Тринадцатая луна

      Чондэ отстранился от дверного косяка и поднял голову, посмотрев на братьев.       — ДиО, Сухо… — тихо сказал парень, взглянув сначала на одного, потом на второго.       Я с замиранием сердца смотрела на братьев, не зная, что произойдёт в следующую минуту. Атмосфера в комнате накалялась, и ожидать можно было всего, даже ядерного взрыва. И именно он, кажется, и произошёл. Потому что вмиг Чунмён подлетел к Чену и, схватив его за горло, приподнял над полом. Глаза обоих сменили цвет на янтарный, и в ту же минуту Сухо швырнул брата в стену. Но тот не упал, а устоял на ногах, притормозив.       — Не глупи, Сухо. Я старше тебя и сильнее, — парень усмехнулся, разводя руки в стороны. — Особенно теперь, — он посмотрел на меня, — после крови Лиён.       Услышав эти слова, я застыла на месте. Подсознание не хотело принимать факта существования вампиров и всей этой потусторонней нечисти, того, что я и подумать не могла об опасности, которую могут представлять братья и мой Ким. Кровь застыла в венах, и я не могла ни пошевелиться, ни сказать что-либо. Из ступора меня вывел глухой удар о стену – это Чунмён швырнул Чена, полностью обезумев.       — Ты же всегда следовал правилам, — сказал Кёнсу, приближаясь к братьям. — И что теперь?       — До, — спокойно ответил Чондэ, поднявшись и удерживая обезумевшего Сухо, — ты знаешь меня лучше всех.       Кёнсу замер, а Чунмён не прекращал попыток нанести удар брату. Он замахнулся, но Чен в ту же секунду перехватил его руку у своего лица. Сухо рванул на себя руку, замахнулся снова и ударил противника по лицу. Голова Чондэ мотнулась в сторону, на щеке остались четыре борозды, словно от когтей зверя, и из свежей раны проступили капли крови. Вид крови, обезумевший взгляд Чунмёна и застывший в такой важный момент Кёнсу придали мне сил, и я бросилась к братьям, пытаясь их остановить. Я не успела ничего сообразить, как улетела вглубь комнаты от одного мощного удара Кима, приземлившись возле кровати. Чондэ направился ко мне, но его остановил Чунмён, ударив ногой, отчего тот полетел на кровать. Кёнсу, наконец, вышел из своего транса и подбежал к Сухо, пытаясь удерживать его со спины. Видимо, шум в моей комнате привлёк других, потому как в этот момент в комнату вломились Чанёль и Бэкхён. Почему-то меня не очень обрадовало появление этой парочки. Увидев на кровати пытающегося подняться Чена, братья бросятся на него, но я, быстро вскочив на ноги, встала между ними.       — Помогите мне, — крикнул ДиО парочке Чана и Бека, пытаясь удержать Чунмёна, который сейчас выглядел как какой-то дикий зверь. — Я потом всё объясню.       Братья молча послушались, и бросились помогать Кёнсу оттаскивать обезумевшего брата. В это время Чондэ слез с кровати, став возле окна, недалеко от меня. Я посмотрела на его лицо – он улыбался. Почему он дразнит Кима, видя, что тот не в себе?       — Щибаль*, — выругался кто-то за моей спиной, и я обернулась.       Сухо вырвался из хватки братьев и бросился на Чондэ. Я машинально стала между ними, но Ким, даже не взглянув на меня, оттолкнул в сторону. Пол ушёл у меня из-под ног, всё закрутилось перед глазами, и я почувствовала, как разбиваю спиной окно. Последнее, что я увидела, это Сухо, набросившегося на Чондэ, который с ужасом смотрел на меня. Время замедлилось, практически остановившись. Падая, я повторяла словно заклинание: «Пожалуйста, Ким, не надо. Остановись. Ты же не монстр, ты – мой друг, мой Чунмён…»       Шутка ли, только третий этаж, но казалось, что я падаю вечность. Закрыв глаза на секунду, я снова провалилась в прошлое. Лицо маленького мальчика с пухлыми щёчками и большими от ужаса глазами в окне, и я падаю, шепча: «Прости, сынок…»       Резкий вздох, и я снова в этой реальности. Неужели это конец? Вместо столкновения с землёй я почувствовала сильные руки, поймавшие меня. Повернув голову, я увидела холодное непроницаемое лицо Сехуна. Он молча поднял голову, посмотрев на разбитое окно третьего этажа, из которого выглядывал взволнованный Бэкхён. Со стороны леса к нам подбежал низковатый волк светлого окраса и, встав на задние лапы, превратился в Лухана.       Драка, падение из окна и обращение Лухана стали взрывным коктейлем для моего сознания. Происходящее больше походило на страшный сон, один из кошмаров, преследовавших меня после отъезда Кима в Ирландию. Всё вокруг закрутилось, помутнело и начало темнеть. Теряя сознание, я могла только повторять и повторять, словно молитву:       — Не надо, Ким. Не убивай Чондэ. Он хороший, я знаю. Как и ты…       Это сон, кошмар. Я словно продолжаю падение, падение на глубину, в самую бездну. Тьма сгущалась вокруг чёрным туманом, который жалил моё тело, оставляя рваные раны, как от удара хлыста. Я металась по лабиринту моего сознания, теряясь в собственных мыслях.       Смех Чунмёна, когда мы были детьми. Его счастливое лицо и тёплая улыбка вмиг сменились бешеным взглядом монстра, который кинулся на меня, сверкнув клыками. И тут же растворился тяжёлой дымкой, заставив кашлять, задыхаясь.       Одни кадры сменялись другими, как калейдоскоп. Ночь. Тёмный, пугающе молчаливый замок Баллинахинч. Я словно в вакууме, и никаких звуков вокруг. Тишина, разрывающая мои барабанные перепонки. Холодный диск ядовито-серой луны прожигал чёрное небо. Такое же чёрное и всепоглощающее, как чёрная дыра.       Мне страшно, я потерялась в этом лабиринте. И откуда-то сверху доносятся обрывки разговора.       — Сухо, — неловкий тихий голос Чондэ, — брат. Прости меня, я не должен был дразнить тебя.       — Но это из-за меня она упала.       Новое воспоминание, словно яркая вспышка ослепила меня. Мой первый день в интернатуре, и я не могу найти вену у пациента, чтобы подсоединить капельницу. Тёплые, мозолистые руки доктора Пака перехватили мои, помогая мне. А сам сомбэ спокойным голосом дублирует свои действия. Он улыбается мне отцовской улыбкой и сдержанно похлопывает по спине, приговаривает: «Ничего, я ещё сделаю из тебя достойного врача».       — Сомбэ-ним, — кричу туману, который снова меня окружил.       — Лиён, — тихий голос Чунмёна звал меня откуда-то сверху. — Мне не стоило тебя приглашать. Чем я только думал.       Я снова в лесу возле этого проклятого замка. Звериный рык и тяжёлое дыхание, кто-то наступает на меня. Темнота наступает, превращаясь в бледное, но красивое лицо Сюмина. Потом оно сменяется звериным оскалом, постепенно принимая черты лица Сухо. И вот я снова лечу вниз, смотря на отдаляющееся окно, в котором мой Ким набросился на Чондэ.       Круговорот мыслей в моей голове замедлил свой ход, постепенно растворяясь. Я снова слышала какой-то разговор. Сначала я слышала голоса, доносящиеся как бы сквозь толстое стекло, но постепенно они становились чётче.       — Следы возле замка показывают, что Сюмин был здесь, но он всё время от нас ускользает.       Я чувствовала осторожные поглаживания ладони чьими-то прохладными пальцами. Нежно, едва касаясь моей кожи. Когда эти пальцы, немного щекоча, заскользили вверх к изгибу локтя, я узнала кто это. В детстве меня всегда так будил Чунмён, когда на рассвете тайком пробирался в мою комнату. Я попыталась пошевелить пальцами, постепенно приходя в себя.       — Лиён? — услышала я встревоженный, но полный надежды голос Кима.       Этот же вопрос, как недели три назад. Столько всего произошло за это время. Не в силах больше сдерживать слёзы, я дала волю чувствам, наконец открыв глаза.       — Ты убил его? — мой голос дрогнул, но я не смогла посмотреть на друга, продолжая затуманенными слезами глазами смотреть в потолок.       — Кого? — непонимающе спросил Чунмён. — Чена? Нет, он сейчас внизу.       Ким слегка сжал мою ладонь, но я осторожно освободила её.       — Келла, — крикнул Сухо, подымаясь. — Принеси Лиён что-нибудь поесть.       Услышав, как девушка выходит из комнаты, я вздохнула.       Чувствуя усталость во всём теле, я попыталась сесть и осмотреть себя. Чунмён помог мне устроиться, подложив под спину пару подушек, и тут же отстранился. Я всё ещё не могла поднять на друга глаз, но чувствовала, как его съедает чувство вины. Подняв одеяло, я заметила, что меня раздели, одев в чью-то футболку. Всё тело покрыто маленькими царапинами, кое-где виднелись синяки. Видимо, результат падения из окна. Заметив на руке следы от укола, я удивленно посмотрела на Кима.       — Ты была без сознания почти двое суток.       От удивления у меня пропал дар речи.       — Мы не знали, что делать. Твоё физическое состояние было стабильным. Ты, на удивление, легко перенесла падение с окна. Спасибо, Сехуну, —добавил он тихо.       — А это что? — спросила я, указывая на маленькую точку от укола.       — Ты не приходила в себя, даже не шевелилась. И дышала очень тихо. Мы едва слышали твоё дыхание, находясь в одной комнате с тобой, — Ким резко замолчал, но, вздохнув, продолжил: — Чен предложил сделать тебе переливание.       — И чья кровь? — спокойно спросила я, и в этот момент в комнату вошла Келла с подносом в руках.       — Моя.       Ким забрал поднос и поставил мне на колени, отпустив девушку. Келла принесла миску комкук*, мисочку ччим* и ещё девять мисок куджольпхан*.       Я взяла ложку и зачерпнула комкук. Тёплый густой суп приятно обволакивал горло, разнося тепло по всему телу. Ким сидел на краю кровати у меня в ногах и молча смотрел на свои сцепленные замком руки. Немного поев, я решила начать разговор.       — Значит, вы – вампиры?       Чунмён перевёл взгляд на меня и тихо ответил:       — Вроде того.       Я не смогла продолжить этот разговор, у меня просто не было сил что-либо говорить. Вампиры, проклятые братья… Мне казалось, что я сама уже проклята, проклята замком Баллинахинч.       Понемногу отведав с каждой тарелки, я, наконец, отложила палочки в сторону.       — Спасибо, я поела, — тихо сказала.       В комнату тут же вошла Келла, словно была где-то рядом, и, убрав поднос, тут же удалилась.       Мы продолжали молчать. Ким смотрел на свои руки, я – в окно, за которым было довольно светло. Судя по солнцу, которое было в зените, сейчас время обеда. Я вспомнила свою ссору с отцом, которая сейчас была такой незначительной. Это всё кажется таким пустым и глупым.       «Я скучаю, папочка…» — слёзы застилали глаза.       Я чувствовала себя уязвлённой маленькой девочкой. Мне страшно, я бы очень хотела сейчас оказаться за сильными плечами своего защитника, своего супергероя, своего папы. С первого дня приезда в этот проклятый замок Баллинахинч, я чувствовала какую-то опасность. Я наговорила столько гадостей отцу в нашу последнюю встречу, а ведь, быть может, я его больше никогда не увижу. Перед глазами предстало его морщинистое лицо, всегда грустные глаза, но такие добрые и тёплые. Бархатный с лёгкой хрипотцой голос, который всегда с некий упрёком произносил моё имя. И только сейчас я поняла, насколько сильно я его люблю.       В комнату вошёл Чен.       — Очнулась?       Я быстро смахнула слёзы рукой и повернулась на голос, улыбнувшись.       — Да. — Немного помолчав, я тихо спросила: — Что же вы будете делать с Сюмином?       Чунмён удивлённо посмотрела на меня, наверно, не ожидал, что я столько знаю. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо него ответил Чондэ.       — К сожалению, мы не можем его убить. — Сухо с упрёком посмотрел на брата, но Чен продолжал. — Мы не справились, у Сюмина больше нет души, и, чтобы огородить мир от монстра, которым он стал, нам надо его поймать и запереть.       В голове сразу всплыли воспоминания недавнего видения: как Ким Минсок убивает свою возлюбленную, его полные ярости, ядовито-жёлтые глаза.       — А где сейчас остальные братья?       — Кто выслеживает Сюмина по последним следам, кто патрулирует территорию возле замка, а кто в замке, отдыхает.       Я посмотрела на Чена, вспомнив подслушанный на лестнице разговор братьев, когда они говорили, что Чондэ тоже обезумел.       — А что произошло с тобой? Почему братья решили, что ты потерял человечность?       Чондэ стал, подперев спиной дверной косяк и скрестив руки на груди, и посмотрел на меня.       — Всегда, когда Минсок покидал замок, двое из нас шли вместе с ним. Последний раз с ним был я и Кай. В первые годы проклятья, сын графа всё время проводил в замке, почти никогда не покидал своей комнаты на третьем этаже, его не интересовало ничего. Но, как ты уже знаешь, проклятье действовало и на нас, сводных братьев. Некоторые теряли свою человечность, и мы их убивали. Лет десять назад, Сюмин начал спускаться в общую гостиную. Он продолжал молчать, только слушал наши разговоры, наблюдал за посетителями и молчал. Спустя месяц, он начал покидать пределы замка. Сначала это были вылазки в соседние городки, потом странствия в Европу. Там Сюмин напивался в барах и снимал молоденьких девушек, у которых пил кровь. Однажды он не удержался и убил одну из них. С тех пор мы начали ходить с ним, но однажды Минсок отправился в Корею, в Сеул, и после этой поездки стал довольно странным. Он продолжал путешествовать по Европе и часто сбегал от братьев, возвращаясь спустя пару недель в замок и пропадая на пару дней в своей комнате. На утро мы находили одну из горничных мёртвой.       Я внимательно слушала, неотрывно смотря на Чена.       — Девушки, работающие здесь, знают, кто мы такие. И добровольно дают нам немного своей крови. Но редко и только пару глотков, чтобы не терять сил.       — Да уж, особенно Бек и Чан, — не выдержав, сказала я.       — Да, — спокойно сказал Чондэ. — Они несколько увлеклись в последнее время.       — Несколько? Да все девушки запуганы! У Оноры, вообще, был нервный срыв!       Чен пропустил мои слова мимо ушей, продолжив:       — Мы снова упустили Сюмина. Тогда, с Каем. Выслеживая его, мы разделились. Нашли в городе Ансон, точнее я нашёл. Не буду рассказывать, что было дальше, но Кай подоспел, когда Сюмин снова ускользнул. А я стоял в женском общежитии, на третьем этаже полном трупов, весь в крови. Я был слишком зол, поэтому набросился на Кая. В этот момент из комнаты вышла полная ужаса, одна из уцелевших девушек. В порыве гнева я убил её.       — Мы выяснили, кто друг, а кто враг, — раздался знакомый голос, и в комнату вошёл Кёнсу. — Ты знаешь достаточно. Остальное тебя не касается.       — Но я хочу помочь вам! — я поднялась в кровати, став на колени и прикрываясь одеялом.       — Ты ничем не сможешь нам помочь, Ён, — печально сказал Чунмён, повернув ко мне голову, но не смотря в глаза.       — Тебе надо отдохнуть. — тоном, не терпящим возражений, заявил До.       Все три брата направились к выходу, но ДиО задержался в дверях.       — Надеюсь, ты понимаешь всю серьёзность ситуации. Не покидай замка. Захочешь прогуляться, бери кого-нибудь из братьев, кто будет свободен.       Сказав это, парень вышел из комнаты, не дав мне возразить и даже сказать что-либо.       Я снова села в кровати, согнув ноги в коленях и обхватив их руками. Была гостьей – стала пленницей. Чувство, что этот замок никогда не отпустит меня, прочно засело во мне. Маленькая запуганная девочка во мне хотела разреветься, но я старалась держаться. Слезами не поможешь. Поднявшись, я натянула джинсы, оставшись в чужой футболке и, обувшись и взяв сотовый телефон, спустилась в гостиную.       Келла и ещё одна из девушек сочувственно на меня посмотрели. Но я решила не замечать этих взглядов. В кресле возле камина сидел Крис. Удобно устроившись и опрокинув голову назад, он дремал. За большим столом сидел Сухо, Чен и Кёнсу, перед ними лежало много книг и каких-то карт, и они их изучали. Я посмотрела на них, и быстрым шагом направилась к входной двери.       — Лиён, — раздался за спиной голос Кёнсу, — ты куда собралась.       Я тяжело вздохнула, продолжая смотреть на дверь и крепче сжимая пальцами ручку.       — Я прослежу за ней, — я обернулась на голос, и так и застыла, удивлённо открыв рот.       По лестнице спускался Сехун, безразлично смотря себе под ноги. Подойдя ко мне, он открыл дверь и вышел первый.       — Ты идёшь?       Всё ещё пребывая в шоке, я вышла следом. Парень прошёл вперёд, и побрёл по дорожке, которая огибала замок. Я шла следом, смущённо опустив голову.       — Спасибо, — наконец решившись, едва слышно прошептала.       — Не за что. Я просто был ближе.       — Понятно. Но всё равно спасибо.       Сехун такой высокий. Такое чувство, что передо мной гора. Его широкие плечи закрывали мне солнце, но отчего-то я чувствовала себя защищённой. То ли потому что он меня спас, то ли потому что был таким молчаливым. Парень посмотрел в сторону леса, и я машинально тоже повернула голову. Возле леса стоял волк, смотря на нас. Я узнала в нём Лухана. Готова поспорить, но на профиле лица Сехуна, я заметила лёгкую тень улыбки.       — Сехун, — попыталась осторожно начать я. Парень тут же отвернулся и пошёл дальше. — Ты очень дружен с Луханом.       Сехун резко остановился, отчего я чуть не врезалась в него.       — Да. Он спас меня.       — Спас?       — Вернул мою человечность.       — Что? Разве это возможно? — услышанное меня живо заинтересовало. А что, если Сюмину можно помочь, что если можно вернуть его человечность. Не знаю, почему меня вдруг заинтересовала человечность Сюмина, но внутренний голос говорил, что я поступаю правильно.       Мы пришли к заднему дворику, где стояло несколько высоких арок, усыпанных переплетением роз. Фигурно-подстриженные невысокие кусты и отлитые из бетона массивные лавочки. Мы подошли и сели на одну из таких.       — Ты уже, должно быть, знаешь, что я, Лухан, Крис, Чен и Кёнсу – мы все, сводные братья.       — Знаю. Вы одни из одиннадцати братьев, внебрачных детей графа.       — Да. И ты знаешь уже по себе, как действует проклятье. Как оно проникает в твой мозг, разрушая изнутри. Не все могут противостоять этому. И я не смог. Это были первые годы Второй Мировой войны, кажется, 1940-ой. Уже трое братьев утратили свою человечность. Одного из них убил я. Этот замок понемногу сводил меня с ума, я видел кошмары. Такие реалистичные. Они душили меня, разъедая всё внутри, словно ядовитый газ. И я стал забываться, и пил кровь. Всё чаще, и всё больше. Осушишь хоть раз человека полностью, и ты теряешь свою человечность. Ты просто не сможешь остановиться.       Я смотрела на парня, увлечённо рассказывающего свою историю. Его лицо, казалось, не выражало никаких эмоций, да и голос был спокоен, но я видела играющие тени. Словно языки пламени, отражающиеся на стене.       — Лухан вывел меня из лабиринта, в котором я потерялся. Удержал меня на краю пропасти, когда уже никто не верил в меня.       — И ты не боишься снова сорваться?       — Нет. Я знаю это. Лухан услышал меня и вытащил из омута, в котором я тонул.       Мы замолчали, каждый думая о своём. Сехун поджал нижнюю губу, прикусив её. Но тут же перестал терзать, когда заметил, как к нам бежит волк. В метрах двадцати от нас он остановился, встав на задние лапы и приняв человеческий облик, подошёл к нам.       — Ты просто не был потерян. Я всегда тебе говорил: без тьмы мы бы никогда не увидели звёзд. Твои я увидел.       Я была смущена и удивлена, но, вспомнила, что в образе волков братья могут слышать намного лучше обычного человека. Видимо, Лухан слышал рассказ Сехуна. Я видела насколько близки эти двое, как настоящая семья.       — Я отойду недалеко. Хочу позвонить отцу.       — Будь в нашем поле зрения, — спокойно сказал Сехун и тут же лёг головой на колени Лухану, закрыв глаза.       Глупо думать, что вампиры ничего не услышат, если отойти от них на пару шагов. Но так я чувствовала себя хоть немного в безопасности. Время было четыре часа дня, а значит в Сеуле где-то полночь. Отец может уже спать, но мне было важно поговорить с ним именно сегодня.       Трубку сняли на втором гудке.       — Алло, Лиён?       — Здравствуйте, папа. — от его голоса, у меня слёзы навернулись на глаза.       — Дочка, ты куда пропала?       Впервые в жизни я слышала столько любви, тепла и беспокойства в слове «дочка».       — Я отдыхаю. В Европе. — мне почему-то не хотелось говорить, где именно я нахожусь. — Папа, прости меня. Прости за всё, что я наговорила в нашу последнюю встречу.       — Ённи, дочка, я желаю тебе только добра.       — Я знаю папа, — мне было тяжело говорить, ком в горле заставлял голос дрожать, но я старалась говорить спокойно. — Наши вечные ссоры… — я вздохнула. — Дело не в том, что я уважаю тебя слишком мало, я уважаю тебя как врача, мужчину и отца. И я люблю тебя. Ты имеешь намного больше жизненного опыта, но я сама должна совершить ряд ошибок, набить пару шишек, чтобы после уверенно стоять на ногах. Ты не сможешь всегда меня опекать, когда-нибудь я упорхну из семейного гнезда и, быть может, никогда не вернусь домой… Я хочу, чтобы ты гордился мной. Хочу, чтобы ты улыбался.       — Я не заметил, как ты повзрослела. Лиён, доченька, я тоже тебя люблю.       — Папа… — мой голос дрогнул, и я дала волю слезам.       — Возвращайся скорее.       Мне так хотелось сказать: «Хорошо, папа». Но слова застряли где-то внутри. Что-то внутри меня говорило, что я могу не вернуться, поэтому я не могла обнадёживать отца.       — Пока, папа. И прости за всё. — С этими словами я отключилась.