Если в старой табакерке век не держат табака, Заведётся в табакерке чёрт-те что, наверняка. И берётся чертовщина ниоткуда неспроста. Заведётся чертовщина там, где только пустота. Из м/ф « Стойкий оловянный солдатик»
Воскресное утро в Дарлионе выдалось морозным и ясным. Пользуясь временным одиночеством (Джарет спешно улаживал формальности и готовился к длительному путешествию, предварительно взяв с неё слово ни одной живой душе не проговориться об этом), Эрин решила осмотреть ближайшие достопримечательности гоблинского королевства. В конце концов, домой-то только ещё в пятницу, и без того уже прошло пять дней, как она здесь, а увидеть ей довелось так мало! Поэтому, выпив чашку обжигающего горло кофе и надев теплую длинную накидку с капюшоном, отороченным каким-то удивительным мехом, она вышла из Замка и отправилась гулять. Сперва решила побродить по городу. В самом деле, если бы это был какой-нибудь Лондон, то она в любом случае отправилась бы на экскурсию. Не сидеть же в номере, коли приехала в другую страну! Дарлион, как и прежде, напоминал ей средневековый европейский городок. Мощёные камнем узкие улочки, площади с рынками, где продается всякая всячина и можно купить всё, что душе угодно, разумеется, в условиях средневековой цивилизации. Кованые фонари со свечным освещением, изящные скамьи у дверей домов, цветы на подоконниках и на клумбах, старинной работы вывески… Со времени её первого путешествия Дарлион стал совершенно неузнаваемым. Куда делась грязь с улиц? Откуда появились аккуратно одетые хозяйки в белых передниках и чепцах? Как случилось так, что на площадях появились цветочные базарчики? Эрин бродила по городу, никуда особенно не торопясь, и изумлялась происшедшим здесь за несколько месяцев переменам. Полуразрушенные хибары тоже исчезли. Вместо них выросли добротные одно- и двухэтажные дома под черепичными крышами и с крепкими дубовыми дверями, а в окнах висели чистенькие занавески. Пабы, трактиры, гончарные мастерские, цирюльни, сапожные, скобяные, зеленные и курятные лавки, магазинчики со всяческими милыми женскому сердцу мелочами, — всё это было такими очаровательным! Ни дать ни взять игрушечный городок. И названия-то какие! Гостиница «Золотой гусь». Таверна «Красный петух». Трактир «Зеленый дракон». Паб «Медный котёл». Она медленно шла по какой-то улочке вверх. Встречные гоблины от мала до велика приветствовали её: мужчины снимали шапки, женщины делали реверансы, кланялись даже детишки. Гоблины ли это?! Неужели это Джарет их так вымуштровал? Это он-то, сам гоблин до мозга костей?! Так или иначе, похоже, гоблины потихоньку привыкали к порядку, и, похоже, не только из страха перед своим грозным повелителем. И, видимо, важную роль во всем этом играли, как и всюду, именно женщины, ибо любовь к уюту и красоте свойственна почти всем особям женского пола. — Эй! Не считай Рыжих, заходи в гости! — услышала она где-то совсем рядом. Около одного из домов стоял Дориан и призывно махал рукой. По какому-то неведомому случаю на нём сегодня была чистая и аккуратно сшитая одежда. — Ты живешь здесь? — Эрин недоверчиво разглядывала его дом, первый этаж которого был каменным и побеленным известью, а второй — деревянным. — Ну, а где же? Идём, поболтаем. Я тебя с матушкой познакомлю. Эльфийка не стала отказываться от приглашения. Пообщаться со старым другом, увидеть гоблинское жилище изнутри — всё это было весьма соблазнительным, с её точки зрения. Мать Дориана оказалась женщиной крепкой, ладно сложенной и довольно моложаво ещё выглядевшей. Правда в волосах её уже пробилась седина, зато глаза горели любопытным блеском. Звали её Хильда. Гостью усадили возле жарко пылающего камина и предложили тарелку супа. Время от времени изучающее оглядывая девушку, Хильда сетовала, что ума не приложит, что бы такое добавить в этот гороховый супчик, чтобы он «заиграл». Эрин подумалось, что неспроста хозяйка задает такие вопросы, но всё-таки ответила, что, по её мнению, сюда хорошо бы добавить густых сливок и немного тертого сыра, и совет её был принят благожелательно. В ходе болтовни «ни о чем», она вспомнила, что хотела прояснить для себя один интересный вопрос: — Дориан, скажи, почему у одних гоблинов глаза сверкают жёлтым, а у других — красным? Гоблин малость оторопел. Это было само собой разумеющимся фактом, о таком спрашивали лишь малые дети, и ему пришлось напомнить себе, что она — чужестранка. — Так это… желтые — у простолюдинов. А красные — у аристократов. — А у короля? Тоже красные? — до Эрин дошло, что она ни разу в жизни не видела, как блестят глаза Джарета. — Неееет, у членов королевской семьи — зелёные. Это знак высшего отличия, — как-то горделиво пояснил он. — Как всё это интересно! Я так мало знаю о вас… — Поживете с нами подольше, всё знать будете, — заметила Хильда. — Я вижу, вы не похожи на Сару. И это хорошо. «Сара? Опять эта Сара. Что ещё за Сара?», — подумала Эрин и тут же забыла о ней. — Интересно, как в Замке готовятся ко Дню Рождения Короля? — Хильда откусила кусочек сахара и шумно отхлебнула чай из блюдечка. — Что ему подарят на этот раз? — А что дарили в прошлый? Дориан принял важный вид. — По неписанным законам нашего королевства, — торжественно начал он, — Королю полагается подносить что-то редкое и удивительное. И на четыре тысячи девятьсот девяносто девятый День Рождения ему подарили живого мариала. Из рук в руки. — Мариала? А что это? — Ну… это разновидность домашнего дракона. Такая тварь, очень красивая и необычайно редкая (всего штуки две-три в мире осталось), но дикая и страшно кусачая. — И что? — не поняла Эрин. — Мариал тяпнул Короля за руку и прокусил перчатку, затем выпустил струю белого пламени и спалил убранство парадного Тронного зала начисто. После чего главный церемониймейстер неслабо огрёб по башке и со словами «С Болот не возвращайся!» был выброшен в окно, — уже куда менее торжественно закончил Дориан. — А… мариал? — Мариал был изгнан Его Величеством собственноручно. Точнее говоря, собственноножно. — Собственносапожно, — мрачно поправила маменька. Эрин безудержно расхохоталась, ясно осознавая всё неприличие своего поведения. Но она не могла остановиться, представив себе на секундочку объятый огнем Замок и разлетающихся в разные стороны от королевского сапога мариала и церемониймейстера. Успокоиться она смогла, только отогнав от себя усилием воли эту душераздирающую картину. Теперь стало понятным, почему Джарет так спешит с отъездом. Разумеется, она и словом не обмолвилась о том, обещание есть обещание. — Почему же вы не подарили его прямо в клетке? — задала она вполне логичный, на собственный взгляд, вопрос. Но и эльфы порой ошибаются. Дориан и его матушка изумленно воззрились на гостью. — Мариала? В клетке? Это же неприлично. Всё равно, что букет дарить в обертке. Пришел черед изумляться Эрин. Спорить она не рискнула, это было бы уже лишнее. — Действительно. Она собралась попрощаться с радушными хозяевами, когда Дориан вдруг внес предложение, от которого её удивление перелезло через все мыслимые и немыслимые границы. — Так, может, в этом году ты преподнесешь Его Величеству презент ото всех нас? В конце концов, ты ещё ни разу его не поздравляла. — Нет, спасибо, — покачала она головой, раскусив замаскированную под дружеской заботой хитрость. — У меня и так достаточно врагов.***
Следующим пунктом своего путешествия она назначила виднеющийся вдали хвойный лес. Под ногами остро похрустывал иней, небольшой морозец задорно щипал за щёки. Она любила такую погоду. Ведь особенно приятно вернуться после прогулки в тёплую комнату, сесть возле пылающего камина, полюбоваться на нарядно украшенную ёлку и помечтать о чудесах рождественской ночи. Удивительно, но в этом мире она не видела ещё ни одного празднично наряженного дерева. Очевидно, здесь никто не отмечал такого чудного праздника! Эрин это показалось крайне несправедливым. Словно гоблинов и домовых обделили, как будто одной своей стороной жизнь отвернулась от них. Впрочем, как ей было известно, некоторые представители магических рас, что бывают изредка во «внешнем мире», то есть людском, с удовольствием предаются этой радости. В таких размышлениях она дошла уже до кромки леса, как вдруг услышала где-то слева громкий говор: — Дурень, ты чего свистишь?! — Мяч-то у нас!.. — Протри глаза, мяч был за полем!.. — Тоже мне судья! И свистеть-то как следует не умеешь!.. — Дай я свистну! — Отстань, а то выгоню из команды!.. — Я тебе голову оторву!.. — Сперва догони!.. Эрин похолодела. Огневухи! Не то чтобы она их боялась, вовсе нет. Развеселые белки вечно спорили по поводу правил баскетбола. Она сама научила их этой игре. Им всегда было скучно, и они активно искали развлечений. Попадись она им в лапы — и они утащат её с собой в игру, и неважно, что она резко против. В крайнем случае, придется изобретать для них новую игру. Известно, что Банда Рыжих умела свести с ума любого. О делах можно было смело забыть до конца дня тому, кто имел несчастье встретиться им. Даже Джарет старался оградить себя от этого общества и услать их подальше. Поэтому Эрин поспешно юркнула в лесной полумрак. Густой ельник обступил её сразу же, как только она очутилась под душистыми лапками. Несмотря на то, что поле было всего в двух шагах от неё, казалось, что тут властвовала вековечная тишина. Не было слышно даже птичьего пения, хотя именно сегодня птицы заливались трелями от всей души. Весь мир перестал существовать, остались только полумрак, одиночество и покой. Эльфийка присела на пень. Вокруг были лишь тёмно-зелёная хвоя, почти черные стволы с сиротливо торчащими голыми нижними сучьями, да земля, покрытая морозным нетающим инеем. Удивительно неприветлив и мрачен был этот лес, словно был зол на что-то. Но именно здесь и сейчас она поняла, что ей хочется побыть в полном уединении. Порой это просто необходимо, в особенности когда рядом есть такая дремучая чаща. Но едва она приготовилась расслабиться и даже поплакать, как позади раздался негромкий треск. В испуге она обернулась: что за чудище притаилось тут и готовится сожрать наивно расположившегося непрошенного гостя?! Но никакого чудища тут не было. Из-под сизых пихтовых веток торчала голова какого-то маленького домового. Поняв, что его рассекретили, он виновато шмыгнул носом. — Тебе чего? — сердито спросила эльфийка. Ну вот, «плакательный» настрой спугнули! — Я это… тут посижу! — несмело пояснил домовёнок и действительно уселся прямо тут же, под ветками. Эрин отвернулась, соображая, рассердиться и уйти ей или уж смириться с неожиданным и навязчивым соседством. Но, повернувшись спиной к соседу-захватчику, она обнаружила шагах в двадцати от себя ещё одного. Оторопело разглядывая лес, она выхватывала взглядом то тут, то там, под каждым деревом гоблинов и домовых всех расцветок и размеров. Некоторые сидели на ветках и смотрели на неё сверху. Затесалась даже парочка грейвелинов. У Эрин от непредвиденности отнялся язык, и на несколько минут она потеряла всякую способность выражать свои мысли. Зато «интервенты», будучи обнаружены, с громкими криками ринулись к ней, окружив плотным кольцом, а потом вся эта копошащаяся и орущая масса расселась вокруг неё. — Да что вам нужно? — еле выговорила она. — Сказку, — невозмутимо ответил кто-то из толпы. Эрин не знала, что делать, даже что и сказать. Похоже, что эти «детки» крались за ней от самого города, пользуясь тем, что она идёт, не таясь и не оборачиваясь. И вот ведь где подловили! Она только руками развела, вспомнив разговор Алисы и Чеширского кота: "— А где я могу найти кого-нибудь нормального? — Нигде, — ответил Кот, — нормальных не бывает. Ведь все такие разные и непохожие. И это, по-моему, нормально". Зато, ёж возьми, ненормально вот так требовать рассказа и при этом пугать рассказчика до полуобморочного состояния. Сказку им подавай! Её всегда изумляло, что народ здесь на удивление дикий и безграмотный. В их пустых головах не было совсем ничего. Эрин пробовала поговорить об этом с Джаретом, но встретила решительное сопротивление. Научить их грамоте, чтобы сами читали? Вот не хватало, ещё думать начнут! А там, глядишь, и бунт поднимут. Ни за что! Вокруг сверкали нетерпением глаза слушателей, а Эрин всё молчала, не зная, что и сплести-то им. Она совершенно не была готова к такому повороту, во всяком случае, в такую рань. Она задумалась и ушла в себя так глубоко, что, когда на голову упало несколько снежинок, машинально пробормотала: — Вот и Рождество скоро… Гоблины зашушукались. По рядам пронеслось последнее её слово. Видимо, оно ни о чем не говорило им. Она покачала головой и начала говорить. Рассказ был об одном бедном маленьком мальчике, который мечтал приготовить к Рождеству подарок своему папе, для этого он весь год копил деньги, которые ему удавалось заработать. К концу декабря у него даже накопилось несколько пенсов — это было целое состояние! И он уже знал, что может подарить радость папе — тёплый красный шарф, что продавался в лавке через дорогу от их дома. Эта лавка так приветливо светилась своими окнами, что мальчик каждый вечер подходил к порогу и всё любовался на свой подарок, в глубине души опасаясь, что его продадут и он не успеет купить его… Однажды ему встретился бездомный человек. Ему было нечего есть и негде преклонить голову. Малышу стало жаль его. Хоть они с папой бедны, он думал о том, что в Рождество каждому нужно быть добрее к другим. Отдав все накопленные деньги этому человеку, которому было намного хуже, чем им с отцом (ведь, по крайней мере, у них была крыша над головой и довольно скудная пища), ребёнок попрощался с мечтой купить тот чудесный теплый шарф и уже больше не приходил к окну лавки, чтобы полюбоваться его удивительным цветом. Случилось так, что именно в праздничный вечер отец задержался дольше обычного, и, сидя дома один, мальчик грустил о том, что ему нечего подарить папе в самый лучший день в году… И когда совсем стемнело, раздался громкий стук. Малыш бросился к дверям, но там никого не было, а на пороге лежал красный шарф… Тишина повисла над полянкой. Гоблины задумались надолго. Затем поднялся галдеж, словно на птичьем рынке. Каждый старался задать свой вопрос, переорать других и получить ответ сию секунду. У Эрин в ушах зазвенело, захотелось бежать отсюда, куда глаза глядят. Эти Огневух тоже не лучше! Нет, тут решительно негде побыть одной. Надо было остаться у себя в комнате! Пережидая, пока присутствующие угомонятся, она молчала. Но вышло-то как раз наоборот. Её попросту начали тормошить, добиваясь немедленных ответов на десятки вопросов, малышня вообще принялась дёргать за волосы. В конце концов, успокоились они только тогда, когда она принялась объяснять, что такое Рождество и отчего именно в эту ночь случаются чудеса. Религиозную подоплеку праздника Эрин раскрывать не стала, поскольку была эрувианкой, как и многие современные эльфы. А гоблины, кроме восклицания «О Господи!», и понятия не имели, кто такой этот самый «господи». Вся эта история получила продолжение вечером, когда эльфийка поинтересовалась у Верховного гоблина, почему Замок не наряжен к празднику. Ни тебе ёлок, ни убранства, ни гимнов… И снега-то настоящего тоже нет. Джарет поморщился, вздохнул и отрядил троих наиболее бывалых и опытных во «внешнем мире» гоблинов закупить в достаточном количестве всё необходимое для украшения дворца. Расщедрившись, объявил о предстоящем Рождественском бале 26 января (поскольку ранее он обещал повторение их чудесного бала Эрин). Эта дата была единственной традицией, которой Эрин не могла изменить, поскольку даже Джарет не имел возможности поворачивать время вспять. Весь следующий вечер и утро гоблины и домовые украшали помещения Замка к празднику. Были привлечены даже несколько грейвелинов — в качестве верхолазов. Разумеется, они строили рожи и всячески кривлялись, лишь бы только никто не догадался, что им понравилось это занятие и их захватило всеобщее оживление. Гоблины с охапками мишуры и коробками, наполненными ёлочными игрушками, таскались из залы в залу. Ни один из них и представления не имел о том, как должно выглядеть, к примеру, рождественское дерево. Не обходилось и без казусов: кое-кто нацеплял на себя мишуру и в таком виде расхаживал по залам, поражая воображение соседей и родственников. Шум-гам, писк, смех, возгласы звенели в воздухе, становясь почти осязаемыми. Результат совместных усилий получился очень неплохой. Электрические гирлянды заменили восковые свечи, всё сияло и переливалось. Гоблины долго любовались творением лап своих — они в жизни не видели такой красоты, столько «блеска и треска», по меткому выражению воеводы. Те, кто проживал в Замке, отчаянно задирали нос, прочие же, снедаемые жгучей завистью, клялись убрать свои дома так же роскошно на будущее Рождество. Кстати, под этим названием праздник так и вошел в историю Хиллгрэма, ибо гоблины не особо интересовались тем, чьё оно, собственно, — это рождество.***
Еле отделавшись наконец от назойливых «преследователей», эльфийка вернулась в Замок, где и натолкнулась на подозрительный вопрос Джарета: — Я искал тебя всё утро. Где ты была? Она неопределенно пожала плечами: где-то в Дарлионе. А где точно — откуда ей знать? Карты-то у неё нет. Джарет явно не был удовлетворен таким кратким объяснением, но настаивать не стал. Да и важно ли это? Пусть гуляет, где хочет, лишь бы обратно в мир людей не просилась. А посему сегодня он решил показать ей самые дорогие для него места. Дворцовый парк скрывал много чудес. Та часть, которую видела Эрин за время своего первого путешествия, едва ли была больше одной его десятой. Чтобы войти в него, нужно было миновать ворота. Издали они казались довольно обыкновенными. Но едва подойдя к ним, она не смогла сдержать возгласа восхищения. Ворота были целиком из сверкающего серебра. Дивный узор створок делал их похожими на крылья самой прекрасной бабочки. Украшены они были голубыми прозрачными камнями. Эрин не могла бы точно сказать, что это были за камни: может быть, топазы, может быть, голубые бриллианты или аквамарины… Только своим цветом и изысканной огранкой они придавали серебряным воротам совершенно неповторимую прелесть. Здесь всё кругом было осыпано какой-то удивительной серебряной пылью — земля, деревья, кусты. Казалось, что это место находится в сказочном зимнем лесу. Неподалёку от Серебряных ворот в парке располагался фонтан. Чаша его представляла собой какой-то необыкновенный цветок, похожий на большую кувшинку из розового мрамора. Благодаря вдохновению и мастерству резчиков цветок казался почти живым. В центре била тугая струя, вздымая воды высоко вверх. Вот только вода в фонтане была не совсем обычной. Каждые три минуты она меняла свой цвет. Оттенки были разнообразны и повторялись крайне редко. Только что придя в себя от восторга по поводу дивных ворот, Эрин восхищалась уже Радужным фонтаном и его кристально чистой водой чудных насыщенных тонов. Но вот Джарет увлек её за собой дальше, и через несколько минут они остановились у небольшого прудика, устроенного в каменной чаше. В этом прудике жили маленькие карпики. Не сказать, что Его Величество был так уж привязан к флоре и фауне, но эти миниатюрные создания его забавляли. Рыбки были разных цветов — белые, красные, жёлтые, голубые, полосатые и даже в крапинку. Они с любопытством подплывали к самому бортику и разглядывали пришедших. Главный садовник, склонившись в поклоне, предложил «Мадам» развлечение: покормить рыбок из бутылочки с соской, в которой была прорезана дырка. Эрин не отказалась. Похоже было, что карпики привыкли к такому приему пищи. Поочередно они хватали ртом соску и что есть силы дергали её, получая кусочек корма. Надо сказать, что у столь маленьких созданий сила была вполне внушительная: один из них чуть не вырвал бутылку у неё из рук. Она счастливо рассмеялась. Как же здесь хорошо! Свобода! Наконец она свободна! И ещё целых четыре с половиной дня она может провести здесь! А сколько тут магии и как легко она течет в этом мире! О Эру, как не хочется назад! Неужели всю вечность ей придется жить на два дома?! Воспоминание о скором возвращении омрачило её настроение. — Что произошло со мной в твоем Замке? Почему я перестала быть частью человеческого мира? И почему не могу больше найти покоя в Итиль Имрат? — Потому что твоё место здесь. Не все, кто вырос в гнезде, — птицы. Ты была создана для меня и для этой страны. И там ты не сможешь выжить. Ты ошиблась, оставшись жить в тех мирах. Он распахнул объятия, приглашая её в уют его рук, но голос звучал жёстко. — Однажды я забуду о том, что и кому должна, и потеряю всякий страх. И тогда ничто не удержит меня там, — задумчиво, скорее самой себе сказала эльфийка. — Это будет скоро. Пройдёт немного времени, и нити, связывающие тебя с людьми и эльфами, оборвутся. — Ты пугаешь меня. — Я Король гоблинов. Как хочешь, но меня ты обязана бояться! — с нажимом произнес он. — Я и боюсь, — с готовностью согласилась она, отгоняя крамольную мысль, — что ты снова запустишь в меня пауком или другой гадостью. Это неприятно, поверь мне! — В леди не запускают пауками. Только в капризных дерзких девиц. Неизвестно, какие ещё чудеса готовился показать своей возлюбленной Король, но чрезвычайно некстати вернувшийся главный садовник передал приглашение от придворного архитектора и церемониймейстера на ритуал торжественного открытия нового фонтана. — Опять полдня трепаться будет, — ворчливо заметил Джарет. — Ох уж мне церемонии эти… Церемониймейстер и впрямь заготовил длинную речь. Он говорил о важности воды для Хиллгрэма и вообще для всего сущего. О назначении фонтанов. Об истории их возникновения. О том, как следует располагать фонтаны по отношению к центру королевских садов… Она представляла собой жуткую мешанину из общеизвестных фактов, домыслов, слухов, последних городских сплетен, анекдотов и примеров из истории государства… Он сыпал словами, похоже, напрочь забыв о присутствующих и наслаждаясь исключительно собственным красноречием. Пока пелись дифирамбы фонтану, Эрин осмотрелась. Да, это было то самое место в парковом лабиринте, где они с Дорианом так долго блуждали в поисках выхода и где нашли две двери с волшебными молотками. Вот только фонтан теперь был другой, в виде девы с серебряным дельфином. Тогда она спешила домой и лишь сетовала на то, что не может остаться здесь даже на несколько минут, чтобы полюбоваться всей этой красотой. Могла ли она тогда предположить, что станет частой гостьей в этом мире и будет рука об руку присутствовать вместе с Джаретом на таком мероприятии? Могла ли она даже представить себе, что однажды это перестанет казаться ей чем-то противоестественным? — Ближе к делу! — недовольно спустил Джарет с небес на землю разболтавшегося придворного. Весьма ограниченный запас королевского терпения подходил к концу. Церемониймейстер хотел что-то ответить, но, видимо, кто-то из садовников воспринял приказ Короля слишком буквально: из фонтана вдруг брызнула струя. Вода вырвалась с такой силой, что залила всё вокруг, продолжая при этом устремляться к синему небу. Было ясно, что в строительный проект вкралась ошибка — струя била, во-первых, с бешеной силой, во-вторых, совсем не туда. Это было так нежданно, что никто не успел отреагировать. Гоблины застыли с открытыми ртами и покорно мокли под ледяными брызгами. Эрин хотела было спрятаться за какой-нибудь куст, но ноги почему-то словно вросли в землю. Быстрее всех опомнился сам Владыка. — Это же надо настолько ополоуметь!!! Совсем сбрендили!!! — заорал он. — Шевелитесь, ну же! Выключите эту пакость! Опять же и этот приказ был принят к исполнению: гоблины бросились врассыпную. Справедливости ради надо признать, кто-то догадался повернуть вентиль, и фонтан иссяк. Из поля зрения исчезли почти все, только несколько фигур ещё можно было наблюдать на площадке — преимущественно по другую сторону чаши. — Всех в камень обращу!!! К Эрин во второй раз за этот день вернулся дар речи. Впрочем, едва ли это можно было назвать даром и уж тем более речи. Ею овладел приступ безудержного хохота. Джарет стоял перед ней весь мокрый, злющий, с горящими жутковатым огнем глазами, похожий на василиска. Разумеется, кожаный фрак надёжно защитил прочую одежду от промокания. Зато с волос и жабо струями стекала вода. — Что смешного?! — рявкнул он, отряхиваясь по-собачьи. Брызги полетели во все стороны. — Ничего-ничего! — Эрин изо всех сил сдерживала истерический смех. Это невыносимо! Ну отчего же всё сегодня так уморительно! Она протянула руку, чтобы пригладить торчащие пряди королевских волос, напрочь забыв о том, что сама вымокла до нитки. Роскошное платье из пурпурного атласа с пелериной, отделанной горностаевым мехом (за последнюю пару дней своего пребывания здесь она рассудила, что негоже разгуливать по владениям Короля в джинсах и футболке, — неприлично это как-то!), стало почти неподъёмно тяжелым. И как только такую ношу раньше дамы выдерживали! И тут её взгляд упал на две неподвижно застывшие фигуры. Так и есть — главный садовник и болтун-церемониймейстер, очевидно, тот самый, чей предшественник был изгнан из сгоревшего Тронного зала при помощи ноги. Довольно жестокая расправа за такое «фонтанно-водяное» недоразумение, подумалось ей. — Это навсегда? — осторожно поинтересовалась эльфийка. — Там видно будет, — раздражённо ответил Джарет, направившись к Замку. По дороге Джарет что-то прошипел сквозь зубы. Не обладая даже минимальными познаниями в области тёмных наречий, можно было понять, что это длинное нецензурное ругательство. Эрин усмехнулась и последовала за ним. ©