидал? Я свалил, оставив её одну, как когда-то и Тони. И, когда она осталась одна, то, понятное дело, пошла туда, где была хоть малейшая вероятность на поддержку. — Хорошо, - ответил я. Другие слова просто не шли на ум, все остальное звучало еще более нелепо и эгоистично. Дурак. Какой я дурак. — У нас ничего не было. И, знаешь, я о тебе слышал столько хорошего. Она говорила о тебе, не умолкая, и повторяла, что ты – лучшее, что с ней случалось. — И даже когда я… — И даже когда ты не вернулся из Нью-Йорка, - он смягчил то, что я не смог назвать вслух, - она продолжала говорить, что ты замечательный, и заслуживаешь продолжения жизни и счастья с той, кого ты выбрал. — Я ее не выбирал. Это было просто пьяное недоразумение, которое отняло у нас драгоценное время, - я со злостью выкинул бычок в мусорку. — Да, я знаю. Мы созванивались после твоего приезда пару раз. Я хотел убедиться, что она в порядке, а она звонила, чтобы проверить, как я. — Хорошо, - снова ответил я. Сейчас это, наверное, не имело уже значения. Как я относился к новой информации? Я не знаю. Как я относился к самому парню? – Тони. Спасибо тебе, что был с ней рядом, пока я страдал и спивался. Без тебя ей пришлось бы совсем туго. — На самом деле, Хэйли тоже очень помогала. Она иногда даже оставалась ночевать, когда ей было совсем плохо, а я был в ночную. Даже если она сама была со смены, или утром уходила на работу. Мы старались беречь твою девушку. Но хорошо, что ты вернулся. Это сделало ее счастливым. Я решил быть честным: — У меня очень странное ощущение сейчас. С одной стороны, я благодарен тебе за все, это много значит для меня лично. И я знаю, что без вас, и без тебя в частности, ей пришлось бы совсем туго. А с другой, я ревную. Отчасти потому, что она не говорила мне о том, что вы снова друзья. И потому что ты был с ней. — Эм… - парень замялся, снова несмело улыбаясь, - если ты думаешь… что мы, ну… ты понимаешь. Нет, у нас ничего не было. Правда. Мы оба бы не стали, даже если бы захотели. Я понимаю, что ты вряд ли поверишь, но это так. Я смотрел в его смущенное лицо, улавливая спутанные слова, и верил ему. Он был очень интересным парнем, этот Антонио – Джамиль. Уже из-за одного этого нелепого имени странный. Но честный. Я смотрел в огромные карие глаза и верил его словам. Я видел пальцы, теребящие рукава куртки, и понимал его смущение. Когда он улыбнулся под моим испытующим взглядом, я увидел солнце. Этот парень - глубоко в себе, но приносит свет и спокойствие тем, кто рядом. Если честно, то я понимал, почему Тини была с ним так долго. Потому что этот парень был хорошим. Я не могу этого объяснить, я просто так чувствую. Я всегда чувствую, какой человек. Я усмехнулся: — Почему же, я вполне верю. Этому несложно поверить, смотря на тебя. — Что? – он был смущен еще больше, чем в начале разговора. — У тебя на лице написано, что ты честный. Косячный, но честный. — Это да, - он улыбнулся еще шире, и стало еще солнечней, - я – сплошной косяк, что бы я ни делал. — Зато твоим друзьям с тобой не скучно, я предполагаю. — У меня их не так уж и много. Я тихоня. — Ну, сейчас ты говоришь достаточно много для тихони. — Потому что чувствую себя неудобно и немного виновато перед тобой. Я остановился, разворачиваясь к нему всем телом: — Тебе есть за что чувствовать вину передо мной? — Нет, - он отрицательно покачал головой, все так же смотря в глаза. — Значит, не нужно. Да, ты струсил и ушел, когда она в тебе нуждалась. Но когда то же самое сделал я, ты был рядом. И если ты ее не трогал, тебе не за что винить себя. — Ты так думаешь? – парень захлопал глазами. — Да, я в этом уверен, Тони. — Джам, – он улыбнулся так широко, как позволяли его полные губы. — Хорошо, - я тоже улыбнулся, смотря на часы. – Мне пора, обещал брату сегодня провести с ним время. — Да, конечно. А я вернусь, побуду еще немного с ней… если ты не против. — Совершенно не против, - я пожал ему руку, собираясь уходить. Потом что-то дернуло меня, - погоди секунду. Я достал из сумки блокнот, и, вырвав из него лист, меньше чем за минуту, сделал из него журавлика. Покопавшись в сумке, нашел ручку, и написал свой номер на крыле птицы: — Возьми, вдруг пригодится. У меня закончились визитки. Джамиль не переставал улыбаться: — По-моему, эти журавлики вполне могут стать твоей визиткой. Спасибо, это… Это очень символично. Я понимаю. Он взял у меня блокнот, и, быстро написав в него свой номер, побрел обратно, а я направился к выходу.