Вмешательство извне

ЧАСТЬ III. ПАРИТЕТ

«Что бы за мной ни наблюдало, это не человек – по крайней мере, с моей точки зрения» Ф. Дик. «Помутнение».

«...Это закон природы – сначала ты «давишь» на человека, и он отступает до определённой черты, а затем он начинает «давить» на тебя» Макс Пейн (игра «Max Payne»)

Пролог

      Холодный северный ветер дул в лицо, заставляя лучше кутаться в плащь. Октябрь. Небо затянуто серыми клубящимися тучами, угрюмыми и безмолвными. Свет солнца с трудом пробивался сквозь эту завесу.       Хмурое серое утро. Слегка накрапывал холодный дождь. Вряд ли он закончится скоро. Вернее всего, что часа через два он станет сильнее, и будет идти ещё долго – весь день, а то и два. Дождь, начавшийся утром, обычно идёт долго. До самого вечера. Иногда продолжается и на следующий день. Вся эта угрюмая и спокойная картина как нельзя лучше иллюстрировала самую суть осени. «Унылая пора, очей очарованье…» - так писал один русский классик об этом времени года.       Однако, такая погода всегда навевала тоску на Реймонда Андерсона, с усердием кутавшегося в плащ, пытаясь согреться. Время от времени он посматривал на часы, ибо спешил. Андерсон был молод, хорошо сложён. Лёгкий ветер трепал короткие светлые волосы, а угрюмый взгляд серых глаз периодически опускался на наручные часы. Лицо его, со строгими чертами, напоминало лицо какого-нибудь риского императора, которого не пойми как занесло так далеко от его империи.       Впрочем, в данный момент погода как раз соответствовала ситуации и причине, по которой Рей должен был отбыть из Германии в США. При странных обстоятельствах умер его дядя. Знаменитый учёный-физик, лауреат Нобелевской премии и множества других наград, изобретатель. Его неожиданная смерть повергла в глубочайший шок весь научный мир. Его смерть обсуждали, подводили итог его жизни и научным изысканиям, делали прогнозы, каков же будет мир теперь, без Эдварда Джеймса Андеросна. Но всё это было фоном. По крайней мере, для самого рея. Не сам факт смерти дяди вынудил Реймонда купить билет на ближайший рейс цеппелина в Нью-Йорк, а письмо, полученное незадолго до того, как стало известно о печальном событии, послужившим причиной поездки на родину. Это было письмо от Эдварда Андерсона – того самого человека, чья смерть внесла столько неразберихи в жизнь мирового научного сообщества и дражайшего племянника:       «Здравствуй, Рей! К несчастью мне придётся впутать тебя в эту скверную историю. Я думаю, что ты знаешь о том, над чем я работал в последнее время или, по крайней мере, что-то об этом слышал. Нам с Альбертом удалось сделать необычайное открытие! Оно должно в корне перевернуть ВСЕ представления современного человечества об устройстве мира! Вернее сказать – миров! Да-да! Именно миров! Это невероятно! Нам удалось заглянуть за грань доступного, за пределы нашего мира!       Но это ещё не всё – в последнее время я стал замечать, что за мной следят. А вчера ко мне заявились двое. Представились членами Союза Учёных. Предложили мне работать в Союзе, обещали золотые горы, в буквальном смысле, если я продолжу свои исследования под руководством Союза. Я отказался – ты же меня знаешь – никогда не любил ни на кого работать. Эти двое ушли, но сказали, что я делаю большую ошибку. Я так не считаю – ведь всем известно, что Союз контролируется высшими чинами из правительства Германии. А немецкая экспансия во многих сферах общественной, научной и культурной жизни несколько пугает....       Это было вчера, а сегодня, когда я пришёл в свою лабораторию, то обнаружил здесь полный хаос – ценное оборудование сломано, повсюду разбросаны документы и прочее... Будто здесь пронёсся ураган! Но я думаю, что здесь побывали люди с совершенно определённой целью – они хотели обнаружить сведения о моей нынешней работе. К счастью я храню все эти материалы в надёжном месте, ибо слишком хорошо понимаю, ЧТО может произойти, если эти материалы окажутся не у тех людей. Всё это меня крайне беспокоит, Рей. В последнее время в Академии наук творится что-то неладное. Начинают исчезать учёные. Скажу откровенно – я опасаюсь за свою жизнь. Поэтому прошу тебя – приезжай в Нью-Йорк. Мы должны встретиться – только ты можешь мне помочь. С уважением Э. Дж. Андерсон. 5 октября 1967 года»       Рей поёжился – теперь ветер был не просто холодным, но пронизывающим, а письмо, которое он перепрочёл уже не известно в какой раз, тоже не добавляло оптимизма. Они редко общались с дядей – всё из-за занятости последнего. Но раньше, когда Рей был ещё мальчишкой, то много времени проводил у Эдварда, интересовался его исследованиями, а когда дядя пускался в пространные объяснения сложнейших научных теорий, то умудрялся даже что-то понимать. Рей гордился своим дядей, досадовал, что в последнее время они редко общались. А теперь, вот, это письмо… Хотелось надеяться, что ещё не слишком поздно.       Сейчас мистер Андерсон был на аэровокзале – позади стояло большое куполообразное здание, окружённое сетью взлётных полос и причальными мачтами. Сам Рей стоял возле одной такой причальной мачты на посадочном поле – цеппелин «Гинденбург 3», чья могучая туша возвышалась почти на сотню метров над землёй, был готов принять пассажиров. Лениво опустился трап, лязгнув о бетон – люди начали подниматься во чрево гигантского воздушного кита. А размеры действительно впечатляли – триста метров в длину и девяносто в диаметре.       Собравшись с мыслями, Рей ступил на трап и начал подъём, когда два аэролёта плавно начали заходить на посадку, мерно взбивая воздух винтами - по одному на каждое крыло.