Хрустальное Сердце: Приход

      Происшествия в «Коррин Рози» застали его обитателей врасплох. Все всполошились, испугались скорой кончины графа Феликса Феникса, точнее его убийства.       По тёмным коридорам Кэрролл бежал со всех ног, то и дело, оглядываясь назад. За ним шла погоня. Спустили собак. Он оказался главный подозреваемый в смерти отца. И обвинил его в этом Кэрроу, старший брат-наследник всего состояния. Факел потух.       В одночасье он стал противным всему обществу, которое его боготворило. Сколько дам восхищалось им, теперь они смотрели на него с отвращением. Кэрролл остановился, перестал бежать и прислонился к холодной каменной стене. Он любил отца, не мог так с ним поступить. Так почему же все отвернулись от него? Как же так?       Вдалеке раздались легкие шаги. Шла девушка. Слабый огонек показался за углом. Видно несла свечу. Кэрролл напрягся. Он ждал её, мог пойти на самую крайность, но медлил. Пусть его схватят, он предстает перед судом, который на самом деле сплошной фарс.       Молодой граф скрестил руки, положил их на колени и уткнулся в предплечья, мирясь с гибелью. Шаги стали громче, свет ярче. Вот уже девушка стоит перед ним.       — Поднимай тревогу, — произнес Кэрролл разбито. — Зови стражу.       — Зачем их отвлекать, если они сейчас так заняты вашими поисками? — с насмешкой произнес знакомый голос.       Кэрролл поднял глаза. Он встретился с ангелом во плоти, хотя перед ним стояла его дорогая и верная Виринея с грустной улыбкой на губах. Граф подался вперёд, опустился на колени и ухватился за подол её зелёного платья, готовый целовать его.       — Господин, что вы делаете? — обеспокоенно спросила Виринея, опускаясь рядом с ним, ставя подсвечник на пол. — Понимаю, вы расстроены, но мужайтесь! Вы должны быть сильным! Не показывайте врагам свою уязвимость.       — Против тебя когда-нибудь вставали все? — прошептал он.       — До сих пор стоят, — как-то весело ответила девушка.       Молодой граф посмотрел на девушку с непониманием.       — Кто? — прошептал он свой вопрос.       — Все. У меня нет подруг, нет друзей среди селян. Ваш отец и вы относились ко мне ласково и нежно, поэтому все считают меня колдуньей. Я привыкла к одиночеству, а вы каждый раз нарушали мои мысли.       — Вы мне казались опечаленными. Я не знал. Простите.       — Теперь я не могу без вашего общества, — улыбнулась служанка.       Она взяла графа за руки, пытаясь поднять его с грязного пола, на котором они оба сидели, но тот опустил голову.       — Боюсь, теперь все кончено. Я не смогу больше мешать вашему одиночеству, — ответил Кэрролл.       — Что мне сделать для вас, чтобы вы нашли в себе силы и ушли из этого места со мной в укрытие? — внезапно разозлилась Виринея, заломив руки.       — А почему ты помогаешь убийце? — спросил молодой граф.       — Может потому, что не верю в это. Вы не убивали своего отца, вы не могли это сделать. Это же так очевидно!       — Ты могла бы поддержать других, моего брата, например…       — У меня есть свое мнение касательно этого случая! И не надо сомневаться в себе. Так станет все гораздо хуже. Идемте со мной!       — Или что ты можешь мне сделать? — усмехнулся Кэрролл.       — Или ударю вас по голове и вытащу вас отсюда, таща на своей спине. Так гораздо больше шансов быть пойманными. Или вы не думаете восстановить свое честное имя? Для дворянина вы поступает довольно странно. Так что же мне нужно сделать, чтобы вы пошли со мной?       — Опустись, — сказал Кэрролл, что девушка и сделала.       Он протянул к ней руки, крепко обнял, зарываясь в густые волосы, и дал волю своим чувствам. Знал прописную истину, но не мог остановить поток слёз. Он так плакал только однажды, когда тело его матери прибыло в замок, и он увидел это безобразие, весь ужас, который сотворили с ней во время пыток. Тогда ему было шесть. Он был одинок. Прошло двадцать лет после той трагедии, и теперь рядом с ним находился человек, у которого ничего не было, кроме доброго сердца и нежной души.       — Все будет хорошо, — шептала Виринея, поглаживая Кэрролл по плечам и стараясь утешить.

***

      Когда на кухню спустились мужчины, Клео успела не только приготовить завтрак, но и съесть свою часть. За одиннадцать лет без матери она научилась готовить довольно трудные блюда разной кухни. Отец, человек с темными волосами квадратным подбородком, густыми бровями и острым носом, пожелал доброго утра детям и сел за обеденный стол в столовой. Джек, имевший полную копию внешности отца за исключением формы и цвета глаз (они у него были голубыми, а отец имел зелёные), расположился напротив. Скинув фартук с шеи, Клео повесила его на крючок возле двери на задний двор и обошла барную стойку.       — А кто нам по тарелкам разложит завтрак? — возмутился Джек.       — Привыкай всё делать сам! — весело крикнула Клео и проскользнула мимо отца в зал, а затем мужчины услышали хлопок входной двери.       Выйдя из дома, за его пределы, Клео посмотрела вниз на деревню. Она не ошиблась, сказав парням направление. Вздохнув полной грудью, Клео почувствовала запах озона, какой обычно стоял после хорошего дождя с грозой. Девочка продолжала свой путь, пытаясь определиться с направлением. Совсем близко проживали две мамины сестры. Поправив на плече рюкзак, Клео стала спускаться вниз более осторожно.       В деревне было не многолюдно. Клео вспомнила Барселону, где узкие улицы были заполнены народом. Девочка усмехнулась, сравнив деревню с городом. Она уверенно шла к главной площади перед ратушей, проносясь по широким улицам между домов. Но так и не дошла. Её привлек шум в одном из гаражей. Двери были открыты, там репетировала группа из подростков, пытаясь создать свой стиль и свою манеру исполнения рока. Клео усмехнулась, увидев на месте бас-гитариста свою кузину. Рыжую высокую девушку с веснушками и большими голубыми глазами в коротких шорах и тунике с оголенным плечом. Она перебирала толстые струны, не жалея пальцы, не боясь мозолей, и играла. Иногда отбрасывала назад волосы, но локоны снова лезли в глаза. Один из парней (а кузина была единственной девушкой) объявил перерыв. Саннива или просто Санни подняла глаза и наконец, заметила Клео. Та помахала рукой.       — Боже! — вскликнула Санни, прижав пальцы к губам. Она уж было ринулась на улицу, как провод от гитары остановил её, поэтому Клео пришлось пробираться через разбросанные кабели к ним в «студию». Санни за это время успела снять с плеча гитару и поставить её в угол возле барабанной установки.       — Как же я рада тебя видеть! — обрадовалась Санни, обнимая Клео. Эта девушка имела широкие плечи и высокий рост, так что Клео почувствовала себя не уверенно.       — Когда приехала? Одна? — засыпала её вопросами кузина.       — Вчера с мужчинами, — ответила Клео, подразумевая под последним словом отца и брата. — Сбежала. Джек как всегда всем недоволен.       — Ой, — Санни осмотрела сестру с ног до головы, — ты подросла после нашей последней встречи. И все так же не следишь за собой. Сколько раз повторять, чтобы ты не носила эти растянутые футболки.       — А кто это? — спросил гитарист – высокий с растрепанными каштановыми волосами и худым лицом.       — Это моя сестра! — с гордостью объявила Санни, обняв Клео одной рукой за плечи и разворачивая к парням. — Это Клео, а это Джаред Филипс, Фред Хадсон – наша вторая гитара, Чак Стоун – клавиши, и Ден Гилберт – барабаны.       — Привет! — легко и беззаботно улыбнулась им Клео. — Ты не писала мне. Почему?       — Я писала! — ответила Санни, сбитая с толку. — Просила положить мой листок в общий конверт… мама… Черт!       — Сандра все ещё контролирует тебя? — нахмурилась Клео.       — Есть такое. Мама против моей «карьеры». Учителей в школе подговаривает мне оценки снижать, — полушепотом произнесла Санни и обернулась к тому, кого назвала Чаком. — А почему остановились?       — Забыла? — удивился парень, пытаясь на корточках что-то сделать с проводами. — К нам должны заглянуть.       — А, точно! Паркер обещал зайти с другом, — опомнилась девушка, стукнув себя по лбу, затем обратилась к Дену, сидящему где-то за установкой. — Когда следующий сбор?       — У Джара спроси, — буркнул Ден.       Санни отвернулась от них и схватила сумку со старого дивана, стоящего перед входом. Она показала Клео пройти чуть вперёд и подождать.       — Джаред, — обратилась она к парню, — когда сбор?       — Завтра, — ответил он и добавил. — Подождите меня, мне как раз в вашу сторону к репетитору.       — Ждем, — радостно ответила девушка, возвращаясь к сестре. — Скажи, что он милый!       Клео смерила парня взглядом, но ничего особенного и «милого» не нашла. Она не видела в парнях ничего интересного, если они не слушают рок, не умеют шутить и ведут себя как девчонки.       — Представляешь, — продолжила Санни, не дожидаясь ответа, — мама узнала, что я с ним встречаюсь, и теперь терроризирует его. Он физику ей сдает в шестой раз. Мне расскажет, сверюсь – правильно, но когда она…       — Она беспокоится о тебе, — сказала Клео.       — Даже о Марине не так беспокоятся, — буркнула Санни.       Клео обратила внимание, что Джаред вышел из гаража кому-то навстречу и обменялся приветствием. Он что-то рассказывал про какую-то обшивку и делился впечатлением репетиции, пока Санни искала куртку в гараже.       — Кто это? Новенький солист? — спросил знакомый голос с легким раздражением совсем близко. — Какой-то мелкий.       Клео обернулась к обладателю голоса и поджала губы. Перед ней стоял высокий парень с белыми, точно снег волосами, а позади него ещё один, но с кожей, отливающей медью. Он явно имел испанские корни. Такие как он, невольно заставляли любоваться их красотой и грацией. Клео вспомнила об испанцах, их манерах и привлекательности, о которой твердили все знакомые. Она, правда, обращала на них внимание, но только первый месяц. Этот парень имел красивые черты лица, хорошо сложенную фигуру при среднем росте. Особенно завораживали его темно-карие глаза. Их взгляд пронизывал. Клео постаралась взять себя в руки и ответить первому.       — Уверен? — с вызовом спросила она, скрестив руки на груди.       — Девочка? — удивился блондин. — А выглядит, как пацан.       — А я о чем тебе постоянно говорю? — вставила свое Санни.       Клео в недоумении осмотрела себя: песчаные ботинки, растянутая футболка и мешковатые джинсы.       — Очень неудобно, когда одежда сковывает движения в самый ответственный момент, — ответила Клео и пояснила. — Особенно, когда нужно проверить свечу зажигания.       — Опять ты разбираешь технику на пару с Джеком?! — возмутилась Санни. — Сколько раз повторять, что девушка себя так вести не должна?!       — Подумаешь, не дружу со сверстницами. Это они первые начали: назвали меня ведьмой, — ответила Клео, взмахнув руками для драматичности.       Она с сестрой вышла из гаража к парням. Санни вылетела оттуда, поскольку Джаред поманил её к себе. Клео не спешила. Она видела, каким взглядом на неё смотрит «испанец». Щурился он явно не от яркого света.       — Детка, познакомься, — сказал Джаред, указав на парня, — это Рич. Ричи, это моя девушка Санни, а это… — он запнулся, хотя начал весело.       — Клео, — ответила девушка сдержано.       — Прости, — замялся Джаред.       — Ты знаешь меня всего пятнадцать секунд, и за это время мы не обмолвились ни единым словом, так что ничего страшного, — улыбнулась Клео, заметив краем глаза, как на лице «испанца» появляется обворожительная улыбка.       Он протянул руку Санни, а когда та подала её, то он поцеловал тыльную сторону ладони. Парней это привело в некое замешательство. Затем молодой человек протянул руку и Клео. Девушка крепко вцепилась в неё и не дала повторить тот же жест, а, приложив все силы, пожала её.       — Очень приятно, — обратился Ричи к девушкам.       — А куда ты собираешься пойти? — спросила Санни у кузины.       — Не знаю. Думала, навестить маму, но не знаю, как туда добраться, — призналась Клео. — Я в той части ещё ни разу не была.       — Тогда мы, — Санни схватила Джареда за локоть, — отведём туда.       — Ричи! — обратился к «испанцу» блондин. — Всё готово. Твоя мать в не себя от ярости.       — Она не привыкла, когда кто-то идёт против неё, — пояснил «испанец», пожав плечами.       — Облом с домом, — фыркнул блондин.       — Да, и ещё, — замялся Джаред, — это Корнелий Паркер. Корн, это Клео Маклейн.       Блондин осмотрел девчонку с ног до головы с неким презрением.       — Шотландка? — удивился он.       — По отцу, — поправила Клео.       — Помнишь, — начала Санни, — я писала тебе про Корнелию Паркер, так вот он – её брат-близнец.       — Очень мило, — равнодушно ответила Клео, чувствуя напряженную атмосферу. Корнелию она не нравилась, как обычно не нравилась всем в округе.       — Кстати, а где вы остановились? — спросила кузина.       — Там, — Клео махнула рукой в ту сторону, откуда пришла, — на Ведьмином холме.       — НА ВЕДЬМИНОМ ХОЛМЕ?! — среагировали парни.       — Там же призраки водятся, ну, в доме… — замялся Чак.       — Не только в доме, — оборвал его Ден. — Там люди пропадают.       — Когда?! — воскликнула, не веря, Санни.       — Тридцать лет назад… говорят, такое было, — вступилась «вторая гитара».       — Я такого не слышала, Фред, — отрезала Санни. — Дом на Ведьмином холме принадлежит нашей семье уж очень давно.       — Не говори, что и «Чёрная роза», — фыркнул Корнелий, встав напротив Санни.       — Чего не знаю, того не знаю, — отозвалась девушка, упрямо глядя ему в глаза. — Тот дом нам оставила сводная сестра нашей бабушки по материнской линии!       — И понятно почему, — усмехнулся Чак. — Скинула дом с приведениями на ваши плечи, а сама сбежала…       — Она, между прочим, герой войны! — оборвала его Санни. — Её имя на памятнике есть! Розенн Комин! Её наградили посмертно!       — Это ничего не доказывает! — скрестил руки на груди Корнелий.       — Да-да! — поддержал его Фред. — Моя бабушка, как не посмотрит на неё, то тут же вспоминает, как та роман крутила с двумя сразу! И один из них богачом был! И он её этот дом подарил! И подарками заваливал!       — Если он её «подарками заваливал», то почему мы в такой бедности живём?! — возмутилась Санни.       — Успокойся, Санни, — попыталась остановить её Клео. — Кто знал, что все так выйдет…       — И сестра твой матери, — не унимался Корнелий, — гуляла направо и налево, пока мужа дома не было. Все только и говорят, как она при детях своих флиртовала с богачом. Говорят ещё, что и твой кузен Джек не родной, а от этого заезжего богатея. Он бросил её, а когда приехал сюда со своей семьёй на отдых, то она сразу начала его шантажировать. Никто здесь Джоклин Маклейн святой не считает. Она же…       Его «пламенную» речь оборвала Клео хорошим ударом в челюсть. Корнелий даже на ногах устоять не смог и рухнул на асфальт. Воцарилась тишина. Парни в испуге уставились на Клео.       — Чёрт! — выругалась она, сжимая и разжимая пальцы той руки, которой била. — Не привычно бить таких высоких. В Каталонии гораздо легче разбираться с несносными парнями. Они все были одного роста со мной…       Корнелий с трудом поднялся. От сильного и неожиданного удара у него ужасно кружилась голова. Клео никогда не церемонилась с противниками, тем более, по словам Джека, девиз их семьи «Бей – разбирайся после!». А гены шотландцев совсем тут не причем. Клео хватило одного взгляда, чтобы определить силу противника и его комплекцию.       — Теперь понятно, почему парни тебя боятся, — пискнула Санни.       В ответ Клео смерила сестру взглядом. Никто никогда не смел после «разговора по душам» кулаками лезть к ней. Вокруг неё возрастал коллектив, дружно исполняющий все её указания, именно поэтому к ней прилипло в Каталонии прозвище «Рейна», то есть царица, королева. Ещё бы! Одного взгляда хватало, чтобы усмирить «врага» и отбить всякое желание. В принципе в этом оказался виноват Джек, но строго судить его никто не осмеливался.       — Чем ты занималась в Испании? — нахмурилась Санни.       — Танцами, фехтованием, в общем, делала все, чтобы меня выперли из католической школы, куда папа запихнул меня, — ответила Клео.       — Ярая протестантка? — уточнил Чак.       — Я не верю в бога, которого так восхваляют, — смело ответила Клео. — Я признаю лишь Высшие силы и поклонение солнцу, все остальное – бред.       — Не говори так больше, — шепнула Санни, когда Клео обвела взглядом присутствующих, находившихся в замешательстве. — Здесь каждый ходит по воскресеньям в церковь.       — Тебя и Сандры хватает в этом плане, — заметила Клео, отступив на шаг назад.       — Пойдем, отведу тебя к ней, — тихо произнесла Санни и уже громко обратилась к парням. — Ребята, мы пойдем, а не то Сандра не только меня на второй год оставит.       Они отправились вверх по улице в сторону возвышенностей, холмов, располагающихся в противоположном направлении от реки. Санни долго тащила Клео за собой, пока они не прошли очередной поворот и деревянную статую ангела.       — И какого черта, мне скажи, ты начала говорить такое?! — вспылила она, а её лицо побагровело и явно не от жары.       — Я сказала то, что думаю, — твердо ответила Клео.       — Мало того, что здесь живут одни только верующие, так ещё и люди в лесу то пропадают, то их находят растерзанными. Такую как ты, примут за ведьму и линчуют на главной площади.       — На дворе двадцатый век, кто так поступает? — удивилась Клео и улыбнулась.       — Если кто-то похищает, а затем зверски убивает людей, то, как ты думаешь, в каком расположении духа находиться народ?! — задала встречный вопрос Санни.       — У полисменов нет подозреваемых? Что это тогда за убийца такой? И как часто он нападает? — неизвестно почему для неё самой любопытство Клео разгоралось само собой.       — Нападает исключительно в лесу, так и находят тела. А происходит это раз-два в месяц. Заметила, как пусто на улицах? Многие считают, что виноват бизнесмен Райдер. Он купил замок и оформил под частную собственность. Это, знаешь ли, сильный удар по деревне, от него же был доход…       Клео чувствовала нечто необычное. Когда она беседовала с цыганами или общалась с африканскими шаманами, то они в один голос говорили про её необычную силу чувствовать атмосферу. Твердили, что она – жизнь и некое прозрение, однако Клео не верила во всё это, предпочитая науку, а не потусторонние силы. Высший разум лишь часть чего-то, что можно обвинить в порыве гнева, а не вера. Но чутьё говорило, что она в чем-то ошиблась.       — Сейчас никто не играет на улице. Пропадают даже дети. Их-то и не находят, как и девушек, — продолжала Санни печальный рассказ.       Они как раз вышли за пределы деревни на пару метров, поднимаясь по невысокому холму наверх, где стоял красный дом с громким названием «Алый тюльпан». Хорошо обустроенный небольшой особняк, позади которого простирались выгоревшие поля с посевами, сильно контрастировал своим внешним видом со всей деревней. Вокруг дома возвышался кованый забор с тюльпанами, однако местами он облупился, заржавел. Видно, хозяева не могли позволить себе постоянно содержать такое «чудо», поскольку и козырек над калиткой проржавел до дыр, а его просто подкрашивали неровными слоями краски. Сам дом находился не в лучшей форме: неровная краска облупилась от ветра, но новая лестница прочно сделана была из новых досок, взамен разрушенной бетонной. Видно кто-то разбил её преднамеренно и очень давно.       Так же дела обстояли и с садом. Высохшие деревья не срезали, не спиливали, сорняки росли повсюду, кроме клумб с алыми цветами, растянувшихся вдоль дорожки, ведущей к входной двери.       Внутри дома дела обстояли гораздо лучше. Мебель была старой, но ухоженной, в «плотно» оставленных комнатах отсутствовала пыль. Странно, что в такую жару горел камин, однако тепло от него не исходило. В гостиной висел красный ковёр над тёмно-коричневым кожаном диваном, посередине комнаты стоял низенький кофейный столик, по обе стороны от камина располагались кресла. Над камином висело чучело орла, сидевшего на ветке. На каминной полке стояли фотографии, где в окружении подруг стояла Джоклин, а вот на одной из них ещё два парня: высокий кучерявый брюнет, в котором Клео узнала отца, и ещё один, вот только лицо было выжжено на снимке.       — Ненавижу!       От прозвучавшего за спиной голоса Клео вздрогнула. Возле неё прямо за спиной стояла женщина сорока с лишним лет. Светлое овальное лицо выражало недовольство, как и её голубые глаза. Но самым необычным в её внешности были волосы: белоснежные, как снег, скорее пепельные, как тончайшая паутина седины, покрывшая бедные пряди. Отец часто упоминал, что Александра Дубмон-Маклейн в молодости имела густые рыжие слегка вьющиеся локоны до поясницы. Но когда весть о гибели Джоклин достигла и её, то женщина посидела за ночь. Миссис Маклейн обрезала их и внезапно запретила называть её полным именем. Оно осталось спрятанным в её документах и больше никогда не называлось.       — Тетя Сандра! — воскликнула Клео, а хозяйка дома приняла девушку в объятья.       — Последний раз, когда тебя видела, ты была совсем маленькой, — тётя отстранилась и взглянула на племянницу. — О, ты так похожа на мать! А эта форма глаз явно от отца досталась. И на кой черт мы вышли за шотландцев?! Схожу за чаем…       Сандра отпустила Клео и, обойдя её, ушла на кухню. Санни вмиг очутилась рядом. Не бывало ни дня, когда лучезарная улыбка Мисс Солнышко пропадала с её лица. Рыжая девушка всегда светилась от счастья. Этим она сильно отличалась от матери. Сандра вечно была всем недовольна, ворчала и обижалась без видимой причины.       Когда хозяйка вернулась с подносом и расставила чашки на столике, то только тогда Клео осмелилась спросить.       — Тётя Сандра, какой она была?       — О, — женщина откинулась в кресле, а её лицо приняло мечтательное выражение, — настоящей красавицей! Открытой и очень доброй. Отец тебе не рассказывал о её даре…       — Каком? — насторожилась Клео и заметила, как напряглась Санни.       — Вдеть другую сторону врагов. Знаешь, плохие люди – это злодеи, против которых нужно бороться раз ты за добрых, но Джоклин видела все иначе. Она могла понять, что толкает их на столь низкие поступки и разглядеть, так сказать, человека в монстре, и монстра в человеке. Это, моя дорогая, очень редкий дар, который передается в семье от нашей бабушки Виолеты. однако запомни, что не всегда можно положиться на эту способность. Ты должна быть очень осторожна.       — А что случилось с той фотографией? — спросила Клео, отпив из чашки глоток горячего черного чая с молоком. — Она испортилась, а ты её хранишь? Она такая важная? Кто это на ней с моим отцом?       Клео остановилась. Она видела, как бледнеет Сандра, готовая в любой момент взорваться, точно вулкан. Её трясло, но хозяйка старалась держать себя в руках. Наконец-то она собралась с духом и ответила:       — Считай это напоминанием за ту оплошность, что совершили все мы, положившись на чутьё твоей матери. Скажу стразу: я не виню её. Она тогда была молода, но запомни, что если ты встретишь человека с пронзительными глазами и аристократическими манерами, то беги как можно скорее, потому что до добра это никого не доводило.       Никогда ещё Сандра не говорила столь серьёзно. Клео опустила глаза в пол и стала вспоминать этот день. Ей снилась какая-то чертовщина про тайные ходы в подземелье. Затем завтрак, после прогулка, встреча с Санни и её друзьями и теми двумя парнями. Клео задумалась. Испанец явно из состоятельной семьи и взгляд его притягателен, но тот блондин не понравился ей больше всего. Как их там зовут? Рич и Корнелий?       — Ой! — воскликнула Санни. — Я совсем забыла тебе сказать, что просил передать тебе папа. Он сказал на полном серьёзе, что хочет заключить контракт с Картерами, так что…       Сандра ещё больше побледнела при упоминании этой столь известной фамилии. Её знали все во всем мире. Их называли британскими Рокфеллерами , знали лучше, чем королевскую семью. Так было раньше. Клео не так давно узнала из новостей, что Картеры сейчас не в том состоянии, чтобы соперничать в богатствах с американцами из-за внутренних разборок, поскольку у них достаточно долго пустует пост главы корпорации.       — Как бы сильно ты не нуждалась в деньгах, не смей лезть к Картерам! — холодно заявила Сандра. — Они умеют манипулировать людьми.       — А мы сегодня как раз видели Рича Картера… — вдруг ляпнула Санни. — Но выглядел он даже ничего…       — Картеры самые опасные твари на свете, — оборвала её Сандра и тихо добавила: — И из-за них погибла твоя мама…