Обретая себя

      Удивленный выдох сорвался с губ, и я ошарашенно моргнула, пытаясь согнать наваждение, которое, впрочем, никуда не исчезло, а с радостным воплем бросилось мне на шею. Оторопело обняв Камелию в ответ, я увидела за ее спиной настороженно озирающуюся Корнелию, пребывающую явно не в восторге от дома, в котором оказалась. Наконец посмотрев на меня, она натянуто улыбнулась и перевела взгляд на поднявшегося Дракулу, уже однозначно записав его в штат маньяков и скрытых садистов. Что ж, мысленно усмехнулась я, не могу ее за это осуждать. Ками тем временем все о чем-то весело щебетала, но я ничего из ее трескотни не разобрала, понадеявшись, что детально причину их визита объяснит Корнелия.       Женщина тем временем знакомилась с Борисом, и мне страшно представить, какие мысли роились в ее голове в этот момент. Каким же только боком их сюда занесло? Может быть, у меня галлюцинации? Дракулу, казалось, все происходящее никоим образом не смущает, он с обольстительной улыбкой что-то в полголоса ворковал уже заметно оттаявшей Корнелии. А где моя сестра? Я осознала, что упустила из поля зрения эту несносную девчонку, которая обнаружилась с любопытством разглядывающей портреты предков Бориса. Да-а, боюсь представить, что с ней случится, когда узнает, к какому роду принадлежит хозяин дома.       – Что же, раз все в порядке, тогда я возвращаюсь, – сказала Корнелия.       – А ты не останешься? – оторопела я.       – Нет, у меня дела, а еще предстоит путь обратно. Я все объяснила господину Борису, он не против, чтобы Камелия осталась погостить в его доме. Подробности она сама расскажет, ну а мне пора. До встречи, Амели. И да, если пожелаете, можете приехать ко мне в гости, я буду рада снова встретиться с вами, девочки. Пока!       Заторможено моргнув, я смотрела вслед сбежавшей по ступенькам на улицу Корнелии, неловко направляющейся на каблуках по каменной тропинке. Тогда я еще не до конца осознавала, что меня ждет. Тишь да покой закончились, теперь о них в стенах этого дома придется только мечтать. И Борис, как я думаю, еще не понимает, на что согласился. Поймав мой растерянный взгляд, мужчина чуть склонил голову набок, хитро усмехаясь. Камелия в то время уже атаковала второй этаж, бурно восхищаясь стоявшими там доспехами, и я поспешила за ней, пока та чего не испортила или не сломала.       – Лия, здесь так чудесно! – воскликнула она.       «Да, особенно в пыточной» – мысленно ответила я, вслух же произнеся:       – Ты права. Пойдем, я покажу тебе комнату.       Миновав длинный коридор, где Ками попыталась сунуть нос в запертые комнаты; отразившееся на ее мордочке разочарование, когда двери не поддались, с моих губ сорвало смешок, отчего сестра полоснула меня недовольным взглядом и обиженно надулась. Комната привела ее в восторг, однако она еще долго сетовала, что та совсем крошечная, а она мечтает поспать под кроватью с пологом. Бесцеремонно распахнув шкаф, оглядела висящие там чужие платья, особого интереса у нее не вызвавшие, и переключилась на расставленные на камине статуэтки, когда открылась дверь и в комнату вошел Борис, волоча раскладушку.       – Спасибо, – умиленно проворковала сестра, – ты само очарование.       Дракула неразборчиво хмыкнул в ответ и вновь скрылся в коридоре, где вскоре стихли его мягкие шаги. Сестра проводила его растерянным взглядом.       – Он всегда такой? – покосившись на меня, спросила Ками.       – Угу, – я усмехнулась, – привыкай.       – И как тебе с ним живется, мрачный тип. А вы любовники, да? – невинно добавила Камелия. От ее беспардонности и прямолинейности я подавилась воздухом и закашлялась, отчего сестра, широко улыбаясь, сделала свои выводы: – Я права.       – Да нет же! – возмущенно воскликнула я, чувствуя, как горят уши.       – Первое слово в предложение было «да», – хитро прикрыла один глаз Камелия, – а в психологии это означает, что мое утверждение правда и подсознательно ты с этим согласна, поэтому ответила непонятно «да нет же», а не уверенно «нет».       – Что ты несешь?       – Ой, да ладно, я же шучу, – отмахнулась она, подходя к открытому окну.       – Зачем ты приехала? Скоро учеба начнется, тебе заняться нечем?       – А почему нет? – протянула сестра. – Мне захотелось побывать снова здесь, тут ведь так красиво. К тому же, я волновалась за тебя, мало ли куда ты угодила.       Ее слова меня обескуражили.       – Что ж, – я неловко кашлянула, – тогда добро пожаловать.       – Я есть хочу, – безапелляционно заявила Камелия, направляясь из комнаты.       На кухне, где Борис уже разогревал ужин, она пристала к нему, почему мы будем ужинать здесь, а не в трапезной, которая наверняка должна быть в таком доме. Дракула на мгновение завис, явно воскрешая в воспоминаниях покрытую пылью унылую трапезную и насмешливо фыркнул, бросив, что девочке там не понравится, после сестра насупилась и несколько минут усиленно игнорировала его. На более долгий срок ее не хватило, и помещение вновь заполнил звонкий голос; Ками перескакивала с темы на тему, абсолютно не заботясь, понимаем мы ее и слушаем ли вообще. Бориса все происходящее явно забавляло. Пока еще забавляло.       Я мстительно улыбнулась.       За столом Ками неустанно пытала Дракулу вопросами, которых он мастерски избегал, отшучиваясь или отвечая так путанно, что сестра теряла дар речи на ближайшие несколько минут. Ничего толком у него не выведав, она заметно приуныла, но, я уверена, успокоилась только потому, что однозначно задалась целью рано или поздно узнать о Борисе все, что только возможно. Могу ему только посочувствовать. Хотя, признаться, меня саму крайне, эм, озадачил и даже немного расстроил приезд сестры. Только-только у нас с Борисом начали выстраиваться относительно открытые отношения и разговоры, а теперь, боюсь, он может снова закрыться, уже безвозвратно.       К тому же я ведь осознанно осталась здесь, надеясь провести время вдали от привычного круга людей, надеясь, что так смогу лучше понять себя и свои истинные желания. Но так воспоминания вновь отбросят меня назад, к тому же рядом с сестрой я не смогу чувствовать себя расслаблено, боясь, что та о каждом моем шаге после разнесет всем знакомым в Мехелене. К слову, о знакомых, Дориан мне так больше и не писал. Нужно будет спросить у Камелии, неужели и вправду обиделся. От него я такого точно не ожидала, слишком уж он, как бы это выразиться…       – О чем задумалась, Лия? – выдернула меня из мира мыслей сестра.       – Да так, – неопределенно отмахнулась я.       – О, а я кое-что привезла, – заговорщицки прищурила серо-зеленые глаза.       – Боюсь спросить, что именно.       – Карты! – она даже привстала от возбуждения. – Твои карты!       – Я про них и забыла, – честно призналась я.       – Ты представляешь, Борис, – повернулась сестра к нему, – Амели умеет гадать!       – Вот как, – холодная полуулыбка тронула его губы. – И успешно?       – Очень! – она засунула руку в карман, вытащив оттуда уже изрядно потрепанную колоду карт в тряпичном мешочке, некогда самолично сшитом мною и украшенном вышивкой пятиконечной звезды по образу пентаграммы, начертанной с обратной стороны карт. – Ее еще в школе нет-нет да просили погадать, потому что все сбывалось. И я, – ее щеки порозовели, – тоже просила, ну, кое на что погадать.       – Сбылось? – насмешливо усмехнулся Дракула.       – Угу, – огорченно вздохнула сестра.       Помню я это, помню. Она все спрашивала про старшеклассников, которые ей нравились, а потом ходила понурая из-за отсутствия в раскладе невероятного и сказочного совместного будущего с очередным ее избранником. Мне даже завидно было, если говорить откровенно, ведь сама я, казалось, вообще не способна влюбиться. Единственный, кто вызывал во мне теплые и положительные чувства был Дориан, который вот уже сколько времени обо мне и не вспоминает. Что он там мне говорил? Отправляться в погоню за ветром, да? Сумасбродный дурак.       – Ну, так что, Лия? – размыто донесся до меня голос сестры.       – Что? – я растерянно моргнула, глядя на нее.       – Пога-да-аешь, гово-о-рю-ю? – растягивая слова, повторила Камелия.       – За обеденным столом гадать нельзя, – автоматически произнесла я.       – Ну, тогда не за обеденным, – пожала плечами девочка.       Я поймала лукавый взгляд Бориса, пылающий веселыми искорками.       – Давай, Амели, мне интересно.       – Это не игра, – я нахмурилась, сверля их обоих взглядом.       – Мы отнесемся со всей серьезностью, – покладисто склонил голову Дракула.       – И где ты хочешь, чтобы я вам… погадала?       – Библиотека в твоем личном распоряжении, – усмехнулся мужчина.       Мне не очень нравится то, что меня просят сделать. К картам, как и прочим оракулам, хоть своим, хоть чужим я всегда относилась с глубоким уважением, даже легким благоговейным страхом, а потому мне очень не нравится, что многие люди это по обыкновению обращают простой игрой. Для меня каждая карта особенная, каждая – личность. Мне неприятна мысль, что Борис посчитает их развлечением для дурачков. Эти карты важны мне. Колоду я купила случайно, поддавшись внутреннему наитию, она совершенно обычная, насколько может быть колода карт таро. А полноценно гадать меня научил Дориан, несмотря на то, что поначалу у меня ничего не получалось. И он объяснил мне почему, преподав важный урок.       Учись их слушать.       Так он сказал тогда. Учись их слушать, а не слепо трактовать по справочнику. Я часто вспоминала эти слова, не всегда относя их к картам, ведь умение слушать подчас оказывается крайне редким и сложным для человека. У меня долго не получалось, но со временем надобность в справочнике, который я сделала для себя сама, склеив собранный по книгам материал, полностью исчезла: карты словно стали доверять мне и открывать свою душу. Или быть может, как раз таки все наоборот, и именно я сумела открыться и довериться им. Невольная улыбка тронула губы, когда я вновь провела пальцами по так хорошо знакомой мне колоде.       Из своей спальни Борис принес в библиотеку еще одно кресло, поставив то рядом с остальными возле круглого столика, с которого я ладонью смахнула осевшую за день пыль и, глубоко вздохнув, постаралась успокоиться, чтобы верно понять тонкие слова карт. Борис расположился напротив меня, а Ками по правую руку. Ощутив, что дыхание выровнялось, я открыла глаза, обратившись к замершей сестре:       – Ты первая?       Она хитро прищурилась и покачала головой. Я перевела взгляд на Бориса.       – Что ты хочешь узнать? – немного хрипло спросила у него я.       – А что ты считаешь важным мне рассказать об этих вещах?       – Ну, – я кашлянула, собираясь с мыслями, – для начала то, что бояться карт не нужно, ибо они не управляют судьбой, а только могут помочь, направить на более правильный путь и дать совет. За тобою остается право принять их предсказание или же поступать по собственному велению. Но в любом случае выводы из их советов ты должен делать самостоятельно, ведь ты и только ты способен полностью понять их истинный смысл. Можешь относиться к этому, как к способу размышления и глубокого осознания одолевающей тебя ситуации или же собственных помыслов. Только, пожалуйста, не как к нелепой игре, – тихо добавила я, закончив уже в обычном тоне. – Так же крайне важна предельно четкая формулировка вопроса.       – Что ж, я готов, – его глаза полыхнули темным огнем.       – Я попрошу тебя подержать их в руках несколько минут, – когда колода легла на широкую ладонь Дракулы, я продолжила: – Тебе необязательно озвучивать свой вопрос, однако ты должен сказать мне, на что хочешь получить ответ: прошлое, будущее, конкретная ситуация, любовь, твое здоровье текущее состояние дел, причины трудностей или же помочь принять решение в сложном выборе, а может быть, как будут развиваться определенные события. Это поможет мне выбрать расклад, который позволит картам дать тебе наиболее точный и правильный ответ.       – Нынешние события и будущее, к которому они могут привести.       – Прекрасно, – я натянула на лицо улыбку. – В таком случае кельтский крест. Это один из древнейших раскладов, очень популярный и в настоящее время. Он способен как ответить на любой заданный вопрос, так и дать характеристику тому, что будет ожидать человека в ближайшем будущем. Особое значение я уделю старшим арканам, которые в отличие от младших, которые только описывают ситуацию, показывают самые значительные события и помогают проникнуть с самую суть происходящего. Если тебя ничего больше не интересует, мы можем начать.       Он молча протянул мне колоду, и, помедлив мгновение, я перемешала ее, выложив на стол десять карт. Помедлив с минуту, я произнесла:       – Ты сейчас пребываешь в сильном смятении. Рушится привычный тебе мир, все известные устои и знакомая череда жизни. Видишь эту карту? Пятерка мечей. Она сулит тебе скорую печаль, потерю важных и дорогих вещей, что может иметь отношение и к нематериальной стороне, например, определенным убеждениям, которые потерпят крах. Так же рядом с тобой вечное напоминание некой трагедии в прошлом, но это не предмет, хотя и не живое существо. Оно как дым, но всегда рядом. Вот эта карта, – я коснулась пальцем восьмерки жезлов, – обозначает женщину, которая может сыграть в твоей жизни большую роль. Обычно это супруга или близкая… подруга. Я могу продолжать?       – Да, – равнодушно ответил Борис.       – Некоторое время назад у тебя произошла крупная ссора с людьми, которые связаны с тобой некими обязательствами, узами одной команды, и этот конфликт лег в основу всего, что происходит с тобой сейчас. После ты остыл и очень пожалел о чем-то сделанном тобою в порыве гнева. Ты… любишь постановки и помпезность, часто разыгрываешь несвойственные тебе в жизни роли, выражая запрятанные в глубину эмоции через слезы и высокопарные жесты и речи. Так ты защищаешься от окружающих людей, хотя сам этого не до конца осознаешь. Несмотря на большой круг знакомых тебе людей, доверяешь ты лишь двум из них, и главное...       Я пальцем придвинула к Дракуле одну из карт.       – …Ему, – постучала ногтем по глянцевой поверхности короля мечей. – Эта фигура символизирует некоего человека в твоем окружении, с темными волосами, который обладает большой властью над тобой. Это очень сильная фигура, и человек, скрытый под нею невероятно могущественен и опасен. В его лице ты имеешь одновременно покровителя и врага, однако и в том, и в том случае он стремится подчинить тебя себе, – я мельком глянула на Бориса, не уловив на его лице ни малейших эмоций. – Он опасен, а потому тебе лучше принимать его советы и не отказываться от того, что он хочет тебе поручить или дать. Скоро он заявит о себе.       Переведя дух, я продолжила:       – С ним придут сложности и испытания, которые ты сможешь преодолеть, если усмиришь свою гордыню и ярость. Несмотря ни на что, ты этого человека… не то чтобы любишь, но глубоко уважаешь и очень признателен ему за оказанную некогда помощь, хотя он и значительно младше. Тебя не волнуют его цели, ты в них не веришь, однако этот человек дал тебе нечто очень важное, – я поймала холодный взгляд Бориса, – смысл жить дальше. Слепо подчиняться его указам оказалось проще и безболезненнее, чем пытаться отыскать свое место и предназначение. Кхм, прости… У тебя есть дело, мне оно неясно видится, однако дано оно тебе по рождению. Это как дар и проклятие в одном флаконе. Но ты не достигнешь в нем успеха.       – Почему же? – хмыкнул Дракула.       – Тебе помешают никогда не оставляющие тоска, чувство вины, отчаяние. Они не позволят стать действительно сильным в дарованной тебе способности. Ты постоянно тратишь энергию в ничто и вбиваешь себе в ум мысли о… мести, не отпуская их ни на мгновение от того, что тогда тебя полностью охватывает смятение и некий страх, причину которого ты сам никак не можешь понять, лишь все больше ощущая бессмысленность собственной жизни, злясь, все громче и чаще говоря о мести. Это слово постоянно выпадает в твоих картах, подобно лейтмотиву твоей жизни. Карты так же говорят, что фактически месть твоя свершилась, однако, – я замолчала, подбирая слова, – удовлетворения тебе не принесла. Ты оказался еще больше разбит.       – В будущем, – завершила я, – тебя ждет полное разрушение.       – Оптимистичный прогноз, – усмехнулся Борис.       – Да, так может быть. Иногда разрушение не означает крах всего, а лишь трансформацию, что принесет тебе нечто новое и куда более приятное, нежели нынешний уклад. Чтобы преодолеть негативную часть, тебе следует не позволять гневу и раздражению брать над тобой верх, тогда дело, что поручит тебе темноволосый человек, будет выполнено успешно. Тут есть еще кое-что, – я замялась, вглядываясь в переплетения карточных слов. – Я не совсем понимаю, что это значит, но звучит так: избери то, что слева, и тогда неудача минует тебя.       – Я подумаю над твоими словами.       – Ну а теперь я! – нетерпеливо вскричала Камелия. – Что там…       – А ты завтра в городе встретишь симпатичного парня, – перебила я.       – Собралась в город? – чуть приподнял брови мужчина.       – Да, – кивнула я, – мне кое-что там нужно.       – Отнесешь выполненный заказ Петше. Он не тяжелый и небольшой.       – Кто такой Петша? – тут же встряла Ками.       – Вот там и увидишь, – хмыкнул Дракула, поднимаясь из-за стола. – Доброй ночи.       – Что за город? – поинтересовалась сестра, едва за Борисом закрылись двери.       – Вот там и увидишь, – я насмешливо повторила слова хозяина дома.       Камелия закатила глаза, обреченно покачав головой.       Следующим утром она поднялась еще до рассвета, с восторженными воплями растолкав и меня. Ей бы такое рвение и энтузиазм в учебное время, а то не вытащишь по утрам из кровати. Отказавшись завтракать под предлогом обеда в городе, она вытащила меня на улицу, не слушая ворчания, что все еще спят. «Пока мы еще дойдем» – было ее безмятежным ответом. В этом Камелия оказалась права, и добирались мы долго, хотя пожаловаться мне было не на что: погода стояла чудесная, а потому неспешная прогулка принесла одно удовольствие.       Плавно разговор перешел на Бориса.       – Разве тебе не страшно находиться с ним наедине? – пропела Камелия.       – Сейчас уже привыкла, – мне не хотелось обсуждать с ней Дракулу.       – А Дориан о тебе спрашивал, – лукаво подмигнула она.       – И что же именно? Очередную бессвязную ахинею нес или что осмысленное?       – Осмысленное. Наверное, э-э, в общем, он спросил, как ты поживаешь и нашла ли ветер, – она неловко почесала кончик носа, как часто делала, когда смущалась.       – Он идиот, – трагически вздохнула, – так я и знала.       – Что за ветер-то?       Я только отмахнулась, переключая внимание сестры на расстелившийся перед нами внизу городок, сверкающий в лучах утреннего солнца яркими крышами, еще утопающими в сгустках влажного тумана. Кое-где по улочкам, впрочем, уже сновали люди, а ставни во многих домах распахнуты. Может быть, и мастер Петша не спит? Кажется, он упоминал что-то про свой режим, но я не запомнила. Все равно стоит провертеть, так что мы и направились первым делом туда. Окна в мастерскую были закрыты, однако ее хозяин сейчас вальяжно устроился на каменных ступеньках, подставив смуглое изборожденное морщинами лицо еще неощутимым солнечным потокам. Волосы его по-прежнему скрывала потертая вязанная шапка.       – Доброе утро, мастер Петша, – учтиво обратилась к нему я.       – О, рад видеть твой светлый лик вновь, Амелия! – радостно воскликнул он, открывая глаза и поднимаясь на ноги. Ками во все глаза изумленно смотрела на него.       – Вы ошиблись, – вежливо улыбнулась я, – меня зовут Амели.       – Разве? – он хитро усмехнулся в бороду. – У тебя для меня подарок?       – Борис просил передать вот это, – протянула сверток. – Не знаю, что там.       – Это и хорошо, там очень опасная вещь!       Мастер бережно взял у меня из рук сверток, направляясь с ним в здание.       – Он сумасшедший, да? – ошарашенно прошептала мне в ухо сестра.       Ничего не ответив, я усмехнулась, подталкивая ее к ступенькам. Хочется мне посмотреть, что она скажет, если Петша начнет ей задавать вопросы о некоем субъекте, по его словам, живущем уже не одно столетие возле окна. Кто у нас тут любитель мистики, в конце концов? Пусть повеселится, разве не за этим явилась сюда. Мастерская с моего первого визита пополнилась новыми тумбочками, несколькими стульями и громоздкой статуэткой дамы с изящно выполненным зонтиком в руках. Камелия восхищенно присвистнула, осматривая просторное помещение. Пожилой румын моих ожиданий не подвел, почти сразу начав свою песню, обращаясь к сестре:       – Деточка, скажи, а у того окна ты кого-нибудь видишь?       Глаза Ками стали еще больше, она испуганно метнула взгляд к окну, а потом на меня.       – Нет, – сипло прошептала она.       – Как жаль, – вздохнул Петша, – я уверен, он очень красив.       Взгляд сестры стал умоляющим, в нем ясно отразилось ее желание поскорее убраться из мрачной мастерской подальше от сбрендившего румына, который словно бы и не заметил смятения девочки и обратился ко мне:       – Пожалуйста, передай Борису, чтобы на днях зашел ко мне, есть крупный заказ.       Я кивнула и попрощалась, со смешком вытягивая растерявшуюся сестру на улицу. Теперь она вела себя куда покладистее, вероятно, все еще мыслями возвращаясь к непонятным для нее словам мастера Петшы. Кстати, нужно будет спросить у Бориса, о ком именно говорит его наставник. Город не был предназначен для туристических нападок, так что Камелии оставалось только лицезреть уютные улочки с аккуратными домами, окруженными буйными зарослями и пестрыми цветами, тянущими стройные стебли к лениво тянущимся по ясному небосводу единичным облакам. Теплый воздух почти невесомо касается кожи, принося сладкий запах незнакомых мне растений и недавно скошенной влажной травы.       В итоге мы набрели на лавку, где Камелия закупилась разными сладостями, о которых раньше я и не слышала. Некоторые из них выглядели настолько отталкивающе, что даже смотреть неприятно, не то что проглотить, однако Ками все это, похоже, ни капельки не смущало. Мне же на самом деле ничего не было нужно, я просто хотела увести Камелию подальше от Бориса, пока она не довела его до нервного тика своей трескотней. Мысли мои невольно обратились к выпавшему раскладу. Оракул иногда дает такие довольно смутные предсказания, боюсь, Борис не получил ожидаемого ответа, однако меня слова карт насторожили.       Особенно обеспокоил незнакомый человек, который обладает над Борисом почти безграничной властью, а так же та смутная тень, что всегда буквально по пятам следует за Дракулой. Я не могу понять, что это такое, и это заставляет волноваться еще сильнее. Даже вообразить не могу, на что оно похоже. Словно бы нависшая над ним тень прошлого, неизменно несущая напоминание о чем-то невозможно болезненном для Бориса. О… смерти его родителей. Надеюсь, мои слова не оттолкнут его еще сильнее, чем это уже произошло. И хоть что-то окажется ему полезным.       Я … так же не хотела вспоминать о сделанном мне предсказании, когда в ночь перед отъездом достала таро, выбрав наипростейший вариант – одну карту из колоды. Возможно, подсознательно оно наложило сильный отпечаток на мое поведение здесь, ведь та карта пророчила мне итогом этой поездки долгую муку и… смерть. Но все же карты не всегда говорят прямо, чаще предпочитая загадки и завуалированные ответы, поэтому, я думаю, не стоит серьезно пугаться их удручающих прогнозов. Как я и говорила Борису, часто пророчество погибели и разрушения несет смысл изменений в человеке, а коли я действительно желаю измениться, то в каком-то смысле мне придется умереть.       – Лия, я рада, если ты нашла себе друга, – вдруг негромко произнесла Камелия.       – Я тоже, – сама не ожидая от себя, тепло улыбнулась.       Домой мы вернулись уже почти к ночи: сестра заставила меня сделать огромный крюк, восхищаясь красотой открывающихся перед нами пейзажей. Бориса уже не было видно, вероятно, заперся в комнате. А когда мы сами обосновались в отведенной ныне нам обоим спальне, я застелила себе принесенную Дракулой раскладушку, уступив кровать сестре. Ночи прохладные, поэтому камин уже горел к нашему возвращению, что не могло не вызвать моего возмущения, ведь если никто не следил за пламенем, оно могло вырваться. Камелия же притихла, вскоре, когда мы уже устроились в своих постелях, она села и потерла ладонью нос, обратившись ко мне:       – Я… очень волновалась, когда ты пропала.       Брови мои в удивлении приподнялись.       – Он схватил тебя, и свет снова погас, а после вы исчезли, – она всхлипнула, поджав колени к груди и обхватив их руками; трепещущие тени от огня в камине неистово плясали на ее каштаново-рыжих волосах и бледном лице. – Я так испугалась. Он выглядел настоящим сумасшедшим. Да, поначалу, конечно, я подумала, что это розыгрыш, часть экскурсии, но потом увидела лицо гида, такое белое-белое и перекореженное от ужаса, и все поняла. Это не игра и не шутка, тебя похитил маньяк.       – Да, – судорожный выдох вырвался из груди, – я тоже была напугана.       – Но ведь это все-таки была шутка, да? – с надеждой посмотрела на меня Ками.       – Да, это была просто неудачная шутка.       – Но папа сказал тут сестра Бориса, твоя подруга, где она? Да и вообще…       – Все хорошо, Ками. Не стоит переживать об этом.       – Он ведь не делал тебе больно? – напряженно свела брови на переносице Камелия, нервно потирая раскрытой ладонью ногу. – Я столько фильмов видела, это так жутко… те вещи, которые там маньяки делали с пленницами. У меня такие страшные картины стояли перед глазами и даже снились кошмары. И как назло у нас в городе один маньяк, ну, надругался над двумя девушками, после зверски их убив.       Вслушиваясь в мерный треск дров, я ответила после короткого молчания:       – Борис не маньяк, Ками. Он… хороший человек. Надеюсь, ты это скоро поймешь.       Кивнув, она утерла слезы и, пожелав мне спокойного сна, отвернулась к стене, а я еще долго ворочалась, терзаемая растревоженными Камелией воспоминаниями охотничьей сторожки посреди беспроглядного равнодушного леса. Сознание толчками то оставляло меня, погружаясь в вязкую дрему, то вновь ударом возвращалось, неся с собой смутные тени, грозно нависающие надо мной, с шипением и лязгом невидимых клыков тянущие крючковатые руки к моим волосам. А потом… Потом на меня обрушилось нечто тяжелое, однако, не имеющее телесной формы.       Тошнота подкатила к горлу, тисками сдавливая его. Дышать было очень тяжело, точно в комнате стояла невыносимая жара, однако это точно было не так. Я хотела открыть глаза, но не могла и пошевелиться, только вот при этом у меня было ощущение, будто глаза мои широко распахнуты. Но мелькал перед их взором не каменный потолок хорошо знакомой мне комнаты, а размытые образы, блеклые цвета которых смешались в грязное движущееся пятно. До моего слуха донеслись далекие голоса, столь же неразборчивые, как и проносившиеся картинки. На голову давило подобно медленно сжимающемуся вокруг нее обручу. Мне казалось, я падаю. Мир вокруг словно пульсировал соразмерно биению моего сердца, сжимаясь и разжимаясь, поглощая с каждым толчком мой разум все сильнее, разрывая и поглощая его.       Несколько быстро сменяющих друг друга картинок на считаное мгновение приобрели смутно знакомые мне очертания. Он?.. Да, Борис. Только совсем маленький, но это точно он. Я старалась разглядеть хоть что-то в бесконечной череде взрывающихся пятен, но больше знакомое лицо не появлялось, а далекие слова сменились глухим все нарастающим треском. Наверное, я окончательно погрузилась в сон, хоть трепещущие вокруг образы казались до невозможного настоящими. Вспыхивали лица людей, которых я никогда не видела, и громадного зала, залитого огнем сотен свечей, каминная и чей-то очень ласковый шепот.       Вдруг все исчезло, уступая место простирающейся вдаль голубовато-сизой пустоте, на границе которой колыхалась высокая тень. Она не двигалась с места, и на таком расстоянии увидеть лицо или даже на что она похожа, я оказалась не в силах. Но вот пространство будто бы стало сжиматься, стремительно приближая ко мне подобный горе сгусток тьмы, как теперь я могла видеть, стоявшей ко мне спиной, а длинные ее светлые волосы расплавленным солнцем стекали на изрытую гниющими язвами серую кожу. Существо это вздрогнуло и обернулось, сверкая белесой пеленой пустых без радужки глаз. Откинувшись назад, тень впилась в меня безумным взглядом; губы растянулись в нелепой улыбке, обнажающей оскал кривых желтых зубов.       Ледяной ее хохот пронзил пустоту.