Гнев короля означает смерть. Нэнси Бильо
Шарлин с любопытством наблюдала за Её Величеством. Лилит внимательно рассматривала своё отражение в огромном во всю стену зеркале. Новое бальное платье из чёрного бархата переливалось серебристо-серым шитьём. Скромно, но элегантно. — Тебе не удастся появиться на маскараде Ленгиса незамеченной, — с едва заметной иронией улыбнулась графиня Скандализзи. — Даже если маска полностью закроешь лицо. — Мне это и не нужно. Меня пригласила фея, — довольно сообщила Лилит. — Вот как? Что же ты такого сделала для Белоцветы, что она решилась позвать тебя? Ленгису это не понравится. Как и Джарету. — Один маленький подарок — и дело в шляпе. Жаль, что он отверг приглашение твоего брата. Но это ничего не меняет. Даже на чужой территории я сумею достигнуть своей цели. Шарлин сморщила хорошенький носик и тряхнула белокурыми волосами. — Оставила бы ты их в покое. На свете, что, мужчин мало? — Таких больше нет. — До добра это тебя не доведёт. — Посмотрим. Лилит надела изящную сверкающую маску и многозначительно улыбнулась самой себе.***
Шарлин оказалась права: Ленгису это не понравилось. Сидя на своём увитом изумрудным плющом троне, он с недоумением смотрел на супругу: — Зачем ты позвала её? Джарет особенно просил, чтобы её здесь не было. Она опасна и строит козни против его невесты. — Лилит подарила мне золотых рыбок для нашего пруда, — без энтузиазма ответила Белоцвета. — Неловко было не пригласить, ведь о маскараде знают все. — Мда, — протянул лепрекон. — Неловко. Думаю, она сделала это намеренно. Жди беды. — Может, ничего особенного и не случится? — королева пристально следила за тем, как украшается бальный зал. — Надеюсь, — буркнул Ленгис. — А то…***
Эрин, стоя перед большим напольным зеркалом посреди будуара, разглядывала себя в маскарадном платье. Откровенно говоря, она недолюбливала серый цвет, обычно делавший её и без того бледную кожу ещё бледнее. Но этот наряд был жемчужно-серым, каким-то перламутровым, благодаря парче и изысканному серебряному шитью. Фасон был скромен: никакого кринолина, никаких кружев, практически без отделки. V-образный вырез с воротником-стойкой, широкий пояс и юбка, подол, закрывающий носки туфель, накидка из тёмно-серого люрекса. Обычно Джарет наряжал её в гораздо более дорогие платья. Она подозревала, что он делает это не столько из любви к ней, сколько ради того, чтобы поддерживать репутацию. Одно за другим она надела украшения из белого золота, крупных ярких аметистов и мелких бриллиантов, подобранные специально для этого вечера: обвила шею колье в один ряд, оставив длинный конец свисать до пояса, вдела в уши серьги, воткнула гребень в высокую прическу. Фиолетовые камни в окружении искрящихся бриллиантовых крупинок казались похожими на цветы. Королевский наряд. А ведь она ещё не королева, да и помолвлена пока что неофициально. Им выделили лучшие покои: спальни, гостиная, ванные комнаты-купальни— всё это находилось в одной из огромных горных пещер. Стены сверкали и переливались сотнями искр. Таких дивных горных пород эльфийка никогда в жизни не видела. Да, наверное, их никто и из людей не видел — слишком глубоко в горе и под землёй они находились. Агат-переливт, молочно-белый кварц с цветными лишайниками и вкраплениями пирита, пещерный оникс, уваровит, цитрины, гранат, бериллы… Названия всех остальных чудных по красоте пород эльфийка не знала. Удивительным был весь этот подземный комфорт. Возможно, его обеспечивала магия. Или прислуга была исключительно расторопна. Всюду ковры, столики, пуфики, креслица, зеркала, фонтанчики в углу. Коридоры освещались ярко пылающими факелами, которые, на удивление, совсем не коптили. Маскарад удался. Здесь, в королевстве светлых народцев, умели создать неповторимую волнующую атмосферу тайны и очарования. Казалось, что бального зала не было вовсе, а танцующие находились на поляне посреди леса. Стены скрывали вьющиеся растения, в густой зелени которых были спрятаны маленькие разноцветные фонарики. Пол был стеклянным, а под ним шелестела от лёгкого ветерка трава, в которой то тут, то там вспыхивали костерки алых маков. В небольшом пруду плескались декоративные рыбки, в углу звенел струями прозрачный фонтан, вокруг лежала галька из горного хрусталя с яркой радугой. Посреди зала располагался открытый очаг, в котором весело горели дрова, от которых растекался особенно приятный запах. Напитки и лёгкую закуску разносили девушки-нимфы, одетые в легчайшие зелёные платьица и с венками из полевых цветов на голове. Они казались такими воздушными, будто только на минутку опустились на землю. Музыкантов нигде не было видно, но повсюду раздавались звуки арфы, свирели, флейты, ирландской волынки и рога. Звучали весёлые мотивы, и гости с увлечением танцевали, не прерывая приятной беседы. Дориан, которому Его гоблинское Величество в безграничной своей доброте (или по тайному умыслу) позволил появиться на балу, да ещё и в человеческом обличье, подцепил с подноса проходящей мимо официантки тарталетку из шляпки запеченного гриба с начинкой из сыра и ароматных трав и бокал с вином из лесных ягод. — А тут не так уж и плохо, — заметил он, озираясь кругом. — В светской жизни есть своя прелесть. Хоть поесть задаром. Эрин кивнула. Она искала взглядом своего спутника. Среди танцующих его не было, но она знала, что он где-то неподалёку. Во всяком случае фиолетовый бархатный фрак не заметить трудно. — Пошли потанцуем! — Дориан схватил её за руку и рывком потащил в круг. Ничего себе обращение с будущей королевой, усмехнулась про себя эльфийка. Будто влюблённый лепрекон. Или гном. Они хорошими манерами тоже не отличаются. Или… гоблин? «Я тебя…» люблю? Может, вот что это было? Уф, ещё не легче! Но раздумывать особенно некогда. Звучало нечто вроде фарандолы. В хороводе она пролетела мимо своего Короля и… Лилит. О чём-то они там разговаривают? Королева расстроена, это даже издалека видать. Джарет говорит ей что-то, улыбка на губах, с которых сочится сладкий яд. О, он это умеет! Извинившись, она мягко выскользнула из рук своих партнёров по танцам и, подхватив юбку бального платья, рванулась в их сторону, подоспев в тот самый миг, когда он улыбнулся самой своей невероятной улыбкой и надменно вскинул подбородок, отворачиваясь от Королевы. Эрин подхватила его под руку и поспешила увести в самый дальний угол зала. — Не дразни кобру, — предупредила она. — На мне перчатки. — Не в этом дело. Она несчастна, а ты травишь её. Я ей очень сочувствую. — Ты? Ей?! — Да. Когда я искала дорогу домой, ты пытался удержать меня, помешать уйти. А теперь уходишь ты, а она пытается удержать тебя. Это бесплодные попытки, но тем больше я ей сочувствую. — Вряд ли ей нужно твоё сочувствие. — Возможно. Но ещё меньше ей нужна твоя жестокость. — Хм. Какие-то все сердобольные стали! К ним присоединился Дориан. Очевидно, натанцевался вдоволь и устал. И, похоже, устал настолько, что не слишком замечал окружающих. Пробираясь между рядами гостей, он наступил на шлейф какой-то блондинки, послышался треск разрываемой ткани… К счастью, дама сочла виновным в этом своего кавалера и выразила сильное неудовольствие по поводу его манер. Второй даме не повезло, когда, остановившись с виноватым видом около своего Повелителя, он, в тщетных попытках куда-нибудь деть глаза, заметил одну из девушек, разносивших напитки. Она стояла совсем рядом, видимо, специально переданная в полное распоряжение высокого гостя, с подносом в руках, на котором ровной линией выстроились три драгоценных бокала. С улыбкой нимфа подала ему один из них, левый, и бедняга-гоблин едва успел пригубить вино, когда сзади его кто-то весьма нелюбезно толкнул. Напиток выплеснулся на плащ какого-то господина, оставив на белоснежной ткани огромное бордовое пятно. — Хорошее было вино, — вздохнул Дориан. Эрин, которой его приключения казались ужасно смешными, едва удерживала улыбку: — Возьми мой бокал. Джарет посмотрел на неё строго и осуждающе. Разве это по-королевски, отдавать свой напиток прислуге? Хорошо ещё, что этого никто не видел, а то поползли бы слухи о том, что невеста Его Величества на короткой ноге с дворней. А везде много сплетников. Он протянул ей свой собственный бокал и повернулся было к Дрего, который уже несколько минут безуспешно пытался привлечь внимание своего Владыки. Отойдя к стене, Король расположился в кресле у стены. Так он находился на одном с макушкой своего старшего Могильщика. — Ваше Величество, Королева… — Что ты видел? — тревожно спросил Джарет. — Похоже, бокалы на подносе отравлены. Королева подсыпала в них какую-то гадость, — заскрипел Дрего. — Но госпожа из своего ни капли не выпила, а отдала его Дориану. А Вы возьми да и отдай ей свой. Вряд ли она собиралась отравить Вас, Ваше Величество. Жаль, что я не успел остановить её. — Но ведь бокалы одинаковы… — Девушка подаёт их выборочно. Я заметил. — Ясно, — кивнул Король. Он встал и двинулся обратно. В этот момент в другом конце зала упал человек. По крайней мере, гостям он казался человеком. Не было крика или стона, звук падения тела скрыли музыка, шорох бальных платьев, пение фонтанных струй и веселые возгласы танцующих. И, возможно, хорошо, что этого никто, кроме нескольких гоблинов, не заметил. Джарет протиснулся сквозь толпы народу и склонился над мертвенно-белым и не подававшим признаков жизни Дорианом, вокруг которого хлопотали сородичи. Тело маленького гоблина с каждой секундой, казалось, становилось всё холоднее. Яд! Какая мерзость. Но ему хотя бы не пришлось мучиться. Порой агония бывает ужасной мучительной и долгой. — Бедняга, — покачал он головой, впервые в жизни искренне выражая кому-то сочувствие. Потом выпрямился и повернулся к своей даме: — А ты? Ты в порядке? — Кажется, да, — Эрин сквозь слёзы едва могла говорить. — О Эру, это я виновата! Я дала ему какую-то отраву!.. — Нет, не ты. Думаешь, было бы лучше, если бы ты сама её выпила? — он жестом привлёк внимание своих подданных. — Вечер окончен. Уходим. Группа мужчин окружила единственную даму со всех сторон. Исчезновение гоблинов осталось незамеченным. Маскарад продолжался.***
— Как ты допустил такое?! — орал король на короля.— Нас чуть не отравили у тебя под носом! — Допустил что? Я должен привязать к себе каждого гостя? Или приставить по соглядатаю к любому, кто переступил мой порог? — Причем тут любой? Разве ты не знаешь, что это дело рук Лилит? Я просил тебя не принимать её. Ты обещал. И что я вижу! Друг называется!!! — Но я…— Ленгис судорожно искал слова, чтобы как-нибудь оправдать собственную недальновидность. Ему до смерти не хотелось подставлять под удар жену. Во всяком случае, он не мог быть уверен, что Джарет с ней будет менее груб. — А почему ты думаешь, что это она?.. — А среди твоих гостей ещё кто-нибудь развлекается подобным образом? — Н-н-нет. Это впервые… — Скажи спасибо, что отравлен только мой придворный. — Что ты собираешься делать? — Ленгис был совершенно расстроен. — С рассветом мы уезжаем.***
В бешенстве Джарет так резко открыл дверь в свои апартаменты, что она ударилась ручкой о стену, а потом, чуть поскрипывая, медленно закрылась. Эрин сидела в кресле. На ней было всё то же жемчужно-серое платье, только драгоценности она успела снять. Волосы, освобождённые от большой парадной заколки, мягко струились по спине и груди. Она смотрела на вошедшего Короля. Что-то в этом взгляде насторожило его. Слишком пристальным он был, слишком зовущей показалась улыбка, скользнувшая по губам. О боги, она ли это? Эрин протянула руки и обвила шею Джарета. — Я хочу, чтобы этой ночью никто не мешал нам. Мир может подождать до утра? — тихим, каким-то шелковым шепотом спросила она. — Он может подождать и дольше, — многозначительно ответил Король. — Тогда пусть он оставит нас в покое! — нетерпеливо пожелала она. Джарет было нагнулся, чтобы поцеловать её, но она легко увернулась в сторону, и её губы скользнули по его шее. Он чуть не вздрогнул: она никогда не делала так прежде! Она всячески избегала темы близости, и он понимал — таковы многие эльфы: их дух слишком крепко правит телом, чтобы так запросто поддаться зову инстинктов. Знал он и то, что сможет сделать её своей по-настоящему, лишь когда на её пальце окажется королевский обручальный перстень. Ни мгновением раньше. Ничего он так не ждал, как дня своей свадьбы. Но неужели именно сегодня Эрин решила пренебречь обычаями своего народа, предать то, что для неё всегда было свято? Её губы переместились к основанию его шеи, почти к плечу. Это было одним из самых чувствительных его мест, и Джарет ощутил, как его бросило в жар, а кровь кинулась в голову. Как ей удалось узнать это? Прижимая её к себе, он слышал, как дрожит её дыхание, ощущал её возбуждённую дрожь. Нетерпеливые пальцы Эрин уже освободили его от жилета, стягивающего тонкий стан Короля, и теперь расстегивали пуговки рубашки одну за другой. Ещё несколько мгновений, и она просто разорвет края. Ему было нимало не жаль одежды. Но неожиданная страсть Эрин ставила его в тупик. Это было так непохоже на неё. Впрочем, разве он был против? С ума, что ли, он сошёл, отвергать женщину, желаннее которой для него не было? Женщину, за хотя бы одну ночь любви с которой он готов был отдать тысячу лет собственной жизни? Нет, если сегодня она решилась наконец-то довериться ему, он не разочарует её. Руки девушки уже переместились под тонкую ткань рубашки и скользили по спине, ласки губ становились всё настойчивее. — Девочка моя… Родная… — шептал Джарет, чувствуя, что от этой сладкой пытки теряет остатки самообладания. Как долго он ждал этого! Наконец-то она просила сама! Время пришло! Оставив попытки нащупать шнурки её корсета, он подхватил её на руки и осторожно перенес на кровать. Жаль, что маловата, но чего ожидать от гостиничных номеров, даже от самых лучших! В Замке кровать куда шире, им хватило бы места… Впрочем, неважно, на полу ковер тоже мягкий… Чуть шевельнув освободившейся рукой, он заставил дрова в камине загореться ярким пламенем, а свет погаснуть совсем. Знай он об этом раньше, эта комната превратилась бы в настоящую королевскую спальню… Эрин притянула его к себе, запустив пальцы в его волосы и любуясь отблеском пламени в его глазах. Разгоряченная собственными желаниями, стыда она не чувствовала совсем. Какой стыд! Они любят друг друга, а судя по тому, как легко и быстро Джарет подался навстречу, он ждал только намека с её стороны. Было бы странно, если бы он не хотел этого! Чертовы шнурки наконец развязались, и Джарет жадно впился губами в белоснежную атласную кожу её груди. И тут, так некстати, вспомнились ему слова Дрего: «Королева подсыпала ей что-то в бокал… Она ведь и Вам подмешала…». Автоматически отдавшись рукам любимой, Джарет последовал за логикой собственных мыслей. Одна догадка была поразительнее другой. Что дала Лилит Эрин, догадаться легко. Едва ли это сладкий сироп. Скорее всего, Дрего прав, это какая-то отрава, ведь Дориан не мог умереть от ягодного сока. Но Эрин её не выпила, а взяла бокал Джарета. И вот результат… Прежде сдержанная даже в самом щедром излиянии нежности, теперь она с ума сходила от желания. Вот что предназначалось ему! Проклятье! Значит, Эрин должна была умереть, а он, без единой мысли в голове, ведомый только похотью (а иным словом вожделение без любви не назвать!), — броситься в объятия Королевы! Затея, достойная её. Она добилась бы своего, устранив соперницу, а он был бы опозорен и уничтожен. Едва ли Лилит рассчитывала, что её замысел обернется таким образом. Смерть не только не разлучила их, напротив, сегодня они станут ещё ближе! За счастье этой ночи он, пожалуй, завтра особенным образом поблагодарит Лилит. Нельзя же оставить такое благодеяние незамеченным! Столь жестокая насмешка вконец расстроит её… Стоп! От новой мысли Король замер. Сейчас он может воспользоваться обстоятельствами. Но завтра Эрин будет жалеть о содеянном. Белинда не шутила, предупреждая об этой ловушке. Едва представив, как старательно она начнет избегать даже глазами встречаться с ним или откровенно выразит сожаление об этом, он ощутил глухое отчаяние. Такая трещина поставит под огромную угрозу их будущее. Стоит ли оно того? А Эриан… Он ясно дал понять, что прямым условием его согласия на их брак является её неприкосновенность. Джарет плевать бы хотел на его угрозы, но вдруг это не пустые слова? Так рисковать ради одной ночи, когда немного выдержки — и им будет принадлежать вся бесконечность ночей! Они не упустят ни одной. Но уж лучше быть осторожными сейчас, чем оплакивать потери в одиночестве все эпохи мира. А Лилит… Что может остановить её от новой попытки убить Эрин? Если Королева разозлится, опасность увеличится в десятки раз. — Любовь моя… —Джарету едва хватило сил даже на миг оторваться от любимой. — Жизнь моя… Давай не будем торопить события… Недоумение и растерянность, предвестники гнева, отразились во взгляде Эрин. — Что?! Да, это так естественно — отвергаемая женщина всегда чувствует себя оскорбленной, тем более, когда дело далеко заходит. Но ведь ещё не слишком далеко… — Всё должно быть не так, — мягко объяснил Джарет. — Я хочу твоей любви. Но сейчас в тебе говорит лишь похоть. — Как это понимать?!! — В тебе должно гореть твое собственное желание, а не дрянное варево Лилит. Подождём до настоящей брачной ночи. Эрин не задумалась о том, чего стоили ему последние слова, не увидела его полного сожаления взгляда. А ведь скажи она что-то, сделай хотя бы попытку возразить, и он без колебаний отбросил бы все сомнения. Другое потрясло её. — Какое варево? — Тебя опоили. Вот это новость! Значит, не сама она хотела принадлежать ему, ею руководило какое-то гнусное зелье! И состояние-то какое… То в жар кидает, то в холод. И какая дикая необузданная истома! Словно нет ничего важнее, чем… Она вскочила со смятой постели, судорожно ища полотенце. Вся кожа была мокрой от пота, дыхание давно сбилось, ей едва хватало воздуха, тело ныло от судороги и требовало продолжения. Она с трудом удержалась на ногах — слабость была страшной. — Это надолго? — с трудом спросила она. — Боюсь, до утра, — мрачно ответил Джарет, поддерживая её. Но Эрин вывернулась из его рук. — Не надо, не прикасайся. А то я за себя не ручаюсь… О Эру, как мне плохо! — она схватилась за живот. Сверлящее, пульсирующее ощущение внизу становилось нестерпимым. Она бросилась в ванную комнату, в надежде, что холодный душ хотя бы немного отвлечет её от запретных мыслей. Король проводил её взглядом, полным разочарования и горечи. Как Свету понять, что творится во Тьме! Вероятно, это конец. Ситуация настолько неловкая, что иное и представить себе трудно. Кто знает, что подумала Эрин. Но это уже неважно. Кто-то в ответе за это.***
Открыв ударом ноги дверь в один из самых роскошных покоев, Джарет бесцеремонно вошёл внутрь. В нем бушевал знакомый гнев. В одну из таких ночей он разнес половину своего города, а другую чуть не утопил тот, где жила любимая им женщина. Терять было почти нечего. Скорее всего, её уже не вернуть. Лилит полулежала на диванчике в прелестном неглиже — сплошь волны дорогих кружев и упоительный аромат духов. Она явно ждала. Но увидеть то, что представилось её глазам, не ожидала. Джарет явился в своём истинном обличье. Глаза полыхали злобой. Однако ей это понравилось. Свою девку он бы не решился испугать, а ей доверяет. Вряд ли эльфийка хоть раз видела, каков он на самом деле. Он недолго будет оплакивать её. Разве это не победа? Лилит поднялась навстречу, готовая отдаться страсти, которая должна уже была охватить его неудержимым огнем. Но вместо этого Джарет схватил её за горло и поднял высоко в воздух. — Что ты с ней сделала? — зарычал он. — Что это было? Несмотря на крайне неудобное положение и катастрофическую нехватку воздуха, Лилит улыбнулась: стало быть, и тут у неё всё получилось! — Африканский яд… Не бойся, её смерть была быстрой! И почти безболезненной… Король с омерзением посмотрел на это противное миру существо и отбросил от себя, как ядовитую змею. — Я освободила тебя от ненужных обязательств, — проговорила она, поднимаясь на ноги. — Она тебе не ровня. Очевидно, эти слова должны были успокоить Короля, но, увы, они подействовали, как красная тряпка на быка. Неожиданно он рванулся в её сторону, и они схватились врукопашную. Сражения Лилит никогда не опасалась, ибо мало было равных ей по силе. Однако она была явно слабее Короля гоблинов. Всякий раз он захватывал её во всё более жесткие тиски и ставил во всё более и более неудобные позиции. Они вихрем проносились по комнате, круша и ломая всё, что встречалось на пути — дорогие вазы, подсвечники, мебель… Будуар обрел вид поля боя. Молчаливую схватку сопровождал беспрестанный треск ткани и дерева и звон бьющегося стекла. Наконец Джарету удалось опрокинуть свою противницу на пол и, прижав её своей массой к паркету, он всадил ей в грудь заготовленный заранее импровизированный кол. Королева вздрогнула и замерла, на её хорошеньком личике застыла гримаса боли. — Чувствуешь? — поинтересовался Джарет.– Одно движение, чуть левее, и твоё сердце будет пробито не только на словах. Лилит с трудом дышала. Каждая зазубринка на проклятой деревяшке ранила и обжигала её. Она только молча смотрела на него. Его голос, полный холодной ярости и насмешки, испугал её больше, чем эта борьба. Таким разъярённым она его ещё не видела. Она поняла: кроме ненависти, он ничего к ней не испытывает. В планы Короля не входило убивать её. Но напугать так, чтобы она оставила в покое его и Эрин, он должен был. Как он ненавидел эту женщину! Его с ней никогда ничто не связывало, кроме лёгкого дружеского разговора. Но она вообразила себе невесть что. Вначале это развлекало его. Вместе с этим Джарет никогда не планировал хоть сколько-нибудь приблизить её к себе. Однако время беззаботных забав прошло. Теперь это уже не игрушки. Вытащив кол, он направился к дверям, собираясь отбросить ставший ненужным кусок дерева. Лилит поднялась на ноги. Боль была всё ещё обжигающей, но быстро утихала. — Я всё равно убила бы её, — произнесла она вслед. — Не этим способом, так другим. Но каждый раз её смерть была бы всё более мучительной. Джарет остановился почти в дверном проёме. Не поворачиваясь, он слушал слова Королевы. Слава Богу, она не подозревала, что её счастливая соперница жива и относительно здорова. То, что происходит с ней сейчас, не самое худшее. Однако, судя по тому, что говорила Лилит, это ненадолго. От её угроз он похолодел. — Она заняла моё место. Ты должен был быть моим! Палка со свистом рассекла воздух. На сей раз кол вошёл точно в сердце. На лице Королевы застыло изумление: в последние секунды осознанного существования она не могла поверить, что это сделал тот, кого она пыталась удержать в своей жизни долгие тысячелетия. И кто даже сейчас стоял спиной к ней. — Ты… Она не договорила. Жизнь, если мертвое тело, сохраняющее целостность за счет чужой крови, можно назвать живым, покинула её. Когда Король гоблинов повернулся, на полу лежала гора черного жирного пепла, в форме женской фигуры. Теперь никто бы не смог узнать в ней прежнюю юную красавицу с ледяным сердцем, которое всё-таки было способно на привязанность. Джарет вышел в коридор, с громким стуком захлопнув за собой дверь.