Сила мысли

Еще три шага – и из-за угла покажется здание ненавистной школы. Унылая сероватая коробка, оправданно похожая на тюрьму. Холодное, неуютное, враждебное место. Каждое утро Чан Э Ри силой приходилось заставлять себя сделать эти три шага. Она потянула на себя дверь, которая казалась ей гораздо тяжелее, чем была на самом деле. Из коридора на нее дохнуло до боли знакомым запахом, от которого ее мутило, и одно воспоминание о котором все последующие годы заставляло ее содрогнуться. Так пахли школьные коридоры и поцарапанные парты, поношенная форма и шумная столовая с грязными тарелками. Запах, неизменно означающий мучительно ранние подъемы, холодные утра, насмешки одноклассников, одиночество и подавленность. В конце коридора – приоткрытая дверь в классную комнату, как приотворенные ворота в ад. Оттуда вышли, держась под руки, две одноклассницы, закадычные подружки. Проходя мимо Э Ри, одна из них ткнула ее острым локтем в бок и захихикала. Примерно так и начинался каждый день Чан Э Ри. -- Оо, какие люди! – едва она переступила порог, воскликнул Пак Мин Су, главный хулиган класса. – Чан Э Ри, Чан Э Ри! Что-то ты сегодня поздновато. -- Переживаешь, что не успеешь как следует надо мной позидеваться, прежде чем придет учитель? – глядя на него исподлобья, сказала она. -- Надо же, а она у нас остроумная! – захохотал он. – Я вовсе не переживаю. До начала урока еще целых семь минут, а мне как раз очень скучно. Пак Мин Су нарочито зевнул, что послужило сигналом к началу представления. Тут же цепкие руки схватили Э Ри с обеих сторон, чтобы она не убежала и не дергалась. Девчонки притащили полную до краев мусорную корзину, морща носы от отвращения. -- Мусор должен быть в мусорке! – сказала одна из них, извлекая за уголок смятую бумажную салфетку. – Мы ведь хотим, чтобы в нашей школе был порядок. Правда? С этими словами она оттянула воротник школьной блузки Чан Э Ри и сунула салфетку ей за шиворот. Э Ри почувствовала прикосновение влажной бумаги к коже и старалась не думать, в чем именно была выпачкана салфетка. Одноклассники сомкнулись в кольцо вокруг своей жертвы, смеясь и подначивая друг друга. -- Да-да, нужно навести порядок! – один из них достал из мусорки огрызок и отправил его следом за салфеткой за шиворот Э Ри. – Так-то лучше! -- Ты разве так не думаешь, Чан Э Ри? – спрашивал чей-то издевательский голос, пока ей за шиворот пихали не до конца пустую бутылочку из-под сока, и прохладная липкая жидкость текла по ее спине. – Ты не хочешь, чтобы в школе был порядок, и весь мусор – на своем месте? Сначала она покорно стояла, позволяя измываться над собой, и только смотрела на них сквозь пряди длинной челки полными ненависти глазами. Усыпив таким образом бдительность тех, кто удерживал ее, Э Ри смогла вырваться одним сильным и резким движением. Тогда, воспользовавшись эффектом неожиданности, она схватила мусорную корзину, из которой ей за шиворот отправляли отходы, и вышвырнула все ее содержимое прямо на одноклассников. Те, увешанные бумажками и банановыми шкурками, облитые остатками кофе, ошеломленно уставились на нее. -- Я согласна, мусор должен быть на своем месте, - зло проговорила она. – А самое место ему – на ваших гнусных рожах. -- Чан Э Ри! – тут же прорезал тишину громкий возглас учителя. – Что ты творишь? * * * * * После занятий, когда все ушли, Чан Э Ри в качестве наказания заставили убирать разбросанный ею мусор, а заодно и отдраить весь класс. Едва не плача от обиды, она несколько часов провозилась с грязной тряпкой и холодной водой. Наконец, дело было сделано, и Чан Э Ри – взлохмаченная, вспотевшая, измученная, - закрыла за собой дверь класса. В длинном коридоре стояла звенящая тишина. Окна выходили на пустую спортивную площадку. Все уже давно разошлись по домам, и школа превратилась в спокойное, умиротворенное место. В таком виде она Э Ри даже понравилась, если не считать характерного запаха, который никуда не исчез. В детском доме, где она жила, ей не хватало уединения и спокойствия, и впервые в жизни ей не хотелось уходить из школы. Она неспеша брела по коридору, наслаждаясь редким моментом, когда никто ее не донимал. Проходя мимо мужского туалета, Э Ри услышала приглушенные звуки чьего-то разговора. Она не придала этому значения: мало ли, кто из учителей работал допоздна, или кто-нибудь из учеников оставался на дополнительные занятия. Она все так же медленно шла вперед, когда навстречу ей вырулил Пак Мин Су, а за его спиной маячили трое его приятелей. На лице парня играла мерзкая ухмылка, не обещавшая ничего хорошего. -- Что, Чан Э Ри, учитель заставил тебя поплатиться за плохое поведение? – сказал он. – Но с нами ты еще не расплатилась. Или думала, что тебе твоя выходка просто так с рук сойдет? -- Пак Мин Су, тебе чего нужно-то? – хмуро спросила она. – Побить меня хотите? Вчетвером на одну девчонку? Вау, есть чем гордиться. -- Что-то ты больно бесстрашная, - он неодобрительно цокнул языком. – Мне это не нравится. Пора тебя проучить. Иди-ка сюда. -- Иди-ка к чертям! – парировала она и собралась обогнуть их компанию. -- Ах ты, мразь мелкая! – он больно схватил ее за руку чуть выше локтя и поволок в сторону туалета. -- Эй, ты с ума сошел? – закричала она, пытаясь выдернуть руку. – Отпусти! Но чем сильнее она вырывалась, тем больше боли причиняли ей его сомкнувшиеся, как стальные клещи, пальцы. Чтобы заглушить ее крики, один из парней зажал ей рот рукой, заодно закрыв и нос, отчего Э Ри начала задыхаться. Они затащили ее в мужской туалет и повалили на холодные плиты пола. Они не собирались ее бить, разве только в ответ на сопротивление, Э Ри это быстро поняла. Они хотели сделать кое-что похуже. Они решили искалечить не только ее тело, но и душу, сломать ей жизнь. Как только до нее дошли их намерения, волна ужаса и тошноты поднялась изнутри и сжала горло Э Ри. Она билась, как могла, но это не приводило ни к чему, кроме ушибов. Силы у нее начинали иссякать от страха и недостатка воздуха. Чья-то холодная, грубая рука уже залезла ей под юбку и скользнула под резинку трусов. От блузки оторвалась пуговица, с тихим стуком отскочила от кафельного пола и закатилась под дверцу кабинки. Глядя на эту пуговицу, Э Ри почувствовала, как теряет волю к жизни и сознание. Ее уничтожали, и она никак не могла это остановить. Она обмякла и перестала дергаться, превратившись в безжизненное тело, позволив мучителям делать с собой, что им было угодно. Пока с нее стягивали юбку и заламывали ей руки, чтобы снять блузку, она полностью отдалась своим мыслям. Закрыв глаза, Э Ри представляла себе их смерть. Она представляла себе, как эти четверо подонков лежат на этом самом ледяном полу, бледные, бездыханные, остывающие. Представила, как их остекленевшие глаза глядят в высокий грязный потолок, но уже ничего не видят, и как изо ртов у них текут струйки густой темной крови. Эта картина предстала ее мысленному взору с такой отчетливостью, будто была реальнее всего происходящего, и заставила ее приоткрыть глаза. На мгновение она увидела перед собой их лица. Отвратительные, уродливые, тупые лица, с животным выражением на них. Ненависть, которую испытывала Э Ри, захлестнула ее всепоглощающей волной невероятной силы. Внезапно стальная хватка со всех сторон ослабла. Руки, которые держали ноги Э Ри за щиколотки, разомкнулись. Парень, который только успел войти в нее, причиняя нестерпимую боль, вдруг отпрянул назад. Воздух потоком хлынул в нос и рот, которые больше не перекрывала ничья ладонь. Несколько секунд Э Ри продолжала лежать, тяжело и шумно дыша, стараясь прийти в себя. Потом приподнялась на локтях и огляделась. Четыре тела лежали у ее ног, безжизненными глазами глядя в потолок, а по их застывшим лицам изо ртов текла еще теплая темно-красная кровь. Сама не своя от испуга, отвращения и шока, Э Ри поднялась на ноги. Двигаясь, как в тумане, она подняла с полу свою испорченную одежду и неверными, дрожащими руками натянула ее на себя. Прежде, чем уйти, она нагнулась и зачем-то подняла с полу оторванную от блузки пуговицу. Затем на трясущихся ногах вышла в пустой коридор, где по-прежнему не было ни души, ни единого свидетеля случившегося. Стоял теплый, приятный апрельский вечер. В садах цвели вишни. Белые лепестки падали на темные спутанные волосы Чан Э Ри, которая, еле передвигая ноги, шла в то место, которое вынуждена была называть домом. На самом деле, даже своего дома у нее не было. * * * * * -- Я их не убивала, - проговорила Э Ри, глядя прямо перед собой, на черный поток реки. – Я только очень сильно пожелала этого. Так все и началось. Так я узнала, на что способна. Они сидели на скамейке у подножия моста. Стараясь не смотреть на Со Тэ Джуна, она рассказывала ему свою историю. В чем заключалась ее способность, как и когда она появилась, как ею воспользовался Доберман – Э Ри рассказала ему все. Это заняло много времени, наступила ночь, движение на мосту почти прекратилось. От воды веяло холодом, и Э Ри трясло мелкой дрожью. Со Тэ Джун, заметив это, снял свою куртку и накинул ее на плечи девушки. Она удивленно взглянула на него, чего не решалась делать с момента начала своих откровений. -- Ты считаешь меня чудовищем? – робко спросила она. -- Я считаю, что все не может продолжаться так, как есть, - ответил он, и на лице его не было ни осуждения, ни отвращения, ни страха. – Для начала, ты должна забрать свои вещи и уйти из той ночлежки. -- Куда? – хмыкнула она. – Под мост? -- Есть, по меньшей мере, одно место, куда ты можешь пойти. Ко мне. -- Нет, - сразу же отказалась она. – Это слишком опасно. -- Не думаю, что с тобой мне сейчас быть опаснее, чем без тебя, - он пожал плечами. – Возможно, даже наоборот. Ты сможешь защитить меня в случае чего. Забавно, правда? Хрупкая ученица защищает учителя тхэквондо. -- Не смешно, - покачала головой Э Ри. – Пойми, с этими людьми не до шуток. -- Я понимаю, - кивнул он. – Поэтому вторая причина, по которой я хочу, чтобы ты оставалась рядом, заключается в том, что я хочу поймать Ким Ки Дже и упрятать его в тюрьму. -- Ким Ки Дже... – задумчиво повторила она. -- Добермана, - пояснил Тэ Джун. -- Я догадалась, - откликнулась она. – Просто странно слышать его имя. Я никогда не думала о том, как его на самом деле зовут. Кстати, откуда тебе это известно? Его дело ты тоже давно расследуешь? -- Давнее, чем ты можешь подумать, - подтвердил он. – Мы учились в одной школе и были, мягко говоря, не друзьями. -- Ты ведь не за школьные обиды хочешь упечь его за решетку? – спросила Э Ри. -- Тебе ли сомневаться, что иногда школьные обиды этого стоят? – сказал Тэ Джун. – Или, по-твоему, он не заслужил наказания? -- Да нет, заслужил, - она стушевалась. -- Если хочешь знать всю правду, то скорее это я отравлял ему жизнь, а не он мне, - признался он. -- Каким образом? -- Просто был таким, какой я есть, - ответил он. – Тебе это, должно быть, понятно и близко. Я хорошо умею делать людей несчастными, не делая при этом ничего вовсе. -- И поэтому никого к себе не подпускаешь? – предположила она. -- Если я кого-нибудь к себе подпущу, рано или поздно этот человек начнет меня ненавидеть, - он поморщился. – Я лучше буду всегда один, чем смотреть на кислую мину и выслушивать бесконечные упреки. «Почему ты такой грубый, Со Тэ Джун?» «Почему ты никогда не показываешь своих чувств, Со Тэ Джун, тебе нет до меня дела?» «Почему ты забыл про мой день рождения, Со Тэ Джун?» «Разве так ведут себя близкие люди, Со Тэ Джун?» «Тебе никто не нужен, Со Тэ Джун?» Заканчивается все это всегда одинаково: «Тогда и ты мне не нужен». -- Это еще что, - вздохнула она. – Я вот могу сразу убить, без разговоров. Они вдвоем тихо рассмеялись этой не слишком веселой шутке. Позже они заехали в общежитие, чтобы Э Ри забрала свои вещи, прежде чем отправиться к Со Тэ Джуну. По дороге он остановился у круглосуточной забегаловки. -- У меня дома ничего нет, - прокомментировал он, - а тебе нужно поесть. Только никакого соджу! -- Издеваешься? – пробурчала она. – Мне при тебе еще лет десять пить не захочется! Со Тэ Джун сделал заказ и расплатился с хозяйкой за ужин. Однако Э Ри, хотя в последнее время питалась из рук вон плохо, не смогла много съесть. Место в ее животе занимал теплый, приятный комок волнения, возникший от того, что Тэ Джун о ней заботился. Э Ри была уверена, что когда он узнает правду о ней, то сочтет монстром и отвернется навсегда. Вместо этого, все оказалось совсем наоборот. Оторванность от общества, нависшая над ними опасность, ее доверие ему – все это сблизило их. Жилищем Со Тэ Джуна оказалась однокомнатная квартира на втором этаже его детективной конторы. Она была как следует отремонтирована и намного лучше обставлена, чем бывшая комнатка Э Ри на крыше, но размерами не сильно ее превосходила. Больше всего Э Ри смутил тот факт, что кровать там была хоть и большая, но только одна. Девушка стояла, переминаясь с ноги на ногу, пока Со Тэ Джун доставал из шкафа свежие полотенца. -- Здесь даже дивана нет, - проговорила она. -- Внизу, в кабинете, есть, - он вручил ей чистое полотенце. – Зачем тебе диван? -- А где мне спать? – она огляделась. – На коврике? -- Ты собака, что ли? На кровати спи. -- А ты... – начала она. -- А я большой мальчик, сам разберусь, - прервал ее Тэ Джун. – Прими душ и ложись. По тебе видно, что ты недели две нормально не спала. Стоять под струями горячей воды, намыливаться ароматным шампунем, укутаться в мягкое полотенце – все это казалось Чан Э Ри верхом блаженства. Никогда еще она не мылась в такой красивой и теплой ванной. Ощущения от подогретой плитки под ногами, современного серебристого смесителя, толстого пушистого полотенца доставляли ей несказанное удовольствие. Но наибольший трепет вызывала мысль о том, что за стеной находился Со Тэ Джун, что это был его дом, и что после душа она надела его футболку – выстиранную, но все еще хранившую его запах. Э Ри обхватила себя руками и прикрыла глаза, представляя себе, что это его сильные руки легли ей на спину. Засыпая, она слышала, что Тэ Джун тоже отправился в душ. Нежась на белой хрустящей постели, она представляла себе, что происходило в тот момент за дверью ванной комнаты: как он стягивает с себя кофту, как горячая вода стекает по его рельефному торсу, как он поднимает крепкие жилистые руки, чтобы взъерошить мокрые волосы, как клубы пара окутывают его тело. Думая об этом, ей приходилось закусывать губу и сжимать ноги, потому что желание становилось нестерпимым. Э Ри старалась дышать глубоко и ровно, но остановить разыгравшуюся фантазию уже не могла. В какой-то неуловимый момент она погрузилась в сон, но и там продолжила видеть Со Тэ Джуна в тумане ароматного пара. Его очертания становились то четче, то размытее. Э Ри блуждала сквозь дымку, застилающую глаза, пытаясь дотянуться до Тэ Джуна, но он каждый раз оказывался в недосягаемой дали. Вдруг волосы его стали длиннее. Э Ри почувствовала, что теперь он близко, но отчего-то не решалась прикоснуться. Он обернулся – и она увидела вовсе не Тэ Джуна, а Добермана. Глаза его были полны угрозы, и он сделал шаг ей навстречу. Э Ри вздрогнула и проснулась. Она лежала на удобной постели, подмяв под себя одеяло. Была глубокая ночь, в комнате и за окном царила глухая тишина, где-то в отдалении лаяла собака. Полупрозрачная занавеска на приоткрытом окне едва заметно колыхалась от легкого дуновения ночного ветерка. На самом краю кровати, устроившись там в неудобной скованной позе, чтобы не разбудить Э Ри, спал Со Тэ Джун. Если бы она не проснулась от кошмара, она могла бы так никогда и не узнать, что спала с ним в одной кровати. Э Ри осторожно придвинулась к нему поближе, и его ровное дыхание коснулось ее лица. Она разглядывала его лицо, которое не надеялась когда-либо увидеть так близко. Во сне он выглядел умиротворенным и немнго похожим на ребенка. Э Ри протянула руку и, не касаясь его, обвела кончиком пальца контур его губ, носа и сомкнутых век, за которыми скрывались ее любимые черные глаза. Ей хотелось поцеловать его, но в этом она себе отказала. Это, сказала она себе, пусть случится во сне. * * * * * Со Тэ Джун вышел по делам, а Чан Э Ри выходить пока запретил. Она должна была сидеть в комнате, тише воды, ниже травы, чтобы никто не заподозрил о том, что там вообще кто-то есть. Она прохаживалась от стенки к стенке, не находя себе места, одолеваемая дурными предчувствиями. За окном хлопнула дверь автомобиля. Э Ри подошла к окну сбоку и осторожно выглянула из-за занавески. По парковке шла незнакомая женщина, издалека напоминавшая Со Тэ Ми, только эта была старше и более строго одета. Она явно направлялась в сторону детективной конторы Со Тэ Джуна, и Э Ри запаниковала. Его еще не было дома. Следовало ли ей спуститься к посетительнице и впустить ту внутрь? Женщина приехала на хорошей машине и выглядела очень обеспеченной. Если она пришла по делу – Со Тэ Джун мог бы недурно заработать. Плохо получилось бы, если б такая заказчица наткнулась на закрытую дверь. На свой страх и риск, Э Ри вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице. Однако звонка не последовало. Вместо этого раздался звук поворачиваемого в скважине ключа, и дверь открылась. Женщина вошла в контору, как полноправная хозяйка. Она явно была там не впервые. Она бросила сумочку на кресло и стала снимать жакет, как вдруг наткнулась взглядом на застывшую посреди лестницы Чан Э Ри. Та стояла, вцепившись в перила, в футболке Со Тэ Джуна, и глядела на посетительницу округлившимися глазами. -- Ты кто такая? – требовательно спросила женщина, делая шаг к лестнице. -- Я подруга… знакомая… эээ… Со Тэ Джуна, - Э Ри замялась. – А вы кто? -- А я его мать! – был ответ.