В каждой перемене, даже в самой желанной, есть своя грусть, ибо то, с чем мы расстаёмся, есть часть нас самих. Нужно умереть для одной жизни, чтобы войти в другую. Анатоль Франс
Утро выдалось ещё более морозным. Сквозь холодный туман пробивались столбы золотистых солнечных лучей. Эрин стояла у окна. Она удивлялась тому, что происходило с ней. То, что случилось вчера, казалось, что всё это так и не прекратилось. Самой странной казалась собственная заторможенность, практически душевная неподвижность. Как будто загипсованная конечность. Не было ни волнения, ни тревоги, ни страха, ни паники. Равнодушие. Пустота. Врач бы сказал, что это защитная реакция психики на стресс. Но сейчас ей было всё равно, что это. Всё равно, что её окружила непробиваемая дружина грейвелинов и что через это кольцо не прорваться даже Хозяину. Всё равно, сколько демонов желают ей самой чудовищной смерти. Всё равно, кому она перешла дорогу в очередной раз. Всё равно, что Эриан жестоко предал её. Всё равно, что Иллион уплыл в Благословенные Вечные Земли, не простившись. Всё равно, что она вошла в народ гоблинов и что теперь она подданная Джарета и его слуга. Всё равно, что жизнь пошла совсем по другому пути, и она этот путь не может контролировать. Рассматривая пейзаж за окном, она нечаянно коснулась рукавом горшочка с каким-то растением на подоконнике. Горшочек был совсем маленьким, а неизвестное ей комнатное растение напоминало несколько веточек черники — листочки были такие же мелкие, жёсткие, глянцевитые, только их было мало. Продолжая оставаться в своей неподвижности, Эрин провела рукой по кудрявым веточкам. И вот тогда-то и случилось нечто невероятное, удивительное и совершенно непонятное. Из внутренней стороны ладони вырвалось мягкое сияние, словно там было спрятано крохотное солнышко, в ней запульсировало живое приятное тепло. Под её рукой ветки упруго выгнулись и распушились, листочки налились силой, а между ними появились мелкие кисточки нежно-розового цвета. На месте чахлого немощного кустика появилось ухоженное, здоровое, излучающее силу растение. Эрин в испуге отпрянула от окна. Что ещё за черт? Что это? Это она сама сделала или чья-то магия вмешалась? Не слишком ли много всего произошло за столь короткое время?! Она долго сидела на кровати, взобравшись на неё с ногами и крепко прижав к себе подушку. Странная душевная неподвижность не проходила. Но к ней прибавилась ужасающая усталость. Как будто она только что руками подняла небоскрёб. С кровати ей слезать не хотелось. Но, выпив душистого травяного чая с мёдом, поданного заботливой хозяйкой гостиницы, она ощутила заметный прилив сил. Она просидела, поджав ноги, ровно столько, чтобы мысли, снежным вихрем плясавшие в голове, пришли в более или менее упорядоченное движение. Потом появился интерес. Вначале совсем слабый. Во всяком случае, достаточный для того, чтобы спустить ноги на пол и подойти к другим цветам. Но он рос и из слабого превратился в азартный. Она уже поняла, что никто, кроме неё, не мог сделать этого. Свет никогда таких фокусов за чьей-то спиной не вытворял, а Зло несло только разрушение. Скорее бы уж цветы умерли, чем обрели такой ухоженный вид. На подоконнике оставалось ещё четыре горшочка с комнатными растениями. "Чахлики немрущие" с немым укором смотрели на эльфийку и на обретшего вторую жизнь собрата (или сестру?). Как будто боялись и не могли поверить, что приоткрывшаяся дверь в мир красоты захлопнется, а появившаяся грёза растворится в повседневности, и всё это окажется горьким разочаровывающим обманом. Эрин ощутила эту беззвучную мольбу почти что кожей. Она не знала, сможет ли повторить этот удивительный опыт снова, удастся ли ей это без помощи её могущественного наставника. Но она знала, что просто так не сдастся. Вначале, как и всегда, и она к этому уже привыкла, ничего не получилось. Заморыши сидели в своих горшках неподвижно, не подавая признаков жизни. Тощая герань топорщила зеленовато-жёлтые мелкие листья почти у самой верхушки узловатого стебля. Видимо, считала себя в родстве с пальмой. Похоже, её лишнего залили водой, подумала Эрин. Из следующего горшка торчали три крохотных бледно-розовых побега оксалиса, именуемого в народе кислицей. Миртовое деревце вообще сидело, нахохлившись, очевидно, находилось в страшном отчаянии по поводу постоянного невезения с ростом. А бедолага-гибискус не только не выпустил цветов, но, казалось, и сам был готов спрятаться под землю. Да, думала эльфийка, цветам с хозяевами не повезло. С цветочным доктором, впрочем, тоже. Целый час билась она над горшками, а задохлики ни на капельку лучше выглядеть не стали. Она даже в раздражении топнула ногой: — Эльф я или нет? — Ещё чего! — раздался позади неё знакомый ворчливый баритон Дориана. — Ты теперь наша! — Молчать! — скомандовала Эрин. — Я опыт провожу. Экспериментирую. Не мешай. Эко дело… Молчать! Дориан выпятил нижнюю губу. Как заговорила-то, точно сам Джарет. Что тут скажешь, одного поля ягоды. А только напрасно она это тут время тратит. Сколько над камнем не колдуй, а звездой ему не стать! Обиженно ворча, он полез под кровать и исчез, вернувшись в свой собственный дом. Вот так, оказывается, бывает на белом свете: хочешь поговорить с другом по душам, а друга-то и нет… Плохая это примета! — Ну же, кабысдохи! — нетерпеливо потрясла она горшки, поразившись, однако, при этом тому, как мало сочувствия испытывает к бедной тощей поросли. Вот раньше она бы всем сердцем устремилась им на помощь! Вот оно что! Дело в желании! — Я хочу помочь им! — как можно убедительнее произнесла Эрин. Правда, скорее, для самой себя это было сказано. Что-то вроде самовнушения. Но и тут её ждало лёгкое разочарование: погладив цветочки с десяток раз, она ещё раз убедилась в своей волшебной несостоятельности. Да, знать, одной аффирмации для такого дела мало. Мисс Фиговая Колдунья! — Облом! — пожала она плечами, нисколько не расстроившись. Даже странно. Прежняя Эрин бы места себе не находила, покуда задачка не сошлась бы с ответом. Менее удачливые собратья неожиданно покрывшегося соцветиями растения всё ещё укоризненно смотрели на неё, и она почти что физически чувствовала их ожидание. Они ждали от неё чуда, а она это чудо даже наполовину повторить не смогла. — Бедняжки! — покачала она головой. – Придётся вам самим постараться. Разве можно в таком деле полагаться на фальшивую ведьму?! В её голосе даже мелькнуло что-то вроде сострадания. Ну что за невезение, в самом деле? Неужели чудо уж настолько неповторимо! Нет, надо помочь творениям Эру, неосмотрительно принужденным людьми жить в тесных горшках, а не на воле. Ей и впрямь стало жалко их. Несчастные создания! Она с грустной нежностью погладила вялые листочки. И тут-то гибискус ожил! Как и час назад, из ладони полился живительный свет, удивительно похожий на солнечный, и среди разом заблестевших и упруго выгнувшихся листьев выглянуло около десятка восхитительных кремовых бутонов. Через минуту они раскрыли свои широкие лепестки, и растение вдруг приняло такой праздничный и нарядный вид, словно прямиком прибыло из жарких стран, где только что радовало глаз в султанском саду посреди выжженной беспощадным солнцем пустыни. Эрин издала вопль восторга! Вот что нужно было для процесса творения — искреннее желание помочь! Любовь, нежность и сострадание! А разве этому поражённому корыстью миру нужно что-то иное? Последующее исцеление пошло куда быстрее. Четвертое растение, то есть милое миртовое дерево, ей удалось вылечить почти шутя. Во всяком случае, без единой капли напряжения. Пятый горшок она оставила для контрольного превращения. Она ликовала. Вот, значит, как чувствуют себя Валар Йаванна и Аулэ, взращивая флору и фауну, — счастливыми! И ведь есть от чего. Какой восторг — дарить жизнь и поддерживать её!***
Дориан не мог просто так этого оставить. Обида комком застряла в горле. Сердце горело от обиды на вероломную подругу. Неужели это она? Неужели она могла так грубо обойтись с ним?! Он ушам своим не верил. Как же — ведь будущая Королева! Здорово Джарет развращает её. Соскучившись по ней, преодолев свою гордость, он отважился явиться в её комнату, рискуя столкнуться со всевидящими глазами Джарета. И что же? На уменьшенную копию Владыки он и натолкнулся. Эрин сидела в глубоком кресле, погрузившись в размышления. Джарет может сделать столь многое! Так почему он не радуется так же, как она сейчас? Откуда в нём столько цинизма и разочарования? Почему в его сердце нет места для любви к миру вообще, а только лишь для неё одной? Что пришлось ему пережить?! Вернувшись в комнату Эрин и толком не поздоровавшись, Дориан прямо так сразу и ляпнул: — Слушай, что с тобой сталось? Я тебя не узнаю. Эрин от неожиданности чуть кофе на колени не пролила. Шутка ли, в пустой теоретически комнате у себя за спиной услышать чей-то голос? — А что такое? — недовольно-озадаченно буркнула она. — Ты не та девушка, в которую я в… Если бы достопочтенный Зигмунд Фрейд был к этому моменту жив-здоров, находясь при этом в здравом уме и трезвой памяти, и о нём кто-нибудь что-нибудь в Хиллгрэме слыхал, Дориан без тени сомнения хлопнул бы его по плечу и предоставил гениальному учёному блистательную возможность выпутать его из щекотливой ситуации. Но такового в природе уже не имелось, и Дориан, кляня в душе свой скорый на звуки язык, принялся, как умел, выпутываться сам. — ...в которую что? — осторожно допытывалась Эрин. — …которую я встретил однажды в Лабиринте, — ловко, хоть и с запинкой, вывернулся Дориан. — Это уж точно! — она загадочно улыбнулась своим собственным мыслям. Как много воды с тех пор утекло и как много всего случилось! Прыжок в чёрную бездну боли и прямо со дна полёт к дивным небесам сотворения. Сколько тайн ей открылось, сколько сил она получила, как многому научилась! Это уже точно не та она. Дориан покачал головой. Девушка, которая понравилась ему, была добрее и внимательнее. Она была открыта миру, дружбе и справедливости. Совсем иной она стала теперь. Иногда он думал, уж не приснилась ли ему та, прежняя, во сне? И она нисколько в этой перемене не раскаивалась! — Посмотри, что мне удалось сделать! — она схватила его за руку и потащила к окну, но он с силой вывернулся. Дориан посмотрел на неё в точности таким взглядом, каким смотрит, выйдя из душа, человек, наткнувшийся посреди собственной комнаты на живого каймана. — Да плевать мне на эти дурацкие сорняки! Пропади ты с ними вместе! Их-то ты лелеешь! Помнишь, что обещала мне?! Что мы навсегда останемся друзьями! А ты… на самом, деле такая же, как Джарет, — делаешь только то, что тебе выгодно! Вы друг друга стоите. И он ушёл, размазывая слёзы на испачканном сажей и пылью лице и оставив её неподвижно стоящей посреди комнаты.***
Джарет явился перед самым заходом солнца. Она целый день просидела в номере одна, но нисколько об этом не сожалела. Время не прошло впустую, и она гордилась своим новым достижением. Только ссора с Дорианом омрачала настроение. Эрин прекрасно понимала, что надо помириться. Не дело это — ссориться с друзьями. Что на него нашло? Полдня она раздумывала об этом, но так ничего и не поняла. А впрочем, это не так важно. А важно другое. Она быстро просчитала в уме дальнейшее развитие ситуации. В интересах дружбы можно и извиниться перед Дорианом, хотя он сам попал под горячую руку. Но Джарет ни в коем случае не должен узнать об этой размолвке. Во-первых, извиниться он ей не даст, а во-вторых, всыплет Дориану за грубость и повышенный тон, за капризы и претензии к будущей Повелительнице («Что ещё за панибратство! Как разговариваешь, паршивец!»), за… Да одному Эру известно, за что ещё. У малыша могут быть огромные неприятности. Джарета лучше не злить и сюда не вмешивать. Это личное дело, сами разберутся. Вернувшись к своей суженой, Его Величество устало опустился на кровать, вытянувшись во всю длину. Но как бы не так! Оставив разборки со строптивым приятелем на потом, эльфийка потащила его к окну и на последнем горшке продемонстрировала свой новый дар. Ну, каково? Король оценил её усилия по достоинству. — Руки-солнце. Одно из проявлений магии Огня. Большая редкость. Ликование её быстро сменилось задумчивостью. — Как ты думаешь, откуда взялась эта новая сила? — Ниоткуда, — без тени сомнения ответил Король. — Как ниоткуда? — оторопела она. — Раньше этого не было! — Ничто не появляется из пустоты. Эта сила родилась вместе с тобой. Просто ты никогда не развивала её. — Да я и не знала о ней, — Эрин пожала плечами. — Странно, что она проявилась именно сейчас. Джарет закрыл глаза, и она обратила внимание на то, каким усталым выглядит он сегодня. Сколько уже он не спит? Дней десять? Или дольше? Как он ещё держится! Неудивительно, что срывается так часто. — Силы обычно проявляются на всплеске адреналина. А его в твоей крови вчера было предостаточно. Видишь, ты со мной, но Тьмой не становишься. Это магия Света. Ты принесёшь много добра.***
Они прибыли в Дублин около семи вечера. Проведя несколько часов в салоне автомобиля, Эрин могла думать только о горячей ванне, ужине и мягкой постели. Всё остальное утром. Вечерний Дублин встретил их праздной суетой, холодным зимним ветром, хрустящим под колёсами снегом и высоким небом, усыпанным яркими звёздами. Она устала сидеть за рулём и уступила место своему спутнику. Джарет уверенно вёл машину по улицам, как будто прожил в этом городе всю жизнь. Неудивительно, думала она, провожая взглядом сияющие витрины и тёплые огни пабов, за пять тысяч лет в мире вообще можно освоиться очень даже неплохо. Поначалу она не задумывалась о том, куда они едут. В конце концов, Джарет не из тех, кто любит ночевать в машинах. Он принадлежит к тем, кто обожает шёлковые простыни и шампанское в номер. Впрочем, вскоре решила она, насчёт шёлковых простыней это она погорячилась. Учитывая тот факт, что он уже невесть сколько времени на ногах… Видимо, как говорят люди, и рад бы в рай… Эрин не слишком хорошо знала Дублин. По крайней мере, в северной части столицы она ориентировалась неплохо. В южной части ей не особенно часто доводилось бывать. Стряхивая с себя сон, она заспанно огляделась по сторонам: в этой половине столицы она узнавала только улицу Меррион и площадь Фитц-Уилльям, кусочек застывшей в веках Георгианской эпохи. Джарет завернул на большую автостоянку и, притормозив, помог своей спутнице выйти из машины. Затем небрежно бросил ключи парковщику и, взяв её под локоть, увлёк ко входу в ярко освещённое пятиэтажное здание. На воздухе Эрин несколько пообдуло, сонливость, наконец, оставила её, и она, подняв голову, прочитала надпись на старинной, тёмного дерева с тонкой оковкой, вывеске: «Отель Морриган Лейк». «Морриган». Она кивнула собственным мыслям. Один из самых шикарных отелей Дублина. Да что там! Самый шикарный, это точно. Богаче даже отеля «Шелбурн». «Морригану» можно запросто дать шесть звёзд из пяти. Но внутри она ни разу не бывала, только слышала. Здесь останавливаются самые богатые, знаменитые и титулованные особы. Швейцар распахнул двери и приветливо поклонился: — Ваше Величество, какой приятный сюрприз! Вы снова нас посетили… Мадам! Эрин удивлённо посмотрела на Короля. — Здесь знают, кто ты такой? — Знают, что я король. Но понятия не имеют, какой страны. Болтать об этом никто не будет. И как только мы уедем, они сразу же забудут о нашем визите. Логично, подумала она. Её усадили в мягкое кресло и предложили чашку крепкого кофе в ожидании, когда завершится процедура регистрации. Кофе, великолепно сваренный и приправленный корицей, ванилью и взбитыми сливками, немного освежил голову. Пока дежурный администратор стучал пальцами по клавиатуре компьютера на рецепции, второй склонился к Эрин и негромко излагал основные сведения об отеле. — В нашем отеле пятьсот двадцать пять номеров, включая пять королевских номеров, десять класса люкс и восемь премиум-класса. У нас есть два комфортабельных лифта, и вам не придётся утруждать себя долгим и утомительным подъёмом по лестнице. К отелю прилегает собственный торговый центр, войти в него можно прямо отсюда, из холла… Как оказалось, в отеле имеется потрясающий салон красоты, фитнес-центр, спа-салон, великолепный ресторан, огромный бассейн, тренажёрный зал, богатая библиотека, удивительный сад… Словом, это настоящий мини-город. Город в городе. Про такие мелочи, как бар, бесплатный Wi-Fi, бронированный сейф, заказ еды и шампанского в номе, и говорить не приходится. Эрин слушала вполуха, внимательно разглядывая холл. Огромные, почти дворцовые люстры, колонны из тёмного камня с позолотой, всюду сверкающий мрамор, дорогая мебель, отделанная позолоченным деревом, инкрустация, зеркала, чьи грани рассыпали сотни бликов, роскошные цветы… Обводя взглядом холл, она наконец остановилась на своём визави. Джарет небрежно откинулся на спинку кресла и насмешливо, как ей показалось, наблюдал за её реакцией. Почему он всё время насмешничает? Как будто в который раз подчеркивает: «Видишь, что могут деньги, магия и власть? Видишь, каково моё могущество? Кому под силу со мной сравниться!». Да никому, пожала она плечами, кивнув служащему в знак того, что слушает достаточно внимательно, и поставила на столик пустую чашку. Надо же, а ведь и впрямь к ней здесь относятся как к королеве. Неужели только оттого что она сопровождает короля? Маловата, однако, свита. Но уж чем богаты… Когда формальности были улажены, старший менеджер отправился показывать высокородным («с половиной») гостям королевский номер. Лифт с золочёными дверями и панелями под чёрный мрамор мягко и бесшумно доставил их на пятый этаж. Эрин вертела головой, как ребёнок, попавший в сказку. Её приводили в восторг красные ковровые дорожки, золочёная балюстрада и полированные, красного дерева перила лестницы, яркое освещение, повсюду уютные диваны и кресла, персонал в униформе единого приятного глазу стиля. Королевский номер состоял из двух огромных спален, такой же огромной гостиной с баром, прихожей и ванной в мраморе. Из гостиной можно было попасть на просторный балкон, выходящий прямо на центральную улицу. В этот час вечерний город, освещенный фонарями, тёплым светом окон и фарами машин, был чудо как хорош. Шампанское в номер, восхитительные цветы, источавшие упоительный аромат по всем помещениям, и дорогие шоколадные конфеты в хрустальных вазочках прилагались. Она села на кровать, королевских же, кстати говоря, размеров, и закрыла лицо руками, переживая то, что в пятидесятых годах двадцатого столетия Калерво Оберг назвал культурным шоком. ©