Cara mia

–Как у тебя вообще дела? – бодро интересовался на том конце Йоханесен. В голосе его, как всегда, слышался позитивный настрой. Казалось, этот человек вообще не был знаком с унынием. –Все нормально, Ханс, – улыбнулась невидимому собеседнику Кара. – Ищу работу. –Да, кстати, насчет работы. Тут в общем, такое дело… Я связался с одним своим другом. Ну, пришлось покопаться в контактах, ты же знаешь, как это бывает…старые знакомые, мы когда-то учились с ним вместе… –Ближе к сути, Ханс, – мягко перебила его девушка, зная, что когда друга вот так заносило, то это надолго. –Прости, – парень нисколько не обиделся. – В общем, я связался с одним своим другом. Он некоторое время жил в Германии, но недавно вернулся в Стокгольм. Он работает в какой-то газете, что ли… Забыл название. Короче, он может помочь тебе туда устроиться. Не на какую-то серьезную должность, конечно, но все же лучше, чем ничего. –Это было бы здорово! – восхитилась Эрикксон. – А как мне с ним связаться? –Я дал ему твой номер, он обещал на днях позвонить. Но если хочешь, могу сбросить тебе его номер смс-кой. –Было бы неплохо. И…Йохансен, спасибо тебе! Я, правда, не знаю, чтобы без тебя делала… –Радовалась бы жизни без моих надоедливых звонков? – лукаво поинтересовался парень, тихо посмеиваясь в трубку. –Да, пожалуй, – засмеялась Кара. Разговоры с другом всегда поднимали ей настроение и вселяли надежду, что все в ее жизни обязательно будет хорошо. Монс тоже умел поднимать настроение и заставлять ее улыбаться, но их отношения были совсем другими…в них было больше тайны, больше напряжения, больше какой-то…субординации, что ли, в то время как с Йохансеном было просто и легко, будто они были близнецами и думали одинаково. – Ладно, до связи. Жду смс с номером… Ой, подожди, кто-то на второй линии. Может, это он? –Ладно, отбой. Напишешь потом, – и собеседник отключился, давая Каре возможность принять новый вызов. –Я слушаю. –Кара Эрикссон? – поинтересовался на том конце приятный мужской голос. –Верно. А вы…? –Томас Йенсен. Я друг Йохансена Острёма. –Не поверите, мы только что о Вас говорили, – воскликнула девушка, но тут же почувствовала, что начинается волноваться. А что, если он звонит только потому, что пообещал Хансу, и сейчас тактично даст ей понять, что в новых сотрудниках их газета не нуждается? –Даже так? Может, это телепатическая связь? – собеседник засмеялся. Смех его был мягким и приятным, как и голос. Кара засмеялась в ответ, это немного успокоило ее и сняло напряжение. – Йохансен сказал, ты начинающий журналист? – реплика звучала скорее, как вопрос, чем как утверждение. Видимо, Томас хотел убедится, насколько слова друга соответствовали действительности. И похоже, его ждало разочарование. –Ну… – замялась Эрикссон. Вот же пиарщик незадачливый! – Не совсем так. Я только планирую поступать на журналистику…в Стокгольмский университет. –Аааа, вот оно что… – протянул собеседник, и сердце у девушки упало: ну вот, сейчас он вежливо объяснит, что ей нечего делать в редакции. – Но хоть какое-то понятие о журналистском деле ты имеешь, ведь так? – его манера говорить была развязной и непринужденной, словно они уже были друзьями. –Я посещала курсы журналистики в старшей школе, – неуверенно произнесла Кара, коря себя за эту неуверенность. Нужно ведь уметь себя правильно поставить, подать… –Что ж, Кара… – повисло напряженное молчание, Томас, кажется, раздумывал над тем, какое же решение ему принять. – Я могу предложить тебе место моего ассистента. Наберешься опыта, повертишься, как говорится, в этой среде… –Я согласна, – пожалуй, слишком поспешное согласие, но Эрикссон так боялась потерять эту возможность. Кроме того, что это была необходимая ей работа, она еще и была связана с ее будущей профессией. Разве можно было желать лучшего? –Отлично, – оживился Томас, и его речь снова полилась, как ручей: легко и непринужденно. – Как ты смотришь на то, чтобы встретиться лично и обсудить детали? …Кара так стремительно вылетела из комнаты, что едва не сбила в коридоре Монса. Мужчина мягко отстранил ее от себя, потирая ушибленное плечо. –Куда это ты так торопишься? – он не сердился, на губах играла легкая улыбка, которая так нравилась девушке. Она согревала. –Прости, – Эрикссон состроила виноватую рожицу. – Кажется, я нашла работу. Меня почти взяли, – добавила она, натягивая ботинки. – Так что пожелай удачи. –Удачи, – искренне пожелал Монс, наблюдая за тем, как Кара суетливо натягивала пальто и пыталась его застегнуть. –Спасибо, – сверкнув глазами, она схватила с тумбочки сумку и стремительно выбежала из квартиры, провожаемая слегка удивленным взглядом Сельмерлёва. Черт возьми, она до ужаса напоминала его младшую сестру! Фанни порой вела себе так же эксцентрично и непредсказуемо, радуясь чему-то словно ребенок. Монс улыбнулся: надо же, теперь у него словно две младшие сестры. Да, пожалуй, за то время, что Кара жила в его квартире, она стала для него младшей сестренкой, о которой приятно было заботиться, которой порой хотелось давать советы и наставления, иногда пожурить за что-то, и тем не менее с которой было легко и спокойно. Сельмерлёв почему-то опасался, что после рассказанной им истории она будет относиться к нему несколько по-иному…с неким презрением что ли. Он понимал, что это глупая мысль, и тем не менее она все же пришла в голову. Но отношение осталось прежним, и сама Кара, кажется, тоже нашла в Монсе старшего брата, которого у нее никогда не было.

**************

–Когда вернешься? – поинтересовался Сельмерлев, наблюдая за тем, как Кара застегивала пальто и надевала шарф. –Это что, родительский контроль? – с улыбкой поинтересовалась девушка, игриво подняв бровь. –Нет, – быстро бросил Монс, поймав себя на мысли, что прозвучал его вопрос и правда в отцовском духе. – Просто переживаю. Ночью Стокгольм небезопасное место. –Да, я помню, – согласилась Кара, в памяти которой еще жило воспоминание о «радушном» приеме Стокгольма в день ее приезда. – Думаю, Томас меня проводит. –Если что, звони. Я приеду, заберу тебя. Эрикссон вскинула бровь. –Прости. Я становлюсь навязчивым со своей опекой, – ну вот, она снова заставила его почувствовать себя неловко. Но кто дергал его за язык? –Все хорошо, Монс. Ты вовсе не обязан, но… – улыбнулась девушка, и тут же почувствовала привычный комок в горле. Надо же, когда рядом не было родных людей, о ней заботились чужие. – Спасибо за все, что ты для меня делаешь, правда. Монс кивнул, слегка улыбаясь, однако коря себя за то, что заставил ее чувствовать себя чем-то обязанной ему. Но Кара искренне улыбнулась в ответ и упорхнула в открытую дверь. Мужчина провожал ее взглядом, испытывая странное чувство, похожее на беспокойство отца (старшего брата!), который провожает свою дочь(сестру!) на свидание и переживает, как бы этот неизвестный парень, к которому она убежала со сверкающими глазами, не обидел ее. «Так, спокойно, Сельмерлёв! Кара – взрослая девочка. И все-таки не твоя сестра», – нравоучительно заявил мозг. «И что? Это значит, что тебе пофиг, если он обидит ее?!» – возмутился внутренний голос. Он ведь толком и не знал, кто этот Томас и что он из себя представляет. Знал только, что это он устроил Кару на работу в «Хольм ньюэтер»…своим ассистентом. И тут же начал ее «клеить», ну, то есть пригласил на свидание. И она почему-то сразу согласилась. Неужели это не было для нее несколько странным? Хотя Эрикссон и говорила о нем восторженно, Монс почему-то уже заочно относился к нему подозрительно. Что это? Ревность?.. Или скорее недоверие, связанное с опекой человека, за которого чувствовал себя в ответе?.. Весь вечер Сельмерлёв не мог успокоиться и перестать думать о Каре. Никак не удавалось избавиться от тревожных мыслей и навязчивых предположений, которые становились назойливей по мере того, как на город опускалась ночь. «Да черт возьми, это вообще не мое дело!» – в который раз останавливал себя Монс, но безрезультатно. Мозг словно поставил на повтор вопрос «Все ли у нее в порядке?», а кнопка паузы почему-то отказывалась работать. Поток мыслей прервал резиновый шарик, прилетевший прямо в голову. Удар был не слишком сильный, но довольно неожиданный. Месси, видя отрешенное состояние хозяина, решил то ли отвлечь, то ли проучить за невнимание. –Ты вообще обалдел? – беззлобно поинтересовался Монс, глядя в преданно смотрящие на него карие глаза лабрадора. В ответ тот лишь завилял хвостом. – Ну ладно, сам напросился, – мужчина бросил мяч обратно, в отместку целясь в голову, но пес был проворней и успел сбить его лапой. Игрушка жалобно запищала, когда Месси принялся сжимать ее в лапах и грызть зубами. «И все же, где ее носит?..» –Так ты не жалеешь о том, что приняла мое приглашение? – поинтересовался Том, когда они наконец остановились перед подъездом нужного дома. –Нет, я отлично провела вечер. Спасибо тебе, – улыбнулась Кара. Надо же, сейчас казалось таким странным, что она называла его на «Вы» в их первом разговоре. Томас Йенсен оказался веселым парнем, старше ее на каких-то четыре года, который напрочь не признавал официальность там, где ее можно было избежать. –Да ладно, тебе спасибо, – улыбнулся он, глядя на девушку. Ее глаза слегка слезились от ветра, но это придавало им особого блеска, искры азарта. – Может, как-нибудь повторим? – поинтересовался парень, как бы невзначай подходя ближе и убирая с ее лица брошенную ветром прядь платиновых волос. Но пальцы его задержались на щеке Кары. –Может быть, – ответила Эрикссон первое, что пришло в голову. Мозг лихорадочно анализировал действия Тома и выстраивал предположения о его намерениях. Она почувствовала, как ее охватывает волнение, которое не давало сдвинуться с места. Расценив произнесенную фразу как согласие, парень улыбнулся и, проведя пальцами вниз по щеке, коснулся подбородка девушки, слегка приподнимая его. Он наклонился к ней с явным намерением поцеловать, но Кара легко и непринужденно увернулась, ускользая от его рук, будто ничего не произошло, хотя чувствовала себя неловко. Том в свою очередь подыграл ей, делая вид, что последних нескольких секунд не было. –Увидимся на работе? – невозмутимо поинтересовался он с легкой улыбкой. –Конечно, – улыбнулась в ответ Кара. –Тогда до завтра. Спокойной ночи, Кара, – голос его звучал оптимистично, и свою неудачу он совсем не воспринимал, как неудачу. Скорее, как что-то, что только подхлестнуло его добиться желаемого, и чего он обязательно собирался добиться. Рано или поздно. –Спокойной ночи, – отозвалась девушка и поспешила исчезнуть в подъезде. Только оказавшись в лифте, Кара в полной мере осознала, что произошло. Томас хотел ее поцеловать, а она не позволила. Почему? Потому, что это противоречило ее моральным принципам? Ерунда. Или потому, что он ей не нравился? Да нет, как раз-таки наоборот. Тогда что же? Что помешало ей ответить на его поцелуй? Какое-то смутное ощущение неправильности… Словно что-то было не так, какая-то составляющая деталь не на своем месте… А что, если бы вместо Томаса там, у подъезда, был Монс? Девушка вздрогнула, представив себе эту картину, причем на удивление яркую и подробную, и почувствовала, как по телу побежали «мурашки». Теперь все детали на месте?.. Черт возьми!

**************

Напряженное ожидание, которое все сильнее и сильнее натягивало нервные струны. Да так ведь и порваться недолго! Ну сколько можно тянуть? Кара не замечала, как кусала ноготь и нервно выстукивала ногой в ожидании оглашения результатов голосования. –Неужели в стране со столькими талант-шоу кто-то еще так сильно переживает за конкурсантов? – пошутил Томас, сидящий справа от девушки. Он то как раз выглядел спокойней некуда, для него не было важно, кто победит, главное – чтобы было, о чем написать статью. –Думаю, ты бы тоже переживал, если бы принимал участие твой друг, – хмыкнула Эрикксон. Конечно она переживала. Наверное, даже больше самого Монса, который сейчас, пока был объявлен короткий перерыв, разговаривал с другими конкурсантами метрах в пяти от них. Это была его третья попытка в финале Мелодифестивалена, и от сегодняшних результатов зависело, увенчается ли она успехом. Кара искренне в это верила и надеялась, что мысли таки материальны. И еще ей хотелось верить, что ее присутствие в зале все-таки подбадривало его. В ушах все еще звучали слова, сказанные полушутливым тоном, «Я на тебя рассчитываю. Можешь даже этого своего Тома захватить. Хотя, он журналист…я почти уверен, что он в любом случае там будет». Монс оказался прав, но Томаса обрадовало предложение Кары, хотя она и пыталась показать, что это предложение было исключительно дружеским. После того памятного вечера девушка не находила себе места. Словно внутри нее сломался механизм, а детали куда-то закатились. Она пребывала в каком-то разобранном состоянии и не могла привести в порядок ни мысли, ни чувства. Ей вроде бы и нравился Йенсен, но в то же время, она понимала, что это не то чувство, которое можно было бы назвать влюбленностью. И одновременно с этим ее тянуло к другому человеку… А Томас, казалось, всего этого не замечал и продолжал оказывать Каре знаки внимания, приглашать на свидания. Он словно задался целью ее добиться, невзирая ни на какие препятствия. Порой эта настойчивость раздражала девушку, но она тут же укоряла себя за свою нерешительность. Почему сразу не расставила точки над «i» и не лишила его всяких ложных надежд? Но тем не менее сейчас Эрикксон была рада его компании. Своими шуточками он успокаивал лучше любых таблеток. –Да победит твой Монс, будь спокойна, – небрежно произнес Том, подмигнув девушке. –Надеюсь, твои слова сбудутся, Иисус, – хмыкнула Кара, не скрывая улыбки, про себя отметив, как приятно прозвучали слова «твой Монс», но тут же поспешила прогнать эту мысль. Какой в этом смысл? Что ей принесет эта влюбленность в знаменитость, возможно, в победителя Мелодифестивалена? Ничего, кроме страданий. И поэтому Кара благоразумно старалась гнать от себя прочь всякие мысли о романтических отношениях с Сельмерлёвым, но делать это было на самом деле не так просто. Такой могучий разум почему-то всегда уходил в тень перед чувствами, уступал им, сдавал позиции… Нет, нужно срочно искать какое-то жилье и съезжать, ибо так дальше продолжаться не могло. Трудно было не думать о нем, когда он все время был перед глазами. Конечно, все время – это преувеличение, ибо дома мужчина на самом деле проводил не так уж много времени, но тем не менее это был его дом, и все там напоминало о нем. Эрикксон настолько погрузилась в свои размышления, что аплодисменты и крики зрителей в зале донеслись до нее будто сквозь толщу воды. Девушка тряхнула головой, возвращаясь в реальность. На сцене стояли улыбающаяся Санна Нильсон и Робин Паульссон. Оба держали в руках белые конверты с результатами зрительского голосования. Взволнованный Монс занял свое место, бросив быстрый взгляд на свою группу поддержки. Кара тепло улыбнулась, слегка кивнув ему головой, и почувствовала, что сердце забилось сильнее, когда он улыбнулся в ответ. Ведущие начали объявлять результаты, сообщая о процентах и баллах, которые уходили к тому или другому участнику конкурса. Пока называли маленькие баллы, Эрикксон почему-то вообще не переживала, в отличии от Сельмерлёва, который каждый раз боялся услышать свое имя. Волнение пришло, когда 28 баллов получила Мариетт, и ставки резко возросли. Эрик Сааде получил 29 баллов, и перестал быть соперником Монса. По правде говоря, эти два номера понравились Каре больше всего, но болела она все-таки за Сельмерлёва. Напряжение возрастало, осталось только три конкурсанта… Девушка кинула взгляд на Монса. По тому, как неотрывно он смотрел на сцену и закусывал губу, можно было судить о том, насколько он напряжен. Буквально несколько минут отделяли его от исполнения заветной мечты. Певец едва нашел в себе силы улыбнуться в камеру, когда Санна со сцены перечисляла оставшихся конкурсантов. Каре сейчас невыносимо хотелось взять его за руку, показать ему свою поддержку, но это выглядело бы странно. Вокруг полно народу и СМИ, которые наверняка не упустят шанса раздуть из этого невинного жеста сенсацию. Странно, она ведь и сама хотела быть журналистом, но только писать о чем-то важном, а не о романах звезд. И все же Эрикксон не могла усидеть на месте, поэтому встала и подошла к Монсу, слегка прикоснувшись к его плечу в знак поддержки. Вот уже осталось два конкурента. Кара нервно кусала пальцы, неосознанно повторяя действия Монса. Она словно чувствовала кроме своего волнения и его тоже. Всего пара слов…одно имя…а на него положено столько надежд. От этих 88-ми баллов зависела судьба двух людей. Одному баллы, а второму – победа. Но кому что достанется?.. –Да не тяните вы, – в сердцах крикнула Кара так, что несколько голов повернулись к ней, впрочем, девушка не обратила на них никакого внимания. И вот последнее имя названо. Чужое имя! И в следующий момент девушка поняла, что Монс крепко сжимает ее в объятиях. И только потом до ушей донесся голос Робина: –Победитель – Монс Сельмерлёв! – и та самая прекрасная песня «Heroes»! Таким счастливым Кара его еще никогда не видела. Она почувствовала, как глаза наполняются слезами радости, а все ее существо – чувством гордости за него. Она что-то кричала, аплодировала, наблюдая за его фигурой, победно поднимающей руки вверх и кричащей от счастья. Когда он снова обнял ее, девушка едва успела сказать «Поздравляю», ведь потом он побежал на сцену за заслуженной наградой. В тот момент для нее не существовало ничего, кроме этого мужчины. Ее героя! Она была невероятно рада тому, что его мечта сбылась, и все остальное в тот момент не имело никакого значения!