Король не может без конца проявлять терпимость и милосердие. Ф. Грегори. Первая роза Тюдоров, или Белая принцесса
Джарет смешивал ингредиенты, с трудом сдерживая дрожь нетерпения. Дождевая вода, пыльца с крыльев чёрного махаона, порошок из крылышек светлячков и щепотка сухой травы краснолиста бархатного. Всё, сонное зелье готово. Он добавил снотворное в кубок с ежедневной порцией лунного света. Эрин так привыкла к этому напитку, что никогда вопросов не задавала. Он напоминал ей ванильное мороженое, и потому никаких возражений не высказывалось, за что Джарет был ей благодарен. За всё это время, с тех пор как он заполучил её себе, она должна была так пропитаться приворотом луны, что и за гранью мира она не сможет без него. Впрочем, как раз этой ночью ему страшно хотелось отлучиться, чтобы навестить некую особу, нежного разговора наедине с которой он давно и страстно желал. О, такой разговор стоит упущенных ночных часов рядом с невестой. На Эрин, как назло, снотворное действовало куда медленнее, чем на тех, на ком он его уже опробовал. Те сразу валились с ног, а она едва ещё глаза прикрыла. — А потом когда-нибудь… —бормотала она, привычно обнимая его длинное тонкое тело и уже почти засыпая на груди. — Когда-нибудь потом… я стану такой, как ты? Джарет слегка напрягся: это что значит? — Какой? — Ну, птицей… Я бы хотела взлететь в небо и оттуда посмотреть, каков мир с высоты птичьего полёта… — И… кем бы ты хотела быть? — настороженно спросил он. — Ласточкой. Джарет чуть не сморщился, но она, несмотря на то, что уже проделала половину пути мир сновидений, сама исправилась: — Нет, как ты… летать вместе с тобой… Вот и всё, тихий спокойный сон. Теперь хоть война рядом — не проснётся. Летать вместе с ним… Здорово, конечно. Но она ведь и сама знает: чтобы быть эльфом, эльфом надо родиться. Чтобы стать оборотнем, в крови должны быть гены. Он осторожно высвободился из её объятий и внимательно оглядел. Она так доверяет ему! Совсем не так, как в первый раз, когда просила его забрать из мира людей и перенести в Лабиринт, а потом пыталась победить собственными силами. А теперь глаз с него не сводит. Но что бы она сказала, если бы узнала, каким образом он отваживает всех её ухажёров, даже тех, кто имел неосторожность бросить на неё всего лишь один многозначительный взгляд? Причём так, что одного его слова или действия достаточно, чтобы навсегда отбить у них охоту вновь появиться на её, а следовательно, и на его горизонте. Дрего весь извёлся от нетерпения в ожидании Повелителя. Пойманное существо смотрело волком и металось по помещению, безуспешно стараясь выбраться из мышеловки. — Ну, что скажешь? — Джарет с усмешкой смотрел на вампира, внезапно вжавшегося в противоположную стену. — Перехитрили мы тебя, не так ли? — Задурил ей голову и считаешь, что меня перехитрил? — злобно ответил кровосос. — Она моя, ты ничего не сможешь с этим поделать. И была моей — задолго до того, как приглянулась тебе! — О, скажите, пожалуйста! — Король скорчил презрительную гримаску. — И что в ней твоего? — Я знаю её с той стороны, с какой ты не знаешь! — с чувством собственного превосходства заявил незадачливый соперник. — Только-то! — протянул Джарет, удобно устраиваясь в кресле, принесённом услужливыми могильщиками. — Удивил! Я тоже знаю о ней такое, о чём ты и понятия не имеешь! — Ты используешь магию, чтобы она любила тебя, потому что сам знаешь, добровольно ты ей не нужен, — Дин почти плевался словами, рассчитывая, очевидно, доплюнуть до врага. — Ну, надо же, какой поборник истины! В любви, знаешь ли, все средства хороши, все до единого. Я гоблин. Неужто ты рассчитывал, что я буду с тобой в благородстве соревноваться? — Куда тебе! Очаровал её маской, а показаться, каков есть, боишься. Вдруг сбежит прямо из-под венца? — На твоём месте я бы заткнулся, — предупредил Король, начиная терять терпение. — Наше в тобой свидание только начинается, и лучше бы тебе меня не злить. Я ведь и силу применить могу раньше времени. Дин фыркнул: а то он не знает, что живым ему отсюда не уйти! Он только тогда и понял, по чьему приказу невидимые руки схватили его на улице и притащили в какую-то дыру, когда увидел перед собой короля гоблинов. Представляться друг другу нужды не было. Ожидая встречи неизвестно с кем, он о многом успел подумать. Когда знаешь, что это конец, не всё ли равно, где находишься! Повелитель гоблинов жалостливостью не отличается, это общеизвестный факт. И что иной раз зверствует — тоже. Вампиры выносливы и не так чувствительны к боли, как люди, но Джарет наверняка и это учёл. Человеку вообще свойственно ошибаться, но иногда собственная правота не приносит никакого удовольствия. Проведя ладонью почти по его лицу, Джарет, похоже, хотел его унизить и заставить замолчать. А может, это какой-то колдовской трюк. Дин кивнул самому себе, когда оказался под мрачным сырым потолком, подвешенный за запястья рук. Нет, никакой верёвки не было, непонятно, что вообще его там держало. Тело пронзила боль, будто от рвущейся плоти. Словно бы он был подвешен между небом и землёй. — Земное притяжение — неприятная штука, — насмешливо заметил Джарет, закинув ногу на ногу и покачивая сверкающим сапогом. — Не более чем ты! — судорожно напрягая горло, прохрипел Дин. — Неужели? А мне-то всегда казалось, что я куда приятнее! — Джарет уютно потянулся. — Думаешь, ей понравится, если она увидит тебя таким?!! Ты потеряешь её сразу же, несмотря на своё колдовство! — Хочешь поспорить? Она хотела убить тебя собственноручно, и, поверь мне, это доставило бы ей огромное удовольствие. Но она отдала тебя мне. Улавливаешь суть? Натяжение усилилось. Дин не знал, за что уцепиться, чтобы как-то облегчить своё положение. Можно, конечно, и взмолиться, вдруг это чудище согласится обменять его жизнь на… на что-нибудь. Возможно, он бы так и сделал. Но чудище обладает его женщиной. Неважно, что они уже давно разведены по закону. В каждом всё равно остаётся частица тех, с кем он был близок хоть раз. А теперь везунчик, видать, отрывается. И просить он не станет. Лучше гордая смерть, чем такой позор. А она рядом: ещё минута — и его разорвёт пополам. — Да что тебе нужно-то?! Джарет улыбнулся, услышав нотку отчаяния в повизгивании противника. — Сразу бы так… А то начал тут морализировать! Он с любопытством смотрел на жертву: ай-яй, а вампиры-то, оказывается, вовсе не так уж бесчувственны. Ну, кто бы мог подумать! И ведь сам напросился. Кабы по-хорошему хотя бы подумал о Лилит и её делишках, то Джарет смог бы заглянуть в его голову и до такого, вероятно, не дошло бы. — Чего ты хочешь от меня?!! Дин был похож на гусеницу на нитке, и это рассмешило Короля. А ведь как хорохорился-то! Подумать только, хотел сказать правду в глаза самому государю Хиллгрэма! Интересно, что сделала бы Лилит, если бы увидела всё это? Пришла бы ему на помощь? Да ни за что, она первая отвернулась бы от использованной пешки. О, это в её характере! — Я хочу знать, — наконец произнес он, — что планирует твоя королева. Что конкретно она задумала? — Чёрта с два! — огрызнулся Дин, силясь разглядеть его сквозь красные круги, плывущие перед глазами. — Что, верность до гроба? — издевательски протянул Король. — Смерть превыше бесчестия? Или как там оно… Видишь ли, я знаю, что она прибрала тебя к рукам. Это женская война, друг мой. И ты завяз в ней, как цапля в болотине. Что она пообещала тебе? Себя? Дин зарычал. Не столько от боли и натуги, сколько от ярости. Какого чёрта ему надо, если сам всё знает?! Хочет принудить к предательству? Да, нашёл прислужника, который на всё пойдёт, лишь бы прекратить пытку! Грош цена такому слуге. — Ах ты!.. — О, я вижу, что не ошибся. Значит, обещала любить до конца твоей вампирской вечности? Да, на неё похоже. Вот только обещала она это слишком многим. И слишком многих и правда любила. Да, до тебя и другие были. Если поставить твоих предшественников в ряд, знаешь, сколько витков вокруг Земли сделать можно? За несколько тысячелетий-то их набралось немало. Я бы даже предложил объявить её постельной рекордсменкой, вот только книги не найдётся, куда такой подвиг занести! Дин промолчал. Что сказать? Что не знал этого? Что наивно верил, будто Лилит блюдёт себя для одной-единственной любви всей жизни? И что эта любовь — он? — А, ждёшь, что она поможет тебе. Вот только никому она не помогает, кроме себя. А если и случается, помощь её корыстна, и ты заплатишь дорогую цену. В десятки раз больше отдашь, чем получил. Ну, так что? По-прежнему готов страдать ради неё? — Я ничего не знаю, — с трудом выдавил Кейси. — Так что, давай, кончай скорее. — Кончать? — расхохотался Джарет. — Да я только начал! — Он ничего не скажет, — Эйдан выделился из тёмного угла, и Дин вздрогнул: оказывается, они здесь не одни. — Дай-ка я поговорю с ним по-своему. Он же грезил вампирской романтикой. Пусть теперь попробует её на вкус. Где-то часы ударили полночь, и Дрего приблизился с поклоном, привычно став за плечом Повелителя. Джарет, всё ещё разглядывая извивающегося и вмиг утратившего гонор бывшего супруга своей суженой, не глядя протянул ладонь, и старший могильщик бережно положил на чёрный бархат традиционный свиток. Король развернул его, пробежался глазами по бумаге: хм, что ж, всему приходит свой срок, даже тем, кому доводится умирать дважды. Затем неторопливо встал и протянул её Эйдану. — Ты должен уложиться до этого времени, — негромко предупредил он. — Я успею, — кивнул тот.***
Эрин стояла возле тёмных деревьев. То ли мрак здесь царил слишком уж непроглядный, то ли час стоял чересчур для прогулок поздний. И вообще она не могла сказать, какое лихо принесло её в лес в такое время. Она оглядывалась по сторонам, но отчего-то никакого страха не испытывала. Будто находилась здесь в своём праве и в полной безопасности. И ветер был не холодный, а какой-то не по-зимнему приятный и даже тёплый. Всюду слышались шорохи и шуршание. Пару раз в кустах вспыхнули чьи-то глаза. Вдали заухал филин, потом захлопали большие крылья. А она улыбалась, и чаща вовсе не казалась жутковатой, и бежать, куда глаза глядят, не хотелось. Во тьме у корней какого-то столетнего дерева тускло сиял цветок, похожий на большой серебристо-белый колокольчик, на тоненьком стебельке, в розетке из мелких листьев у самой земли. И травы кругом мерцали, и переливались таинственными красками неведомые лесные цветы… А потом она увидела себя на высокой башне. Всю её овевал насыщенный острым дубовым запахом ветер. А внизу, утопая в прозрачных золотисто-коричневых сумерках, лежал Город Гоблинов. Там уже начали зажигаться свечные фонари, а из пабов доносились взрывы смеха и задорные восклицания завсегдатаев. Где-то вдалеке по вечернему небу разлилось пение — странное, касающееся души, заставляющее сердце трепетать. В облаках плыли огромные птицы — белоснежные лебеди с янтарными глазами и клювами. Нет, это корабли, похожие на этих величавых прекрасных птиц. Корабли Тэлери, идущие в Валинор, в Бессмертные Земли, где нет печали, недугов и смерти, где всё живое веселится на пиру вечного счастливого бытия… Эльфы уходили обратно на Запад. Она слышала зов сородичей. Но её домом оставался Дарлион, и она долго махала рукой на прощание, пока чудесные ладьи не скрылись в золотистой дымке отходящего ко сну неба… Жаль было открывать глаза, но утро вступило в свои права. Эрин сидела на кровати, в задумчивости качая головой. Если не Джарет, можно ли было совершить большую глупость, чем отказаться от места на корабле, спешащем в Заветный Край? Впрочем, выбор был сделан, и даже во сне он остался неизменным. Леса Северного Чернолесья вновь оделись в золотой и красновато-рыжий наряд. Будто год повернулся вспять. Однако никто не кричал: «Смотри, смотри! Чудо!». Люди словно бы и не замечали этого великолепия. Но ей не было до них никакого дела. Она бродила по лесным массивам. Заблудиться она не боялась, поскольку ориентировалась гораздо лучше даже местного населения. В самом деле, на западе Франция, на юге Швейцария. И идти, если что, поперёк Шварцвальда сорок пять километров, а вдоль — сто пятьдесят. Не так-то уж и далеко. Тем более что тут всюду расставлены эти глупые указатели. Ручьи, родники, горные озёра, минеральные источники с чудодейственной водой, настоящие тёмные чащи, а за ними поля и множество маленьких прелестных городков — разве это не самые лучшие достопримечательности? И компания хоть куда. Пока она стояла тихо, уплетая ежевику с куста, мимо протрусил ёж, делавший запасы грибов на зиму. Заяц расположился под маленькой пушистой ёлочкой на пригорке. Кабаниха подставила бок лучам осеннего солнца, а вокруг резвились полосатые меховые кабанята. Неподалёку крендельком свернулась рыжая лисица, а метрах в двадцати к северу паслось небольшое стадо косуль. Лес в основном был хвойным: удивительные высокие ели с гладкими, без сучков, стволами, сосны и пихты попадались чаще всего, хотя встречались и лиственные деревья — дубы, клёны, огненно-красные буки, берёзы… И вместе с тем, даже несмотря на ласковое солнышко, лес казался тёмным, дремучим, каким-то непроходимым. Словно спал и видел дивные и одному ему понятные сны. И здесь явственно ощущалось Присутствие… Присутствие сородичей, до которых современным эльфам всё же ещё далеко, при том, что перемены, что всегда несёт с собой время, мало коснулись их. Эрин вдыхала полной грудью прозрачный воздух, даже голова слегка кружилась от его невероятной чистоты. А сколько эта пущи готовы была подарить путнику! Кустики малины, ежевики, черники были усыпаны крупными спелыми ягодами, а в траве и на сухих проплешинках, ласкаемых яркими солнечными лучами, на пеньках и во мху сидели грибы — белые, поддубовики, опята, лисички, шампиньоны… Решительно с голоду здесь пропасть невозможно! И почему всё это богатство никто не собирает? Нагулявшись в полном одиночестве (как странно, её всегдашний спутник не побоялся оставить её одну — должно быть, ему наскучила роль сторожа, а подручные понадобились для какой-то работы), Эрин выбралась из леса и направилась к крохотному городку, который для отдыха выбрал Джарет. Атмосфера здесь была чарующей. Городки и деревушки Шварцвальда вообще невероятно гармонично вписываются в сказочный ландшафт, сохраняя свои нетронутые и неподвластные прогрессу многовековые традиции, а легенды, былины и предания, передаваемые из уста в уста, до сих пор волнуют воображение туристов. Средневековая архитектура прекрасно сохранившихся зданий всюду радует глаз, и нигде в этом месте не сыщется двух одинаковых домов, у каждого свой стиль и своя удивительная история. Этот городок был выбран не случайно. Джарет и прежде намекал на то, что ей предстоит посетить жилище некой ведьмы по имени Ханна Винкель, жившей здесь в семнадцатом веке. К тому же гора Фельдберг, внутри которой, по его словами, располагались покои короля Ленгиса, была совсем недалеко. Эрин отдохнула и перекусила в уютном ресторанчике, прошлась по главной улице, посетила несколько магазинчиков, торговавших чудесным фарфором, сувенирами ручной работы и натуральной косметикой и парфюмерией, и наконец вернулась в отель, где и обнаружила своего спутника в компании какого-то мужчины. И что-то в нём ей не понравилось. — Значит, я могу рассчитывать на честь принять Вас, Ваше Величество? — мило улыбнулся человек, будто всю жизнь только и делал что был пай-мальчиком. А впрочем, человек ли? — Если ничто не помешает, — Эрин показалось, что тон Джарета был немного вызывающим. Она подошла и взяла его под руку, словно бы оберегая и поддерживая. — А это Ваша спутница? — мужчина адресовал ей сладкую улыбку. — Вы не представите меня? — Затаил Хитр-ин-Тригли, граф Скандализзи, подданный королевы Лилит, — продедил Джарет и добавил ещё суше: — Герцогиня Малернская. Эрин вздрогнула. Она так редко слышала, чтобы кто-то произносил её титул, а ещё реже и сама вспоминала о нём, что никак ей не удавалось к нему привыкнуть. — Малерн… — протянул граф Скандализзи. — Не то ли это большое имение, что в часе езды от Вашей столицы, милорд? — Оно самое. Эрин попыталась представить себе это самое имение, и всё, что удалось увидеть, — это одинокая халупа с немытыми пару веков окнами и вуалями паутины по углам. Хотя вряд ли Джарет всучил бы ей такое гнездо зимородка. — Итак, мы с нетерпением ждём Вашего визита. Разумеется, вы тоже приглашены, мадам. И он, отвесив учтивый поклон, ушёл. — Обложили, как волков, красными флажками, — как-то горько заметил Король. — А что намечается? — Завтра господин граф даёт приём для избранных. — Мы идём? — Лучше бы не ходить, но придётся. У его сестры день рождения, а она в родстве с Лилит, — он помолчал. — Завтра времени у тебя не будет, так что воспользуйся им сейчас. Оставшись в одиночестве, Джарет обернулся и наткнулся на какого-то грейвелина, растерянно замершего посреди гостиной с хвостом в лапах. И хотя существо это было новорождённым, только что вившимся в мир в этом новом обличье, глаза его горели, будто угли, злобой и невыразимой ненавистью.