Наше отражение

Говоря откровенно, учиться в Хогвартсе мне давно наскучило. Ни один урок не мог зацепить меня, так как знал я на порядок больше того, что нам давали. Библиотека Поттеров была просто феноменальна. Нет, в моем родном гнезде тоже не была мала или что-то в этом роде, да только там в основном все было по части черномагической магии. Тут же попадались весьма занятные заклинания, которых не было в школьной программе, но которые были вполне себе допустимые. По крайней мере, Министерство магии их не запрещало. Мы с Джеймсом, моим лучшим другом, много практиковались каждое лето, что естественно делало нас на порядок умнее среди своих ровесников. Седьмой курс виделся нам, по крайней мере я считаю, что Сохатый в этом поддерживает меня, весьма посредственным. Да, надо было сдать ЖАБА, но я хоть сейчас в экзаменационную комиссию. Скромничать не буду — я умен и весьма красив, о чем постоянно сообщают мне студентки Хогвартса всех факультетов начиная с третьего курса. Джеймсу это не нравится и он говорит. что я зазнался, и вижу то, чего нет на самом деле. Кто бы говорил, сам он просто окунулся головой в котел с Амортенцией на третьем курсе и теперь навечно фанатеет от рыжеволосой Эванс. Кстати сказать она недурна собой, но не в моем вкусе. Честно не в моем. И это не из-за моего друга я не ухлестывал за ней ни разу. Ну может быть только раз… Или два… На четвертом курсе я пригласил ее в Хогсмит, а она, конечно же, отказалась. Чего и стоило ожидать. По всей видимости она просто лесбиянка. Иначе почему я никогда за все годы в Хогвартсе не видел ее ни с одним парнем, только с девчонками. Нюнчик не в счет. Правда я сомневаюсь, что ей хоть что-нибудь светит с кем-нибудь из наших, потому что я уже давно всех их пометил. Да-да, я поимел каждую гриффиндорочку, что спит в одной комнате с Эванс. А ее не хочу. Ну в самом деле не хочу. Разве что совсем чуть-чуть, и то из-за азарта. Она же лесби, я так хочется свернуть ее на путь истинный. В общем седьмой год в стенах холодного замка представлялся мне скучным. Но оказалось не все потерянно. Продвинутый курс нумерологии преподавала с этого года весьма соблазнительная ведьмочка с забавными кудряшками каштановых волос. Я скажу честно — немного запал на нее. Не сразу, но почти. Она так мило краснела и бледнела в ответ на самые безобидные шуточки, которые мы обычно проворачивали с девчонками. Она была мила. И я захотел ее себе в коллекцию. Очень захотел. Так сильно, что это стало навязчивой идеей. И ни одно увещевание моих друзей не могло возыметь над этим действие. Мне было плевать даже на то, что она меня старше, что она моя учительница. Все это было как-то мне параллельно, что не могло не пугать, но все же не пугало. Я хотел уложить эту миниатюрную красоточку к себе в кровать. И я поклялся себе это сделать до Рождества. При том, что я всегда справлялся за три-четыре недели, данный срок был неимоверно гигантским. Уж точно за эти месяцы она не устоит перед моей несказанной красотой. Я целенаправленно цеплялся к ней, изводил на уроках, нагонял в коридорах и махал ручкой в Большом Зале. Это был такой пунктик, после которого ни одна девушка не могла бы себе не признаться, что увлечена мной. Но профессорша стояла на своем. Не долго, но стояла. В один прекрасный момент мне удалось зажить ее в коридоре и потискать немного. Могу со всей ответственностью заявить — она меня хотела так же, как и я ее. Она сдалась и ответила на мой поцелуй. Он был умопомрачительным. Конечно, я никому из ребят не сказал об этом. что просто не могу забыть теперь ее губ. Даже Джеймсу. Хотя у нас друг от друга с ним нет секретов. Он знает, что первый раз я поцеловался с Нарциссой из любопытства, когда она гостила у нас. Я тогда только закончил второй курс, а она пятый. Он знал, что девственности я лишился с одной из подруг Андромеды, когда они приезжали на Большой семейный праздник. Надо признаться тогда она сама заловила меня в беседке и практически изнасиловала играючи. Но я особо против и не был, хоть это и произошло через месяц после первого долгожданного поцелуя. Ну подумаешь двенадцать лет. Ей-то было шестнадцать. Но сейчас я упорно молчал, с еще большим рвением стараясь заполучить себе в списочек кучерявую учительницу. А она, будто специально, смотрела на меня такими печальными и томными глазами, что я заводился. Заводился по настоящему, пылая каждое занятие, сдерживая возбуждение. Но торопиться я не стал, ведь можно спугнуть эту мышку, которая тут же побежит к своему дружку. Кто он ей до некоторого времени я не знал, хотя ходило много слухов. Кто-то говорил, что он ее брат, а кто-то, что муж. Я склонялся к первому варианту, потому что они вели себя не как муж и жена. Да и этот профессор Грейнджер все чаще засматривался на лесбиянку Эванс. Уж у меня глаз-алмаз и я это в момент заприметил. А на Гермиону он так никогда с любовью не смотрел. И что они только нашли в этой рыжухе с ненормальной ориентацией? Но мне до этого дела нет, потому что мне же легче, завоевывать неприступную, но страждущую Грейнджер. Сегодня мы хотели подложить небольшой секретик под дверь завхоза, чтобы добыть свою карту, которую он обманом выцепил у нас. Старый дурак не знает ее настоящих свойств, потому и спрятать ее получше не удосужился. А мы уж тут как тут с Джеймсом. Но нас поймал этот очкастый профессор Грейнджер, который чем-то напоминал мне моего друга, хоть и был светловолос и имел слишком уж длинный нос. Беседа протекала не то чтобы напряженно, но я сразу почувствовал, что от него хорошего не жди. И в самом деле, отпускать меня он не пожелал. Я напрягся, хоть и старался этого не показать. Браво Джеймсу — он не стал бросать меня, поддержав. — Ладно, — устало проговорил профессор, но взгляд его в тот же миг изменился, и он цепко уцепился за мое лицо. — Мистер Блэк вы доставляете много хлопот моей супруге, профессору Гермионе Грейнджер. Я опешил и даже почувствовал, как что-то в моей груди противно заскрежетало. Стало горько от того, что я оказался не прав, и этот противный пижонистый мужчина в самом деле муж моей Гермионы. То, что она с недавнего времени в моей голове стала моей, я смирился легко. Мне это даже нравилось. А вот новость определенно нет. — А мне кажется, она сама этого хочет, — я забавлялся, хоть и хотелось наброситься на блондинчика и поколотить. Но он же был учителем в конце концов, и мне бы потом тяжко пришлось бы. — Прошу не перебивать! — рявкнул Грейнджер, от чего, надо признать, у меня побежали мурашки по спине. Он был видимо весьма жестким человеком, а значит просто так его подвинуть не получится, даже при том, что супружница его явно не против возлечь со мной. — Моя жена ждет ребенка и вы со своими выходками нервируете ее, что плохо может сказаться на ее и его здоровье. Вот это удар. Я вдохнул, а вот выдохнуть уже не смог. В голове помешалось. Верить этому не хотелось, потому что мозг активно отказывался принимать данную информацию. Это был крах всех моих надежд. Вот чего-чего, а вставать на пути не просто пары, а семьи я явно не стану. И пусть больно в груди, но я не готов нести ответственность за страдания маленького человечка. Тем более, который еще даже не родился. — Если вы еще раз повторите недавнюю выходку, я добьюсь вашего отчисления, — холодно продолжил между тем профессор. Я смог лишь только кивнуть, застыв на месте и не в силах пошевелиться. Тот ушел, больше не удостоив нас и взглядом, а я все стоял и стоял, пока Джеймс не толкнул меня в плечо. Только тогда я выдохнул.