Сказка дедушки Фила

      - Ты что, репоголовый, с ума сошел?!       Хельга Джеральдин снова закипала. Никогда она не позволяла другим собой командовать, кем бы они ни были. И принц не станет исключением.       - По-твоему, я пойду по этой чаще одна?       - Хельга, я должен… мне надо…       - Я скажу, что тебе надо, Арнольдо: перестать молоть чушь! Или мы возвращаемся домой вместе, или я брошу тебя обратно в эту чертову реку.       - Послушай, Хельга: я не вернусь домой! – повысил голос принц, потому что это был единственный способ обратить ее внимание на свои слова. Она снова начала выводить его из себя. Если бы за каждый раз, когда Джеральдин бесилась, принцу давали серебряник, казна сейчас была бы ой как не пуста. – Мне надоело, что ты на меня все время орешь, когда я ни в чем не виноват. И если ты не понимаешь слов «у меня есть дела, и я должен идти один» - хорошо, но не ставь мне условий, потому что я не обязан их выполнять!       Девушка застыла на месте. Арнольдинио нечасто на ней срывался, но, когда это вдруг происходило, – прямо гром посреди ясного неба, - она все понимала с первого раза. Конечно, было неприятно, и его крики распаляли ее саму еще больше, но она буквально заставляла свой внутренний голос орать на себя громче всех, потому что в такие моменты ни к чему другому она бы не прислушалась.       Сделав пару глубоких вдохов, она почувствовала, как волна гнева сходит на нет, уступая место волнению. Однако это не означало, что она смирится с ситуацией.       - Я не пойду домой одна, - уже более спокойно, но с нажимом, заявила девушка.       - Как хочешь, стой здесь хоть до посинения, а мне нужно идти, - равнодушно заключил парень, зная, что она все равно не последует его совету.       Естественно, нет. Хельга Джеральдин сорвалась с места, как только принц развернулся и двинулся в сторону тропы через чащу.       - Куда ты вообще собрался? – она обогнала его и перегородила дорогу, но не остановилась, идя задом наперед.       - Тебя это не касается. Это мое дело, я должен идти один.       - Ты чем слушаешь, репоголовый? Я не останусь здесь одна. Не собираешься домой – ну и черт с тобой, пойдем, куда там тебя несет, - она пристроилась рядом, деловито сложив руки на груди и давая понять, что ее решение окончательно.       Не то чтобы он сильно хотел ее переубеждать, но Арнольдинио понимал, что ему такая компания еще боком встанет. Так что отвадить бы ее от похода, пока далеко не ушли…       - Я направляюсь на другой конец острова, а туда целый день ходу. Отдыхать некогда, если мы хотим дойти до темноты, а я собираюсь успеть за сегодня, - начал свою байку принц. Голос его был спокойным, но тон очень красноречиво намекал, что это только верхушка айсберга их сегодняшних трудностей.       Но Хельга не поддавалась на его игру и только недовольно хмыкнула:       - Ничего, я покрепче тебя.       И это было правдой, так что лучше надавить на слабости:       - Нам нечем подкрепиться.       И снова – сама неподкупность.       - По пути наберем лесных ягод, хотя я и твоей физиономией уже сыта по горло.       Арнольдинио кинул короткий взгляд на свою влажную рубашку, прилипшую к ее телу и почти точно повторяющую женский силуэт. На удивление, это казалось изящным и крайне… интригующим. Такой вид слегка отвлек его, но тут он нашел следующий аргумент:       - Нет возможности высушить одежду.       - Переживу, сейчас лето.       Тогда принц, поняв, что почти проиграл, кинул на стол свой последний козырь:       - И это будет очень опасно.       - Так отдай мне меч, принцесса, я буду тебя защищать, - считая, что вопрос исчерпан, Хельга Джеральдин прибавила шагу, выходя вперед.       Да, мокрая рубаха доставляла неудобства: девушке все еще было холодно в ней, но она знала, что это пройдет. Она устала после такого активного сплава по реке, так что отдых бы не повредил, но Арнольдинио сказал, что нужно дойти дотемна. Она хотела есть, но и в этом ей было пока отказано: Лиановая роща не особо-то щедра на обычные лесные радости, типа диких ягод. А еще ей вдруг разом вспомнилось все, что рассказывал Джеральдо о монстрах и диких животных, обитавших в лесах острова Бошка-на-Колине, что породило в ней панический страх, перекрывавший весь остальной дискомфорт. И все эти нелицеприятные чувства разом отразились в расширяющихся зрачках Хельги Джеральдин, но ни при каких обстоятельствах, ни за какие коврижки она не даст принцу все это увидеть. И проигрывать ему она не собиралась: если она сказала, что выдержит – значит, выдержит.       Свой путь молодые люди продолжили молча, что не могло не радовать Арнольдинио, по большей части, идущего несколько позади девушки. Затевая спор с Хельгой Джерльдин, он и не надеялся победить, хотя было любопытно послушать, как она отстаивает свое мнение. Она всегда была крикливой, но упертой. Просто там, у реки, ему показалось, что между ними что-то произошло, и на пару секунд она стала такой милой, хрупкой, понимающей, что юноша решил, что она сделает все, что бы он ни попросил. Тем более, это же ради ее блага. Но, видимо, он наступил в медвежий капкан, поставленный там, где медведи вообще не водятся, хотя это было слабым утешением. На самом деле, от присутствия Джеральдин он чувствовал и раздражение, и спокойствие одновременно. По крайней мере, он видит ее перед собой, что избавляет его от тревожных мыслей, вроде, все ли с ней в порядке. Раз так, за нее он не волновался. Пока. Но они идут невесть куда, и он боялся, и знал, что она тоже боится, но бояться вместе было как-то сподручней.       Парочка шла по едва различимой тропе к краю Лиановой рощи. По крайней мере, Арнольдинио надеялся, что они выйдут именно туда. Сверяясь с проглядывающим среди крон солнцем и постоянно ища иные ориентиры, принц прокладывал путь на восток, однако чаща все не кончалась. Сам едва сохраняя спокойствие, он видел, как Хельга Джеральдин все заметнее впадает в панику: она дергалась и спотыкалась о древесные корни, изредка приправляя обреченные стоны тихими ругательствами. Почему-то каждый ее всхлип неприятно щипал принца в районе груди, как пчелиное жало.       Но тут короткий пронзительный крик неподалеку заставил путников остановиться.       - Это что было? – полушепотом произнесла девушка, застыв в напряжении.       Вместо ответа, они снова услышали этот крик, и Арнольдинио неуверенно вынул меч из ножен, понимая, что они не могут идти дальше наугад. Он должен был проверить, что это было. Осторожно отодвигая в сторону мешавшиеся на пути ветки, юноша начал пробираться в сторону звука.       И он даже не надеялся, что напуганная до чертиков Джеральдин останется на месте.       Крик больше не повторялся, и Арнольдинио немного расслабился, не теряя бдительности до конца. И именно в этот момент на тропинку перед ними выскочила туша… исполинских размеров попугая. В три раза больше среднестатистической лошади, весь зеленый, без рисунка на крыльях – лучшая конспирация для Лиановой рощи. Грудь была испачкана чем-то красным, а огромный, бордового цвета клюв был похож на крюк мясника. Замахав крыльями, чудовище подняло в воздух кучу пыли и перегноя, и все это с головой накрыло молодых людей.       Да, о таких сюрпризах Лиановой рощи Джеральдо тоже рассказывал, и не раз. И, как и водится у местной фауны, этот лесной вредитель тоже был плотоядным. Видимо, молодые люди как раз оторвали его от трапезы, потому что красные пятна на груди понемногу расползались. Что еще это могло быть, как ни свертывающаяся кровь какой-нибудь несчастной лани, попавшейся на его крючкообразный клюв.       Попугай яростно вонзил клюв в дерево, оторвав от ствола внушительного размера ветку, и безо всякого предупреждения швырнул ее в молодых людей. Те едва успели пригнуться и закрыть лица руками, и мелкие веточки на этом бревне лишь оцарапали их.       Попугай снова издал короткий крик, что-то типа «Кхоу!», а затем вдруг начал декларировать:       - О Арнольдинио, почему я с тобой лишь во сне, кхоу!       Принц, мягко говоря, опешил, и тогда чудовище, воспользовавшись заминкой, замахнулось на него когтистой лапой, нанося мощный удар. Но Арнольдинио быстро пришел в себя и отскочил, недоуменно уставившись на Джеральдин.       - Оно что, знает мое имя?       - А сам как думаешь, умник? – бросила испуганная Хельга, внимательно следя за исполинским попугаем. Но было в ее взгляде столько страха и паники, сколько принц ни у кого никогда не видел. И если бы он знал, с чем на самом деле это связано…       - Сражена твоей колдовской силой, когда же увижу тебя, мой милый, кхоу! – продолжила птица, приправляя высокую поэзию тычками толстого клюва в землю.       Принц едва успевал отскакивать от каждого нового удара. В один момент он поднял меч и обрушил его на мощный клюв гиганта, но для того это был не более чем комариный укус.       Дело табак, подумала Хельга Джеральдин. Она понятия не имела, откуда этот здоровяк знал ЭТО стихотворение, – а ведь это было ни что иное, как фрагмент из оды Джеральдин о принце! Том 12, часть 4, страница 38, если быть точным. Написано буквально пару лет назад: уж она все свои опусы в честь принца могла, и будучи поднятой посреди ночи, продекларировать. Но гигантский попугай из Лиановой рощи??? Но блестящее знание собственных произведений только усилило ее панику: Джеральдин вспомнила, что именно в этом фрагменте фигурирует ее собственное имя! Девушка лихорадочно соображала, что делать, ведь это зеленое трепло вот-вот сдаст ее со всеми потрохами. Эх, жаль, нет поблизости гигантского варана, или кто там попугаями питается. В общем, это была катастрофа. Хельга знала: принцу не стоит знать о ее чувствах, иначе он будет корить себя за неспособность ответить на них до конца своих дней. Или даже решит, что должен жениться на ней, как порядочный. И это никогда бы не принесло ему счастья, сделав несчастной и ее.       Тем временем, попугай все-таки задел принца, больно пихнув его в бок. Арнольдинио ударился оземь, выронив меч из дрожащей от боли руки.       Чудовище раскрыло клюв, готовясь к решающей атаке.       - Кхоу, клянусь, мир узнает о моей любви…       И тут в душе Хельги Джеральдин все резко встало на свои места. Она рванулась вперед, в пару прыжков одолела расстояние до принца и крепко схватила брошенный меч.       - …или я не Х… кгх… - попугай захрипел, не сумев закончить фразу, потому что один яростный и точный удар рассек его шею, и зеленые перья на груди окрашивались уже его собственной кровью. Потеряв все силы, чудовище завело глаза и, тяжело повалившись на землю, затихло навсегда.       Хельга Джеральдин простояла с минуту, крепко сжимая меч, накрываемая бурей адреналина, и даже принц не посмел нарушить ее прострацию. Но потом страх и непонимание вернулись, и девушка нервно отбросила меч куда-то в кусты. Что ж, хоть это было лесное чудище, которое чуть не растрепало ее секрет всему миру (принц всегда был для нее эквивалентен этому определению), это было ее первое убийство. И не последнее, поняла девушка, если такая ситуация повторится, и от осознания этого ей стало даже лучше. Сделав очень глубокий вдох, она повернула к принцу Арнольдинио неожиданно спокойное лицо.       - Знаешь, говорят, мясо тропического плотоядного попугая очень питательное.       Он не спорил. Арнольдинио вообще решил теперь думать лишний раз, прежде чем ввязываться в спор с Хельгой Джеральдин. Несмотря на его раннее предупреждение, что времени у них в обрез, даже он признавал необходимость подкрепиться и сделать привал, особенно, раз уж на обед им привалил такой деликатес. Имея уже некоторый опыт в добывании огня, на этот раз ему удалось высечь искру из двух булыжников куда быстрее, чем давеча утром. Хельга собрала некоторые травы и затолкала их в мясо попугая в заранее сделанные прорези. Раз уж емкости или иной посуды, как и столовых приборов, у них не было, пришлось импровизировать. Так, мясным ножом служил меч принца, шампуром – заточенная ветка, а вилками… да не нужны им вилки, пальцы есть, и ладно. Все равно нужно было подкрепиться, со вчерашнего вечера у обоих во рту было лишь по горсти диких ягод.       - Арнольдинио, куда именно мы идем? Мне кажется, я имею право знать, - осторожно начала Хельга Джеральдин. Ей совсем не хотелось снова расстроить принца, ведь понятно, что эта тема была для него щекотливой.       Тень печали проскользнула по его лицу, но он все же заговорил, признавая ее правоту:       - На опушке за лесом, что на той стороне острова, говорят, есть избушка одной старухи, мадам Бланше. Нам надо найти ее, во что бы то ни стало.       Едва он произнес это имя, у Хельги аж кусок мяса изо рта вывалился.       - Мы идем к мадам Бланше? Да это ж сказки! Никто никогда не мог найти дорогу к ней, как бы ни пытался.       - Могли и находили. Мой дедушка был там в детстве. Но, подожди, откуда ты о ней знаешь? Джеральдо никогда не рассказывал, иначе я бы тоже узнал о ней куда раньше.       Хельга Джеральдин на мгновение покраснела. Ей очень не хотелось рассказывать, что однажды, будучи еще маленькой девочкой, она пыталась найти старую ведьму, чтобы купить у нее отворотное зелье. Ей казалось, что это – ее единственное средство от безразличия принца, ведь она никогда не сможет стать такой, какую бы он полюбил, и долгие годы безответной любви ранили больнее острых мечей. Однако, не найдя старуху, она разуверилась и в ее существовании, и в эффективности ее волшебных штучек, и даже в том, что сможет когда-нибудь разлюбить принца.       - Да так, в одной книге вычитала, - буркнула она, отведя взгляд.       - Серьезно? Ты ходила в королевскую библиотеку ради этого? – Арнольдинио знал, что даже богатые люди, у кого были деньги на это, держат дома мало книг, а купец Патаклини, ярый не любитель чтения, - и того меньше. Но королевская библиотека в замке была общедоступной и богатой, что очень радовало и принца, и простой люд. Если Хельга Джеральдин и могла найти какую-нибудь книгу, упоминавшую о мадам Бланше, то только там.       Видя, что принц не мог сдержать улыбку, Хельга Джеральдин забыла всякое смущение и оскалилась. «Он еще вздумал надо мной смеяться?»       - Представь себе, Арнольдо. Я тоже умею читать.       - Прости, - успокоился он, продолжая добродушно улыбаться. – Просто я сам не встречал ни одного упоминания о ней в нашем собрании. Я думаю, о ней написано в очень узкоспециализированной литературе, поэтому я и задумался, с какой целью ты исследовала подобную тему. Ты же скептик по натуре, никогда не верила ни в одну из историй Джеральдо о призраках. Помнишь, когда мы с ребятами пошли ночью на погост, чтобы увидеть призрак невесты, ты сама переоделась в подвенечное платье и пыталась напугать нас.       - Вы визжали, как дети, вот была умора, - прыснула Джеральдин, чуть не смеясь, с удовольствием предаваясь воспоминаниям.       - Мы и были детьми, - снисходительно ответил Арнольдинио. – Так, значит, в книгах есть упоминание о мадам Бланше? Что еще о ней пишут? – принц решил все же не спрашивать, зачем Хельга Джеральдин интересовалась этой темой; что-то подсказывало ему, что это дело личное и давно пройденное, и она все равно ничего не скажет.       - Ничего такого там не написано, только то, что дорогу к ней невозможно отыскать. А еще то, что ей уже почти двести лет, ну, было на тот момент, когда была написана та книга. А книга, скажу тебе, была старая, так что это все чушь собачья, столько не живут.       - Обычные люди – нет, но не забывай, что она ведьма. Вполне возможно, что она знала, как продлить свое существование. Что до ее местонахождения, то, повторюсь, ее можно найти, но почему-то на это способны только принцы моего рода, хотя наш остров маленький, особо здесь и негде спрятаться. По крайней мере, король так сказал, и он верил - верит, - что я смогу найти путь, - Арнольдинио поник, когда осознал, как оговорился. Не может быть, чтобы он подсознательно считал, что его дедушке уже не помочь, он же специально для этого и идет через весь остров!       Хельга Джеральдин внезапно осознала, что ее ранние поиски мадам Бланше, наконец-то, могут увенчаться успехом. Принц покажет ей дорогу. Сейчас это отворотное зелье, в которое она боялась поверить снова, пригодилось бы ей еще больше, чем раньше. Но что-то в ее груди отозвалось на это неприятным толчком. Она уныло сунула еще кусок мяса себе в рот, когда заметила, каким поникшим был принц.       - Фто флуфилофь? – сказала она, пережевывая.       Он, казалось, не сразу понял, что к нему обращаются, и только через минуту поднял на подругу голову. Почему-то ее вид, обычно раздражавший его, сейчас успокаивал. Наполовину высохшие растрепанные светлые волосы, обрамляющие лицо; подпихнутые под себя ноги, обтянутые молочно-белой кожей; особенно очерчены были острые колени; помявшаяся клетчатая рубашка принца, повторявшая контуры ее тонкого тела. Ему было даже несложно признать, что на ней она сидит куда лучше, чем на нем самом. Очень… любопытно. Джеральдин сейчас казалась такой хрупкой и застенчивой, немного нелепой, но очаровательной. И это самое существо полчаса назад спасло ему жизнь.       И тут Арнольдинио перевел глаза на ее лицо. На нем не было ни капли страха. Недоумение – да, простодушие – возможно. Но не страх. И особенно поражали ее черные глаза: сейчас они казались ему мягче, чем он когда-либо их видел. Это придавало им вид новый, совершенно незнакомый, но, в то же время, такой родной.       И вот тогда он понял, что она – лучшая компания для этого приключения.       - Король умирает, - без тени улыбки сказал он.       - О… ну, я… я сожалею, Арнольдинио. Но он - старый человек, и уже давно болен. Хотя он все еще выглядит очень бодрым, мы все молимся, чтобы он подольше оставался с нами, - отозвалась Джеральдин, не уверенная в том, какого ответа он от нее ожидает.       - Он не болен, он прекрасно себя чувствует.       - Да, то есть… Стой. Подожди, то есть, ты мне вчера соврал? Ты сказал, что он долго не протянет, и что его последнее желание: чтобы ты женился на мне, - с поднимающимся недовольством воскликнула Хельга Джеральдин.       - Не придумывай, я сказал совсем не так. Я сказал, что хочу порадовать его в его последние дни. Точнее, в последний день, потому что сегодня в полночь он умрет.       У Хельги Джеральдин отвисла челюсть, еда опять чуть не вывалилась изо рта. Казалось, принц начал пороть какую-то горячку.       Поймав на себе ее недоуменный взгляд, Арнольдинио начал объяснять:       - Когда-то давно мадам Бланше наложила на мой род проклятие: каждый из нас будет умирать в полночь перед своим 91-летием. Завтра, если помнишь, день рождения короля Филиппе. Угадай, сколько ему исполняется?       Джеральдин опустила голову, считая в уме. Действительно, 91 год. Тогда она вскинула голову и встретилась взглядами с принцем. Его боль и отчаяние пронзили все ее тело, как удар молнии. Ей было жаль короля, но она не могла избавиться от собственных сожалений: «О, мой бедный Арнольдо! Это так ужасно, так жестоко – знать заранее, что тебя ждет. О, бедная я, ведь я проживу еще очень долго, и однажды увижу, как не станет моего принца. Как мне тогда жить без моего Арнольдо?» И вдруг она осеклась, поняв вдруг, что «ее Арнольдо» никогда не будет ей принадлежать, даром, что он просил ее руки. Воля умирающего дедушки – не то, против чего пойдет прилежный внук, но Хельга Джеральдин – не его прилежная внучка. Да она даже отца своего не слушает! Единственное, чьей воле она подчинилась бы – ее сердце. А оно говорит ей, что она все испортит, если заставит Арнольдинио связать себя с ней брачными узами супротив его воли. И хоть это противоречит желанию самой Джеральдин, она, порой, признавала, что у нее очень мудрое сердце.       Стараясь снова взять руки в ноги, она спросила:       - То есть, ты хочешь найти мадам Бланше и заставить ее снять проклятие с твоего рода?       Принц слегка улыбнулся; не такой уж дурочкой была Хельга Джеральдин, какой пыталась себя показать.       - Да, и на это у нас есть время до ночи, так что пора отправляться.       - Но что, если она уже умерла? – спросила Хельга, поднимаясь на ноги.       Принц обтер лезвие меча о траву и повернулся к подруге.       - «Но что, если она уже умерла», «но что, если мы не найдем», «но что, если она откажется»… Слишком много «но» в этом деле, тебе не кажется? Я бы предпочел сконцентрироваться только на одном из них: но что, если дедушка прав, и именно мне суждено снять это проклятие с нашего рода?       Это звучало и абсурдно, и резонно одновременно, и Хельга Джеральдин пожала плечами, готовая поверить в такую логику. Так или иначе, ничто не мешает им попробовать. Оставалось только, чтобы сам Арнольдинио поверил в это.       - Что ж, раз ты так говоришь, то почему бы не сделать это? Мы ничего не теряем.       - Кроме времени, - процедил принц, смотря, как Джеральдин рассовывает остатки обеда по карманам его же рубашки. Останутся жирные пятна, которые и кипятком не сведешь. – Да оставь ты все, Цезаря ради, - вздохнул он. – Я лишний груз тащить не собираюсь.       - Еще неизвестно, сколько нам идти, и что ждет на той стороне острова, - фыркнула Хельга. Если он не хочет думать о будущем, она подумает за них обоих.       - Может, всего попугая с собой потащишь?       - Всего, не всего, а ножку прихватила бы…       - Пошли, - прикрикнул принц, теряя терпение, и парочка снова направилась вдоль тропинки к краю Лиановой рощи.       Итак, оказалось, что до края было уже не так далеко, и на этот раз они, слава Богу, вышли на опушку. Впереди расстилался обычный лес Бошка-на-Колине, не кишащий плотоядными попугаями, свинопсами, призраками безголовых возниц, невест, контрабандистов, и прочей нечистью. Зато там на каждом шагу были доисторические плотоядные черепахи. В общем, неизвестно еще, чем этот вариант был лучше.       Около часа ушло у наших героев, чтобы обогнуть рощу по краю, прежде чем они дошли до восточного подножия горы. Пейзаж казался очень похожим на тот, что был у них на западной стороне, и принц уже засомневался, идут ли они вперед, или случайно завернули назад, как вдруг увидел пещеры, о которых говорил дедушка. За какой-то из них начинался горный ручей, который выведет их прямо к хижине ведьмы. Вот только как его найти? Если бы он знал эти места, но принц никогда здесь не был, а кажущая схожесть с их стороной ни на йоту не помогала. Нужно было что-то придумать, не ждать же им знака свыше?       Но ведь такие знаки и приходят как раз тогда, когда их не ждешь.       - Моно-хумано! – внезапный истошный вопль откуда-то сверху отвлек принца от размышлений.       Дальнейшее происходило с поразительной быстротой: какой-то расплывчатый силуэт несся прямо на принца Арнольдинио, и сильный толчок свалил его с ног, пришибив и без того помятым в схватке с попугаем телом о твердую землю. Впившиеся через камзол в спину мелкие камушки причиняли ощутимую боль, но принц, находясь в более чем опешившем состоянии, едва обращал на нее внимание, как и не додумался даже уклониться или достать меч, хотя от такой лобовой атаки бежать бы, сверкая пятками, и то бы не спасло. Затем раздался пронзительный визг Хельги Джеральдин, который слегка привел юношу в чувство, и тот рывком вскочил на ноги и выхватил меч, но было уже поздно: ни Джеральдин, ни крикливого нарушителя спокойствия в его поле зрения не было.       И тут ему в висок с противным скрипом прилетела тяжелая лиана. Арнольдинио снова чуть было не потерял равновесие, но удержался за эту самую лиану. Смотря на нее невидящим взглядом, он задался, на первый взгляд, неожиданным, невинным и даже неуместным вопросом: откуда она здесь взялась? Ведь Лиановая роща осталась уже позади, а здесь начинаются голые камни и пещеры…       И тогда до него дошло, и принц в панике оттолкнул от себя лиану. Эту историю он знал, и найти лиану или дерево там, где их, по идее, и быть не должно, на этом острове может только один человек…       - Моно-хумано!*       Принц вскинул голову в сторону выкрика и увидел на ветке раскидистого кипариса (которого здесь, бабулей клянусь, еще минуту назад не было!) высокого худощавого парня с косматыми пшеничными волосами, в грубой рубахе с криво пришитой буквой «М» на груди и потрепанном холщовым лоскутом за спиной, выполнявшим, видимо, роль плаща. Парень стоял величаво, смотрел на принца сверху вниз, а одной рукой прижимал к себе за талию Хельгу Джеральдин. Развивавшаяся на ветру тряпица-плащ придавала его образу еще больше стати. Ну, и немного нелепости, на самом деле.       - Эй, что стоишь, репоголовый?! – с легкой паникой в голосе крикнула Джеральдин, которая, впрочем, и не чувствовалась за львиной долей гнева. – Меня тут похитили. Спасай меня уже!       - О нет, юная леди, я вовсе не похитил вас, я вас освободил, - возразил парень. Затем, будто до этого его стойка была недостаточно пафосной, он расставил ноги пошире (Арнольдинио удивлялся еще, как тот до сих пор не шмякнулся с ветки) и подпер свободной рукой бок. Набрав воздуха в легкие, он торжественно провозгласил: - Я – Моно-хумано, защитник несчастных и обездоленных, мститель без маски. Я отбираю девушек у богатых и отдаю их бедным.       - Еще чего! – завопила Хельга Джеральдин, начав упираться всем, чем могла, чтобы освободиться, но хватка Моно-хумано была не менее чем железобетонной.       - Послушай, тебе, и правда, лучше отпустить ее, - честно предупредил парня принц, ибо знал уже, до какой степени с Джеральдин шутки плохи. Он даже опустил меч, поняв, что этот самопровозглашенный «воин в тельняшке» особой угрозы не представляет.       Джеральдо мало рассказывал про Моно-хумано, да и рассказывать особо было нечего. Никто не знал, откуда появился этот парень, и почему он называет себя так, что буквально означает «человек-обезьяна», но в Сансетусе он приобрел славу акробата и злостного уничтожителя преступности и бананов. А еще плел неплохие лиановые лестницы. Говорили, что он живет в Лиановой роще, а по ночам гордо взирает с вершины горы на спящий Сансетус, давая жителям знать, что они под защитой. Правда, они от этого просыпались и не очень-то были благодарны.       - И не надейся, тщедушный вассал, - напыщенно ответствовал Моно-хумано. – Я освободил эту даму из твоего гнусного рабства.       - Я сейчас мозги из твоей тупой башки освобожу! – не на шутку разозлилась Хельга Джеральдин, и в еще одной попытке вырваться из хватки непрошеного спасителя изловчилась укусить его за палец. Это подействовало, и парень отнял от нее руку, но та в порыве радости даже не сразу поняла, что потеряла равновесие, и полетела с дерева вниз.       Арнольдинио едва успел среагировать и попытался поймать ее, но, к счастью, Джеральдин упала мимо его спасительных рук. К счастью для нее же самой, потому что в порыве благородства принц забыл выпустить из своих спасительных рук свой не всегда спасительный меч.       Смотря на развалившуюся плашмя внизу девушку, Моно-хумано пару раз сменил выражение лица с жалостно-недоуменного на обреченно-грустное, и где-то между этим проскользнули нотки чего-то мстительно-озлобленного.       - Ты не хотела, чтобы я тебя спасал? – разочаровано спросил он. – Предпочитаешь оставаться в подчинении у этого мелкого князька?       Хельга Джеральдин тяжело простонала и медленно поднялась на ноги, отряхиваясь и потирая ушибленные места, хотя их оказалось больше, чем у девушки рук.       - Да кто ж тебе сказал, что меня надо спасать, дубина ты макакообразная!       - Ну, я… ты… ты казалась такой несчастной, - пролепетал Моно-хумано, потупив взгляд.       Девушка кинула недоуменный взгляд на Арнольдинио, будто спрашивая, действительно ли она так выглядела? И будто услышав ее невысказанный вслух вопрос, принц повел плечами и сказал:       - Знаешь, я тоже это заметил. После нашего разговора за обедом ты немного поникла.       Хельга Джеральдин застыла на месте, как вкопанная. Да, сегодня произошло уже достаточно событий, расстраивающих и не очень, но неужели они могли настолько понизить ее боевой дух? Дух, который и сковородкой обычно не прибьешь. Она помогала ее любимому принцу найти колдунью, разделяла с ним приключение, разве это не должно было сделать ее счастливой?       И тут Джеральдин поняла, осознала разумом то, что сердцем чувствовала уже давно. Она любила принца, но он ей не принадлежал. Она помогала ему найти ведьму, но только для того, чтобы та научила ее безразличию. Она разделяет с ним приключение, но он забудет об этом, когда все закончится.       Вот, почему она так печальна. Вот, почему у нее так звенит в ушах. Вот, почему она сейчас плачет. Она даже не заметила этого; Хельга вообще сейчас не хотела бы ничего замечать.       Но Арнольдинио заметил. Выпустив, наконец, из руки меч, он сделал шаг к Хельге Джеральдин и обнял ее за плечи, даже не задаваясь вопросом, насколько уместен этот жест, и что он значит для них обоих.       - Джеральдин… - и больше он не выдавил из себя ни слова.       От звука его голоса робкие слезы мигом обернулись неудержимым потоком, и Джеральдин, не желая, чтобы кто-либо видел ее такой, поспешила спрятаться в ближайшем из безопасных убежищ – в объятьях принца. Она сделала это инстинктивно, даже не осознавая этого, когда всхлипывала у него на груди. Просто чувствовала приятное тепло, которым ее окутывали чьи-то знакомые, сильные руки.       Моно-хумано смотрел на эту сцену с тоской и стыдом, как будто именно он довел ее до слез, и от этого в его собственных глазах тоже появлялись влажные искры. Он не знал, над чем плачет эта девушка, но чувствовал себя ответственным. Неужели он сказал что-то, что так ранило ее?       Он бесшумно спрыгнул с дерева, решая, имеет ли право потревожить ее в такой момент. Наконец, немного собравшись с духом, Моно-хумано демонстративно откашлялся, привлекая к себе внимание. Хельга Джеральдин даже не подняла головы, но принц Арнольдинио обернулся на парня.       - Я прошу прощения. Кажется, вышла неувязочка. Я не должен был беспокоить вас. Как я могу извиниться за свое поведение? Дорогая Джеральдин, что я могу сделать, чтобы поднять тебе настроение?       Хельга Джеральдин, наконец, оторвалась от груди принца, каким-то отсутствующим взглядом уставившись на переминавшегося с ноги на ногу Моно-хумано. Но она все так же сохраняла молчание, лишь негромко всхлипывая, и тогда слово снова взял Арнольдинио:       - Ничего страшного, ты ничем нам не обязан. Боюсь, ты все равно не смог бы помочь в наших изысканиях.       - Вы уверены? А вдруг я смогу помочь? Скажите, что вы ищите? Я знаю здесь каждый камешек, могу провести вас в любую расщелину, - затараторил Моно-хумано, отчаянно пытаясь хоть чем-то быть полезным.       Принц задумался на несколько секунд, не зная, стоит ли рассказывать о своей миссии кому попало.       - Ну, наверное, не стоит говорить это первому встречному… Эх, ладно, чем бес не шутит. Где-то с этой стороны горы есть секретный ручей, который ведет к опушке у дальнего берега. Но, я полагаю, он заколдован, и так просто его не отыскать, и я пойму, если ты не знаешь…       Арнольдинио замялся, не зная, что еще сказать, и Моно-хумано воспользовался драматичной паузой, чтобы подумать, и вскоре, видимо, найдя в своих чертогах разума то, что искал, поднял указательный палец вверх.       - А ты, случайно, не о том ручье говоришь, который ведет к избушке ритуальных услуг на побережье?       - Да.       - Нет!       Оба парня недоуменно уставились на выкрикнувшую это Джеральдин, которая, похоже, наконец, пришла в себя. В ее глазах отразился чистый ужас, хотя в это сложно было поверить, и еще сложнее было понять.       - Что такое, Хельга? – спросил принц, отстраняясь, но девушка мертвой хваткой вцепилась в ворот его камзола.       - Я… Нам обязательно туда идти, Арнольдинио? – в ее голосе проскользнули панические нотки, которые она не смогла скрыть, как ни старалась.       - Что за вопрос? Конечно! Я же все тебе объяснил. Хельга, мы должны спасти короля… - он взглянул ей в глаза, и отразившееся в них отрицание поселило жгучую боль в его собственные. Он не понимал, почему она вдруг захотела повернуть назад, и ему не хотелось быть эгоистом по отношению к ней, но страх в нем пересиливал все. – Неужели ты не понимаешь, как это важно для меня? – спросил он чуть ли не шепотом, будто боялся, что вопроса погромче она не услышит.       - Я понимаю, но я… но…       А что «но»? Что «но», Хельга? Что она могла ему возразить? Что хотела ему сказать? Что не хочет видеть эту ведьму, хотя столько лет сама искала путь к ней? Что не хочет забывать свою любовь к нему, хотя до сих пор она не приносила ей ничего, кроме страданий? Что не хочет потерять его, хотя он никогда ей не принадлежал?       Но эта боль в его глазах… «Ты обещала отпустить, - напомнила себе Джеральдин. - Ради его блага, ради его счастья. Только ты можешь освободить его от этой боли… взяв ее себе».       И это именно то, что она всегда выбирала.       - Хорошо, - обреченно склонила голову Джеральдин. А через мгновение она подняла на Моно-хумано полный решимости взгляд. Пусть это все-таки будет ее выбор. – Моно-хумано, ты можешь показать нам дорогу к этой избушке у побережья? _____ *el mono humano (исп.) – человек-обезьяна (отсылка к серии «Манки-мен»).