Точка исчезновения

      Подъезжая к Дженнингс-стрит, где в последнее время находился импровизированный научно-исследовательский центр “Скуби”, Спайк снова чувствовал себя самим собой. Баффи была права, возвращение к спасению мира было тем, что доктор прописал.       А возможность задушить Ангелуса ради спасения мира? Ну, это неожиданный бонус. — Что ты нашёл для нас, Наблюдатель? — Вас? — удивился Джайлз. — Да, — ответила Баффи, заходя следом за мужем. — Учитывая имя Дастин... — пожала она плечами, — ...думаю, это касается нас обоих. — Ох, само собой, — кивнул Руперт. Заметив её хромающую походку, — Подралась с демонами? — спросил он. — Нет, — качнула головой. — Обычная проблема гравитации. — Ну, такое случается и с лучшими из нас. — В чем я и пыталась убедить этого парня, — пошутила блондинка, обнимая мужа, любовно хлопая его по плечу.       Лицо Джайлза изменилось: стало чернее тучи. Взяв пластиковый пакет с принадлежностями Джоннины Дастин, он ощутил весь его груз. Жалкие пожитки казались тяжелее, чем были на самом деле. Наверное, потому что вмещали в себе её жизнь; жизнь, в которой погибли все Истребительницы.       Крутя пакет в руках, старик подошёл к вампиру, чувствуя себя так, словно голова весила больше, чем могли выдержать его плечи. — Тяжесть мира на твоих плечах, Наблюдатель? — мягко заметил Спайк, принимая пакет из его рук. — Позволь мне нести твою ношу, — предложил, видя значимость этой небольшой жизни в глазах Джайлза. — Думаю она моя... — Да, — охрипшим голосом вымолвил Руперт. — Вам двоим, наверное, хочется уединится и просмотреть принадлежности девушки, — повернувшись и взяв отчёт коронера со стола, — и вот это, — протянул он им. — Единственные вещи, которые остались от Джоннины Ирен Дастин. — Что случилось с телом? — поинтересовался Уильям. — Кремировано. Её “отец” опознал и кремировал девушку практически сразу. — Тогда почему мы не поговорим с ним? — удивилась Баффи и, повернувшись к Спайку, предположила: — Возможно, это твой дальний родственник?       Джайлз разразился странным хохотом: — Не живи я у Адской Пасти, рассмеялся бы такой шутке, — на их вопросительный взгляд, старик ответил: — Вы найдёте ответы среди вещей. А причина, почему эти вещи и отчёт — единственное, что осталось от неё... — он сделал паузу, сжал челюсть и ожесточённым тоном продолжил: — ...это Ангелус.

***

      Жизнь девушки казалась такой хрупкой, что вызывало желание защитить её. И дело было не только в снах. Сны не были материальны, их можно проигнорировать. Но вот это игнорировать не получалось. Это было реальным настолько, что у него слабли колени. Реальность случившегося доказывало кольцо, лежащее в его ладони.       Колечко было таким маленьким, что глядя на него, весь мир Уильяма уменьшался до его размеров.

***

      Встретившись взглядом с женой, он увидел боль и грусть, отражающихся в его собственных глазах. — Баффи, похоже эта девочка важна, в первую очередь, не для Истребительниц, а для нас.       Прежде чем девушка смогла ответить, слёзы защипали глаза, когда она увидела зажигалку Зиппо и свадебное кольцо, лежавшие на небольшом столе в маленькой раздевалке бывшего гаража Джордж. — Да, — сказала Саммерс, делая глубокий вдох и набираясь сил. Ей нужно оставаться сильной ради него. — Ты уже читал дневник? — спросила Истребительница, глядя на блокнот с именем девушки. — Нет, — покачал головой Спайк. — Я бы предпочёл столкнуться с табуном огнедышащих драконов и Павэинов. — Понимаю, — призналась Баффи. — Это ужасно. Такое чувство, что мы подглядываем, как в фильме “Назад в Будущее”. Но если всё настолько серьезно, что у Джайлза был такой взгляд... — вздрогнула она, — ...тогда мы должны. Хочешь, я начну?       Держа бремя в своих руках, Уильям с нежностью перевернул страницу. Он сталкивался с Адским огнём, смотрел смерти в лицо и плевал в него, завоевал и потерял душу, выдержал несколько раундов с Адской богиней, при этом оставаясь стоять на ногах. Тогда почему же нечто настолько маленькое заставляло его руки дрожать так сильно?       В попытке скрыть свою слабость, мужчина пролистал дневник, останавливаясь, чтобы достать отдельные бумажки, вложенные между страниц. — Это адресовано её маме, — с симпатией посмотрел он на жену, наклонив голову на бок и вручая ей листки бумаги. — Думаю, это тебе. — Ладно, — кивнула та, прикусывая губу и делая необходимый вдох. — За дело, — решилась Саммерс, принимая листки из его рук. — Я начну первая. Возможно, ты хочешь уединится где-то с дневником? — спросила она. — Нет, Лав, — покачал головой Спайк, встречаясь с ней взглядом. — Я никуда не уйду, — понимающе усмехнулся. — Тебе придётся вышвырнуть меня, чтобы я ушёл.

***

      Дорогая мама,       Мне сейчас восемь лет, но ты знаешь это. Я пишу тебе, так как папа сказал, что ты скучаешь по нашим велосипедным прогулкам и хочешь знать, как проходит мой день в школе.       Я помню последнюю Trick-Or-Treat* ночь ( Хеллоуин; Сладость или гадость - традиция выпрашивать сладости). Я была принцессой, а вы с отцом Истребительницей и вампиром. Папина маска была очень смешной, и мне нравилось, когда он надевал её. Думаю, тебе тоже, потому что ты смотрела на него так, как смотришь, отправляя меня в постель. Думала, не замечаю?       Сейчас я не сплю, а иногда выбираюсь из постели так тихо, что ты не видишь меня.       Я объелась конфет, и папа сказал, что будет болеть живот, так и случилось. Помнишь это? Он говорит, тебе бывает грустно, потому что ты о многом забываешь.       Не волнуйся, мама, я напомню, если ты что-то забудешь. Я уже большая девочка и могу это сделать. Люблю тебя, ты же знаешь? Отец тоже любит тебя. Помни об этом, ладно?       С любовью, Джонни.       Каракули маленькой девочки заставили Баффи расплакаться. Саммерс сомневалась, что справится с этим одна. Хорошо, что муж был рядом. — О боже, Спайк, — всхлипывала она. — Я не думаю, что могу… — Ты справишься, Лав, — нежно поцеловал заплаканное лицо. — Ты сможешь. Ты сильная. Ты Истребительница!       Её взгляд упал на временем потрёпанные бумажки, лежавшие на коленях: некоторые из них были радужно раскрашены карандашом причудливыми картинками и были похожи на открытки ручной работы, сделанные с любовью маленькими ручками. Ручками, которые ей, возможно, никогда не узнать из-за Ангела.       Она открыла одну из них, но это оказалась не открытка, а рисунок. На нём была фигура со светлыми волосами, явно изображавшая её, и с огромными белыми крыльями, как у ангела. Внизу надпись: “ Скучаю по тебе, мамочка”. — Спайк, — протянула ему рисунок Баффи. — посмотри на это.        Челюсть Уильяма дёрнулась, а глаза расширились, видя сцену изображённую на бумаге. Только тот, кто был там, мог нарисовать такое. Наверное, это был сон Истребительницы. Бедняжке пришлось всё пережить в таком юном возрасте. Даже для него было трудно пройти через это, вампир мог лишь представить, какого было малышке видеть, как умирает её мать.       На бумаге был оживший кошмар: Баффи неподвижно лежала на развалинах, а позади неё чёрная фигура с белыми волосами, плакавшая в углу. Над этим всем возвышалась фигура белого ангела, возносящегося на небеса. — Думаю, настала моя очередь, Лав, — решил Спайк, открывая дневник.

***

Девушка вела дневник с 2022-го по 2029. Всего семь лет. Но семь лет для столь юной особы — это достаточно долго. Ему хватило семи лет, чтобы разлюбить Друзиллу и влюбиться в Баффи. Миры были завоёваны и проиграны за более меньший срок. Это было самое тяжёлое время в жизни девушки, её слова кричали об этом со страниц дневника. 8-го Июня, 2022       Тётя Уиллоу дала мне этот блокнот, решив, что мне он пригодится, когда захочется поговорить с кем-то. Мама очень больна, а всё что делает папа, это плачет. Я знаю, что все Истребительницы заболели, но думала, с мамой этого не случится. Не знаю, почему она заболела, но мне кажется, это моя вина.       Папа говорит, что это не так, но, при этом, смотрит на меня странно и обнимает так крепко, что я не могу дышать. Он говорит, что любит меня, но сразу становится очень грустным. И продолжает давать нам лекарство каждый день, мне и маме. Не понимаю, зачем оно мне, это так больно, когда иголка вонзается в руку, но я не плачу, большие девочки не плачут.       Мама может взять и моё лекарство. Если ей давать достаточно, она обязательно поправится, так говорит отец. Услышав моё предложение сегодня, папа лишь расплакался и снова обнял меня. Я знаю, что расстраиваю его, но не знаю чем.       Спайку было ясно, каким-то образом болезнь сразила всех Истребительниц. Бедняжке пришлось нести тяжесть мира на своих крохотных плечах, а дети не должны оказываться в подобных ситуациях. Её годы, когда нужно беззаботно смеяться, мазаться маминой помадой и играть с куклами.       Но что привлекло его внимание, так это последняя запись, говорившая о том, что она узнала правду, и это привело её к нему. 26-е Февраля, 2028       Сегодня я нашла твои исследования, папа. Почему же ты ничего не сказал? Думаю, не хотел причинить мне боль. Но теперь поздно, это уже случилось. Понимаю теперь, как я стала последней Истребительницей, и почему заболел ты. Боже, папа, почему ты скрывал это от меня?       Я потеряла мать, а ты мне сказал, это не было моей виной. Ты соврал. Это не вернёт тебя и маму, а вы нужны мне. Как бы хотелось снова стать маленькой, когда вы обнимали и целовали меня, и убаюкивали перед сном. Но вас здесь нет. Ни одного из вас. Возможно, было бы лучше, чтобы Ангелус убил меня. Тогда ты всё ещё был бы тут, напевая, как делал раньше.       Мне всегда нравилось смотреть, когда вы с мамой танцевали, это было волшебно. Как же я скучаю по вам.       Я верну вас. Обещаю!

***

      Собрав ценные вещи обратно в пакет, Спайк положил их в карман и в шоке покинул раздевалку. Он должен был узнать, имел ли Ангелус доступ к этому дневнику и к жизни его дочери.       Решил ли тот снова всё за других, тем самым превратив ночной кошмар в реальность.       Уильям в ужасе читал подробности своей собственной смерти. Единственной надеждой было то, что у Ангелуса не хватило терпения прочитать каждую деталь её жизни. Он надеялся,что тот не читал каждое выплаканное слово и не знал всех радостей и горя его дочери. Но если всё таки да, то битвы за поистине невинную жизнь между ними не избежать.       Спайк был рад, что Баффи не пришлось читать всех ужасных подробностей, это было бы слишком для неё. По правде, он сам не был уверен что справится, но у него не было выбора.       В глазах жены застыл немой вопрос.       Неспеша он подошёл к наблюдателю и спросил то, что терзало их обоих: — Руперт, — прохрипел он, — пожалуйста, скажи, что Ангелус не был тем, кто нашёл этот дневник. — Как бы я хотел, чтобы так и было, — посмотрел Джайлз ему в глаза. — Но именно Ангелус принёс это ко мне.

***

20-е Апреля, 2005 — где-то в ЛА       Талита Сэндс открыла дверь.       Они с мужем ожидали первенца и в последнее время получали огромное количество цветов и поздравлений. Ребёнок должен был родится в начале следующего года. Весь дом был украшен зеленью и походил на ботанический сад.       Услышав звонок, миссис Сэндс поспешила к двери и расписалась за получение цветов, доставленных курьером. — Спасибо, — сказала она, принимая коробку из его рук.       “Все так милы, — подумала Талита, оглядывая местность усыпанную цветами. — Будет сложно отыскать местечко, куда поставить очередной букет.”       Открыв коробку и заглянув во внутрь, женщина с криком выронила её из рук.       Дэвид Сэндс поспешил на помощь жене и увидел чёрную розу, лежавшую на полу.

***

      Дэвид поспешил жене на помощь.       „Что-то случилось с ребёнком“ — подумал он, услышав крик. Взволновано осмотрел её: всё казалась в порядке. Тогда его взгляд упал на коробку от флориста и разбросанные на полу гостиной цветы. Дэвид попытался успокоить её: — Флорист вероятно просто напутал, милая, — сказал он, оглядывая свой дом, превратившийся в настоящие джунгли. — Похоже, что вся растительность, которая была в радиусе мили, теперь находится в нашем доме. Скольких людей ты оповестила? — массируя ей плечи, нежно поцеловал её в затылок. — Возможно, не было другого цвета? Что написано на карте? — спросил он. — Я не знаю, — всхлипнула Талита, глядя на белую карточку, проглядывающую сквозь черные лепестки. — Я не смотрела, — ответила она. — Ну, что ж, давай узнаем? — Наклонившись и подняв карточку, Дэвид открыл её и прочитал: «Поздравляю с ожиданием младенца». — Вот, видишь? — мягким тоном успокаивал жену. — Всего лишь недоразумение. Почему бы нам не пойти куда-нибудь, чтобы отвлечься? Куда-нибудь, где спокойно. Совсем не надолго, тебе надо развеется и выйти отсюда. Как насчёт того нового места "Веритас"? — предложил он.

***

Тремя часами ранее — ночной клуб "Веритас"       Он прошёл мимо неоновой вывески, гласящей об открытии нового клуба. Интерьер казался знакомым. Настолько знакомым, что внутри него всё сжалось при виде сцены. Сколько раз он был вынужден петь, словно канарейка, чтобы получить нужную ему информацию? Информацию, которую он бы наверняка получил быстрее, используя свои старые методы, знакомя правильных или неправильных товарищей (в зависимости от того, на чьей стороне ты) со своими клыками и кулаками. Но здесь был другой город: другое место и время. По крайней мере, так казалось.       Бармен его не замечал, но это не имело значения. Сегодня он здесь не для того, чтобы запугивать кого-то. Сегодня ему нужна информация. Информация, которую мог дать только бармен этого клуба.       Тихо и незаметно подойдя к бару, он облокотился на него. Не отрывая глаз от инвентаря, виски и рома, зеленокожий джентльмен холодно сказал: — Мне казалось, я ясно объяснил, чтобы ты не искал встречи со мной. Хотя чему удивляться? Тараканы могут пережить даже ядерный взрыв. Похоже, ты ничем от них не отличаешься.       Идя сюда, Ангел знал, что ему не окажут тёплый приём, ни взирая на вывеску в фойе. Но ему нужна была информация, которую он мог получить только от него. — Я знаю, — сказал Ангел, оглядывая довольно броский дизайн клуба. — Но, по правде, тебя было не сложно найти, ты не особо прятался. — Ты вообще не должен был искать меня, — сузив красные глаза, демон посмотрел на него. — Что ты здесь забыл? Я занят. — Хочу знать, не приходила ли сюда женщина? — Женщины приходят сюда постоянно, — фыркнул Лорн. — Это вовсе не значит, что я тут же сообщу тебе по «Бэтфону». — Ты бы заметил её. Она скорее всего ждёт ребёнка.       Покачав головой, Лорн помахал рукой указывая на дверь: — Тогда ты явно ошибся местом. Брюхатые сюда не заходят. Не в их стиле.       Взяв салфетку с бара, Ангел достал ручку из кармана и что-то написал на бумаге: — Я готов рискнуть. Если она здесь появится, позвони мне, — сказал он, протягивая салфетку. — Конечно, — кивнул Лорн. — Теперь убирайся.       Как только Ангел исчез с поля зрения, Лорн скомкал салфетку и бросил её в мусорное ведро. — Конечно, конечно… Скорее рак на горе свиснет. Я знаю, кому позвоню, и уж точно не тебе.

***

      Последние несколько месяцев прошли словно в тумане. Сначала он был безумно счастлив. Он не мог найти слов, чтобы описать насколько был счастлив, одетый в смокинг и кружащий Баффи по танц-полу до тех пор, пока у них обоих не закружилась голова от лёгкости всего происходящего.       Но его жизненный оазис рухнул. Спайк оказался лицом к лицу с реальностью смерти и всё изменилось.       Держа этот маленький блокнот в своих руках, казалось бы, две частицы его существа объединились. Всё таки китайский философ и дорогая малышка Джорджина были правы. Чтобы быть цельным, ты нуждаешься в обеих частицах себя.       Он нуждался в Джоннине так же сильно, как она нуждалась в нём, о чём и говорил её дневник. Он уже любил её, хотя она ещё была всего лишь зародившейся искоркой в чьих-то глазах.       Он не смог бы отказаться от этого. Даже ради спасения мира. Даже ради Баффи. По непонятной ему причине, Спайк не мог отпустить её и отказаться от мыслей о ней. Он нуждался в этом, нуждался в ней. И никто не посмеет отнять её у него.       Лишь читая слова, которыми Джонни так мастерски всё описала, он мог слышать звуки и видеть вещи, которые видела и слышала она. Читая её слова, он почти слышал тембр и интонацию её голоса, шепчущего ему.

***

6 декабря, 2027       Сегодня мы тебя похоронили, папа. Прямо рядом с мамой, как ты и хотел. Джордж и тётя Уиллоу пели колыбельную, которую ты и мама пели для меня перед сном, даже когда я уже выросла из этого. Я слышала её вчера по телевизору. Этот фильм, должно быть, столетней давности, но в этом что-то есть. Словно вы с мамой пытались сказать мне, что всё будет в порядке и что вы всё ещё где-то там присматриваете за мной.       Я немного плакала и перестала слушать. Я так сильно скучаю по вам. Эта песня всё ещё звучит в моей голове, словно вы здесь, со мной. Мне так проще уснуть. Я попросила Джордж написать для меня текст песни, чтобы я могла перечитать его, когда буду нуждаться в вас: «Baby mine, don't you cry Baby mine, dry your eyes Rest your head close to my heart Never to part Baby of mine Little one when you play Pay no heed to what they say Let your eyes sparkle and shine Never a tear Baby of mine If they knew all about you They'd end up loving you too All those same people who scold you What they'd give just for the right to hold you From your head down to your toes You're not much, goodness knows But you're so precious to me Sweet as can be Baby of mine» ( Baby mine - Саундтрек к мультфильму Слонёнок Дамба, 1941 года, в 1942 году была номинирована на премию Оскар за «Лучшую песню к фильму») «Детка моя, ты не плачь, Слёзы утри, детка моя И голову мне на грудь положи Вместе всегда, Детка моя. Во время игры, кроха моя, Не слушай, что они говорят. Пусть глазки сияют твои и горят, Пусть в них никогда не будет слезы, Если бы знали они всё про тебя, То полюбили б тебя как и я. Те, кто бранил тебя, отдал бы всё, За шанс обнимать тебя, детка моя. От самой макушки и до пят, Ты кроха совсем — видит Бог. Но, для меня, ты дороже всех. Самая милая, Детка моя». <i>(Мой корявый перевод песни)       Я знаю, это конечно не так, как пел ты, папа. Но достаточно похоже.</i>       Сморгнув слёзы с глаз, Спайк закрыл дневник. — Не переживай, милая, — вздохнул он, давая обещание. — Я найду тебя.

***

В Междуцарствии       Джонни настолько нервничала, что не могла стоять на месте. Они с Баффи обнимали друг друга так крепко, будто ничто на свете не смогло бы их разнять. — Я же говорила, что это сработает, папа! Видишь, я же говорила! — Конечно, ты говорила, — улыбнулась Баффи дочери. — Но думаю твой папа забыл, насколько сентиментальным он был… в глубине души, — сказала она, целуя его щеку и видя, как он закатил глаза, сдаваясь и признавая женское влияние на его мир. Ей даже показалось, что он вздохнул. — Ох, тебе же это нравится, — поддразнила она. — Держу пари, ты плакал над фотографией Гарбо, разве не так?       Спайк застыл на месте: — Кровавый ад, нет! — прошипел он. Но Баффи видела, что он лишь оправдывался, чтобы оставаться «Биг Бэдом» в глазах Джонни. Она знала, что была права. Жены всегда знали своих мужей: — Конечно, конечно, — кивнула Баффи.

***

20-е Апреля, 2005       Джордж сразу же ответила на звонок. Никто из тех, кто хотел записаться на уроки самообороны, не звонил так поздно. И всё же, чтобы убедится: — Школа Дзюдо «Синергия» (Взаимодействие), чем могу вам помочь? — Джордж, девочка, по близости ли преемник? Мне нужно с ним переговорить. — Лорн! Как твои дела? Это что-то важное? — В мессианском смысле. Послушай, если он занят спасением девиц, оказавшихся в беде, не беспокой его. Просто передай ему, что я отправляю одну очень важную, апокалиптически важную пару на ночлег в его таверну. Увидимся, Джорджи.

***

      Сообщив паре адрес на Дженнингс-стрит: — Езжайте по этому адресу и никуда больше, — сказал Лорн. — Владельцы этого места — мои друзья. И ваши друзья тоже. Доверьтесь мне, — махнул он в сторону водителя. — Берни отвезёт вас туда. Я ему доверяю. Он доставит вас на место без единой царапины. — Спасибо вам, — поблагодарил его Дэвид, беря листок бумаги с адресом.

***

      Приняв сообщение, Джордж было взялась звонить, но передумала. Лорн сказал, что отправит пару по адресу, так что не было причины их беспокоить.       Плохие новости были, как ночь, сменяющая день. Хочешь ты или нет, их не избежать. Но это могло и подождать пару часов.

***

— Спайк, ты ничего не можешь сделать, — попыталась она сгладить следы волнения на его лице. — Я прямо перед тобой. И я жива, — сказала она, заглядывая ему в глаза. — Я здесь, — повторила, видя его отрешённый взгляд.       Обычно, когда они были вместе в эти тихие моменты, он наслаждался с ней. Но сегодня Спайк был в другом месте. Баффи попыталась подавить приступ ревности по отношению к призрачной девушке и спросила: « Где ты?»       Дрожь в её голосе вернула его к настоящему. Это напомнило ему о том, как звучал его собственный голос в те ночи, когда она использовала его, чтобы заполнить пустоту в своей жизни. Он разговаривал тогда с ней, лишь бы заполнить тишину и чтобы не чувствовать себя одиноким, даже находясь рядом с ней.       Он ненавидел себя за то, что заставил её голос звучать так же отчаянно: — Прости Лав, — сказал он, целуя её губы. — Я знаю, что должен быть здесь, с тобой. Я так долго мечтал об этом. О Боже, — выдохнул Спайк свои извинения, губами касаясь её кожи. — Я полный кретин. Ты здесь, — его пальцы медленно затанцевали по её телу, запоминая каждый изгиб, каждую деталь, словно до этого он был слеп и только сейчас обрёл зрение.       Баффи блаженно вздохнула от обожающих прикосновений, посылающих волны удовольствия вдоль позвоночника и окутывающих с ног до головы. Она медленно разгоралась от его касаний, которые вызывали блаженство во всем теле. Не было слов, чтобы описать то, что она чувствовала. Ей хотелось отплатить ему тем же, подарить все то, что он отдавал ей, и даже больше.       Слёзы навернулись на глаза от того, что речь была так скудна, слова не могли передать чувств.       Посмотрев вниз, Спайк заметил слёзы застилавшие её глаза. Он снова тонул в нефритовой ртути. Он окунался в их глубину тысячу раз и будет делать это снова и снова. — Я знаю, Баффи, — вздохнул он. — Я тоже чувствую это, — охрипшим от страсти голосом прошептал он. — О, Боже, я так сильно люблю тебя. Так сильно, — помотал он головой, целуя в висок и чувствуя, как вздрогнули её ресницы от прикосновения его губ, когда она закрыла глаза. — Тебе не надо ничего говорить. Я знаю.       Она лишь потрясла головой, надеясь, что он поймёт её нужду. Поцеловав его шею, Баффи нежно перевернула его, пока не оказалась сверху: — Нет, я должна показать тебе, — вздохнула она, поцелуями разжигая маленькие искорки пламени на его коже. Она попыталась прижаться к нему так близко, как только могла, но это всегда было недостаточно близко.       Она знала о тех вещах, о которых он не мог говорить. Слова были неуместны. Между ними не оставалось места ни для чего, они слились воедино, были одним целым. Когда она делала вдох, это его сердце начинало биться. Когда он истекал кровью, она была тем, кто плакал.       Он попытался вынырнуть из экстаза захлёстывающего его. Баффи должна была прекратить, иначе её пламя поглотит его. Но было всё равно. Спайк желал этого. Страсть её любовных ласк и длительная пытка поцелуями отзывались в его сердце огнём. — Баффи, — он так хотел сказать ей обо всём. Он хотел подарить ей весь мир. Силы внутри него пытались вырваться на поверхность и ему становилось сложно говорить.       Она чувствовала, как он вздрагивал от её малейшего прикосновения. — Баффи, — задохнулся он. — Если ты не прекратишь, — запрокинув голову и закрыв глаза. — Ах, пожалуйста, не останавливайся, — умолял он.       Баффи любовалась его лицом и тем, как она действовала на него. Это было прекрасным зрелищем.       Его лицо полыхало желанием, которое они оба испытывали, а щеки, кажется, покраснели. Глаза обволакивала страсть, взгляд был затуманенным от чувств, которые Баффи вызывала в нём своими ласками и поцелуями, превращая его в мямлящего от блаженства идиота.       Все это до одурения нравилось ей. Улыбнувшись ему: — Я и не собиралась останавливаться, — хихикнула Баффи, захватывая его губы своими. — О Боже, — простонал он, выгибаясь ей на встречу и откидывая голову на подушку. — Ты убиваешь меня... — Ммм, — проурчала она от удовольствия. — Я люблю тебя. Не сдерживайся, милый. Я так сильно люблю тебя, — вздохнула она, отдаваясь ритму. — Хочу видеть тебя всего. Каждую частицу тебя. Покажи мне, любимый, покажи себя всего.       Он подхватил её на руки и опрокинул на спину, его дымчато-лазурный взгляд стал янтарным. — Вот так, — улыбнулась она, открывая свою шею. — Я люблю тебя, Баффи, — нежно прошептали его губы, целуя пульсирующую жилку.       Она почувствовала, как его клыки медленно захватывают её шею. Он никогда не брал больше глотка в такие моменты, но это позволяло ей снова и снова осознать, насколько всепоглощающей могла быть их любовь.

***

      Ангел не знал, почему он надеялся, что его визит в Веритас пройдёт иначе. Как он мог понадеяться, что Лорн доверится ему, когда сам не заслужил этого доверия?       Он сожалел о многом. Он сожалел, что Баффи была не с ним. Но она была счастлива, потому как Спайк давал ей то, что сам Ангел — и он мог наконец-то признать это, хоть и не в открытую — не смог ей дать.       Баффи была счастлива. И Спайк тоже.       И если для того, чтобы все так и оставалось, было необходимо избавится от одной мёртвой девицы, он сделает это.       Записи со знакомым почерком на страницах оставались под замком. Они останутся здесь. Он не сказал им об этом, чтобы Баффи могла жить, как и прежде. Она любила Спайка. И — хотя он скорее выйдет под дневное солнце, чем скажет ему об этом и увидит эту его самодовольную ухмылку — Спайк любит её.       Этот небольшой журнал, исписанный элегантным почерком Уильяма, описывающий всю глубину его скорби. То, как он оплакивал её и свои тщетные попытки побороть хищника, который принёс ей смерть.       Ангел хотел сделать всё, что было в его силах, чтобы спасти их обоих. Поэтому он хранил молчание. Ради их счастья.

***

      Те несколько часов покоя, которые были редкостью для них, были нарушены громким стуком в дверь. — Эм, ребята? — неловко прошептала Дон. — Не хотелось вас беспокоить, но, похоже, что у нас гости. Жду вас внизу в приличном виде…через… эм…10 минут?       Нежно поцеловав Баффи: — Пусть это будет 15 минут, Малышка, и по рукам, — вздыхая, ответил Спайк. — Ладно. Но это важно. Лорн направил их сюда. — Понял, — улыбнулся он, глядя на Баффи. — Ты готова к новому апокалипсису, Лав? — Показывай путь, — ответила она.