Точка исчезновения

      Давид Сэндс всё ещё пытался найти хоть какое-то объяснение тому, что произошло сегодня ночью. Он лишь хотел отвести жену куда-нибудь, где бы она развеялась и забыла об ошибке флориста. Талита любила караоке, по-крайней мере так было, когда они начинали встречаться. Они ходили в Каритас каждую неделю до тех пор, пока бар не закрыли на ремонт, после чего он так и не открылся. Поэтому, когда Лорн Грин открыл новый клуб, Давид подумал, что это будет идеальным местом, чтобы поднять настроение жены и чтобы она поняла, что всё будет хорошо и ей было нечего бояться.       Но, когда они с Талитой поднялись на сцену, чтобы спеть пару строк этой душераздирающей колыбельной из мультика о маленьком слонёнке, которую она так любила, всё вокруг превратилось в сумасшедший дом.       Не успели они осознать, что происходит, как их стянули со сцены под охрану, словно они были под защитной программой свидетелей, и увезли куда-то, чтобы их защитили какие-то люди, которых они с Талитой не знали, от чего-то, что они не могли видеть.       Если это всё розыгрыш, то Джо придётся долго объяснять в офисе о фингале, который он получит в понедельник утром.       Однако Талита чувствовала себя комфортно здесь. Она вроде даже знала девушку, которая открыла для них дверь. Это было ещё одним подтверждением, насколько скрытной и таинственной была его жена. Она никогда много не рассказывала о своей жизни до того, как они начали встречаться. Но интуиция говорила ему, что эти люди знали причину странности и таинственности его жены.

***

      Дон открыла дверь, впуская молодую пару. Она уже было готовилась придумывать какую-нибудь возмутительную историю, ради прикрытия, чтобы объяснить необычный внешний вид Лорна, но тот сказал ей, что молодая пара были его постоянными посетителями в Каритас, и Дон решила, что, возможно, ей не придётся ничего придумывать и объяснять, как это бывало с регулярными людьми.       Открыв дверь, она увидела лицо, которое помнила с тех дней, когда находилась в окружении истребительниц после закрытия Адской пасти в Санидеиле: — Талита Литлетон? — спросила она, обнимая девушку. — Сколько воды утекло? — Привет Дон, — поздоровалась Талита. — Почти два года. И теперь я Сэндс, — сказала она, кивая в сторону мужчины стоящего рядом с ней, который пытался понять, что происходит. — Ох, — в знак приветствия Дон протянула мужчине руку. — Как дела? Меня зовут Дон Саммерс. Твоя жена и я, мы раньше... — покосилась она на Талиту, пытаясь понять, сколько лжи должна была рассказать этому мужчине. По глазам девушки было понятно, что врать придётся по-крупному, — …вместе ходили в гимнастическую школу, — повернувшись к мужчине, сказала она и ради пущей уверенности скорчила гримасу. — Поверь мне, это не настолько весело, когда твоя сестра и твой инструктор — один и тот же человек. Но мы справились, — заключила Дон с улыбкой, снова протягивая мужчине руку. — Давид Сэндс, — ответил он, отказавшись от предложенного рукопожатия. — Мистер Грин сказал нам встретится здесь с кем-то. С кем-то по имени Дастин?       Продолжая улыбаться, несмотря на то, что её возмутило его невежество: — «Возможно он не привык знакомится с новыми людьми», — подумала Дон и решила дать ему шанс, пока он не подтвердил обратного. — Тогда вы пришли по адресу. Они спустятся вниз через пару минут, — сказала она. — Итак, — повернувшись к Талите в попытке завязать небольшой разговор: — Этот красавчик и стал причиной твоего ухода из академии? — полюбопытствовала Дон. — Нет, — опустив глаза и избегая взгляда собеседницы сказала Талита. — Помнишь о моей… — попыталась она подобрать слова, которые бы объяснили Дон, почему именно она оставила Истребительскую академию, но при этом, чтобы её муж ничего не заподозрил, — бессонницу? Мешающую мне тренироваться? — кивнула она, надеясь, что та догадается.       И Дон поняла, почему Талита ушла. Она ушла по той же причине, по которой и пришла к ним — ей снился Спайк и было сложно выходить на патруль, чтобы распылять вампиров — так как они были злыми — когда один из них, кто явно не был таковым, не покидал твоих снов.       Эти сны настолько преследовали Талиту Литлетон, что она села на автобус из Канзаса и отправилась в ЛА, чтобы найти Баффи и тренироваться с ней. Это случилось как раз перед тем, как они собрали всех и переместили академию в Рим. — Ох, — глаза Дон округлились, вспомнив, кто именно находился на втором этаже. — Всё ещё страдаешь бессонницей? — спросила она и, увидив положительный кивок Талиты, добавила: — Понятно. Ну тогда…эм… я думаю, что стоит сначала позвать Баффи, — предложила Дон, бегом направляясь к лестнице. — Баффи! — позвала она на бегу.

***

      Стук в дверь был настолько громким, что Спайк даже занервничал: — Попридержи коней, Малышка. У нас всё ещё пять минут, — сказал он.       Шёпот Дон звучал напряженно через дверь: — Баффи, эти гости, которых отправил Лорн? С одним из них ты уже знакома. — Кто это? — поинтересовалась Баффи. — Талита Лителтон, — услышали они вздох из-за двери. — Помнишь её? Ей снились эти сны... о Спайке?       Баффи попыталась разгадать реакцию Спайка по его глазам. Правда она так и не смогла понять, был ли он шокирован или, скорее, приятно удивлён, или и то, и другое. — Дай угадаю, — кивнул он. — Она не в курсе, что я вернулся из "Великого Запределия"? — Нет, она не знает. Поэтому я решила, что будет лучше, если Баффи первая встретится с ней. — Ладно, Дон. Я уже спускаюсь.       Спайк видел, что Баффи не хотелось идти без него: — Всё в порядке, Пет, — подбодрил он её. — Я посижу здесь наверху, пока ты не дашь сигнал, что всё чисто. Не хочу напугать бедняжку или карапуза, которого она вынашивает. — Она беременна? — удивилась Баффи. — Да, — поднял он бровь в ответ. — Я слышал карапуза с той минуты, как они вошли в наш дом. Явно крепыш. — Как ты узнал? — спросила она. — Просто, Лав, — сказал он, целуя её. — Я умею считать. В этом додзё находится пять живых и дышащих людей, но шесть сердцебиений. — Ничего себе. — Одна из вампирских выгод, — пожал он плечами.

***

— Рада видеть тебя, — обняла Баффи Талиту, посмотрев на веснушчатого мужчину, стоявшего рядом. — Но хотелось бы, чтобы обстоятельства были другими. Дон сказала, что Лорн послал тебя к нам за помощью. Это правда?       Дэвид раздражённо стиснул зубы. Лорн Грин обещал им, что эти люди помогут. Но пока он видел только эту секретаршу и девочку-подростка, открывшую им дверь. Всё это было ему не по душе. — Прошу прощения, Мисс… — Миссис, — поправила Баффи. — Дастин. Баффи Дастин. — Ох, — ахнула Талита, хватая левую руку Баффи, чтобы увидеть кольцо. — Ты вышла замуж? — Эмм. Как и ты. — Да, — кивнула та. — Но я никогда не думала, что ты… не после всего… — Ох, поверь мне, — Баффи взволнованно закатила глаза. — У меня был довольно странный год!       Дэвид Сэндс больше не мог терпеть подобного. Он обманывал сам себя насчёт тех цветов, пытался объяснить все эти странные подарки, появляющееся каждый день на пороге их дома в течение всего месяца, но сейчас не получалось найти объяснений. Какой-то психопат запугивал его жену и ребёнка, а люди, которые должны были им помочь, увлечённо обсуждали свадебные кольца? Это было возмутительно. — Прошу прощения, — сказал он. — Но мы пришли к вам за помощью. Какой-то ненормальный оставляет мёртвых птиц и сухие цветы на пороге нашего дома! Он делает это на протяжении месяца, каждую ночь. Мы хотим, чтобы это прекратилось. Если вы не в состоянии помочь, мы найдём кого-то другого! — Успокойтесь, Мистер...? — попыталась усмирить его Баффи. — Сэндс! — его лицо побагровело от напряжения, и он закричал настолько громко, что Баффи была уверена: Спайк выбежит вниз в истинном обличии демона. — Я уже назвался вот этой девчонке! — кивнул он в сторону Дон. — Сэндс, — спокойно сказала Баффи. — Я и мой муж, мы отлично решаем подобные ситуации. Если бы всё было иначе, то Лорн не отправил бы вас сюда. Дело в том, что мой муж… старый друг Талиты, и встреча с ним после столь долго времени возможно… — покосилась она на упомянутую, умоляя её понять происходящее, — шокирует её.       Заметив искорки понимания в глазах Талиты, Баффи сдержала вздох облегчения. "Она всегда схватывала всё на лету, была лучшей ученицей в классе и могла стать отличной Истребительницей, если бы сны не познакомили её с аномалией по имени Спайк", — подумала девушка. — Ох, в самом деле? — медленно спросила Талита, молча принимая информацию. — Не замечательно ли это? — присела она на первое, что было поблизости. — Я, пожалуй, присяду? — кивнула она с широко раскрытыми от шока глазами. — Думаю, так будет лучше. Дон, не могла бы ты принести стакан воды? — попросила Баффи сестру. — Конечно, — согласилась Дон, беря стакан и отправляясь в уборочную, чтобы наполнить его водой.       Убедившись, что Дэвид и Талита успокоились. — Уильям, ты можешь спуститься вниз, — позвала она мужа. — Иду, Лав.       Талита слышала этот голос только во снах. Но теперь он принадлежал кому-то реальному. Ей всегда было любопытно взглянуть на этого человека. И, похоже, ей выпал подобный шанс.       Спускаясь вниз, Спайк заметил девушку. Она показалась ему слишком юной, но, судя по сердцебиению вынашиваемого ребенка, уже была готова для взрослых разговоров. По какой-то причине стук маленького сердечка учащался с каждым шагом, которой он делал, приближаясь к ним. Было что-то знакомое в её чертах лица.       Одно он узнал сразу — родинку в форме летящей птицы на её щеке.       Медленно подойдя к паре: — Приветствую, — сказал он, обращаясь сначала к мужчине. Его взгляд ненадолго задержался на девушке, которую он видел в своих снах. — Думаю, мы сможем вам помочь, — присев на корточки, он взял руку Талиты в свою под пристальным взглядом её мужа. — Меня зовут Уильям Дастин, — сказал он, заметив узнавание и обожание в её взгляде.       Не видев его никогда прежде, она знала его. Он смотрел в глаза Истребительницы и понимал это. — Ваша жена и, возможно, многие скорее знают меня по прозвищу, которое я выбрал для себя в молодости. Я был тем ещё хулиганом и заработал себе довольно дурную репутацию, — сверкнул он глазами глядя на Баффи и Талиту. — Люди в определённых кругах звали меня Уильямом Кровавым, кто-то называл Спайком. Уверяю вас, я уже не такой негодяй, как прежде. Но если кто-то действительно преследует вас, Лорн поступил верно, отправив вас сюда. Я немного слышал из того, что вы сказали моей жене, Мистер Сэндс, и думаю, что знаю этого преследователя. Возможно, я пересекался с ним пару раз и с ему подобными, — вытянувшись в полный рост, он снова обратился к мужчине: — Думаю, будет проще, если мы выложим все карты на стол, — услышав удивлённый вздох Баффи, он понял: она не хочет посвящать этого мужчину во все подробности, и он не станет делать этого. Ему просто нужно было знать, что именно он мог рассказать ему. — Не волнуйтесь, Мистер и Миссис Сандс. Мы найдём этого… —Спайк посмотрел на Талиту; они оба знали, кто это, — подонка, — продолжил он. — И сделаем всё возможное, чтобы все… — его глаза сверкнули в сторону живота будущей матери, — были в безопасности. У меня к вам лишь один вопрос, сэр. — Я слушаю. — Что вы готовы сделать ради безопасности дорогих вам людей? — Всё, что угодно. Я готов на всё. — Тогда, я предполагаю, вы позволите мне и моей жене делать всё необходимое ради вашей безопасности? — Да, конечно. — Отлично. Баффи и Дон приготовят для вас кровать в раздевалке на сегодня, — повернувшись к жене, он увидел её положительный кивок. — Это не шик, но вы будете в безопасности и тепле сегодня ночью. Завтра мы преступим к поискам вашего преследователя.

***

В Междуцарствии       Ужас того, о чём они просили заставил его скривится. Высшие Силы, контролирующие всё живое вокруг, явно долго были в не игры. Их маленькая девочка не станет проходит через всё это. Он сделает всё, чтобы этого не допустить. — Вы совсем спятили? — яростно прогремел его голос. — Похоже, так и есть, раз вы просите о подобном. — Дитя, — голос духа был спокоен, угнетая атмосферу ещё больше. — Энтропия была нарушена. Как ты предлагаешь это исправить? — Только не так! — прошипел он. — Она была лишь ребёнком. Она скучала по отцу, — ткнул он пальцем себе в грудь. — Она скучала по мне. Чего ещё вы ожидали от неё? — его голос сочувственно вздрогнул, глядя в её тёплые сияющие глаза. — Когда единственный, в ком она нуждалась, не мог даже обнять её? — Дитя, люди гибнут, — с бесконечным терпением сказал дух. — Таков беспрерывный цикл вселенной. Она стремилась подорвать естественный порядок вещей. Мы не можем простить подобного. Она должна понести наказание. — Если вам нужно наказать кого-то, — с тоской взглянул он на Баффи и Джони, которые держались друг за друга, пытаясь сохранить выдержку. Вздёрнув подбородок: — Накажите меня, — с вызовом сказал он. — Ведь это я оставил её одну. Это я подтолкнул её к этому. — Папа, нет!— задохнулась Джони.       Но он продолжал, словно не замечая её тихих всхлипов. Если он позволит себе отвлечься, у него не будет сил пройти через всё это. — По моей ошибке это происходит преждевременно. Из-за моей слабости... — посмотрел он в страдающие глаза жены, — ребёнок потеряет мать прежде, чем будет готов к этому. А я потеряю то, что для меня дороже… дороже всего! — упав на колени: — Я умоляю, — услышала Баффи его охрипший от слёз голос. — Мир нуждается в ней. Отпустите Джонину. Пожалуйста?       В пустоте времени Дух созерцал странное дитя, согнутое в мольбе: — Да будет так, как ты просишь, Дитя.       Опустив голову и плечи в облегчении и поражении: — Спасибо, — выдохнул Спайк.       Они оба знали, каковы будут последствия их действий, но были обязаны помочь дочери. И Баффи гордилась им. Они знали: наказание за вмешательство будет жестоким, и были готовы нести тяжесть этой ноши. Когда им сообщили, через какой ужас Джони должна будет пройти, Баффи собиралась взвалить всё на свои плечи, лишь бы уберечь его от того, чего он боялся больше всего. Но Спайк не смог сдержать в себе Чемпиона.       Будучи упёртым до конца, он отказывался слышать её доводы. Он принял удар на себя, снова отдавая своё сердце в её руки. И откажись принять его жертву, она бы оскорбила его. А Баффи поклялась никогда больше не причинять ему боль — это было бы намного хуже, чем остаться без него.       Сам факт того, что Спайк был готов на это, доказывал, что он заслужил эту награду больше. Баффи была ненавистна мысль, что тот, кто не заслуживал, получит награду по ошибке.       В момент, когда его уводили, Баффи чувствовала то, чего не ощущала очень долго: время ничего не значило здесь, так было проще. Ведь никакое время в мире, ничего не значило для неё, когда его не было рядом. — Эй, не надо слёз, Лав, — услышала она. — Помнишь? Здесь им не место, — его лицо стало непроницаемым — твёрдым, как сталь — в попытке скрыть боль, которая волнами исходила от него. — Как и мне теперь, — с горечью прошептал он. — Это не правда, Спайк. Ты… — Не надо больше слёз, — он нежно вытер её заплаканное лицо. — Мне хватает своих. Я не стану брать с собой твои тоже. Тогда это будет Адом для меня, — наклонился он, чтобы поцеловать её в висок. — Люблю тебя. Всегда, — он повернулся к Джони. — Помни об этом. Я люблю тебя, Голубка. Ты была моим сердцем. А теперь ты моя душа. Ты станешь моим жизненным лучиком, когда твоя мама не сможет быть им для меня. Он будет нуждаться в тебе, Голубка. Я нуждаюсь в тебе. Люблю тебя. — Мы тоже любим тебя, папочка! — рыдала Джони. — Пожалуйста, помни об этом.       Баффи наблюдала, как его красивые глаза растворились и исчезли в тумане времени. Она плакала от боли разлуки, а сердце разрывалось от переполнявшей её гордости.

***

1-е Ноября, 2030 года       Мужчина брёл по кладбищу, чувствуя горе, подступившие к горлу, сдавливающее его. Боль стала неотрывной частью существования, знакомой и постоянной. Чем ближе он подходил к надгробьям, тем сильнее ему хотелось кричать, но слова были неуместны.       Он ненавидел находится здесь, и не только из-за холода, но из-за болезненных воспоминаний накатывающих на него каждый раз, когда он приходил сюда.       Опустившись на колени и сминая листья, он ощутил дежавю. Словно когда-то уже видел это однажды. — Здравствуй, Уильям, — сказал он, оглядываясь. Всё вокруг него было мёртвым, от засыхающих листьев и серого зимнего неба до каменных надгробий ушедших членов семьи и друзей — всё было мертво.       Он попытался сосредоточится на том, ради чего пришёл: — Кто мог предположить? Однажды, мне кто-то сказал, что пророчества весьма обманчивая вещь, — от стыда он опустил голову. — Кто мог предположить, это окажется правдой?       Мужчина оглянулся на новое надгробье, которое установят рядом. Он знал об этом, так как сам позаботился обо всём: надгробье должно было стать хоть чем-то, напоминающем о ней — они бы хотели этого.       Он умолял Уиллоу вытащить Джони обратно прежде, чем она могла изменить ход времени или сделать всё ещё хуже, если это вообще было возможно. Уиллоу пыталась. Он привёз четырёх мистиков из разных концов света. Они потратили почти год, пытаясь найти её, а потом Джордж и Уиллоу сдались и прекратили поиск. Иллирия пожертвовала собой, пытаясь вытащить Джони из временной петли, которой та не пренадлежала, всё в пустую. Не было даже тела, которое можно было похоронить. Под камнем с её именем был пустой гроб.       Нечто красное, мелькнувшее среди серости вокруг, отвлекло его. — Помнишь, когда-то всё было намного проще? — услышал он. — Чёрное было чёрным, а белое — белым. Теперь вокруг так много серого. Что же делать? — Холланд, — прохрипел он. — Всё кончено. Никого не осталось.       Холланд усмехнулся. Печальную он картину представлял собой, сидящий посреди кладбища в компании надгробий. — Это никогда не закончится. Ты же знаешь.

***

21-е Апреля, 2005 года       Кто-то постучал в дверь. Он дважды проверил глазок прежде чем открыть, чтобы впустить Спайка. — Ну здравствуй, Ангелус, — сказал тот, прищурившись, подозрительно взирая на него. — Думаю, нам есть о чем поговорить.

***

21-е Апреля, 2005 года       Устроив семью Сэндс на ночь, Спайк пытался успокоится под крохотные звуки сердцебиения малыша. Ему нравился этот звук, а судя по тому, как сердечко крохи учащалось каждый раз, когда он говорил — карапузу нравился его голос. Случаются же чудеса?       Но не об этом он сейчас думал. Странное чувство, словно он упускал что-то, беспокоило его. Он никак не мог понять, что именно. Баффи уснула два часа назад, и это было невероятным облегчением: её сны, казалось, не давали ей покоя. По звуку сердца Спайк знал: иногда, во время сна, она попадала в ночной кошмар. Он старался делать всё, чтобы утешить её, шепча нежные успокаивающие слова ей на ухо.       Лёжа рядом с ней, он снова проклинал себя за то, что послушал Ангелуса и держался от неё вдали так долго. Слыша тихий плач, заполнивший комнату, несмотря на его утешения, Спайк вспоминал боль, пронзившую его, когда он впервые осознал, что для него нет места нигде: Ад не принимал его, а он даже не стал попусту думать, что Рай примет.       Что же теперь? Где его место? Расхаживая по комнате в ранние часы вместо того, чтобы обнимать её, он прислушивался к квартету сердец, пытаясь изгнать непонятный страх, преследовавший его на протяжении шести месяцев.       Звук одинокого плача Баффи, потому что его не было рядом, из-за отсутствия того малого спокойствия, которое он давал ей во время начинающегося шторма, не помогало усмирить его собственных страхов.

***

30-е Мая, 2003 года       Было очень темно, даже её глаза с трудом адаптировались. Полную тишину нарушало лишь собственное сердцебиение, а место казалось до боли знакомым.       Баффи бывала здесь каждую ночь с тех пор, как Санидеил был разрушен. Каждую ночь с тех пор, как он…       Она закрыла глаза, зная, что произойдёт. Каждую ночь одно и тоже. Знала наперед, что случится дальше, горло сжалось в ожидании. Она знала, и не хотела видеть этого. Только не снова. Было невыносимо видеть боль в его глазах. — Баффи, — сломленный голос отзывался болью в её сердце, она чувствовала его агонию и не могла разглядеть его. Было невыносимо смотреть. — Не забывай меня. Пожалуйста, Баффи. Ты всё, что у меня есть.       Открыв глаза, она увидела: контраст его белоснежной кожи с кромешной тьмой поражал. Поражал настолько, что ранил взор. Но никак нельзя отвернуться: Спайк лежал в пустоте, свернувшийся, словно младенец.       Как и каждый раз в её сне, встав на колени, она чувствовала, что он весь дрожит. — Где ты, Спайк? — спросила Баффи.       Услышав вопрос, плачь вырвался из его груди, а голос был полон агонии: — Один. Больно. Нигде. Ангелы не хотят меня. Не могут простить. Они выцарапывают мне глаза, и я не могу видеть, — он сжался ещё сильнее, пытаясь оградиться от мучений, которые ей было страшно даже представить. — Я кричу, но звука нет. Здесь ничего нет. Даже меня. Я понял это. Но не хочу помнить. Не заставляй меня вспоминать. Но я должен, — его челюсть сжималась, и он нервно сглатывал, пытаясь совладать с болью, удержать её внутри. — Баффи, найди меня, пожалуйста? — всхлипнул он.       Проснулась Баффи, как и каждую ночь с закрытия Адской Пасти, зовущая его, и вся в холодном поту.

***

21-е Апреля, 2005       Несмотря на его объятия, Спайк чувствовал, как сильно она дрожит от переполнявших её эмоций. — Шшш, Любимая, — успокаивал он, нежно вырисовывая узоры на её коже. — Я здесь. Я с тобой. И я никогда не оставлю тебя, — шептал он, обнимая её крепче. — Никогда.       Её плачь напоминал его собственный, когда он впервые обрёл душу. Всё казалось ненастоящим. Иногда даже Баффи казалась ненастоящей. Словно его существование поместили поверх чего-то ещё, и временами он проваливался сквозь дыры и видел то, что было внизу. Спайк видел вещи, которые были скрыты под поверхностью.       Там его душа могла отдыхать. Там он был любим и спокоен.       А теперь сны о болезни и смерти, её болезни и смерти, грозили снова довести его до безумия.       Он скорее умрёт снова, чем позволит нарушить свой единственный покой.       Чувствуя запах её непролитых слёз за закрытыми веками, он обнял её ещё крепче: — Всё хорошо, любимая, — прошептал он.       Мокрые от слёз глаза взирали на него удивлённо. — Спайк? — спросила она, постепенно возвращая к реальности. — Да, Лав. Это я. — Ох, Слава Богу, — рыдала Баффи, прижимаясь к нему сильнее. — Я думала, что потеряла тебя.       Он поцеловал её, убеждая в своей реальности, давая ей то, что она не могла дать ему в Санидейле: — Я здесь. И я никуда не денусь.

***

В Междуцарствии — Но, мама, ты не можешь сделать этого. — Я знаю, почему он так поступил, Джони, — сверкнула она глазами. Подбородок вздрагивал от чувства пустоты и потери. — Ты уже должна была понять, что твои родители не особо соблюдают правила. Однажды я ему пообещала, что последую за ним, куда бы он не ушёл. И я собираюсь сдержать данное обещание. Он нуждается во мне. — Но что насчёт…       Блондинка стиснула зубы и решительно вздёрнула голову. Это напомнило Джони отца, и то, как сильно ей его не хватает. — Мне плевать, что будет. Я должна быть с ним. Я не могу оставить его одного, когда он нуждается во мне. Что может случится? — спросила Баффи. — Я снова умру? — криво усмехнулась она. — Уже проходили, — крепко обняв дочь. — Я должна сдержать обещание, Джони.

***

22-е Октября, 2002 года, Санидеил       Он забьётся в угол. Если он не будет шевелиться, то они не найдут его. Всё перестанет вращаться, если он не будет думать или слушать эти голоса. Он сможет помочь тогда, если всё прекратит вращаться. Он помнил это. И он поможет. Он помог. Если бы он только мог остановить это вращение.       Здесь, внизу, всё вращалось вместе с ним. Находясь здесь, всё имело смысл. Он понимал вещи. Но как заставить их понять? Как заставить её понять?       Как он мог сделать это, если временами она была ненастоящей?       Прохлада бетонного пола успокаивала. Он почувствовал её, когда она присела рядом с ним. Он чувствовал, что она коснулась его шеи, как делала всегда, чтобы успокоить его. Как же сильно он тосковал по этому и по ней. Он так долго её не видел, что эта близость чуть не добила его. Он чуть не потерял сознание, учуяв её запах. Почти забытый запах наполнил воздух вокруг и прилипал к его коже. Он попытался говорить несмотря на боль: — Я в беде, Баффи.       Тёплые пальцы погладили его бровь: — Это я, Спайк. Это ты, и это я. Мы справимся со всем, — прошептала она.

***

1-е Ноября, 2030 года       Холланд склонился над надгробием рядом с Ангелом: — Это один из недостатков всемогущества, Ангел — вздохнул он. — Ничего никогда на самом деле не заканчивается. По правде говоря, всё меняется даже в то время, как мы с тобой говорим, — он наклонил голову в созерцании. — Конечно, если мы и правда говорим. Однажды ты можешь проснутся и понять, что больше не существуешь. Хотя… — показал он на надгробья вокруг, — без них ты не существуешь, ведь так? Сколько раз он пытался сказать тебе об этом? — Холланд сочувственно цокнул языком. — Если бы ты только послушался... Он понимал это, а ты нет.

***

1-е Ноября, 2030 года       Идя по кладбищу, Ангел размышлял, где же он допустил ошибку. Болезнь уничтожала Истребительниц. Нужно было найти причину вируса и устранить её. Он это умел. Умел выследить мишень, угрозу и уничтожить, чтобы спасти человеческий род.       По крайней мере, всё должно было быть именно так. Раньше это всегда срабатывало.       Но теперь всё работало по-другому. Его методы, казалось бы, делали только хуже. В ребёнке он видел угрозу, аномалию, которую было нужно устранить. Ангел покачал головой. Ирония, смешная штука. Он землю перевернул, чтобы спасти собственного ребёнка. Он даже изменил реальность, чтобы у его сына была нормальная жизнь в безопасности и тепле. Но, когда речь шла о ребёнке, которого он воспринимал, как угрозу нового Апокалипсиса? Всё было иначе.       Теперь он видел, что мир не чёрно-белый. Теперь он замечал серые цвета, о которых говорил Спайк. Но было слишком поздно. — Никогда не бывает поздно, Ангел — сказал Холланд. — Времена меняются. Разве не Боб Дилан сказал это? — увидев отсутствующий взгляд брюнета, он продолжил восхищается маленьким телескопом в руке. Он показал его Ангелу. — Видел ли ты нечто подобное? — повертел вещицу в руках, Холланд посмотрел сквозь стеклянную линзу на одном конце телескопа, поворачивая другой конец свободной рукой. — Удивительно. Подумать только, ведь это всего лишь детская игрушка, — медленно покрутил один из цилиндров. — Всего один поворот кисти, и всё меняется. Все цвета здесь. Никто ничего не отстранял, всего один поворот, и всё движется, становится чем-то новым, а старая картинка перестаёт существовать. Но, стоит устранить всего один кристаллик, и вещица никогда не будет такой же. Сколько бы ты не крутил, цвета никогда не выпадут одинаково дважды, так как будет недоставать важной частицы. Грустно думать, что твоя жизнь зависит от детской игры, не так ли? — взглянул он на Ангела. — Или всё таки от самого ребёнка? — пожал плечами. — Это всего лишь пища для размышления. — Что тебе надо? — Абсолютно ничего, — сказал Холланд. — Рассматриваю Вселенную. Знал ли ты, что песок может стать стеклом? Всё что нужно: песок, пару других минералов, немного жару, и ты получишь стекло. Но если ты используешь неправильный вид песка, то получишь что-то другое, — указал он на поле, которое превратилось в процветающее кладбище. — Нечто похожее на это место, — скривился он от количества надгробий. — Хотя мне не стоит жаловаться. Благодаря тебе у Старших партнёров много дел, — округлил глаза, вспомнив что-то, о чем забыл. — Ох, — произнес Холланд. — Я должен был поблагодарить тебя, — улыбнулся он. — Меня и правда повысили благодаря тебе.       Ангел почувствовал всепоглощающую боль. Каждый раз за последний год, когда боль уменьшалась, Холланд обязательно втыкал нож поглубже. — Холланд, — уставшим и почти сломленным голосом: — Я устал. Я ничего не могу изменить. Я пытался вернуть её, — слёзы катились по его лицу. — Я пытался любить её. Я правда пытался. Но это было не так. Не так, как с ним. А когда она узнала, — он судорожно вдохнул. — По-крайней мере, пока он был здесь… — Ангел взглянул на имя на надгробии, и голос отказал ему. Не было ничего, кроме боли.       На камне было имя человека, которого он так сильно любил, и он не мог чувствовать ничего кроме ненависти к себе. Только так он мог показать свои настоящие чувства. Показывать любовь по-другому лишь причиняло боль.       Ангел знал любовь. Он знал, как она выглядит, но не понимал, как чувствовать её. — Пока он был здесь, у меня было напоминание. Его любовь к ней, и её к нему, удерживала меня на безлопастном расстоянии от неё. Но когда его не стало?.. — вздохнул он. — Ничего не осталось. Она так сильно ненавидела меня!       Склонившись, Холланд набрал полную руку грязи. Пропустив её сквозь обе ладони, он позволил ей свободно упасть на землю. — А чего ты ожидал, Ангел? Её отец был настолько дотошным, и всё подробно записывал, — восхищался Холланд. — Несмотря на то, что он ужасно скорбел. Не думал же ты, что сможешь вечно скрывать от неё правду?       Лицо Ангела исказилось горем и плечи склонились под тяжестью всего. — Он пытался, — отчаянно вдохнул Ангел, — Прежде чем… — сдавленно всхлипнул, — умер, он сказал мне сжечь их. Он сказал, что действительно боится того, что сделает Джони, если узнает правду, — опустил он глаза, вспоминая последние недели жизни Уильяма.       Его тело было слабым и хрупким. Но его воля, о Боже, его воля была так сильна. Он всё ещё пытался всё исправить. Пытался исправить чужие ошибки.       Его тело было неподвижным, словно готовясь к заключительной смерти. Но глаза Уильяма всё ещё вызывающе сверкали. Ангелу казалось тогда, что это в нём осталось от вампира. Было это возможно или нет, но Спайк не собирался умирать без битвы.       Ангел улыбнулся сквозь горе, представляя, как бы посмотрел Спайк на него, услышь он это. — Я должен был послушаться. — Думаю, всё бывает впервые, — усмехнулся Холланд.

***

21-е Апреля, 2005 года Дожидаясь, когда Баффи и их новые подопечные насытятся, Спайк обратился к жене со своей проблемой: — Лав, — смущенно начал он, не в состоянии поднять глаза. — Я не уверен, насколько здраво руссуждал в последнее время. Всё эти события слегка свернули мне мозг. — Надеюсь не на 360 градусов? — пошутила она, чертя круг в воздухе. — Иначе нам придётся спасаться бегством.       Спайку пришлось подбирать слова, так как не все присутствующие знали о существовании демонов и вампиров. Да и их разговор, наверняка, бы вызвал много вопросов, на которые пришлось бы отвечать. Поэтому, несмотря на то, что словами он не мог выразить всё, что хотел, глаза говорили сами за себя: — Ты смотришь чересчур много ужастиков, Лав.       Его поза и взгляд говорили Баффи то, что он не мог сказать словами. Спайк был напуган и хотел понять, почему. Осторожно подбирая слова: — Ты смотришь не меньше, — кивнула она, давая знать, что поняла его. — Тебе снова снились кошмары? — Да, Лав, — кивнул он в сторону Талиты, чьи глаза в шоке округлились от неожиданного внимания к себе. — Похоже, это заразно.       Баффи лишь кивнула, так как её рот был набит омлетом. — Я присмотрю за Дэвидом и Талитой, пока ты не вернёшься.       Неожиданно Дэвид отодвинулся от стола и заговорил: — Вы собираетесь оставить нас под опекой вашей жены? Мы ведь даже не знаем, кто этот псих, преследующий нас!       Спайк еле сдержал маниакальный смех, который бурлил в нём из-за отвращенного взгляда, которым одарила Баффи мистера Сэндса. — Поверте, мистер Сэндс, моя жена намного сильнее, чем кажется. Если вы этого не заметили сами, — попятившись, Спайк широко развёл руки, показывая помещение. — Это наша школа боевых искуств, — подмигнул он Баффи. — Она тренируется. Я скоро вернусь, не волнуйтесь, вы в безопасности с ней.

***

      Ангел взирал на маленький белый блокнот. Апокалипсис, описанный на этих страницах, сразил на повал, но он не хотел признавать этого.       Скорбь Уильяма Алистера Дастина задевала его так сильно, что он готов был сделать всё, лишь бы уберечь себя и Спайка от этого ужаса.       Если нужно будет уничтожить носителя вируса, о котором писал Спайк в своих записях, он так и сделает. Он сделает всё, чтобы уберечь Спайка от потери Баффи снова.       Несмотря на то, что это убивало Спайка, он описал всё в таких красках, что лишь читая его слова, Ангел мог чувствовать агонию Уильяма: 21-е Сентября, 2022 года       Не думал, что подобный день настанет. Я никогда не хотел, чтобы это случилось. И после 17-ти лет всё ещё надеялся, что она избежит этого или что я стану пеплом, прежде чем такое случится, тогда мне не доведётся становится свидетелем. Знаю, это эгоистично, но это то, чего я пытался добиться в Санидейиле и в той проклятой алее с Ангелусом. Я пытался исчезнуть до того, как она умрёт, тогда мне не пришлось бы видеть её смерть.       Господь, кажется, смеется надо мной сейчас. Если этот ублюдок вообще существует. Я видел, как она умерла сегодня. Я должен быть мёртв. Я должен бы умереть, так как моё сердце было вырвано из груди. Я думал, что был мёртв прежде все эти годы, когда отпустил Уильяма к мисс Эдит. Я бы сделал это ещё тысячу раз. Сделал бы: принял бы на себя любые пытки Ада, лишь бы она снова была со мной.       Не понимаю, почему я всё ещё здесь. Нет, конечно, я понимаю. Теперь я должен заботится о ней. Она нуждается во мне. Теперь она моя душа, мой компас. Без неё мир слетит с катушек. Мой мир. Он действительно удивителен. Я спасал мир неоднократно. А теперь моим миром является то единственное, что разбило его на тысячу осколков. Мне больно даже смотреть на неё. Она не понимает. Я не уверен, что понимаю сам. Даже когда я был безумен в Адской Пасти, всё имело намного больше смысла, чем сейчас. По крайней мере там,у меня были видения, заставляющие мой мозг работать, не давая ему сгореть в агонии. Но сейчас,я не знаю, как продолжать жить. Мне так холодно.

***

8-е Октября, 2002 года, Санидеил       Какое-то мгновине, мир вращался так быстро, что он не мог уследить за ним. Она была прямо перед ним. Она светилась светом, он не заслуживал иметь глаза, чтобы видеть это. Он хотел спрятать своё лицо от неё. Она не должна была смотреть в его недостойное лицо. Но ведьма почему-то её не видела. Он не думал, что есть кто-то, менее достойный, чем он. Но ошибался.       Тогда мир перестал вращатся на долю секунды, позволив ему всё понять. Хлопнув в ладоши, радуясь, что он разгадал загадку: — Кого-то здесь нет. Кнопка, кнопка, у кого кнопка? Ставлю на ведьму, — он знал, что знала она, он увидел, как она ахнула, заметив, что он посмотрел на неё. — Рыжая плохая девочка.

***

В Междуцарствии — Я пыталась предупредить её, — сказала Джойс. — Я даже появилась перед Дон,— пожала она плечами. — Но ничего не изменилось. Они не понимают. Джони усмехнулась пришедшей ей на ум идее: — Потому что они знали тебя, бабушка. Они думали, что ты Первичное, — наклонила она голову набок, размышляя. — Они не знают меня. Если я явлюсь одному из них, может, папе — это могло бы помочь. А если он знает меня, они не станут слушать его, — она скривилась от того, через какие муки он должен был проходить из-за неё. — Они думают, что он безумен, — дрожали её губы. — И даже если он не знает, кто я, для меня он всё ещё мой папа.

***

24-Сентября, 2002 года, Санидеил       Джони не видела своей руки, которая была прямо перед её носом. Если у неё вообще были руки. Но она знала, что папа был здесь, она чувствовала его.       Она услышала всхлипы, исходящие из угла комнаты. Голос отца звучал так, как когда умерла мама: — Нет, это слишком. Это чересчур.       Джони присела и посмотрела на лицо отца. Его глаза были закрыты, но на нём четко была видна боль разлуки. Она заметила неопрятную одежду и раскачивающиеся движения, которыми он пытался успокоить себя, и снова вспомнила перевые месяцы после смерти мамы, когда тетя Уилоу отвезла его в особый госпиталь в Риме. Это разбивало ей сердце.       Заметив глубокие красные порезы на его коже, её глаза налились слезами: — Ты поранил себя, папа?       Он посмотрел на неё остекленевшим взглядом: — Нет. Ничей папа. Не правда. Не правда. Не правда, — слова превратились в тихую мантру. — Я реальная, папа. Но ты должен быть храбрым, так как сюда идёт мама.       За дверью внезапно возник шум. Он резко посмотрел вверх и двинул свои застывшие конечности к двери. Положив руку на холодную стальную дверь, он знал, кто находится за ней. Он чувствовал её, и он так скучал по ней. О боже, как же он скучал по ней.       Дверь с треском отварилась, и вот она. Она моргнула, а он не осмелился пошевилиться, чтобы она снова не исчезла. Неужели реальна?       Неожиданно, ангел прошептал: — Спайк, ты настоящий?       Он засмеялся, так как знал, что нет.

***

21-е Апреля, 2005 года       Последние утренние часы он провёл в мире маленькой девочки, переполненной горем. Её небольшой дневник — единственное, что связывало его с ней. Единственное, что осталось у него от неё. Всё из-за Ангелуса.       Спайка терзало подозрение, что Ангелус знал намного больше, чем говорил.       У Ангелуса были ответы. Настало время увидеться.       Спайк постучал в дверь: — Ангелус, нам надо поговорить. У меня есть пару вопросов, и думаю, ты тот, у кого есть ответы на них.