Его Звезда

Когда Этуаль очнулась, выяснилась одна занимательная, но крайне странная вещь: златоволосая девочка была не в клетке для рабов, что стояла на жарком солнце Парса, а в прохладной полутемной комнате. Ну, как комнате… Скорее в среднего размера сарае с несколькими окнами и множеством разбросанных по полу белых тряпок. Только приглядевшись, Этуаль поняла, что никакие это не тряпки, не совсем, это были импровизированные подобия кроватей, и некоторые из них были даже заняты явно спящими телами. Девочка поморщилась. Это в Парсе условия такие? Где же она оказалась? Как она вообще тут оказалась? Память к златовласке возвращалась медленно, приносящими легкую колющую боль урывками. Вот она попадает в плен к парсам при последней битве; вот совершает дерзкую попытку побега, рискнув и ухитрившись при этом взять в заложники какого-то избалованного парсийского мальчишку; вот крадет коня… А дальше? Что было дальше? Как бы Этуаль не старалась, но восстановить этот фрагнмент в своей памяти она не могла. А тот фрагмент безусловно важным был, ибо должен был объяснить то, почему дерзкая девчонка вообще ещё жива и что именно случилось после того, как меткой стрелой убили её коня. Память на этот вопрос отвечать категорически отказалась. Не иначе как послестрессовое состояние. «Что же произошло?» — подумала светловолосая девочка, схватившись за голову в попытках разворошить в памяти хоть что-нибудь. Но тщетно. — О, так ты уже очнулся? — раздался рядом насмешливый, но молодой звонкий голос. Этуаль вскрикнула, чисто на рефлексах шарахнулась назад и прикрылась одной рукой, одновременно разглядывая незнакомца… Нет, незнакомку. Это была симпатичная темноволосая и синеглазая девочка, причем не старше самой маленькой воительницы, волосы которой были собраны в простой пучок, одетая в простое серое платье с разрезами по бокам. В руках она держала глиняный таз, на боку которого висела тряпка. Золотоволосая во все глаза разглядывала девочку. Судя по «украшенным» мозолями и царапинами рукам, она явно привыкла много работать, а это значит одно… Она рабыня. Этуаль скрипнула зубами, только подумав о том, что парсы лишили свободы выбирать тысячи людей, среди которых были вот такие вот дети. Да что не так с этой страной?! — Знаешь, а ты везучий, — тем временем, даже не подозревая о более чем безрадостных мыслях своей оппонентки, продолжала говорить шатенка, смачивая тряпку в холодной воде из таза. — Обычно за то, что ты сделал убивают, но для тебя, по просьбе, сделали исключение. — Да лучше бы меня убили, — буркнула Этуаль, отворачиваясь от своей сверстницы. — Как твоих товарищей из Луситании? — поинтересовалась мимоходом синеглазая рабыня. Златовласая воительница застыла, словно громом пораженная, её глаза расширились, когда до неё дошел смысл сказанных слов. Что значит «как твоих товарищей из Луситании»? Неужели их… Нет! Не может быть! — Что?! — закричала девочка, резко поворачиваясь к маленькой рабыне и хватая ту за руку. Девочка даже не оторвалась от своего занятия, только отпихнула руку Звезды. — То самое, — спокойно сказала она. — Они не захотели подчинится, вот их и… Дальше Этуаль уже просто не слушала то, что говорила шатенка. Пленных, верных последователей Ялдаборда и её товарищей, убили… Хладнокровно. Просто за то, что они отказалась повиноваться своим пленителям. Просто за это! Считай что без причины! Руки златовласки сжались в кулаки, а сама девочка вся задрожала от гнева и осознания своего бессилия. Перед Ялдабордом все люди равны, но эти язычники явно не понимают этой простой истины и держат своих же соотечественников и других людей в качестве рабов, считая их ниже себя. Непростительно! Взяв себя в руки, девочка приложила правую руку к груди и шепотом прочла короткую молитву за покой их душ. Все это время рабыня с интересом наблюдала за Этуаль. Наконец, когда светловолосая девочка закончила, шатенка внезапно, одним слитным движением, оказалась рядом с Этуаль и задрала её светло-голубую рубашку. Воительница даже пикнуть не успела, однако, когда осознала, в каком виде вот-вот предстанет, густо покраснела. — Эй, ты что творишь?! — Тебя надо привести в порядок перед продажей, — спокойно ответила девочка, пытаясь стащить, несмотря на все сопротивление Этуаль, с златовласой рубашку. Но Звезда не так проста. Извернувшись, девочка сжала ткань своего одеяния рыцаря-оруженосца и, смотря куда угодно, но не на удивленную брюнетку, нехотя пообещала, что приведет себя в порядок сама. Все, что угодно, лишь бы отделаться от приставленной к ней девочки. И лишь когда удивленная невольница ушла, не забыв оставить тазик с водой и тряпку, воительница позволила себе вздохнуть с облегчением, одновременно лихорадочно соображая, как же ей сохранить свой пол в тайне ото всех в Парсе. Это становилось настоящей проблемой. В стане войска луситан с этим как-то проще было, никто не лез к маленькому мальчику под рубашку, не посягал на его личное пространство, а потому и никто не знал, что один из мальчиков вовсе и не мальчик… А в Парсе, судя по всему, дела с этим обстояли иначе. А что… а что если мужчин здесь рассматривают и продают без верхней одежды? * Подумав об этом, Звезда снова залилась краской. Наверное, прозвища «извращенцы» было самое ласковое из всего того многообразия слов, которыми златовласка «обласкала» парсов. Однако что-то её мысли ушли в другую сторону. Делать-то что? Рано или поздно, но однажды пол Этуаль станет явью. И что же тогда с нею будет? Она станет невольницей, как та шатенка, или же игрушкой для утоления желаний какого-нибудь язычника? Сама мысль об таком возможном исходе приводила златовласую воительницу в состояние ужаса, гнева и отвращения. Нет, парням определенно живется проще… Этуаль хотела бы родиться мальчиком. Решение было найдено — она будет скрывать свой пол до тех пор, пока это возможно. А там… там видно будет. Решив так, девочка стащила с себя рубашку и принялась водить мокрой тканью по своему телу. Мальчишескому телу. Едва заметные бугорорки груди, худощавость, мышцы, короткие волосы — таков внешний вид Этуаль. Совершенно не девичий стан, верно? Омывая себя, златоокая воительница внезапно вспомнила о том, что она не первая такая девушка, притворяющаяся мужчиной. Такая уже была в Луситанской истории. Ту девушку звали Эрра Э’Фолк —луситанская дева, возглавившая армию и освободившая свою страну о захватчиков*. Говорят, она также остригла свои волосы и носила мужские одежды. По правде говоря, Этуаль восхищалась Эррой, это была её любимая героиня и идеал, на который девочка равнялась с раннего детства; легенды с Эррой были нежно любимы златовлаской. Вот только… Эрра закончила не очень хорошо: эту храбрую девушку утопили в реке жрецы Ялдаборда, сочтя ту за одержимую, безумную и окончательно пропащую душу. Сегодня Этуаль впервые задумалась: неужели такова участь всех женщин, что полезли не в свое дело? Эрру за это убили, невзирая на все то, что она сделала для своей страны. А она… Она ещё ничего толком не успела сделать для Луситании, но уже стала рабыней в совершенно чужой стране. Женщина должна быть мягкой, утонченной и нежной, такой, какую захочется защищать, воин же — сильным как телом, так и духом, хладнокровным и упорным. Этуаль не хотела, чтобы её защищали, она стремилась защищать сама. Совместить эти понятия нельзя, нужно выбрать одну из двух чаш весов. Этуаль выбрала. Она выбрала свою чашу весов. И не важно, какую цену потребует с неё этот путь. Путь воина.