***
Сегодня был понедельник — тяжёлый день, как известно. После первой пары мы с сестрой разделились, так как шли на разные групповые занятия. Поэтому теперь я шагала одна по коридору, то и дело прижимаясь к стене и пропуская вечно бегущих студентов, чтобы меня не сбили с ног. Всё это было очень странно. Создавалось ощущение, что что-то происходит, а я об этом не знаю. Все студенты провожали меня удивлёнными взглядами, словно не понимая, почему я так спокойно иду. Что происходит? Вдруг я услышала, как меня окликнули по имени. Я обернулась и увидела Мэг, о которой только что подумала. — Кристина! Крис, где тебя носит? — сестра подбежала ко мне и схватила меня за запястье. — Что значит, где меня носит? Я на занятия иду. А что случилось? — после моего вопроса Мэг так удивилась, что мне стало смешно. — Ты что, объявления на стендах не читаешь? — вскрикнула она. Я отрицательно покачала головой. — Нас всех, ну, первокурсников, собирают в актовом зале для распределения ролей! — Каких ролей? — о чём это Мэг говорит? — Для благотворительного концерта! Наш курс будет ставить оперу… Ну, эту… «Ганнибал», кажется, на которую мы ходили всей семьёй, помнишь? — я не успела открыть рта, как сестра уже потащила меня за собой. — Идём скорее, иначе тебя вообще никуда не возьмут! Я не стала ничего возражать и послушно пошла за ней, ничего понимая. Какой стенд, какое объявление, какой концерт? Хотя, стоп, я, кажется, помню какую-то яркую листовку, висевшую на доске объявлений… Но я, почему-то, оставила её без внимания и поспешила на лекцию. Вот я растяпа… Теперь всегда объявления читать буду! Ведь если бы не Мэг… О, а вот мы уже и пришли! Сестра чуть ли не втолкнула меня в актовый зал. Справа на стульях сидели студенты-первокурсники, а слева было совсем пусто. На ступеньках сцены стояли декан и его заместитель — мистер Фирмен и мистер Андре. Позади, на самой сцене, расположились мистер Рейе и мистер Дестлер с крайне расстроенным выражением лица, а также две какие-то незнакомые мне преподавательницы нашего факультета. Мистер Андре держал микрофон и уже готовился что-то сказать, как вдруг за нами с Мэг с грохотом захлопнулась дверь… Все вздрогнули и резко обернулись. Мистер Фирмен недовольно нахмурил брови, а мистер Андре покачал головой. Я промямлила что-то вроде извинения и тут же села на первый попавшийся стул на последнем ряду, и Мэг последовала моему примеру. Мистер Андре театрально откашлялся. — Итак, уважаемые студенты, — нарочито громко начал он, — мы собрались здесь, чтобы объявить об одном из самых важных событий для нашего факультета! — Господи, как же противно слушать такие пафосно-приподнятые речи! — По традиции нашего университета, каждую осень мы организовываем благотворительный концерт в поддержку детских домов! В этот раз мы будем ставить чудесную, великолепную, интересную, — эпитеты ещё не кончились? — и главное красивую и трогательную оперу под названием «Ганнибал»! Сегодня мы распределим роли, а с завтрашнего дня начинаются репетиции. Итак, я передаю слово мистеру Рейе, ответственному за постановку и подготовку актеров. — Да, я… Здравствуйте, — выпалил он нервно, покручивая переданный микрофон в руке. Послышалось хихиканье. — Как вы помните, я прослушивал всех вас в первые дни нашего знакомства. Это помогло мне отобрать для вас, мои дорогие друзья, наилучшим образом подходящие роли. Но, к моему огромному сожалению, среди студентов первого курса я не нашёл наиболее подходящих для главных ролей, поэтому солисткой в этой опере станет, как всегда, наша прекрасная певица, студентка четвёртого курса — мисс Гуидичелли, которая не присутствует сейчас в зале. На роль Ганнибала так же не нашлось подходящего первокурсника, поэтому её исполнит мистер Пьянджи. Остальные, очень жаль, исполнят роли второго плана. Я вздохнула. Вот почему Карлотта при нашей первой встрече назвала себя примой — она, оказывается, всегда играет на благотворительных концертах главные роли, как, впрочем, и её молодой человек — Убальдо. Ну что ж, значит, так тому и быть. Хотя, это очень странно, что среди нашего курса не нашлось талантливых студентов, которые могли бы исполнить главную роль. Но я ни на что не могу повлиять. Ладно, значит, завтра приступим к репетициям. Я снова взглянула на сцену, ожидая новых возгласов мистера Андре, который снова взял в своё распоряжение микрофон, но вдруг посмотрела на мистера Дестлера, который, словно в бессилии, прислонился к стене. Он скрестил руки на груди и укоризненно покачал головой, буравя взглядом мистера Рейе. Неужели он настолько недоволен распределением ролей? — А теперь, уважаемые студенты, прошу вас пройти к сцене и получить копии актерского состава у миссис Смит, — объявил мистер Андре, указывая на одну из преподавательниц, держащую кипу бумаг. Мы все поднялись и направились к сцене за копиями. Когда я взяла распечатку и собиралась уже покинуть актовый зал, как и все студенты, которые успели меня опередить, я вдруг оглянулась и увидела, как мистер Дестлер подошёл к мистеру Рейе. — Скажите, пожалуйста, Вы уверены в своём решении сделать солисткой мисс Гуидичелли? — в лоб спросил учитель сольфеджио. Он был явно недоволен происходящим. — Что? — мистер Рейе вздрогнул и немного нерешительно обернулся. — В каком смысле? — В прямом, — отрезал мистер Дестлер, возвышаясь над ним. — Вы что же, считаете, что на первом курсе нет талантливых студентов? Я даже знаю одну девушку, которая могла бы спеть вместо Карлотты! — Нет, почему, талантливые студенты у нас есть, — быстро заговорил мужчина, опуская глаза в пол, — просто они ещё не подготовлены и… — Да Вы даже не даёте им шанса подготовиться! — взорвался он. — Вы зарываете таланты в землю! — Я н-не зарываю н-никого в землю, — мистер Рейе икнул от страха, — и в-вообще, я н-не должен не перед кем отчитываться! Он быстро сбежал по ступенькам вниз и направился к выходу из актового зала. Мистер Дестлер вздохнул. Я, чтобы не попасться ему на глаза, побыстрее покинула помещение. Вдруг мне в голову пришла внезапная догадка — так вот почему мистер Дестлер задал мне выучить песню «Думай обо мне» из этой оперы! Он, получается, хотел предложить мою кандидатуру на главную роль в благотворительном концерте? Ну ничего себе! Неужели он считает, что я так хорошо пою? Или он вообще имел в виду кого-то другого?Часть 9
2 ноября 2015 г. в 22:16
Довольно быстро прошла эта неделя, не оставив, собственно, никакого особенного впечатления. Все было как всегда: университет — дом, университет — дом, разве что это скучное однообразие разбавили занятия по вокалу с мистером Дестлером.
Занятия он назначал каждый день, кроме, конечно, выходных. Но я и не жаловалась — во первых, особых важных дел у меня не наблюдалось, а, во-вторых, занятия были очень полезны и насыщены материалом, не то, что у мистера Рейе.
Мистер Дестлер, конечно же, задавал домашнее задание. В данном случае он задал мне на всю неделю выучить ту самую песню «Думай обо мне» полностью, для чего, я ещё и сама плохо понимала. Он сказал, что мне очень подходит эта ария по вокальным способностям, а я не стала спорить.
Мистер Дестлер всегда поддерживал меня, мягко указывая на недочеты, хвалил и практически не ругал. Мне стало намного легче петь. Я, конечно, сомневаюсь, что за такое короткое время можно как-то подтянуть свои вокальные способности, но у меня появилась уверенность, что я делаю всё правильно, что я не ошибусь. А уверенность — залог успеха.
Но к его великолепному голосу я всё ещё не могла до конца привыкнуть — когда он пел, я всё так же прикрывала глаза от удовольствия, чего мистер Дестлер решительно не понимал. Поэтому, чтобы не показаться ещё более странной, я старалась так больше не делать. Но всё же каждый раз, входя вечером в кабинет сольфеджио, я несказанно радовалась тому, что у меня появился такой учитель.
Рауль всю эту неделю постоянно находился около меня — мы вместе с ним ходили на лекции, он провожал меня в столовую, сидел со мной рядом… Это казалось мне более странным, чем обычно. Создавалось такое впечатление, что он ко мне присматривается, пытаясь что-то определить. Что — я пока и сама не знала.
Про свидания он больше не заговаривал, чему я, почему-то, была даже рада. Во-первых, мне не пришлось бы снова ему отказывать, ссылаясь на занятия, на которые уходила часть моего свободного времени, а во-вторых, мне было даже как-то спокойнее без этой кутерьмы, вроде хождения по ресторанам и собирания разнообразных букетов у себя дома в огромном количестве.
Непонятно почему Рауль стал вызывать у меня дружескую симпатию. С ним было спокойно, приятно, тепло общаться, хотя иногда он и не слушал меня. У нас были общие воспоминания, которые, в общем-то, по большому счёту связывали нас. Но вот это меня и пугало. Почему он вызывает именно дружескую симпатию? Этого я совсем не понимала. Но мне казалось, что затевать беседы по душам будет неправильно, да и я всё-таки радовалась быть девушкой Рауля де Шаньи, хотя…
Единственным минусом в этой «идиллии» оказывалась Мэг, что мне крайне не нравилось. Мы с сестрой чаще всего были рядом, а когда к нам ещё и Рауль присоединился… Я видела, что Мэг ему симпатизирует, или старается это сделать, видела, как горят её глаза, когда он появляется, как она вздыхает, когда его нет рядом…
Хотя, с одной стороны, неудивительно такое поведение, ведь Рауль отнюдь не пустое место, и, как мне удалось наблюдать, пользуется некой популярностью у девушек нашего курса, но чтобы Мэг кто-нибудь приглянулся! Это было удивительно, но с другой стороны очень неудобно — почему ей понравился именно мой парень?
Я, конечно же, желала моей сестре счастья, даже пыталась иногда оставить Рауля и Мэг наедине, в надежде, что это их как-нибудь сблизит, но особого результата не наблюдалось. Я в одно время и радовалась этому — всё же женская ревность давала о себе знать — и тут же ругала себя за такие мысли. Или я всего лишь драматизирую и всё усложняю?