В каналах корабли В дремотный дрейф легли. Бродячий нрав их голубого цвета. Сюда пригнал их бриз, Исполнив твой каприз, Они пришли с другого края света. А солнечный закат, Соткал полям наряд, Одел каналы, улицы и зданья. И блеском золотым весь город одержим, В неистовом предсумрачном сиянье… Шарль Бодлер. Приглашение к путешествию
Белинда с удовольствием занималась домашними делами. В последние дни бизнес отнял много времени, Бэт пропадала в своем магазине, Джин возвращался с дежурств едва живой от усталости, Эрин затерялась в Лабиринте, так что дом пришел в некоторое запустение. Выходило так, что, кроме неё, некому было привести всё в порядок перед праздником. Она долго возилась с огромной корзиной грязного белья. Ей хотелось вытащить её из ванной, чтобы как следует рассортировать вещи для стирки. — Тебе не стоит поднимать тяжести, — услышала она голос позади себя. — Это вредно отразится на твоем положении. Белинда резко обернулась. Голос, конечно, был хорошо знаком, но прозвучал слишком уж неожиданно. — На каком положении? — Да на том самом, что предшествует появлению на свет гибридов-полукровок. — Ты меня напугал, — смущенно призналась она. — Джарет, откуда ты об этом знаешь? — Слышу стук ещё двух сердец, — Джарет удобнее расположился в глубоком кресле. — Ну и слух у тебя! — Джин, надо думать, ещё не в курсе? — Пока нет. — Не тяни. — Джарет! — голос Бэт откуда-то сверху вклинился в разговор, но Король и глазом не моргнул. — Как там Эрин? — Белинда присела на минутку на диван. — Не скучает по дому? — Ничего такого не заметил. Белинда инстинктивно прижала руку к животу. Сонар не подвел Короля гоблинов. Значит, там близнецы… Она подозревала, что беременна, да недосуг было сходить к врачу. Джин обрадуется — он давно мечтал завести ребёнка, а Белинда медлила и не решалась. И вот — сразу двойня, если верить чуткому слуху гоблина! — Скажи мне, как часто ей приходится отвергать чувства и желания королей? — Джарет! — в этот раз оклик был чуть более раздраженным. Белинда малость опешила, но быстро собралась с духом. — Так-так, стало быть, ты уже столкнулся с этой частью её натуры, — проговорила она. — Ну, видишь ли, она не человек и не гоблин. Эльфы теперь не те, что раньше. Некоторым из них, которые влюблены, не кажется зазорным отдавать самое себя любимым. Эрин, прости, не из тех. Нравственные установки в ней очень сильны. Как бы она ни была влюблена, боюсь, это ничего не изменит. — Думаешь? — Уверена. Она моя сестра, я знаю её нрав. Но даже если она и передумает, наутро ты пожалеешь об её слабости. Она не будет спорить с тобой, но начнет избегать тебя и, в конце концов, отдалится настолько, что между вами будет расстояние как минимум в половину Вселенной. Даже просто откровенный разговор на эту тему не только не решит проблему, но и воздвигнет между вами глухую стену, а хуже преграды, чем утрата доверия, я просто не знаю. — Ты только что выбила почву у меня из-под ног. Поздравляю, это мало кому удаётся. Так что с тебя мудрый и необременительный совет. — Советовать тут бессмысленно. Могу сказать только, что у многих эльфов, как и в былые времена, не бывает добрачных и внебрачных связей. Выводы делать тебе. — Джарет, ты меня слышишь? — каблуки Бэт застучали по лестнице. — Спасибо, что предупредила. — Всегда пожалуйста, — Белинда спрятала улыбку, вернувшись к сортировке вещей. — Обрати на меня внимание, наконец! — Бэт потеряла терпение, в двадцатый раз окликая высокопоставленного союзника, и топнула ногой. — Чего тебе? — Ты поговорил с моей сестрой? — Ты была на свидании? — Это невежливо — отвечать вопросом на вопрос. — Не более чем добиваться внимания силой, — Джарет всё ещё был поглощен своими размышлениями, едва удосуживаясь отвечать мелкой нахалке. — Чтоб тебя!.. Что-то ты чересчур любезен сегодня. Не к добру это. — Отстань! Для твоего же, заметь, блага. — А что такое? — издевательски поинтересовалась Бэт. — С Эрин печеньку не поделил или из-за погремушки подрались? Джарет поднялся с кресла и собрался перекинуться в сову. — Чувствую, ты ещё не познала моей доброты. Твоё счастье, что мне не до тебя пока что. — Эй, не груби мне! Я всего лишь хотела спросить, как прошел разговор о машине. — Если без грубостей — не твоё собачье дело. И он вылетел в окно.***
Утро вторника началось с того, что с легким звоном в Тронном зале возник Магический Вестник. Он любезно поклонился даме, в руках у него был свиток, запечатанный королевской печатью на красном воске. Эрин без труда узнала герб Эриана. — Леди Нимпэрин! Это приказ о вашем изгнании. Вы ослушались требования Владыки Эриана, — трудно было понять по голосу гонца, сочувствие или осуждение говорит в нем. Похолодевшими пальцами Эрин взяла свиток. Значит, изгнание… И это не пустые обещания! — А Иллион? — в ней затеплилась на миг надежда поговорить, объясниться. — Владыка Иллион покинул замок Короля эльфов. По слухам, он направился к Серым гаваням. Вестник поклонился и пропал. — Серые гавани… Он уплывает в Аман. Даже не простившись… — потрясенно прошептала она. А впрочем, чему удивляться! Теперь она предатель — и для него тоже. Эрин пробежала глазами бумагу до конца и протянула свиток Королю гоблинов. Джарет хорошо знал наречия высших эльфов, поэтому разобраться в причудливой вязи послания Владыки эльфов для него не составило никакого труда. Он знал много языков. В конце концов, чтобы выучить языки всех рас, требуется немногим более трех сотен лет. В приказе краткими, рублеными фразами сообщалось, что леди Нимпэрин Мерилиндэ нарушила приказ Короля эльфов, несмотря на данную однажды Клятву Верности. Посему она будет изгнана из родного королевства, и любая попытка её переступить границы его владений будет пресечена сурово. Тон послания был весьма резким. — Он в гневе, — Эрин поёжилась. — Я слышал, что Владыка эльфов справедлив и великодушен. Скажи мне, Эрин, разве то, что он сделал с тобой, справедливо? Разве это было великодушно? Разве это принесло тебе благо? — Он всё ещё мой король. Я давала Клятву Верности. И это не пустой звук для меня, — едва слышно ответила она, с трудом принимая как данность случившееся с ней. — Король, который распоряжается твоим сердцем как своей собственностью. Король, который изгнал тебя лишь за то, что ты осмелилась полюбить, — Джарет кругами ходил вокруг неё. Эта ситуация напоминала прошлую, когда он убеждал её остаться с ним. Теперь он во что бы то ни стало добьётся, чтобы она приняла его власть и его подданство. Более удобного случая может и не представиться. — Король, ради политических амбиций которого ты чуть не умерла. Король, из-за которого мы едва не потеряли друг друга. Король, который твою смерть предпочел твоему счастью. Разве такой король стоит того, чтобы хранить ему верность? Эрин, я никогда не потребовал бы от тебя такой жертвы! — А что бы сделал ты? — она смотрела в пол, так легче было сосредоточить расплывающееся внимание. От его натиска она почти потеряла мыслительную способность. Как обычно, он весь, каждым своим словом, как будто вливался в её душу и тело, это согревало, но как-то странно парализовало и против воли рассеивало внимание. Поэтому, как и прежде, она внутренне старалась закрыться от него, поставить хоть какую-то защиту. — Я знаю, чего не сделал бы. Я не вмешиваюсь в личные дела своих подданных. С кем бы они ни решили связать свою судьбу. — Что же мне делать? — Эрин наконец нашла в себе силы посмотреть ему в глаза. Сила его слов и его взгляда подавляла её. — Стань моей подданной. Просто позволь управлять тобой. Делай всё, что я скажу. И я буду принадлежать тебе одной Ты будешь счастлива здесь, со мной. Тебе больше никогда не придется оглядываться на мнение Тар-Эриана. Эрин молчала. Его слова означать могли только одно: теперь Джарет станет её королем. Это было ново и страшно. Это значило, что она пустится в свободное плаванье по незнакомым водам. Она так долго исполняла чьи-то приказы… Сколько ещё всё это будет продолжаться? Она призвала Джарета, потому что больше не могла сопротивляться своим чувствам и намерениям Мироздания. Он тоже могуществен. Так почему бы ему не быть её королем. На самом деле, ведь он уже Король её сердца! Джарет прекрасно видел, что она колеблется. Не так-то просто заставить эльфа изменить своему Повелителю. Но Эриан требует от неё слишком многого. Ему, Джарету, и в голову не пришло бы совать нос в такие дела. Ему было глубоко наплевать, кто, что, когда и с кем. Эрин не принадлежит эльфийской знати, почему же Эриан решает, с кем ей связать свою судьбу! Они любят друг друга, так отчего ей не перейти под его власть и защиту? — Он может передумать… Джарет ощущал, как надежда то вспыхивает, то гаснет в нем с каждым её словом. Но он продолжал бороться. Она стоила этого. — Эрин, я знаю Эриана больше четырех тысяч лет. Он никогда не меняет своих решений. — Я не хочу становиться гоблином! — наконец сказала она. Джарет сперва онемел от неожиданности. Так вот в чем дело! Он чуть не расхохотался. Наивный ребёнок! — А кто же тебе сказал, что я собираюсь обратить тебя? — Ты. Когда я призвала тебя в первый раз, ты сказал, что я стану одной из вас. Что ещё это может значить? — Эрин, я не требую, чтобы ты становилась такой же, как и мы. Ты мне нужна такой, как есть. Тебе мало этого? Она задумалась. Слово «управлять» царапнуло душу. Почему ему так нужен контроль над ней? Видя его ждущий, полный напряжения взгляд, она уже открыла рот, чтобы спросить об этом, но передумала. Она не с Морготом сделку заключает, и не о продаже души идёт речь. Что плохого в том, чтобы слушаться любимое существо? Хорошие советы дорогого стоят. Она не из тех, кто будет насмерть стоять за признание своего первенства. Вряд ли он собирается употребить во зло её послушание. Сейчас он не требовал. Он просил. И она не стала отказывать. Ей казалось, что теперь это самый правильный выход, ведь она уже стала его Избранницей! В конце концов, она всё ещё продолжает оставаться самой собой, а не превращается потихоньку в гоблина! — Я давала Клятву Верности… — снова повторила Эрин. — Я могу освободить тебя от этой клятвы, — предложил Джарет, испытующе глядя на девушку. — Каким образом? — Эрин стало любопытно, как же такое вообще возможно. — Что может избавить меня от клятвы моему Властелину? — Магический вассалитет. — Как это работает? — Клянись мне… — Прежде ты обещай, что, когда мне нужна будет твоя помощь, я её получу, — на всякий случай потребовала она. — Всё, что ты попросишь! Всё, что я смогу дать тебе, ты получишь. — Клянусь! — кивнула она, даже не дождавшись, пока он озвучит весь текст клятвы. Слово как-то само сорвалось с языка, прежде чем она успела ещё раз подумать обо всём этом. Потом как-то устало склонилась в церемониальном поклоне. — Мой Король… Джарет не смог не заметить этого. Не любящая женщина склонила перед ним голову. А вассал, губы которого скривились в горькой усмешке. Он видел, как потрясло её предательство Эриана. Она всё ещё не могла принять этого. Так какая разница ей, кому теперь служить? Но это ненадолго, сказал он себе. С этим мы разберемся позже. Она поймёт, что служить эльфийскому королю и ему, Джарету, — не одно и то же. Вряд ли Эрин хоть на мгновение осознала всю серьёзность того, что сделала. Она даже не подумала, какую власть дала Королю гоблинов над собой. Такой власти у Эриана над ней никогда не было. Магические обязательства просто так не заключаются. Она ощутила лишь, что только что сожгла за собой все мосты. В перчатке Джарета блеснул шар. Поначалу Эрин не удивилась, она уже к ним привыкла. Но через мгновение в его ладони появился медальон. Точно такой же, какой висел на его шее, — треугольник из трех месяцев вокруг летящей совы. Только этот медальон был серебряным. Джарет обошел её сзади и осторожно обвил черным шнурком её шею. — Это символ твоей клятвы. Символ нашей связи. Символ моей любви, — он смотрел в глаза её отражению в зеркале. — Теперь эту связь ничто не может разрушить. Эрин внимательно вгляделась в лицо Джарета. Торжество — вот что сейчас оно выражало. Торжество долгожданной победы! И тут на неё обрушилась ужасная правда. Она только что отреклась от своего народа. Нет, покачал головой Джарет. Только от короля, чья гордыня едва не стоила ей жизни и чуть не разлучила их. Она не рабыня и вправе сама выбрать себе повелителя. Да, это смело. Да, так поступают единицы. Но это — её жизнь. И лишь ей решать, чего ей хочется на самом деле — идти своим путём или плясать под чью-то дудку. Быть прислугой или королевой! — А теперь? — спросила девушка. — Первый приказ скрепит новую клятву. Я не потребую многого. Для начала ты приложишь все усилия, чтобы поправить своё здоровье. Ты будешь делать всё, что я скажу. Никаких пререканий. Взамен я выполню твою просьбу. И магическое обязательство будет заключено. — Я в порядке… Не думаю, что Эриан сделал это нарочно. — Разве? — холодно заметил Король. — Он едва не уничтожил тебя. Хотя… я тоже его терпеть не могу. Никогда не смогу простить ему того, что он сотворил с тобой. Ты слишком великодушна, Эрин! Подумай и о себе хоть немного! — Я устала… — она тяжело опустилась на ступени около трона. — Почему я так устала? — Ты всё ещё борешься со мной, поэтому быстро теряешь силы. — Что же мне делать? — Просто люби меня. Не думай о последствиях. Их нет. «Просто люби меня!». Просительный тон голоса, ждущий взгляд и эти слова — ей казалось, что она наконец-то заглянула в дальний, потаённый уголок его души. Такое бывало всего пару раз, но именно такие «ключики» давали ей весьма редкую возможность ощутить какую-то особенную близость к нему. И всё же она ещё сомневалась в правильности своего выбора. Но, так или иначе, свой выбор она сделала, и путь назад был навсегда отрезан.***
— Джарета нет? — Белинда заглянула в гостиную и обнаружила там только злую Бэт и Джина, читающего газету у окна. — Нет, слава Богу. — Почему вы всё время ссоритесь? Как малые дети, честное слово! — Ну, видишь ли… — откровенно ответила девушка, и голос её был полон ядовитой иронии. — Он потрясающий красавец, я знаю, но я его недолюбливаю за заносчивость и высокомерие. А ещё за то, что ему плевать на мои чувства. Ему нужна информация, и он толкает меня прямо в руки Эйдану. Это, знаешь, несколько жестоко, если вспомнить, что именно он сообщил мне о том, кто такой Эйдан. А Джарет… Джарет грубит всегда. По крайней мере, мне. — Почему же мне он не грубит? — Ну, ты… Ты — другое дело. Ты старшая, глава семьи, что ли. — Намекаешь на то, что я уже старушенция? — засмеялась Белинда. Это действительно было забавно, потому что ей в прошлом месяце исполнилось только тридцать пять. — Вовсе нет, — надула губы Бэт. — Он оказал нам всем услугу, предупредив об опасности. — О, конечно! А ещё, как только он появился в жизни Эрин, мы фактически потеряли сестру. — Что ты такое говоришь! — изумилась Белинда, перестав даже вытирать пыль с мебели. — Правду. Ты её здесь видишь? Где она? Всё время с ним. Его нет, следовательно, нет и её. — Ерунда. Она всего-то отлучилась из дома на сутки. Это не преступление, по-моему. А тебя больше устраивало, когда она задыхалась от боли и неделями не выходила из дома?! — Этого я не говорю. Но она… меняется. Теперь он для неё важнее нас, — грустно и растерянно закончила Бэт. — Ты всё выдумываешь! — строго сказала Белинда. Она решительно не понимала, из чего младшая сестра раздула такую проблему. Сама Белинда была счастлива, что весь этот ужас наконец-то закончился. Она содрогнулась, вспомнив, как боялась, что Эрин умрёт у неё на руках. Благодаря Джарету всё это позади. К этому счастью добавилась радость неожиданного материнства. Неужто Бэт жить не может без неприятностей? — Думаю, что Бэт права, — заметил Джин, аккуратно складывая газету. — Эрин потихоньку становится другой. Прежней, какой она была до встречи с ним, мы её уже никогда не увидим. — Вот! Что я говорю! — всплеснула руками Бэт. — Почему? — Белинда подошла к мужу, с тревогой заглянула в глаза. — Что ты знаешь? — Он опаивает её лунным светом. — Что он делает?! — не сговариваясь хором воскликнули сестры. Джин помолчал, давая дамам возможность немного опомниться. Какое там! Нервная система Бэт дала в тот день серьезный сбой, и реагировала она на всё слишком агрессивно. — Лунным светом можно восхищаться, — озадаченно сказала Белинда. — Под лунным светом можно гулять и целоваться… И ещё много чего можно делать. Но пить!.. — В мире магии лунный свет — это что-то вроде наркотика, — терпеливо пояснил Джин. — Вызывает сильнейшую зависимость. Очень скоро она не сможет жить без него. И когда это случится, он заберёт её с собой, и мы ничего не сможем сделать. И это ещё не всё. — Ещё не всё?! Ну надо же! — раздраженно отозвалась Бэт. — Он меняет её под себя. И, подобно Пигмалиону, влюбляется в своё творение всё сильнее. Со временем она станет похожей на него. Себя не потеряет, но узнать её будет трудно. Я говорю не о внешности, хотя и до этого дело дойдёт. — Но он же спас её! — запротестовала Белинда. — Не спорю. — Он хочет её погубить? — попробовала догадаться Бэт. — Напротив. Он её любит. Это такая странная смесь — любовь и эго. — Что же ему надо? — Думаю, он хочет, чтобы она любила его так же сильно, как и он её. Не забудьте, они предназначены друг другу. Скоро они станут единым целым, их невозможно будет разлучить — куда один, туда и другой. — Весёленький прогноз! — Белинда тяжело опустилась в кресло, внезапно ощутив безумную усталость от бездны новой информации. — И ты ещё сердишься, что я грублю ему! — буркнула Бэт. — Ну, что будем делать? — А что мы можем сделать! — Не знаю. Надо думать.***
Джарет наслаждался покоем и одиночеством, развалившись на своем Троне. Эрин спала. От свиты он избавился. И сейчас ничто не должно было помешать ему обдумать следующий шаг. Великим достижением была победа над ней. Настоящая победа. Эриан, сам того не подозревая, оказал ему неоценимую помощь. Но это ещё не всё. Это лишь начало. Ему мало было того, чтобы эльфийка вошла в численность его народа. Ему нужно было, чтобы она принадлежала ему целиком и полностью. Да, теперь он мог ей приказывать, и она уже не сможет ослушаться. Клятва ей не позволит выйти из его воли. Но это — всего лишь цепь. Принудить к чему-либо эльфа можно только насилием, если не найдётся убедительных аргументов, да и то ненадолго. А он хотел, чтобы её послушание доставляло удовольствие им обоим. На ладони Короля лежало чудо ювелирного искусства — перстень из белого золота и трех голубых топазов в обрамлении мелких бриллиантов. Ему стоило труда выяснить у сестер, что Анора любит белые металлы и камни белых, голубых и синих цветов. Украшение было изумительным — придворный ювелир превзошел самого себя. Правда, как раз после того, как Его Величество объяснил, что это за кольцо. Так что у бедняги руки с перепугу затряслись. К счастью, на качество огранки это не повлияло. Джарет смотрел на кольцо, и его посещали мысли, типичные для всех, кто готовится сделать предложение. Пока что ты ещё холост и свободен. Но четыре коротких слова — и свободе конец. Помолвка выделит её из рядов «простых смертных», если такое понятие применимо к эльфу. А после свадьбы она обретёт огромную силу. Нет, равной ему она, конечно, не станет, но… Он получит её и будет, наконец, счастлив. Это того стоит. Голос из коридора прервал его размышления: — Ваше Величество! — Что? — кратко отозвался Джарет, недовольный тем, что его отвлекли от обдумывания столь серьёзного вопроса. — Эльфийский король пожаловал. Хочет Вас видеть! Джарет крайне удивился, но виду не подал. — Пусть ждёт в парадном зале. Что ж, высоких гостей следует принимать, как подобает. Как говорится, положение обязывает. Войдя в приемную, Джарет нашел Эриана стоящим у окна. Трудно было понять, любуется ли Владыка эльфов видом на город или размышляет о чем-то далеком от повседневных проблем: его лицо было совершенно неподвижным и никаких эмоций не выражало. — Приветствую тебя, Джарет! — Эриан склонил лишь голову вместо обычного в таких случаях поклона. Джарет небрежно-грациозным жестом откинул плащ и опустился на трон, положив ногу на ногу. Поза была явно вызывающей, и в ней нетрудно было прочесть предупреждение: «Ты у меня в гостях, ты пришёл сюда сам. Здесь я хозяин. Не нравится — терпи или уходи!». Он лишь кивнул в ответ и жестом указал гостю на кресло напротив, но Эриан остался стоять. Эриан был старше Джарета только на пару веков — очень незначительная разница для бессмертных, но они заметно недолюбливали друг друга, слишком разными они были. Всего несколько мгновений рассматривал Владыка эльфов Короля гоблинов. Джарет был великолепен. Ему очень шёл камзол глубокого черного цвета и такой же бархатный плащ, край которого касался самых каблуков. Из-под камзола виднелась белоснежная рубашка с кружевным воротником, подчеркивавшая бледность кожи. В черной кожаной перчатке строго и дорого поблескивала серебряная рукоять короткой трости. Как всегда элегантен, на вид само совершенство. Но это одна лишь видимость. Внутри он столь же безобразен, как и прочие гоблины, хоть и король, да к тому же и сноб великий. Джарет не прерывал молчания, не считая нужным задавать банальный вопрос о том, что привело сюда эльфа. У Эриана прямой характер, он и сам скажет. И хоть Джарета и удивлял его неожиданный визит, он понимал, что причина эта весьма веская, иначе Эриан никогда не пожаловал бы сюда, в «пристанище нечисти». По красоте и мужеству они не уступали друг другу. Высокий, статный, с глазами, похожими цветом на аквамарин, прямыми черными бровями и волосами, полными лунного серебра, спускавшимися к талии, Эриан был достойным представителем своего народа. Проницательный взгляд, неподвижное красивое лицо, царственная поступь — всё это выдавало его принадлежность к династии высших эльфов Запада. Однако все или почти все прочие эльфы были столь же величественны. Спокойствие и силу давали им мудрость и древние знания, не терявшие актуальности в череде веков. Волосы короля украшала деревянная корона, сверкающая чем-то очень похожим на иней и убранная по случаю праздника веточками остролиста с красными ягодами. Длинное платье из серебристо-серого шелка почти скрывало зеленовато-серые брюки и такого же цвета сапоги. Наряд истинно эльфийских цветов. Король Эриан был хорош, но тем, кто был мало знаком с Эльдар, его красота казалась холодной и высокомерной. — До меня дошли слухи, — первым прервал не слишком-то вежливую паузу Эриан, — что сбылось старинное пророчество Вайрэ, связанное с Королём Хиллгрэма. Справедливы ли они? — Совершенно, — лаконично ответил Джарет, начавший понимать, о чем пойдет речь. — Это пророчество затронуло и мой народ, ибо, как говорят, твоей избранницей стала леди Нимпэрин Мерилиндэ, а она — моя подданная, — плавная, певучая речь Эриана напоминала журчание лесного ручья. Джарет вопросительно поднял бровь: Нимпэрин Мерилиндэ? Вот, значит, как зовут её при дивном дворе! Эриан, неспеша прогуливаясь по залу, остановился и внимательно взглянул на собеседника. — Что с ней будет? Каким ты видишь её будущее? В намерения Короля гоблинов вовсе не входило раскрывать свои карты кому попало, тем более противнику, но всё же он счел нужным ответить: — Она станет Королевой. — Участь, достойная её. Хотя на леди Эрин у меня были иные планы. Эти слова удивили Джарета ещё больше. — Какие же? — Не так давно её руки у меня просил мой племянник Иллион. До сих пор никто не сомневался в перспективе этого союза. Они составили бы прекрасную пару и были бы счастливы. Не будь тебя, она выбрала бы его, ибо сильнее всего в Эльдар голос крови, и его не может заглушить ничто. Эриан в своей неторопливой манере (а может быть, это была лишь тактика) продолжал наносить удар за ударом, и Джарет снова и снова спрашивал себя, как долго у него хватит терпения выносить высокомерие гостя. — Она моя, я никому её не отдам, — твердо ответил он. — Понимаю. Но что движет тобой? — вкрадчиво полюбопытствовал эльф. — Надеюсь, любовь — это достаточная причина? — насмешливо ответил Джарет. — А что ты знаешь о любви? Ты готов отдать жизнь ради её блага? Джарет с неприкрытой насмешкой смотрел на эльфийского короля: вот еще не хватало исповедоваться в своих чувствах, и кому! — Нет, не готов, — по-своему истолковал Эриан его молчание. — Тобой движет эго. И этим ты обрекаешь её на беду. — Вот как? И что же это за беда? — Ты неуязвим для врагов и потому бессмертен, хотя можешь по доброй воле закончить свою жизнь. Её бессмертие иное: она может быть ранена, или поражена смертельной болезнью, или силы оставят её. Тогда наступит конец. Если однажды случится так, что жизнь станет для тебя невыносимой и ты уйдешь, она, без сомнения, последует за тобой. Но, найдя отдохновение в чертогах Мандоса, она вернется в этот мир и не найдет здесь тебя, ибо мир за гранью жизни у твоего народа отличается от нашего. Это причинит ей нестерпимую боль. Вы больше никогда не встретитесь, перейдя эту черту. Эриан замолчал, ожидая вопросов. Но молчал и Джарет, и он продолжил: — Кроме того, как ты знаешь, не за горами новый исход Эльдар в Бессмертные Земли. Это может случиться завтра, через год или через сто лет, но это свершится однажды. Однако она не сможет последовать за нами, потому что никогда не найдёт в себе силы оставить тебя. Она сможет уплыть туда вместе со своим народом, но ни один из Валар не позволит тебе даже ступить на тот берег. Она останется здесь в одиночестве, и её Дух будет страдать. Откажись от неё, Джарет! Откажись от неё, пока ещё не слишком поздно! Дай ей возможность забыть тебя и быть счастливой там, где ей место! «Откажись, пока не поздно!». Когда-то Джарет говорил подобные слова Эрин, и она не послушалась его. Теперь ему предлагали то же самое. — Она — моя, — повторил Король гоблинов. — Я никогда не отпущу её. — Меня восхищает твоя преданность ей, — с иронией произнес Эриан. — Но это ничего не меняет. Я всегда знал, что ты упрям. Ты живешь лишь настоящим, не желая задуматься о грядущем. В любом случае, у тебя ещё есть время сделать правильный выбор. Джарет насторожился: что это ещё за подвох? — Время? — Эрин — несовершеннолетняя. Эльф вступает в пору зрелости к пятидесяти годам. Ей же едва минуло тридцать. Всем известно, как переменчивы молоденькие девушки в своих чувствах. К тому же, между нашими народами никогда не бывало подобных союзов… — И что? — кратко осведомился Король Хиллгрэма, окончательно теряя терпение. — Ваш брак не может быть заключен ранее чем через пять лет, — изрек наконец Владыка эльфов. — Ты знаешь правила. Их обязаны соблюдать все. Ваша преданность друг другу должна быть испытана. Тем не менее, помолвка будет оглашена Старейшинами мира на нынешнем балу Света и Тьмы. Если ты и впрямь любишь её, отпусти, дай ей уйти. Джарет отрицательно покачал головой. Не повторяться же в третий раз! — Да, такова суть противоестественной любви. Чем более она противоречит природному балансу, тем она крепче. Что ж, хотя бы предупреди её, будь честен с ней. И если по прошествии пяти лет она всё ещё будет с тобой… — … ты отдашь мне её в жены. Обещай. Эриан согласно склонил голову: — Слово короля королю.***
Молчание длилось довольно долго. Судя по часам, прошло более пятнадцати минут. Но за это время никто так ничего и не придумал. — Что ж, если это послужит её благу, пусть так и будет, — прервала Белинда тяжелую тишину, голос её звучал решительно и твердо. — Что?! — Бэт не верила своему слуху. — И это говоришь ты, наша сестра! — Да, и именно потому что я ваша сестра. Мы всегда знали, что не сможем вечно жить под одной крышей, что рано или поздно разъедемся. Если бы Эрин вышла замуж и уехала жить за границу, никаких претензий к ней не было бы. — Угу. Было такое. И ты помнишь, чем это закончилось. Интересно, в курсе ли Джарет об этом эпизоде её жизни? А, кроме того, её уход поставит под угрозу наши силы, что будет весьма на руку не одной сотне демонов. — Я скажу вот что, сестрёнка. Я хорошо помню, что произошло, когда Эрин вернулась из Лабиринта в первый раз. Так вот, пусть лучше она будет счастлива без нас, чем проживет свою жизнь в слезах, но рядом с нами. Белинда вышла, закрыв за собой дверь. Словно поставила точку в разговоре. Бэт проводила её взглядом. Конечно, в словах старшей сестры было много правды, и всё же Бэт чувствовала, что не может согласиться с этой логикой. — Эльф и гоблин… — расстроено произнесла она. — Какое изощрённое изуверство природы! Как такое могло получиться? — А вот этого нам не дано знать, — ответил спокойно Джин. Бэт присела рядом. Инстинктивно она чувствовала, что он — единственный, кто может понять её. Джин всегда знал намного больше, чем они. — Чего мне действительно не дано знать, так это кто из вас мудрее — семейный гримуар или ты, наша ходячая магическая энциклопедия. Откуда только ты обо всём этом знаешь? — А ты сложи вместе два и два. Я своими глазами сегодня видел бокал в её руке. А зная свойства лунного сияния, нетрудно догадаться, зачем это нужно Джарету и что произойдёт потом. — Это нечестно с его стороны. — Как и многое другое, с чем приходится мириться. — Эрин наверняка об этом не знает. Надо рассказать! Вдруг она потом рассердится за то, что мы скрыли от неё такой факт. — И что будет? Она всё равно уйдёт с ним. Пойми ты, она больше не из этого мира. Хотя совсем она нас не покинет — она будет слышать наш зов и приходить на помощь, когда придется. Не так уж и мало. — Ну и что? Она должна знать правду. Джин отложил газету и впервые за день внимательно посмотрел на невестку. Нехорошие мысли шевельнулись в его голове. — Зачем это тебе? О, вон оно что… Отомстить хочешь… За Эйдана? Бэт осталась одна. Разговор неприятный, что и говорить. Всё повернулось совсем не так, как она ожидала. Сегодня она не понимала саму себя. Что такого сделал гоблин, что она так разозлилась на него? С Эйданом её сводит? Так ведь оно и понятно — без еретика нечего и думать о том, чтобы защититься от вампиров, ведомых жадной до мирового господства стервой. И не для себя он это делает. Ему-то что! Кто осмелится напасть на владыку грейвелинов? И не только для Эрин это нужно — это спасет жизни им всем. Белинда права, кажется, можно бы проявить хоть немного уважения. Что грубит, колется и в руки не дается? Ну, так это и не новость. А потом, где это видано, чтобы гоблины были добрыми да ласковыми? Да и на доброте одной долго не проживешь. И управлять страной, какой бы она по размерам ни была, добряк не сможет — растопчут и поработят. Что же довелось пережить Джарету, что он стал таким злым? Ещё больше её удивила и раздосадовала жажда отомстить за свою боль и унижение. И кому? Любимой сестре и её возлюбленному! Как будто мало им было того, что пришлось испытать! А кто виноват, что Бэт стала игрушкой в чужих руках? Не надо было быть такой доверчивой и так наивно отдавать своё сердце первому встречному красавцу. И эта чёртова машина… Тем более стыдно было, что в этих мимолётных подленьких мыслишках уличил её именно Джин.***
Эрин сидела на скамье в самом чудесном в мире саду. Созерцая окружающую её красоту, она временами забывала дышать. Здесь были собраны все те растения, которыми она тайно восхищалась и, увы, не могла позволить себе посадить в крохотном садике около дома. Усыпанные малиновыми, розовыми, сиреневыми, персиковыми и коралловыми цветами рододендроны. Жакаранда — фиалковое дерево — вся оделась дивными синими цветами. Серебристая акация пылала издали как солнечный шар. А розовая глициния, под которой и находилась скамейка, свешивала свои чудные длинные кисти и казалась похожей на существо из волшебной сказки. Вдали виднелась сиреневая глициния и светлая, почти белая. Она походила на невесту в подвенечном наряде. Был здесь и церцис, называемый в народе «иудино дерево». Его ветви и даже ствол покрывала пена цветов. С радостью отметила эльфийка присутствие в саду красного махрового боярышника — по эльфийским поверьям это магическое растение, и в Бэлтейн непременно следовало просить у него помощи и благословения. Жимолость кокетливо помахивала на ветру своими кремовыми соцветиями. Слива, сирень, бузина, гранат, миндаль, бобовник взрывались дивным цветом. То тут, то там виднелись могучие, царственные дубы с раскидистыми кронами. Вправо уходила аллея, усаженная по бокам вдоль дороги японскими и канадскими клёнами, уронившими красную и рыжую листву на землю. Другая дорожка проходила прямо под розовыми яблонями, сомкнувшими свои ветви над тропкой. Вокруг цвели розы, королевские лилии, дельфиниум, тысячелистник, лаватера, любимая девушкой наперстянка, фиалки, примулы, амаранты и лютики, герберы и клематисы, сальвия и гиацинты, фрезия и канны. Скумпия выпустила свои пушистые цветоносы, похожие то на перья, то на коралл. Разноцветные шаровидные соцветия гортензии манили потрогать рукой. Белая магнолия была похожа на связку голых прутьев, осыпанных упавшими звездами. Форзиция сверкала своими золотыми ветвями, которые, казалось, впитали в кору солнечный свет… Садовые арки были увиты восхитительными шток-розами. Названия многих растений Эрин просто не знала. А многие из них вообще никогда не видела цветущими. Изумрудно-зелёный газон так и соблазнял прилечь под сенью деревьев. А вдалеке виднелись развалины какого-то здания. Крыши там не было, только остатки стен с пустыми оконными проёмами. Но мрачными эти руины вовсе не казались, они целиком были пронизаны солнцем и оплетены вьюнком и другими растениями. Рядом располагался очаровательный пруд с настоящей живой форелью, а через него был перекинут милый мостик с удобными перилами и кованой балюстрадой. Вдоль тропинок и аллей часто встречались кованые изящные фонари на каменных постаментах, когда с наступлением темноты они зажигались, в саду становилось ещё уютнее. Здесь стояла редкая тишина, нарушаемая только пением птиц. В саду весна сливалась с летом, лето переходило в раннюю осень, а за изгородью из тиса и лещины и Серебряными воротами стояла самая настоящая зима. За последние два дня в Дарлионе почти непрерывно шёл снег, но сюда не залетала ни одна снежинка. Словно сад был обнесен непроницаемой стеклянной стеной. Каждый кустик предавался буйному цветению и празднованию жизни. Истинных размеров сада она не знала. Она бродила по нему часа три, и каждый раз взору открывались всё новые и новые красоты, а в воздухе витал упоительный аромат. Наконец, устав, она села отдохнуть. Эрин была почти счастлива, только неприятные мысли отравляли её покой. С одной стороны, она всё ещё не была уверена в правильности своего решения. Что же она потеряла? Не совершила ли она ошибку, так легкомысленно присягнув Джарету? Это ведь уже не шутки. Сомнение это зудело и зудело в душе. А с другой… впервые она почувствовала себя здесь дома по-настоящему. Именно здесь. Тот мир, где находился её собственный дом и бизнес, казался теперь чем-то абстрактным, ненастоящим, словно забытая черно-белая фотография, а мысль о неотвратимости возвращения туда вызывала досаду. Итиль Имрат… Там чудесно, но путь в него закрыт навсегда. А тут — свобода. И поздно уже думать о совершенном, назад дороги нет. В какой-то момент ей показалось, что в одном из дворцовых окон мелькнула светловолосая голова Эриана. Но она решила, что это лишь отголоски её собственных мыслей и легкие укоры совести заставляют видеть то, чего нет. И вскоре она забыла об этом.***
— Дай руку! Эрин с удивлением протянула ладонь, не понимая, чего он хочет. Видела только напряженное выражение его лица и вспыхивающие гневом глаза. Он, почти не глядя, надел на её безымянный палец какое-то дорогое кольцо. — Наша помолвка будет объявлена на Ежегодном балу Света и Тьмы. Довольно скоро — 14 февраля. Сама свадьба состоится через пять лет. Джарет говорил кратко, сухо и избегал встречаться с ней взглядом, это серьезно настораживало. Что произошло? Кто был здесь? Эрин недовольно засопела и посмотрела на него исподлобья. Вот, значит, как выходят замуж за королей! Розы, шоколад, романтический ужин при свечах, прогулки под звездным небом — всё это осталось в волшебных детских сказках. А тут бац — надели тебе кольцо на палец и всё за тебя решили! Джарет с трудом опомнился. Он боялся этого взгляда. Это означало, что Эрин размышляет над их отношениями. А чем эти размышления могут закончиться, кто знает? Она и тогда, у Выхода, смотрела на него вот так же задумчиво, и он не мог понять, о чем она думает, и решение её было для него неожиданным. Он не стал рассказывать ей, что они с Эрианом расстались почти врагами. — …И ваши отношения за время помолвки никогда не станут ближе тех, что дозволены жениху и невесте в период испытания. — Допустим. Но это касается лишь нас двоих. — Ошибаешься. Теперь уже нет того, что касается только вас. Этот союз слишком значителен, чтобы быть личным делом. Отныне вы у всех на виду. Если переступишь эту грань, я заберу её, и ты никогда её не найдёшь! — хладнокровно пригрозил Эриан. — Сделаешь это — и я объявлю войну! — Джарет с вызовом смотрел противнику в глаза. — Если объявишь мне войну, Эрин станет в ряды других воинов и будет сражаться — против тебя. — Эриан не отводил взор. Этот поединок напоминал бой на мечах, и он уступать не собирался. — Ты изгнал её, — напомнил Джарет. — Да, я изгнал её. Но я же могу простить и вернуть её. Вряд ли она откажется от этой милости. Она не осмелится снова ослушаться приказа своего короля. — Её король — я. Она признала мою власть и принесла мне вассальную Клятву, — Джарету доставило огромное удовольствие сообщить об этом заносчивому королю Эльдар. Разумеется, Эриан ничем не выдал своих чувств, но Джарет хорошо знал, что сам ощущал бы, окажись на его месте. «Он использовал всё! — с досадой и удивлением подумал Владыка эльфов. — Но как она осмелилась?! Он борется за неё так, словно она — величайшая драгоценность на свете. Может быть, и так… Но даже он не посмеет ослушаться воли Совета!». — Поглядим. Джарет не торопил события, терпеливо ожидая, пока Эрин не будет готова переступить и этот рубеж. Он не хотел испугать её. Но сейчас он впервые пожалел об этом. Бережно взяв новоиспеченную невесту за руку, он пристально посмотрел ей в глаза (а на это уж был мастер!): — Выйдешь за меня замуж? Эльфийка выдохнула с облегчением. Так-то лучше, ворчливо заметила она про себя, а на губы надела самую сладкую улыбку, какую сумела откопать в забытой пыльной кладовке своей души. — Выйду. И тут его снова как подменили. Лаконично и довольно неодобрительно, как ей показалось, кивнув, Джарет бросил: — Тебе нужны титул и земли. Мы должны соблюдать приличия. Но тут Эрин решительно отказалась. Вот ещё! Титул — пожалуйте. А вот земли, имение, работники — это извините! Ещё этой головной боли не хватало. Этим всем ведь надо заниматься. А когда? У неё сестры, бизнес, вот в дорогу они собрались. Зачем всё это? Чтобы соответствовать чужим ожиданиям? И кстати, почему свадьба только через пять лет? Эльфийская помолвка обычно длится год или чуть больше, но не столько же! Джарет решил пока что не давить. Имущественный вопрос они решат позже. Зато пришлось рассказать вкратце о выдвинутых Эрианом правилах. О многом умолчал в тот день Король гоблинов. В частности, об Иллионе. Но это уже ничего не меняло — она дала своё согласие. ©