Картограф

Складывается впечатление, что моё утро по определению добрым не бывает. Нудное мяуканье на одной ноте и мёртвого поднимет. Правда, чтобы забрать вопящую дурным голосом скотину с собой обратно в могилу, но, тем не менее… Я еле отлепил гудящую голову от мятой простыни. Всё тело ноет, а на щеке отпечатались складки ткани. Интересно, и долго я так спал? Чудо, что вообще не упал со стула. А как там немчик? Мальчишка укутался одеялом с головой и всё ещё не пришёл в себя: наружу торчит только сопящая мордашка. Значит, недавно его знобило. Белесые ресницы слегка дрожат, а на щеках - нездоровый румянец, но дышит уже ровно. Я облегченно вздохнул, и как можно осторожнее коснулся влажного лба. Температура, конечно, есть, но куда меньше вчерашней. Блин, надо ж было потерять градусник! В ногах у ребенка по одеялу нетерпеливо топтался кот. Зверюга удостоверилась, что я проснулся, и уютно свернулась клубочком, сверкая щёлками янтарных глаз. Старый горластый котяра плебейской полосатой окраски, который вообще непонятно чей, ибо успешно кормится и дерет обои в половине квартир подъезда. Эх, Федька, и чего я в тебя такой влюбленный? Однако осознавать, что рядом есть ещё одна живая душа, которая нас не бросила в такую ночь, было приятно… Я с удовольствием разогнулся и потянулся. В спине тут же предательски хрустнуло. Пока полз на кухню, почувствовал себя старой развалиной. Когда дополз – старой развалиной со склерозом. Тут всё равно искать нечего… Взгляд уцепился за безнадежно пустую коробку кошачьего корма в ореоле крошек. Кто бы мог подумать, какая вкусная вещь! За мутным окном уже давно наступил день, и ощущение такое, будто половину суток просто стерли из памяти. Обратно в спальню я шаркал как на эшафот. В пыли на полу уже образовалась характерная «лыжня» по маршруту: диван-кровать-холодильник-ванная. Сырое полотенце, с успехом заменившее компресс, я нашел под кроватью и хорошенько прополоскал под струей ледяной воды. Заодно и сам умылся. Из зеркала на меня зыркнула ещё более угрюмая личность, чем вчера. Не, так дальше дело не пойдет! Три недели промотаться вместе с караваном кочевников, есть из козьих черепов и запивать местным кумысом, а потом ещё неделю околевать в горах по одной ложной наводке. И после всего в собственном доме чувствовать себя хуже, чем в окружении косоглазых степняков! Я водрузил мокрую ткань обратно на лоб спящему и поплелся за деньгами. Бежевая куртка пацана так и лежала на диванчике. Я машинально подцепил её за шиворот, отряхнул и хозяйственно пристроил рядом со своей на крючок в прихожке. На горизонте разъяренным кракеном опять замаячила мысль об уборке, но я титаническими усилиями от неё отмахнулся. Сегодня добуду нормальной еды, даже если идти за ней придется по седым головам ворчащих пенсионерок! Хм, в этой мысли есть даже определенный соблазн. Охранник в мегамаркете уже меня видел, не выгонит. Главное – больше никакого кефира! Закрыв за собой входную дверь, я бросил беглый взгляд на вход напротив. Кажется, с той стороны дверного глазка меня уже пристально изучали. Бойтесь, недобропорядочные соседи! Петровна бдит на страже! Эта акула местного пруда с престарелыми рыбками всегда в курсе кто, куда и зачем. Даже если вы сами не подозревали, что гоните самогон/содержите притон/торгуете детьми и до кучи работаете на иностранную разведку, то ни секунды не волнуйтесь! Бабка всех просветит и посвятит в красочные подробности вашей уже не личной жизни. Не перестаю ей удивляться – пока я звякал ключами, пенсионерка не только засекла мой выход, но и наперекор показушному радикулиту мгновенно оказалась у наблюдательного поста! Да, будет очень некстати, если про немчика узнают. Вот очнётся – и сразу на хауз! В третьей квартире ни шороха. А жаль, с этими соседями я бы с удовольствием пообщался! Милая престарелая чета, интеллигенты старой закалки. Да просто нормальные люди, с которыми можно и поговорить по душам, и молча попить чаю в тишине и уюте. Сейчас, к сожалению, таких нечасто встретишь, я-то знаю. Спускался я не торопясь, разгоняя кроссовками шелуху от семечек, как опавшие листья осенью в сквере. Подъезд порадовал свежими наскальными рисунками в духе: «Маша! Я тебя люблю! Артём», «Маша! Не могу без тебя! Дима», «Машуньчик! Ты лучше всех! Твой Коля»… И как логическое завершение всей Санта-Барбары: корявыми чёрными буквами поперек предыдущего: «Машка - …ука и …ять!». Однако… Петли металлической двери протяжно скрипнули – и яркий солнечный свет неприятно резанул по глазам, заставив заслониться ладонью. Люблю ясную погоду, когда небо синее и бездонное! После «счастливого» знакомства с родиной Таэ никак не могу на него наглядеться. Я видел много чужих небес – изумрудных, как сочная весенняя трава, кроваво-алых, рядом с которыми закат в городе как бледная клякса, сумрачных бетонно-серых с неизменным потолком свинцовых туч… Но, закрывая глаза, всегда представлял только такую бездонную синь. Таэ как-то рассказывал одну притчу своего мира: как эльфы восхищались и дивились сини своего неба, находя в том высокий смысл. Тысячи разных смыслов. И вопрошали божество поведать, наконец, сию тайну. А их капризная богиня ответила просто: «Я не люблю красный, поэтому покрасила небо в голубой»… Звучит нагло, но я её понимаю. А во дворе за месяц особо ничего не поменялось. Чуть подрос бурьян в песочнице, да после вчерашнего ливня масляно блестят лужи, разбрасывая вокруг сотни солнечных зайчиков. Под покосившимся грибком, который последний раз красили ещё во времена молодости Петровны, уже сидела местная гоп-компания. Восемь-девять «посонов» в китайском Адидасе, среди которых и Сивый. Он у этих шакалят за главного, но не по тому, что самый сильный. Недостаток силы физической с лихвой восполняет полнейшая безбашенность. Иными словами, он тут не только самый сутулый и кривоногий, но и самый борзый. Сивый нехотя повернул коротко стриженую голову в мою сторону, окинул скучающим взглядом пока пустой пакет и приветственно кивнул. Я ответил тем же и не спеша потопал через дворик. Гопники не двинулись, ибо точно знали – я свой (и брать с меня просто нечего). Действительно, что толку трепать одинокого геолога, который кое-как подрабатывает чертежами для ленивых студентов местного архитектурного? Тем более, если с каждой получки им тоже перепадает пиво и семки от общительного чудика. Пришлось прикармливать шакалят, чтобы они, как положено приличным хищникам, не охотились рядом с логовом. Не то чтобы это был такой экстрим. Меня ситуация пугала не больше, чем поход в парк с целью покормить голубей. Здоровых таких щербатых голубей в кедах, хе-хе… А как у Сивого поначалу алчно загорелись глаза при небрежно брошенном мной слове «геологоразведка». Но вдохновенный монолог про десятки видов глин и их космическую важность для отечественной, да что там - для мировой горшкоделательной промышленности быстро заставил их потухнуть. Раз нефтью-золотом тут и не пахнет, значит и в моей квартире искать нечего. Сказать по правде, лет десять назад ребятки веселили меня больше. Когда с ведерочками и лопатками возились в этой же песочнице. Жаль, что в ней вырастают только сорняки… Я уже почти прошёл мимо, когда заметил во дворе ещё одного человека, на сей раз незнакомого. Прислонившись спиной к единственному во дворе тополю, стояла испуганная девушка лет двадцати пяти. Симпатичная коротко стриженая блондинка в джинсовой юбочке и синей толстовке неловко переминалась с ноги на ногу и растерянно смотрела по сторонам. То ли заблудилась, то ли просто ищет что-то, но у гоп-компании спросить не решается. Невозможно печальные голубые глаза на секунду остановились на моём лице –и девушка поспешно отвернулась. Симпатичная, только взгляд как у побитой собаки, которая доверчиво и грустно заглядывает в глаза всем прохожим: ударят или приласкают? Спросить что ли, кого она тут ждет? А вдруг – меня? Милая блондиночка, и ноги ничего так… Хех, размечтался тоже… - Саша! – гулко разнеслось по двору. – О! Уже вернулся?! Меня внезапно окликнули с моего же третьего этажа. Оказывается, соседи дома. Из распахнутого окна высунулся сухонький лысеющий старичок в белой майке и вскинул ладонь в приветствии. - Доброго дня, Пётр Николаевич! Как видите – цел и невредим! – я развел руки в стороны и немного повертелся на месте, наглядно показывая, что всё на месте как мать-природа задумала. - Замечательно, Саша! Так как съездил?! - Нормально! - Что?! - НОРМАЛЬНО! - ЧТО!? Либо дед издевается, либо совсем оглох на старости лет. Пётр Николаевич от досады махнул рукой и крикнул: - В общем, заходи к нам! Есть отличный мёд к чаю! Заодно и расскажешь! И захлопнул окно, отрезав мне путь к отступлению. Придётся возвращаться. И не скажу, что мне этого так уж не хочется. Обратно я поднимался, разом перемахивая через две ступеньки. У двери соседей притормозил, чтобы отдышаться, пригладил рукой шевелюру и вдавил тусклую пластиковую кнопку звонка. Внутри глухо защебетало, и дверь распахнулась прежде, чем я успел убрать палец. - Сашенька! – радостно всплеснула руками Тамара Сергеевна. – Как ты похудел! Ну же, не стой на пороге – проходи! Миниатюрная, под стать деду, но очень юркая для своих лет старушка засуетилась вокруг меня: отобрала и повесила замызганную куртку, подтолкнула ногой ближе пару дедовских клетчатых тапочек, заставила ещё раз прокрутиться вокруг собственной оси, непрерывно охая и ахая по поводу моей худобы, в частности, и запущенности вообще. На ней опять было потёртое ситцевое платье в ромашках, а совершенно белые волосы собраны на затылке в тугой пучок. А у них в квартире всё так же привычно пахнет крепким чаем и старыми книгами. И ещё чем-то таким знакомым, неуловимым. Должно быть, старостью… - Да что со мной сделается?! Вы-то как поживаете, Тамара Сергеевна? Её лицо в частой сетке морщин слегка разгладилось, а грустная полуулыбка стала шире. Только сверкают задором слишком молодые глаза. - Всё идёт своим чередом, Сашенька, – и снова развела руками в стороны – мол, что ж тут у нас случиться то может? – Петенька вот только совсем не бережётся! Говорила ему на днях: не стой на сквозняке! Теперь вон спиной мучается… «Мученик» раздосадовано засопел в зале и вклинился в речь супруги: - Не слушайте её, Александр! Это всё мелочи суетной жизни… Вы, Тамара Сергеевна, вечно делаете из мухи слона! Та собралась было ответить, но Пётр Николаевич уже мягче продолжил: - Ну, в самом деле, Тома! Молодой человек вернулся чуть не с другого конца света, наверняка устал и голоден, а ты к нему с такой ерундой. Да, про другой конец света почти угадал… Тамара Сергеевна поняла свой прокол и тут же засуетилась с удвоенной силой, оттесняя меня в сторону кухни. Уже через пару минут я сидел за белым столиком, а передо мной выстроились чашка индийского чая, хрустальная вазочка с пряниками и щедро открытые две банки – с вареньем и обещанным медом. Пряники, мням… Когда в вазочке остался сиротливо черстветь последний – жертва вежливости, появился, наконец, и Пётр Николаевич. Он переоделся в чистую рубашку и тщательно отглаженные брюки. Смешной старик, ей богу! А осанка… Будто иностранную делегацию встречает! Я крепко пожал его сухощавую ладонь, и дед, наконец, приступил к самому интересному: расспросам. Врал я как обычно вдохновенно – про экспедицию в Уганду, и даже почти не занудствовал. Ну, может самую малость. Тамара Сергеевна при этом не переставала вертеться на кухне и постоянно наполняла чашку душистым напитком. Поэтому к концу рассказа опустела не только баночка с мёдом, но и наполовину – с вареньем. С малиновым, моим любимым~ Старики весь рассказ буквально лишний раз вздохнуть боялись – в нужных местах повествования удивлялись, пугались, восхищались воображаемой красотой Африки, а Тамара Сергеевна опять пару раз всплеснула руками и даже в ладоши захлопала, когда речь зашла про карликовых газелей. Славные старички, честное слово. Бывшие инженеры, для которых поездка летом на дачу по огурцы-помидоры равносильна кругосветке, а покупка нового телевизора – главное событие последней пятилетки. Пётр Николаевич всё восторгался тому, что не перевелись ещё простые трудяги от науки в нашей вотчине дикого капитализма, а я лишь грустно окинул взглядом одинокий пряник, но брать не стал. Знаю, что пенсия у них раньше была не то, что копеечная – микроскопическая! Но от чая никогда не отказываюсь – зачем обижать одиноких старых интеллигентов? Зато как они радовались и гордились, когда два года назад им пришло благодарственное письмо с правительственными вензелями «За многолетнюю честную службу на благо Родины», и извещение к нему о трёхкратной прибавке к пенсии. Пётр Николаевич даже повесил его в рамочку рядом со своими чёрно-белыми фотографиями со свадьбы. Формулировочка в письме, на мой взгляд, так себе, ну да, чего было ждать от андроида?! Один знакомый с Сиона-23 не только помог избавиться от геморроя с коммунальными начислениями, но и играючи взломал местную базу данных пенсионного фонда. Моей доли от того сокровища с астероидов Фортуны ещё лет на 200 такой пенсии хватит. Всё равно принять помощь в открытую гордость им не позволяет. Не то чтобы я такой альтруист. Просто из чистого эгоизма не хочется разбивать эту иллюзию семьи – старички относятся ко мне как к сыну, которого у них никогда не было, я к ним – как к родителям, которых у меня уже нет… Просто эгоизм, не так ли? - Спасибо за чай, но я пойду пожалуй… Тамара Сергеевна неподдельно огорчилась, а Пётр Николаевич понимающе кивнул. Знают, что раз ухожу, значит действительно пора, и останавливать меня бесполезно. - Заходи уж, как время будет, Александр, – серьёзно добавил дед. Я уже в прихожей снова бережно потряс его руку и изобразил реверанс перед Тамарой Сергеевной. Та совсем по-девичьи захихикала и в шутку замахнулась кухонным полотенцем, которое так и держала в руке. Правда, пора… Дверь за мной захлопнулась, но можно не волноваться: через этот глазок за мной подглядывать не станут. Как же мне сейчас легко и тепло на душе… И чай тут совершенно ни причём… Насвистывая, я вновь вошёл в свою квартиру. Раз пришлось вернуться, то гляну, как там немчик. Вдруг очнулся уже и бьётся в истерике белобрысой головой о грязный пол? Только я захлопнул дверь, как раздался звонок. Очень непривычно слышать эту трель – я был уверен, что он сломан. Как же давно никто вот так запросто не звонил в этот дверной звонок? Пётр Николаевич, наверно. Опять я у него что-то умудрился забыть… Я, не глядя, открыл и замер в удивлении: за порогом мялась в нерешительности та самая коротко стриженая блондинка. Под моим взглядом девушка вся сжалась и только глубже спрятала руки в карманы толстовки. - Эм… Чем обязан? Проследила за мной до самого дома? Но зачем? Хотя, с местной гопотой я бы тоже лишний раз не заговаривал… Девушка лишь потупилась и мило покраснела. А вблизи она ещё симпатичнее… - Вы кого-то ищете? Родственников? Блондиночка кивнула и часто заморгала, будто сейчас расплачется. Вот только этого мне сейчас не хватает! Она, наконец, оторвала взгляд от коврика для ног с красиво прорисованными отпечатками оных и кислотно-зеленой надписью «Welcome!» и заглянула через моё плечо. Мне потребовалось мгновение, чтобы сообразить, почему нерешительное и испуганное лицо незнакомки так резко перекосилось от дикой злобы, и что она такого увидела. На крючке старой деревянной вешалки всё также сырой тряпкой маячила бежевая кожаная куртка… Я успел отскочить за миг до того, как тонкая рука с солидным шокером достигла цели, оступился и чуть не упал. Блондинка воспользовалась моим замешательством и кинулась вперед в надежде зарядить меня электричеством не хуже лампочки Ильича. Не на того напала, милая! Сиять от счастья буду вряд ли, а вот «засветить» в обратную очень даже могу… Я просто ушёл в сторону от удара и отработанным движением врезал ей по запястью, выбив искрящую игрушку. Дамочка зашипела от боли и схватилась за ушиб второй рукой. Да, потом опухнет и будет ооочень болеть. Проверено, и не раз – Таэ мою шкуру не жалел, когда обучал таким приёмчикам. Но до этого «потом» ещё надо дожить… Скрутить агрессивную гостью оказалось довольно не просто – боец из дамочки никакой, что она успешно компенсирует темпераментом: столько отборных непечатных фраз не доводилось слышать со времени последних стычек с гоблинами. Надо отдать «милой леди» должное: некоторые обороты речи и гоблинам не снились. Запомню на будущее, вдруг пригодится… Да ещё пинается, ссстерва! - Arschloch! Педофил грёбаный! Warmer Bruder! Я прижал истеричку к стенке и кое-как сумел закрыть ей рот ладонью, за которую меня тут же с благодарностью укусили. Больно, но терпимо. Не то чтобы я сейчас в такой панике, но есть пара вопросов, на которые ну ооочень хочется знать ответ. Во-первых, откуда она взяла мой адрес, и, во-вторых, почему на ней языковое заклятье? Моё ещё вчера выветрилось. Хотя про второй вопрос я и так догадываюсь… - Тише, зачем же так кричать? Тише… Блондиночка опять начала издавать непечатные звуки, к счастью теперь не опознаваемые. Но потихоньку и до неё дошло, что мне от этого ни горячо, ни холодно. А взглядом я тем более испепеляюсь плохо. - Не дёргайся, - предупредил я на всякий случай. Хотя кого я тут обманываю? Стоило чуть ослабить хватку, как девушка принялась дрыгать ногами с удвоенной силой. Пришлось заломить ей руки за спину и очень не джентельменски оттащить в спальню. Когда дамочка воочию убедилась, что мальчишка хотя бы жив, то сопротивление сошло на нет. Я нарочито медленно отнял руки, и гостья кинулась к ребёнку. - Ястреб! Как ты? Что этот маньяк с тобой сделал? – девушка трясла безвольное тельце за плечики и разревелась. Крупные солёные капли упали на мою старую мятую рубашку, явно слишком широкую в плечах для ребёнка, поэтому успешно заменившую пижаму. Маньяк? Не, ну цветов и хвалебных речей и так не ожидалось, но такое хамство! И причём тут птица? Ааа, ясно: заклятье опять слишком дословно. Астор, значит. Что ж, приятно познакомиться! - Он просто без сознания. Девушка дёрнулась и заслонила Астора собой. Ага, а я прям кинулся кусать невинных младенцев! - Что ты с ним сделал, урод? Её глаза опасно сузились. Ещё кинется на меня снова чего доброго. Справится-то справлюсь, а объяснять потом Петровне ор в квартире и царапины на лице кто будет? Я скрестил руки на груди и загородил дверной проём от попытки побега с больным ребенком наперевес. Подумать только, кто в этот раз оказался в роли моей совести?! Старая шепелявая сплетница. Я деградирую на глазах… Шокер остался на полу прихожей, а больше в карманах «гостьи» ничего похожего на оружие не нащупывалось. Ну, похожего на оружие в моём понимании. Девушка затравленно огляделась по сторонам и стиснула ребёнка в объятьях, как утопающий спасательный круг. - Как тебя зовут? Такой вопроса от «маньяка и педофила» застал её врасплох. Девушка недоуменно нахмурилась и смешно свела белёсые брови. Хе, это выражение лица я уже видел… Блондинка похоже пришла к выводу, что с именем или без расчленёнки не избежать, и решилась потянуть время, а заодно продлить «удовольствие» общения с её драгоценной персоной. - Виктория. Мда, тянет меня в последнее время спрашивать то, что и так ясно как день. - Вики, понимаешь ли… - и как объяснить этой умалишённой про Двери и «лёгкие» побочные эффекты их открытия?! И главное – самому не подписаться под ярлыком чокнутого, каковой она мне уже мысленно пожаловала? - Эти чёртовы Двери!!! – злобно прошипела блондиночка, словно отчитывала кого-то, - Я же знала! Знала, что до добра они не доведут! Астор, очнись! Астор… Оп-па… Рёв и слёзы возобновились с удвоенной силой. Блондинка плакала прямо как маленький ребенок: с упоением и полной самоотдачей. Привет вам, чуткие соседи! Занятно: про двери, значит, знаем, про побочные эффекты вроде тоже. А вот как девушка сюда попала-то? Она точно не странник. Я чувствую, просто чувствую, что этой проклятой силы в ней нет, и Дверь поблизости никто не открывал – волна возмущения после перехода тоже весьма ощутима. Значит «подбросить по адресу» её тоже не могли. Но на «Перекрёстке» Виктория побывала не больше суток назад, судя по языковому заклятью. Но как?.. - Хватит реветь! – гаркнул я и поморщился от очередного всхлипа. Ну, не терплю, когда женщины плачут! Сразу теряюсь и чувствую себя беспомощным, что ли… И добавил уже мягче и дружелюбнее: - Цел твой пацан, как видишь. Получите, распишитесь и кыш домой! От такого контраста Вики затихла, но начала тихо икать, размазывая слёзы по щекам. Ну, точно как ребенок! Ещё секунду она изучала меня красными зарёванными глазами и тихо-тихо попросила: - Помоги нам… На секунду я просто замер от неожиданности и шока, а на душе стало пусто и горько. И эта туда же… Но сознание моментально захлестнула дикая, на этот раз, настоящая ярость. Ну, почему, ПОЧЕМУ им всем постоянно что-то от меня надо?! Всегда лишь используют, втаптывают в грязь, чтобы не запачкаться самим! И выбрасывают после в сточную канаву без сомнений и сожаления! Наверно, эти мысли чётко отразились на моём лице, потому что глаза у блондиночки расширились от страха, когда я подошёл к ней вплотную и как можно спокойнее прошипел: - Ни за что… Сердце сдавило от боли, и я еле сдержался, чтобы не закричать. И это не просто фигура речи. Это – моя Плата. Я даю обещание помочь любому, кто меня об этом попросит. Беда как раз в том, что любому. Достаточно трижды произнести сию сокровенную фразу до того, как я успею скрыться или вырубить наглеца, и всё – хмурый Картограф у вас на побегушках и снова может открывать свою дверь, когда вздумается. Почему трижды? Да по условиям моего договора: два раза я могу отказаться и, в добавок, сам должен установить время, на которое распространяется действие обещания. И не дай бог мне сказать «нет» в третий раз или не успеть вовремя разобраться с делом! О последствиях и думать не хочу… Откуда ж эта тварь взялась на мою голову? Припёрлась хер знает откуда, наорала, а теперь и ещё и требует мою плату за возможность открывать Двери! Да откуда она вообще обо мне узнала?! Вернее – от кого? - , он… Ему же плохо. Я не смогу в таком виде… - Мне наплевать, - холодно перебил я. - Забирай и убирайся! Блондинка, кажется, сегодня уже устала пугаться и подключила к делу врождённое упрямство: - Помоги нам, по-жа-луй-ста, – внятно по слогам попросила Вики. Будто мне от этого её «пожалуйста» станет легче! - Нет… Два. Слева в груди ёкнуло сильнее – и перед глазами всё поплыло. Я нахмурился в попытке разогнать серый туман, который заслонял лицо Виктории. В других условиях я женщин не трогаю, но эту дамочку так и хочется размазать по стенке тонким слоем. Гостья же поняла моё выражение лица по-своему. - Я понимаю, - замялась блондинка, - сейчас бесплатно ничего не делают. А Странники – тем более. Но мне … нам с братом нечего предложить. Разве что вот это. Она снова запустила тонкую ручку в карман толстовки и извлекла оттуда старый потускневший ключ: старинный, массивный, из непознаваемого желтоватого металла. Странный рельеф бородки и витиеватое колечком в виде трёх голов: бычьей, бараньей и человеческой, замерших в немом вопле, и оплетающие их змеи... Глазам не верю! Может это мне только кажется? Один из легендарных ключей, который позволяет открывать двери в любые миры даже простому человеку, и взамен не требуется никакой платы! Я робко потянулся к ожившему чуду в надежде коснуться металла и убедиться, что морок не растает, но Вики отдёрнула руку раньше. - Помоги нам, – твёрдо попросила она. – И я отдам тебе Ключ Асмодея.* ***** POV Даниэля. … В этой темноте нет ничего. Ни света, ни тепла, ни надежды. Только я и мои страхи. Тёмными тварями они извиваются во мраке, блестят сотнями аметистовых паучьих глаз, но не подходят ближе, потому что любое хищное и мерзкое создание по-настоящему боится лишь одного: более плотоядного и отвратного существа, чем оно само. Меня. Сколько уже прошло времени с того мгновенья, как я оказался здесь? Секунда, час, день? Не помню… Здесь нет времени, поэтому и надежды нет – сколько ни жди рассвета, в бездне он никогда не наступит. И это восхитительно. Осталось недолго, потерпите… Перед глазами алой бусиной проплыла капля крови, за ней – вторая. Здесь, где нет ни верха, ни низа, и можно вот так запросто висеть во мраке, раскинув руки в стороны, уже сотни таких капель кружатся в безумном танце и даже слабо сияют изнутри. Это из-за свежей крови так всколыхнулся мрак кругом? Что поделать… Из рваной раны в левом боку я оставляю целый шлейф пурпурных бусин. Пожалуйста, потерпите немного, прежде чем впиться мне в глотку – во мне их осталось не так много… Краем глаза я заметил, как нечто доселе неподвижное на приличном отдалении бережно и беззвучно подбирает капли одну за другой и гасит. Похоже, восстанавливает равновесие этого места – не должно быть во тьме столько света, пусть даже это последнее сияние чьей то смерти… - Даниэль… - дребезжащий голос над самым ухом неприятно вырвал из забытья, и отчётливо запахло тленом и падалью. - Уйди, – я подтянул руки и ноги ближе к телу, весь съёжился, будто хотел уменьшиться и так остаться незамеченным. Глупо… - Даниэль! – старый демон, смешно дрыгая тощими ногами с синюшными узлами вен, оказался прямо перед моим лицом. И почему он так «любит» этот облик? Хочет быть честным хотя бы здесь, со мной? Никогда в это не поверю. Невозможно древний нагой старик скалится и гримасничает прямо передо мной в надежде привлечь внимание. Пергаментно-жёлтая сухая кожа, кажется, вот-вот треснет от любого движения. На лысом черепе – последние жидкие клочья седых волос, глаза подёрнуты желтоватыми бельмами, а нелепо тощие руки и ноги бережно поддерживают перекатывающийся шариком вздутый живот. И старик тоже тихо сияет над этой тьмой каким-то своим, мертвенно-бледным светом, но всё равно не может побороть пурпурное сияние моей крови. Нет, не хочу последним в жизни видеть его! Но заставить себя закрыть глаза не могу. Знаю, что они только того и ждут, чтобы накинуться, растерзать в клочья и после бережно подобрать, и погасить каждую каплю моей жизни. - Мне скучно, – заныл старик Барбатос** и заискивающе улыбнулся, обнажив гнилые пеньки зубов. От его дыхания пахнуло гнилью, и желудок неприятно скрутило. Этого ещё не хватало: сдохнуть в ореоле собственной рвоты. Достойный конец, что сказать… - Даниэль, немедленно прекрати умирать! Он может так канючить и действовать на нервы бессмысленными фразами дни напролёт, это уже проверено и не раз. Интересно, а откуда там, где ничего нет, взялся воздух? Барбатос расстарался специально для меня? Я же чем-то дышу, и мерзкие запахи старика доносятся отчётливо. А особенно – едкий запах его безумия. Безумие разлито в этом воздухе повсюду, ему не видно конца. Вот только чьё оно – его или моё? Наше? - А, знаю-знаю! – демон весело захлопал в ладоши, и подлетел ближе. – Тебе стало неинтересно, да? Неинтересно жить? - Уйди, – повторил я уже громче. – Проваливай, иначе я тебя убью. - Хе-хе, – сухой дребезжащий смех порванными бусами рассыпался в тишине, заставив меня недовольно сморщиться. Старик заметил мою гримасу и заметно повеселел – добился наконец хоть какого-то отклика. – Убьёшь? Меня? Хе-хе. Сколько ты уже пытался? Даже я потерял счёт твоим попыткам. Но твоё упрямство мне льстит, правда… Барбатос изобразил полупоклон и красноречиво указал на кровоточащую рану – слева будто отхватили изрядный кусок плоти острыми клыками. Вернее, гнилыми зубами… Старикашка мерзко ухмыльнулся и облизнул потрескавшиеся губы раздвоенным лиловым языком. - Неужели моя кровь такая вкусная? – я не удержался от шпильки в адрес этой алчной твари, но только больше его развеселил. - Не обольщайся – едали и повкуснее. Вот поголодаешь с моё пару сотен тысяч лет, тогда… - демон мечтательно закатил ослепшие глаза. - Старик, не мели чепухи! – я попробовал повернуться к нему спиной, но лишь болезненно зашипел, потревожив укус. – Я столько не проживу. - А, точно… - старая развалина вполне правдоподобно изобразила разочарование. – Как сегодня, однако, сильно дует ветер… Демон принюхался к одному ему заметному ветерку и удивлённо завертел лысой башкой. Слышно было, как хрустят от натуги старые позвонки. Дотянуться бы до его шеи… Нужно ведь совсем немного – один точный рывок. И сжимать её, сжимать до одури, терпеть хриплые вопли и досадно царапающие по лицу жёлтые гнутые ногти, пока не раздастся громкий щелчок сломанных позвонков. Я бы и тогда не разжал пальцы, пока не оторвал его гнилую башку… Но сил уже не хватит, я лишь рассмешу полумёртвую тварь. Нет, этого удовольствия я ему не доставлю! Старик осклабился непонятно почему и властно продолжил: - Прекрати, я сказал. Неужели не чувствуешь? - Не чувствую что? Опять у него галлюцинации… - Глупый маленький человечек, – демон разочарованно поцокал языком и надёжнее перехватил отвисший живот. – А я думал, ты талантливее! - Я сейчас что, должен гордиться таким комплиментом? - Как пожелаешь! Но не почуять ТАКОЕ. Даниэль, ты меня сегодня второй раз к ряду разочаровываешь. Как можно было не почувствовать? Какой-то другой ма-а-аленький, глупый человечек использовал ключ братишки Асмодея! - Ты врешь! – слишком резко воскликнул я, выдав этим своё удивление. - Я?! – искренне оскорбился демон. И доверительно прошелестел. – Ты же знаешь, тебе я не вру. Он издевается? Нет, хочет меня помучить подольше? А если правда? Если… - Надо же! Да я вижу интерес в твоих глазах, человек! – победно заключил старик. – Столько же злобы, немного больше ненависти и равнодушия, но теперь ещё и интерес! Может, всё-таки передумаешь сегодня умирать? Мне же скучно… - он вновь заканючил. Ключ Асмодея?! Один из утерянных ключей привратников? Невозможно, это же просто легенда! Но ведь в любой сказке есть доля правды? Если бы заполучить его, хоть ненадолго… - Видишь: тебе уже любопытно, правда? И мне будет не так скучно, – демон мгновенно оказался рядом и, прежде чем я успел что-либо предпринять, крепко уцепился за моё правое запястье. Я отпрянул, но вырваться не смог. Силён ещё, старый гад… - Не дёргайся, глупый, - оскал демона не сулил ничего хорошего. – А то действительно помрёшь ещё… Ладонь Барбатоса с жёлтыми кривыми ногтями накрыла рану, и я только теперь понял, что он хочет сделать. - Мгм… - мой громкий стон улетел в пустоту, когда невозможно раскалившаяся рука грубо прижгла укус. Но кровь, тем не менее, идти перестала. - Отпусти, – я снова попытался отодрать от себя вонючего старикашку, но тот лишь приблизился к моему лицу. Слепая темнота заглянула мне в глаза. И на этот раз я не отвёл взгляд. - Вот это мне в тебе и нравится, Даниэль, – меня обдало жаркой вонью, и желудок снова неприятно скрутило. - Такое нечеловеческое упрямство. А то вздумал тоже – взять и умереть! Не смей, слышишь?! Ты – моя игрушка, и мне решать, когда тебе исчезнуть! Он сильнее стиснул мою правую руку, но я опять не отвернулся. - А хочешь – исчезнем вместе?! Здесь и сейчас? Опять эти его игры: вначале дать надежду, заставить бегать за спасительными миражами, чтобы упиваться чужими страданиями, а затем самому же эту надежду отобрать. Отчаянье на его вкус вряд ли слаще боли, но тоже достойное таких хлопот блюдо… - Ну же, соглашайся, – похоже, демон снова дал волю своему безумию. – Всего-то и надо – досчитать до десяти! И начал нескладно напевать, перемежая строки сухим старческим смехом: Раз, два – На руках синева. *** Три, четыре – Старики горят в квартире. Пять, шесть – Хотят цветочки тебя съесть. Семь, восемь – Сумасшедших в гости просим. Девять, десять – Труп твой за ноги подвесят… Нет, не могу терпеть эту тварь рядом! Я попытался ударить мерзкую рожу, но старик ловко подался назад и отлетел на приличное расстояние. Безумная улыбка стала настолько широкой, что кажется, голова вот-вот треснет и разлетится на две половинки, как гнилой фрукт. Я, наконец, прикрыл глаза, чтобы больше не видеть ни старого демона, ни этой бездны. Но рядом упрямо раздавалось снова и снова – раз, два… Конец POV Даниэля. ***** Пока я в очередной раз засобирался за продуктами, чуда так и не произошло – Астор по-прежнему был в тяжелом забытье, и достучаться до него даже у Вики так и не вышло. Может, поэтому она сейчас сидит на табурете в кухне и сверлит мне спину злыми зарёванными глазами? Я тоже хорош – нет бы просто их выкинуть! А вместо этого поступил как последняя тряпка, причём тряпка довольно жадная, и дал нерушимое обещание. Теперь пока время не выйдет, придётся следить, чтоб хотя бы с Вики ничего не стряслось. Ну, или чтобы блондинка, по крайней мере, была в состоянии говорить, а затем исполнила свою часть сделки. Ох, чую, намучаюсь я с этой немецкой парочкой! Тут к гадалке не ходи… Блондинка правильно поняла мои маневры с обувью и возмущенно засопела – не хочет оставаться одной с больным ребенком в чужой квартире? Загрызи меня Гхор-Тар****, а в чём-то она определённо права! Дурочка, как оказалось, не только с помощью ключа умудрилась попасть на «Перекрёсток» и узнать, кто и куда позавчера унёс ребёнка, но и смылась оттуда прежде, чем ошарашенные посетители сообразили, чем она отворила Дверь, и кинулись в погоню. Проблема в том, что и до меня дошло уже после обещания, каким геморроем всё это грозит! Теперь алчные до чужого добра странники будут гоняться не только за этой истеричкой, но и за наивным Картографом. Попал, так попал… Ну, для начала примем кое-какие меры против других незваных гостей. Я вернулся в «кабинет» и в верхнем ящике письменного стола среди вороха набросков и сломанных карандашей нашёл маленькую коробочку с булавками. Вот и пришёл ваш черёд, дорогие! Не, в прямом смысле дорогие – Гронд в своё время такую цену за них заломил! Ну-с, приступим… В комнату робко заглянула Виктория, да так и замерла, озадачившись увиденным: взрослый в меру растрёпанный мужик в полном расцвете сил с умным видом втыкал с углы оконной рамы и даже форточки обычные с виду булавки! Дурдом, правда? - Может, перестанешь стоять на месте, как памятник немецким завоевателям, и соизволишь помочь? Вики замялась, судорожно пытаясь сообразить, как правильно разговаривать с умалишёнными, чтобы лишний раз их не провоцировать, и деликатно уточнила: - Помочь с чем? Я подошёл к блондинке и повертел у неё перед носом булавкой. Немка заворожённо на неё уставилась и побледнела. Сдаётся мне, в её стриженой головушке сейчас высчитывается уравнение вроде: маньяк-психопат + острые предметы + беззащитная девушка =… Гррр… - Смотри внимательнее! Видишь эту отметину посредине булавки? – девушка робко кивнула. – Знаешь, что это такое? Она отрицательно замотала головой, и я от досады метко воткнул очередную булавочку над ней в угол дверного косяка. Вики слабо пискнула от неожиданности, но не ушла. Нервная, но не робкого десятка. - Эти иголочки, если их разместить по углам двери, не позволят её никому открыть. Никому, поняла? Опять нервный кивок. Как скажете, товарищ псих, только в глаз ими не тыкайте! - И даже Ключом, – последнее пришлось уточнить специально для блондинистых диверсантов. Упаси демон, она этой реликвией здесь воспользуется! Проще сразу вывесить на доме баннер – «Здесь два с половиной идиота и ключ Асмодея! От счастья вас отделяет лишь парочка будущих трупов!» - Поэтому ты сейчас берешь половину, – я насильно всыпал ей в холодную влажную ладонь большую часть содержимого коробочки и назидательно продолжил: – И аккуратно, не упуская из виду ни одного угла, прочно втыкаешь во все двери, окна и форточки! Не успел я закончить в этой комнате, как девушка вернулась, смущённо протягивая мне оставшиеся булавки. - Тут ещё остались… - Да? Ну ка… Я прошёл по всей квартире и на немой вопрос дамочки лишь недовольно поцокал языком. Доверь дело любителю! А дверка кухонного шкафчика, а тумбочки, да тот же холодильник, в конце концов! Пришлось обойти всё по второму кругу. Но на душе было не спокойно. Да как вообще можно быть спокойным, оставляя в родном доме, пусть и ненадолго, обезьяну с гранатой?! - Вики, – позвал я как можно дружелюбнее. Улыбаться не буду, чтоб не спугнуть. – Вернись, пожалуйста, в кухню. Девушка всё так же неуверенно шагнула внутрь, изображая само послушание, и немигающим взглядом уставилась на засохшую кляксу крови на линолеуме. Я насильно усадил её и внятно проинструктировал: - Мне сейчас надо ненадолго уйти – продукты закончились. Ты сидишь здесь и никому, я повторяю: никому и не под каким предлогом дверь не открываешь. И чтобы ни звука! А если Астор вдруг очнётся, то постарайся, чтобы он не поднял на уши всех соседей! Вики надулась от того, что к ней обращаются, как к маленькому ребенку, и пробурчала: - А телевизор можно посмотреть? - Нет. У меня нет телевизора. - А компьютер? - И пальцем трогать не смей! - А приготовить что-нибудь Астору?.. - Холодильник не открывать! - А в ванну? - Ррррр… Я закатил глаза от досады: ну, точно ребёнок! Рядом раздалось тихое победное хихиканье. Она что, просто издевается?! - ! Я ушёл, а ты – ни с места! Шаг влево, шаг вправо буду рассчитывать как попытку диверсии и побега, прыжок на месте – как попытку улететь! Хихиканье возобновилось. Чёрт, я же серьёзно! Пока натягивал куртку в прихожей, в голове грустно трепыхалась одна единственная мысль – только бы к моему возвращению квартира была на месте! Не успел я захлопнуть входную дверь, как раздался знакомый чпок открываемого холодильника, а за ним – тонкий визг на одной ноте. Боги, дайте мне терпения! ***** Туда-обратно я летел на всех парах, нервно размахивая руками. Однако семимильная очередь в мегамаркете добавила седых волос. Таких гостей страшно оставлять одних даже на минуту! Пока пересекал дворик, направляясь к дому, всё пытался обнаружить Сивого и компанию. Но ребята с нашего двора временно передислоцировались в неизвестном направлении. А я специально для них взял пластиковую баклажку дешёвого пива. Неужели зря тащил? Ну, потом угощу – зачем прерывать традицию, правда? Теперь – вверх по ступенькам, и вот он – дом, милый дом! Дверь на петлях, дымом не пахнет, может, обойдётся ещё? Замок глухо щёлкнул, и я так и глупо завис с занесённой над порогом ногой. Шиш тебе, дорогой Картограф! Не обойдётся! Полы в прихожке были непривычно светлые и мокрые. Теперь даже можно различить нехитрый рисунок древесных волокон. Она что, их вымыла?! А чем, интересно знать?! Из двери кабинета ме-е-едленно показалась крепкая аппетитная попка, обтянутая моими шортами цвета хаки. Затем – и её бедовая хозяйка, согнувшаяся в три погибели и старательно замывающая непознаваемой тряпкой до черна грязный паркет. Пыль и грязь лишь больше размазывались по поверхности, но Вики только сердито сопела и не думала отступать. Тонкой рукой она переставила светло-зеленое пластиковое ведро с мутной водой и принялась колошматить в нем тряпку с такой энергией и злобой, что, кажется, красочно представляла на месте куска ткани своего личного врага. Надеюсь, не меня… - Кхм. Вики вздрогнула и, наконец, выпрямилась. Майка с дурацкими жёлтыми канарейками, явно тесная в районе груди. А вот где она эти шорты откопала? А я был уверен, что потерял их. Значит, нашлась пропажа где-то в бездонных недрах шкафа. Да, как-то всё не досуг было там разобрать… Стоп! А где ещё наглая блондиночка успела покопаться?! Я стянул кроссовки и нетерпеливо зашагал к кабинету. Гостья лишь возмущённо пискнула, когда я молча отодвинул её с прохода, заметила мою обувь и брезгливо подцепила двумя пальцами покрытые коркой грязи кроссовки. Мать моя - женщина! Отец мой - мужчина! Ну ничего себе! В комнате было сыровато, но удивительно чисто. Все чертежи и документы разложены аккуратно по стопочкам, и даже карандаши сложены по росту. Вот она – хвалёная немецкая аккуратность воплоти! Лёгкий сквозняк из открытой форточки ласково треплет выцветшие карты на стенах, отчего они очень по-осеннему шуршат. Запах пыли почти не слышен. Да и пыли-то нет! Я подошёл к письменному столу – и мои худшие опасения подтвердились. - Чёрт, ну зачем?.. - застонал я. Вики заметила дорожку моих грязных следов на мокром паркете и застонала не менее убедительно. - Ну, пыль-то зачем было вытирать?! А? Девушка возмущённо зачирикала что-то про антисанитарию вообще и некоторых неряшливых субъектов, в частности. Мол – тут ребёнок болен, а я… - Тут был телефон моего последнего заказчика! – я резко ткнул пальцем в теперь гладкую поверхность стола, но сочувствия не добился. Блондинка лишь округлила глаза и красноречиво покрутила пальцем у виска. Ну да, глупо получилось. Но до блокнота тогда тянуться было лень, и вообще… А, хрен с ним – перезвонят, кому надо. Я стянул через голову свой старый свитер и бережно повесил его на спинку стула. Девушка тут же потянулась к предмету моего гардероба, так что пришлось чувствительно её шлёпнуть по загребущим рукам. В ответ раздалось обиженное сопение. Кажется, я попал по уже отбитой ладони. М-да, синяк приличный, но хоть запястье не распухло. А она ещё полы тут мыть вздумала! Где-то внутри неприятно шевельнулась совесть, но я задавил свою досаждающую товарку грузом железных аргументов. Пойду лучше шокер в ванной перепрячу… - Всё – я в ванну. – и, предвосхищая все дальнейшие вопросы, добавил: – На полчаса меня нет! Я умер! ***** Час спустя я уже с наслаждением курил на кухне, медленно выдыхая сизый дым в сторону форточки, и наблюдал за дружеской перепалкой вернувшейся гопоты. Вики не только разложила продукты по местам и сумела приготовить пристойно съедобную яичницу, но и отмыла, наконец, бурое пятно на полу. Даже стало чего-то не хватать… Хотя готовить она явно не умеет, а мне после горячего душа просто лень. И всё равно не по себе от того, что в доме кто-то посторонний, да ещё так нагло хозяйничает! Ну, будем считать это платой за постой. Я уже докуривал, когда заметил некоторое оживление в дальнем конце двора. Какой-то парень явно зашёл не туда, если решился ближе к вечеру срезать путь через наш дворик. Сивый первым вскочил с насиженного места и вразвалочку покосолапил в сторону прохожего. Хм, какой-то блондин в модном прикиде – по виду просто метросескуал, тьфу на них… Сивый перегородил тому дорогу, встав в позу «кривые ноги на ширине плеч», и что-то спросил. Интересно, какая стандартная фраза пошла в ход? «Парень, дай закурить» или «братиш, мобилы звякнуть не найдется?» Хотя к этому выкидышу моды шакаленок на «братиш» вряд ли обратиться. Ну да, мы люди маленькие, но гордые… Блондин отрицательно качнул головой, от чего на ней забавно закачался ворох мелких косичек, и продолжил спокойно осматривать соседние дома. Сивый повторил вопрос, но, не дождавшись ответа, помахал грубой ладонью прямо перед носом прохожего и что-то крикнул дружкам. Те громко заржали и, предвкушая веселье, один за другим тщательно втаптывали бычки в грязь, направлялись к Сивому. Вскоре вокруг случайно зашедшего на территорию Сивого парня сомкнулся круг из гогочущих подростков. А случайно ли? Метросексуал ни сдвинулся с места, продолжая изучать номера домов, будто что-то искал. Лица бедолаги отсюда никак не разглядеть, но даже не знаю, что я сейчас испытываю. Не то понятное сочувствие к потенциально униженному и ограбленному (ну, минут через 15 он им успешно станет), не то искреннее восхищение такой смелостью. Так вот ты каков: полет камикадзе! Шакалятам надоело просто тявкать. Естественно, роль заводилы и тут взял на себя «вожак». Сивый, еще больше ссутулясь, шагнул к отгламуренному и кривым пальцем поддел лиловый шарфик на шее жертвы. Блондин и тут не тронулся с места, а вместо этого отработанным движением врезал ребром ладони по запястью Сивого. Очень знакомым таким движением... Да быть не может! Гопник вполне натурально заскулил, чем ещё больше напомнил мне братьев наших меньших. Остальные отпрянули, опасаясь, а я подавился дымом и, пока пытался откашляться и тёр слезившиеся глаза, парень просто молча зашагал вперёд. Почётный эскорт не отставал и сотрясал воздух отборными ругательствами. Надо что-то делать! И срочно! Придётся взять на себя спасательную миссию. Только пока не совсем ясно, кого именно придётся выручать. Я кинул недокуренную сигарету в консервную банку и достал из холодильника трёхлитровую баклажку «Балтики». Мшенница словно с укоризной смотрела на такое расточительство. Я кинулся к выходу и, прежде чем потревоженная топотом Вики успела что-либо спросить, уже бежал вниз по грязным бетонным ступенькам. Только бы успеть до драки! Гоп-компания уже затормозила у песочницы, не разорвав «боевого» построения. Затормозил и отгламуренный, потому что путь ему перегородил ну о-о-очень злой и красный Сивый. Хех, красный, но сивый – два в одном! Гопник сейчас подробно описывал, где он видел блондина с какими животными и в каких позах. Жертва пока просто молча стоит, скрестив руки на груди, и безмолвно удивляется такому анатомическому несоответствию. Госпадя, Таэ! Ну, неужели нельзя хоть раз прийти на новое место и НЕ нарваться на «приветливых» аборигенов? Да, с прискорбием должен заключить, что это именно мой ушастый друг пожаловал на район. К сожалению, не показалось. Лучше бы глаза меня обманывали: узкие кожаные брюки, белая майка «в облипочку» со смайликом, сиреневый шарфик в каких-то лилово-розовых разводах и ворох тонких цветных косичек, абы как собранных в низкий хвост. Интересно – кто его так? Сам Таэ такого с собой сотворить не мог! Или мог?! Удивление сменилось тихим ужасом: и с этой личностью я столько времени провёл бок о бок?! Истинно: счастье в неведении! Сивый и Ллитаэль заметили меня и одновременно подняли руки в приветствии. Придётся опять открывать театр одного актёра. - Дарова, пацаны! И спасибо, Сивый! Это кстати тебе, – я сунул гопнику бутыль, чтоб руки были заняты от греха подальше, и в качестве приветствия легонько ткнул Таэ кулаком под дых. Блондин от неожиданности согнулся пополам, и я еле слышно шепнул: - Быстро скажи что-нибудь на своём языке… Ллитаэль удилённо вытаращился и на чистом эльфийском громко задал самый дурацкий вопрос в данной ситуации: - И зачем тебе это понадобилось? Понял его не только я, но и остальные парни. Только вот к эффекту двойной речи заклятья в отличие от нас с ушастым они не привыкли. Сивый даже повертел в ухе указательным пальцем, будто надеялся вытащить оттуда обратно незнакомые слова. - Тино! Мог бы и предупредить, что приедешь сегодня! Ох, Сивый, спасибо тебе огромное, что встретил Тино и проводил! - Так он чё – иностранец чё ли?! - Конечно! Только сегодня из Финляндии приехал! Натуральный европеец! Я демонстративно приобнял «натурального» и слегка придушил, чтобы не брякнул лишнего. Ему-то, как обычно, всё побоку, а мне ещё тут жить! Ушастый выдавил из себя слабое подобие улыбки, и Сивый как кривое зеркало повторил это в меру кислое выражение лица. - Оно и видно – заторможенный он какой-то, этот твой финн. Ну, раз так… - гопник смачно поскрёб стриженую макушку, и я даже почувствовал, как непривычно напряжённо работают его извилины. В пустую сотрясать воздух и объяснять, что таким флегматичным темпераментом обладают скорее эстонцы, я не стал. А просто молча потащил за собой к подъезду непривычно тихого, но привычно угрюмого эльфа. И парни расступились. Поднимались мы на третий этаж в гробовой тишине. Таэ шаг в шаг шёл сзади, а я всё гадал – что же такого могло произойти, что наш пресветлый собственной персоной пожаловал ко мне? Конец света, не иначе! На этой мысли я и потянулся к ручке входной двери, но меня опередили. В проёме возникла взъерошенная Вики и на выдохе произнесла: - Астор очнулся! ___________________________________________________________________________ *АСМОДЕЙ - демон похоти и семейных неурядиц. **БАРБАТОС - демон, умеющий находить спрятанные сокровища и предсказывать будущее. ***Здесь автор хочет со всей немалой дури крутануть барабан и передать горячий привет всему экипажу «Светлячка», а особенно - милой Ривер! ****Гхор-Тар – огромный песчаный червь. По преданию это божество-хранитель пустынь близ торговой столицы Ниака. Зубов как таковых у Гхор-Тара нет: при такой огромной слюнявой пасти, да ещё и зубы?! Это уже перебор… Однако переходить хранителю песчаную дорожку смельчаков мало: если что: засосёт насмерть! ХD