Когда сопротивление бесполезно, глупость волнуется, бессилие жалуется, низость льстит, мудрость покоряется. Пьер Буаст
— Клянусь тебе чем угодно, это настоящие королевские драгоценности! — убеждённо заявила Бэт, подавая Белинде блюдо с бисквитами. — Такие королевы только носят. А платье какое… — Кажется, дело принимает серьёзный оборот, — негромко заметил Джин. — А что делает Эрин? — Не знаю. Она просила меня дать ей время побыть одной. — Может, она решится наконец? — предположила Белинда. — Не так уж это всё и плохо. — Для Тьмы да. Для Света — не очень. Но мне думается, что в данном случае всё обстоит иначе… На пороге неслышно возникла Эрин. Она обычно передвигалась бесшумно, чем иной раз пугала домашних. Для неё-то, ясное дело, это было вполне обычно — эльфы вообще двигаются тихо. На кухне воцарилось молчание. Сестры с одобрением смотрели на неё. Наконец-то она оделась со вкусом: в хлопковую белую рубашку, синий жилет с широким вырезом и корсажем на шнуровке на манер средневекового и темно-голубые джинсы. Тщательно выполненный макияж хорошо скрывал усталость, но кожа всё равно была слишком бледной, что подчеркивала и белизна рубашки. Волосы были уложены в аккуратную прическу. Может, состояние здоровья её и оставляло желать много лучшего, зато внешний вид более или менее походил на прежний. И всё-таки это совсем не та Эрин… Она присела боком на краешек стула. — Я пришла сказать, что скоро может быть немножко шумно, — негромко предупредила она. — Дай Бог, — кивнул Джин. Из них троих только он понял, что имела в виду свояченица. Он был рад, что она наконец приняла в расчёт волю Судьбы.***
Эрин стояла посреди своей комнаты. То, что она собиралась сделать, пугало. Ещё не поздно повернуть назад. А что потом? Снова боль, мрак, тоска… От этой мысли её передёрнуло. Нет, только не это. — Я хочу… — начала она и осеклась. Сейчас она сделает шаг, после которого пути назад не будет. Ещё есть шанс поступить правильно. То есть так, как нужно другим… А она? Снова задвинет себя на самую дальнюю полку? — Я хочу… чтобы здесь и сейчас появился Король гоблинов, где бы он ни был! После этого самым лучшим было бы немедленно провалиться сквозь землю. Эрин показалось, что это не её голос, а чей-то чужой, и что он звучит слишком громко. На миг она задумалась, куда бы спрятаться. С этим призывом можно было и подождать ещё немного… Каждое из этих слов ей прямо сейчас хотелось вернуть назад, и одновременно она радовалась, что это уже сказано, и не осталось времени, чтобы передумать. Откуда-то из темноты или, может быть, из самой фантазии появился Джарет. Он просто тихо возник в дальнем углу комнаты. Эрин заметила, что он выглядит так же, как и в их последнюю встречу. Как будто они расстались всего минуту назад. Ничего в нём не изменилось. От его взгляда, в котором читался всё тот же вопрос, и его молчания её затрясло и замутило. Она боялась признаться себе, до какой степени соскучилась и как готова броситься ему на шею прямо сейчас и тем положить конец по крайней мере своим мучениям. Но приличия необходимо соблюдать… «Успокойся же наконец!» — прикрикнула она на себя. — Опять собираешься пожелать то, чего на самом деле не имеешь в виду? — горько осведомился Джарет, сделав шаг навстречу. Эрин внимательно смотрела в дорогие глаза. Всё те же настороженность и ожидание… Не опасно ли смотреть в них? — Ты нужен мне, — прошептала она. — Я жалею, что отвергла твою любовь… Надеюсь, ещё не слишком поздно вернуться? Он снова сделал пару медленных шагов к ней. Он ждал: она должна была произнести эти слова, как произнес их он. — Я люблю тебя… И не хочу больше жить без твоей любви ни одного дня! — произнесла она, прислушиваясь к себе самой и к словам, что срывались с её губ. Они были невероятными, и ей даже до конца не верилось, что он здесь и что это она говорит их. Голова слегка кружилась. Было одновременно страшно и интересно: а что будет происходить с ней там, за той чертой, которую она сейчас переступит? Джарет стоял всего в двух шагах от нее. Он по-прежнему молчал, глядя на неё. Но его взгляд был теперь более задумчивым и мягким, а главное, она сердцем чувствовала: облегчение наступило для него от её признания, но боль внутри него ещё не прошла. Она слишком сильна, чтобы исчезнуть всего от нескольких слов. Точно такая же боль до сих пор разрывала всю её изнутри. И даже его появление и её собственное признание не смогло исцелить её. А может быть, слишком поздно и ничего уже нельзя вернуть? Он молчит… Если сейчас уйдёт, то пусть между ними останется хотя бы что-то, кроме той борьбы, в результате которой она потеряла право на его любовь. Эрин шагнула вперед. Она взрослая и имеет право поцеловать дорогого ей человека. Ну, гоблина, какая разница! Ей показалось, что Джарет ждал этого. Он протянул руку и, взяв ей белой перчаткой за подбородок, поднял её лицо к себе. Но он не мог сделать большего, она должна поцеловать его сама. Такова уж концепция Добра и Зла — выбор должен быть добровольным! Она чувствовала, как горит лицо. Кажется, у неё, помимо слабости, ещё и температура поднимается. Неужто грипп подцепила? Она потянулась вверх и нашла губами его губы. Какая дерзость с моей стороны, едва успела подумать она. Тишину разорвал страшный раскат грома, казалось, он прогремел прямо в её комнате. Разряд молнии и… оглушительный бой часов. Последний удар. Вот когда истек восемнадцатый час. Но они уже не могли оторваться друг от друга. Каждое соприкосновение их губ было трепетным и нерешительным. Слишком много времени прошло с тех пор, когда это должно было произойти. Джарет был прав: они всё ещё незнакомцы друг для друга, но уже давно не чужие.***
Внизу Белинда от неожиданности присела — так неожиданно и громко прозвучал последний удар. — Что это было? — она инстинктивно схватила Джина за руку и посмотрела на потолок. Наверху, как раз здесь была расположена спальня Эрин. — Черта пересечена, — вздохнул Джин. — Пророчество свершилось наконец. Бэл, я не сторонник подобных союзов между Светом и Тьмой, союзов эльфов с гоблинами. И никто не сторонник, поверь мне. Но… Нельзя перечить предначертанному. Никто не может спорить с Судьбой! И Эриан совершает серьёзную ошибку, препятствуя им. — Что ж, как бы там ни было… — Белинда смахнула прядь волос с лица. — Если уж так случилось, я рада, что наша сестра теперь в безопасности. Думаешь, он не причинит ей вреда? Хранитель покачал головой. — Он же её любит. Гоблины — не влюбчивые существа, но если уж отдают кому-то свою любовь, то это навеки.***
— Не двигайся! — почти шепотом попросила Эрин. Он стоял перед ней с ожиданием в глазах, ещё не понимая, что она собирается сделать, но готовый выполнить любую её просьбу. Эрин едва ощутимо провела подушечками пальцев по его волосам, падающим на лоб, по бровям, по скулам, по губам, вгляделась в глаза, подмечая каждую мелочь, спустилась пальцами по шее, пропустила между пальцев несколько прядей, внимательно проследив, как мягко они снова упали на плечи. Она изучала. Обычно так поступают слепые. Но здесь всё было иначе: она так долго бежала от него, что теперь лишь прикосновениями могла ощутить, что он здесь, рядом. На глаза она не надеялась. Этого было мало. Джарет терпеливо ждал, пока она закончит своё обследование. Торопиться ему было решительно некуда. Только не сейчас! Сегодня не было ничего важнее неё. Наконец-то пришел его час. Не смогла без него. Так-то вот. И не сможет. Она не сможет жить без него, и это справедливо. Странные чувства овладели им. Счастье? Ещё нет. Торжество? Рановато. Пожалуй, сердце чуть меньше болит. Джарет ждал этих минут как ничто другое и вот теперь сам не мог точно сказать, что ощущает. Он знал только одно: больше он её не отпустит. С женщиной иной раз нужно быть даже диктатором — ради общего счастья. Но это потом. А пока… Они пробовали друг друга, как тонкий лёд, опасаясь ступить не туда и всё испортить. Самым страшным было сейчас торопить события. Им казалось, что они слишком мало знают друг друга. Так оно и было. Чувство было таким, как будто стоишь на шатком мостике, а внизу под тобой пропасть. И страшно даже пошевелиться, можно лишь пережидать, пока тошнота от страха не пройдёт. Они побаивались друг друга — слишком мало каждый из них знал другого. Впрочем, долго пробыть наедине им не удалось. Не в состоянии послушаться совета мужа и оставить этих двоих в покое, Белинда осторожно постучала в комнату сестры. — Динь, можно к тебе? — Да, — ровным голосом отозвалась Эрин, поймав скептический взгляд Джарета в сторону двери. Да уж, не могли подождать. Вечно кто-то является невовремя. Белинда приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Они стояли друг против друга, и она поняла, что, по всей вероятности, им есть что сказать друг другу и что она мешает им объясниться. Но на это у них ещё будет время. Здоровье Эрин волновало её сейчас даже больше конца света. Всё остальное может подождать. — Ужин готов, и ты обязана его съесть! — сообщила она. — Привет, Джарет. — Привет, Белинда, — Джарет подчеркнуто мило улыбнулся, легко включаясь в игру «Правила хорошего тона». Решительно его трудно выбить из колеи надолго. — Надеюсь, ты не откажешься от приглашения. Мы не каждый день ждём королей к ужину, — пошутила Белинда, но они оба понимали, что эта шутка предназначена для Эрин, чтобы немножко развеселить её. — Ну, так и быть, уговорила — притворно вздохнул Король. — Что? — не поняла Эрин. — Вы знакомы? — Имели честь, — Белинда повернулась в сторону лестницы. Джарет улыбнулся Эрин так, как улыбался обычно Эйтрину, — сладко и беззаботно, с явным удовольствием и одобрением. Он отлично понял трюк Белинды. Она беззвучно просила его о помощи — повлиять на её сверхупрямую сестру. Это был маленький заговор за спиной Эрин, и он готов был участвовать в нем, лишь бы исправить вред, причиненный её сопротивлением воле Мироздания. Правда он охотнее всего обошелся бы один, но это была её семья, и теперь как-то получалось так, что и его втягивали сюда. Джарету не слишком-то нравилось давать кому-то повод рассчитывать на него и использовать в своих, пусть даже благих, целях. Все эти семейные обязательства… Его волновала только сама Эрин. Ради неё он готов был на многое. Высокие стулья с резными спинками по бокам стола напоминали троны. Символично, заметил про себя Король, бережно усаживая Эрин на один из них. Такова была задумка Белинды. По крайней мере, сам Джарет весьма эффектно смотрелся на этом импровизированном троне. Белинда и Бэт постарались на славу. На белоснежной скатерти красовался тончайший сервиз из китайского фарфора, унаследованный ещё от бабушки. На столе как-то неожиданно возвышались два серебряных канделябра с тремя длинными белыми восковыми (Эриг любила именно восковые) свечами в каждом, иного света в столовой не было. В хрустальных бокалах темнело красное вино. — Что празднуем? — хмуро поинтересовалась Эрин, усмотрев во всём этом попытку «окрутить» её, то есть начать опекать, чего она вообще не любила. — Разве обязательно должен быть повод для праздника? — схитрила Бэт. — Обычно да. — Обойдёмся и без повода, — Белинда постаралась сгладить острый угол. — Невестка, девочки сегодня очень старались, — как-то без улыбки предупредил Джин. — Если ты и теперь оставишь весь ужин на тарелках, я рассержусь. — Я тебя не боюсь, — отмахнулась она. — А если я рассержусь? — тихо спросил молчавший до сих пор Джарет. На его губах улыбки тоже не было, а внимательный взгляд насторожил её. В животе пробежал холодок. Несколько секунд Эрин оценивающе смотрела на него, потом кивнула, берясь за вилку: — Вот это уже хуже. Под его пристальным взглядом пришлось без вопросов съесть всё, что ей положили в тарелку. Менее всего на свете ей хотелось разозлить его. Во-первых, их мир был ещё слишком непрочен. Во-вторых, получить паука в лицо — перспектива не из приятных. Ужин прошел в довольно непринуждённой обстановке. Белинда, Бэт и Джин делали вид, будто ничего особенного не происходит, обычный ужин, когда семья собирается за одним столом. Эрин, пожалуй, и расслабилась бы, но Джарет, неспеша потягивая вино из старинного бокала, не спускал с неё глаз, и его взгляд предупреждал: не пытайся меня обмануть, я всё вижу! Наконец она запротестовала: эльфам не требуется столько еды, зачем её пытаются закормить до несварения желудка! В конце концов, она решительно поднялась из-за стола. И сразу же ухватилась за спинку стула: в глазах резко потемнело. На несколько секунд она перестала сразу слышать, видеть и чувствовать, перед глазами поплыла сквозь черноту какая-то зелень. Не сказать, что она успела испугаться, слишком кратковременным было это странное состояние, но это было уже слишком. Чуть придя в себя, Эрин почувствовала, что её крепко и заботливо поддерживают чьи-то руки. За спиной у неё стоял Джарет. Это он, мгновенно подхватив её, не дал упасть. Эрин постаралась успокоить испуганных родных: всё в порядке, она просто слишком резко встала, вот голова и закружилась. Разумеется, спорить с ней, что это не анорексия, а просто усталость, никто не стал, но было ясно, что никого эта отговорка не успокоит. На несколько минут в столовой возникло гнетущее молчание. Это было неприятно ещё и потому, что Эрин ощущала всё сильнее наплывающую слабость. — Пойдём… Пойдём к тебе! — едва слышно прошептал ей на ухо Джарет. Он понимал, что сейчас главное во что бы то ни стало, любой ценой заставить её лечь в постель и заснуть. Эрин была, к счастью, уже не в том состоянии, чтобы спорить. Собственная слабость порядком напугала её. Белинда быстро сориентировалась. Обняв сестру за талию, она увлекла её к лестнице на второй этаж. Джарет собрался было встретить их в её комнате, он прекрасно знал, где она расположена. За полгода вынужденной разлуки, имея возможность оставаться невидимым, он детально изучил весь этот дом. Однако Джин знаком попросил его остаться — на пару слов. На лестничной клетке Эрин обернулась. В её глазах Джарет увидел просьбу: не уходи! — Я сейчас приду! — пообещал он, и лишь когда она скрылась за поворотом, повернулся к Вестнику. Мужчины редко бывают многословны. Джин перешёл сразу к делу: очень важно, чтобы Эрин поспала спокойно хотя бы эту ночь. Она истощена морально и физически. Долго она не выдержит. А ведь именно сейчас она должна жить. Обязана! Джарет кивнул: он проследит. ©