Роман

«Невежественные люди не понимают, какую ценность держали в руках, пока не потеряют её». Софокл (496 г. до н.э. - 406 до н.э.)

С той ночи, когда отказала мужу в интимной близости, Гермиона спала в одиночестве. Они виделись лишь мимоходом, не говоря при этом друг другу ни слова. «Понимаю, что Рон обиделся, — думала она. — Но по отношению ко мне это несправедливо! Почему я должна притворятся, если ничего не чувствую к нему?» Услышав знакомый стук в стекло, Гермиона печально прикрыла глаза. Уже целую неделю, изо дня в день, происходило одно и то же: вскоре после обеда прилетала сова с сообщением от мужа и стучала клювом в окно. Гермионе даже не нужно было распечатывать письмо. Она и так знала, что там написано, но, надеясь ошибиться, всё же вскрыла конверт и прочла: «Работаю допоздна, не жди. Люблю, Рон» Он никогда ничего не объяснял, только писал каждый день эти четыре коротких слова. Гермиона даже не знала, во сколько Рон возвращался. Когда она ложилась спать, мужа всё ещё не было дома, когда просыпалась, находила его храпящего на диване, а однажды увидела валяющимся на полу. Гермиона просила его не пить, просила не покупать алкоголь, но Рон продолжал поступать по-своему. А она не знала, что ещё можно сделать в такой ситуации. Хотелось помочь мужу, но как это сделать, если он сам не желал ничего менять? На самом деле Гермиона пока не разобралась даже, что происходит с её жизнью. В горе человек становится эгоистом. Он погружён в себя и не замечает ничего, находящегося за пределами собственной боли. Она чувствовала только, что начинает потихоньку выбираться из удушающих объятий горя и тоски. Догадывалась, что именно новая работа и новый друг помогают в этом. Искренне переживая за Рона, хотела, чтобы и он нашёл себе что-то, способное отвлечь от бутылки, успокоить, помочь выйти из депрессии… Гермиона понимала, что прежние отношения с мужем разваливаются, словно замок из песка, размытый приливной волной, но чувствовала себя совершенно беспомощной и отчаявшейся, не зная, как всё вернуть на круги своя. Выпустив из рук письмо, упавшее на журнальный столик, она без сил опустилась на диван и, закрыв лицо руками, тихо расплакалась. Люциус украдкой наблюдал за ней, стоя в тени приоткрытой двери библиотеки. Он видел, как Гермиона подошла к окну и забрала у совы конверт, прочитала письмо и выронила его из рук. Но когда она заплакала, сил держаться в стороне не осталось. Малфой догадывался, о чём шла речь в записке. Её муж снова задерживался на работе допоздна, как и всю последнюю неделю. Не то чтобы Люциус возражал против её присутствия, наоборот, ему нравилось общаться с Гермионой как можно дольше, но видеть её страданий он не мог. — Гермиона? Малфой остановился, не дойдя до дивана несколько футов. Она встрепенулась, поспешно вытирая слезы. — Люциус, сожалею, я не хотела... — Не извиняйтесь, просто скажите, вы в порядке? — с беспокойством спросил он. — Буду… в скором времени. Полагаю, даже в такой ситуации надо видеть только светлые стороны – теперь мне не нужно готовить ужин… в который раз… — грустно улыбнулась Гермиона. — В таком случае, возможно, вы согласитесь поужинать со мной? — А разве вас не ждёт миссис Малфой? Гермиона знала, что супруги ужинали вместе каждый вечер, и знала, что Люциусу претила эта традиция. — Сегодня Нарцисса играет с подругами в джин, так что я абсолютно свободен. Мы могли бы пойти куда-нибудь вместе, если вы не против, конечно, — предложил Малфой. — Куда-нибудь? Но вы так редко выходите… И к тому же… вдруг нас увидят вместе… могут начаться сплетни… Ей не хотелось, чтобы через невинное времяпрепровождение, их имена облила грязью жёлтая пресса. — Ваша правда… Но нам ведь не обязательно идти в волшебное заведение. Мы могли бы поужинать где-нибудь в маггловском Лондоне или аппарировать в Париж, — предложил Люциус. — А знаете, примерно в миле от Дырявого Котла есть очень хорошее милое местечко, где подают лучшие стейки, которые я когда-либо пробовала. Раньше, пока родители не умерли, мы часто бывали там, — произнесла она и улыбнулась Малфою в благодарность за предложение разделить одиночество сегодняшнего вечера. — Тогда берите свое пальто, и отправляемся. Люциус призвал свой плащ и перчатки, придержал Гермионе пальто, а затем они аппарировали в переулок позади Дырявого Котла. Взяв Малфоя под руку, она повела его к маленькому ресторанчику, находившемуся в большом красном кирпичном здании. Владелец сразу узнал её и проводил к круглой кабинке в самой глубине зала. — Тут несколько… необычно, но довольно приятно, — подметил Люциус, окинув взглядом старую, покрытую сколами, но отполированную мебель и деревянные панели. Столики были накрыты тёмно-красными скатертями, на стульях лежали такого же цвета подушечки, даже обивка кабинок не выделялась из цветовой гаммы. Мягкое мерцание крошечных масляных лампадок в центре каждого стола создавало очаровательную, романтическую атмосферу. — Почти сто лет этим ресторанчиком владели несколько поколений одной семьи. Гермиона даже не притронулась к меню, точно зная, что желает заказать. — Впечатляет. Может, что-нибудь посоветуете? — спросил Люциус. — Мой отец клялся, что здесь подают лучшее в Англии филе. Он кивнул, отложив меню в сторону. — Тогда я доверюсь его мнению. Какое вино вы предпочитаете? — спросил Малфой, разглядывая карту вин. — Если честно, я не так много вин попробовала, чтобы хорошо в них разбираться, — усмехнулась Гермиона. — Тогда позвольте мне. Люциус жестом подозвал официанта и заказал самую дорогую бутылку красного вина. Видимо, именно этот напиток был каким-то особенным, потому что официант выглядел ошеломлённым, когда записывал заказ. — Люциус, не нужно тратить так много денег, я могу сама заплатить за себя... — Ни в коем случае, я пригласил вас на ужин, значит, мне за него и платить, — возразил он. — Я не согласна с вами… В это время к ним подошёл владелец ресторана и, представившись, лично наполнил бокалы богатым клиентам. Откинувшись на спинку стула, Гермиона с восхищением наблюдала, как Люциус элегантен. Вежливо поблагодарив за гостеприимство, он дал понять, что желает остаться наедине со своей дамой. Наблюдая, с какой лёгкостью он искусно манипулирует хозяином заведения, Гермиона начала понимать, почему Малфоя считали таким опасным волшебником. — Что бы вы хотели заказать? — спросил Люциус, когда владелец наконец-то удалился. — Почему вы интересуетесь? «С каких пор его волнует, что именно я буду есть?» — подумала она. — Потому что хочу сделать заказ официанту. «Чёрт, глупо получилось. Люциус всего лишь пытается вести себя как джентльмен» — одёрнула себя Гермиона. — Говяжьи медальоны в грибном соусе, — смущенно произнесла она. — Простите за глупый вопрос. Я не привыкла, что мужчина может вести себя так обходительно. — Мне ужасно стыдно… Ведь вопреки распространенному мнению, у Драко безупречные манеры. Он обучался у лучших преподавателей этикета. Хотя я пойму, если вы не поверите мне… Уверен, сын вёл себя непростительно грубо с вами в прошлом. Люциус покачал бокал, давая вину подышать и наблюдая за багровыми переливами напитка в свете лампадки, а затем, поднеся к лицу, вдохнул богатый букет ароматов. Сделал маленький глоток, перекатывая жидкость по языку, и лишь после этого, одобрив все качества поданного вина, глотнул по-настоящему. — Ничего себе, столько манипуляций лишь для того, чтобы просто выпить вина? Гермиона подняла свой бокал и глотнула, отмечая про себя, что напиток чуть горчит и поэтому не очень ей нравится. — Дегустация вин — своего рода изысканный ритуал, — объяснил Малфой, явно наслаждаясь напитком. — Верю вам на слово. Я, похоже, плохо разбираюсь в таких вещах, — произнесла она и поставила бокал на столик. — Постараюсь не подвести вашу веру в меня, — прошептал он. — Так приятно видеть улыбку на вашем лице. Вам надо чаще улыбаться, Гермиона. Эти глаза никогда не должны плакать. Она не знала, что и ответить на это. Его слова звучали так мило, заботливо… идеально. — Вы совершенно не такой, каким я вас представляла. В изумлении Гермиона покачала головой. — Люди способны меняться, — произнёс Люциус. — В какой-то момент человек должен разобраться в своих неудачах и, осознав ошибки, сделать соответствующие выводы. Считается, что безумие определяется повторением одних и тех же ошибок, в надежде на иной результат. Очень долго я поступал как безумец... Когда к столику подошёл официант, Малфой прервал свои рассуждения, чтобы сделать заказ. — Что изменило вас? — спросила Гермиона и, положив локоть на стол, подпёрла рукой подбородок. — Тюрьма, неудачи, стыд, возможная потеря собственного ребёнка… Всё это сыграло свою роль, — честно признался он. — Когда-то все вокруг считали меня влиятельным и сильным волшебником, боялись и уважали, теперь же я живу в надежде получить прощение, которого вряд ли добьюсь. Она понимала, что речь шла о Нарциссе. Из того, что она узнала, было очевидно – их взаимоотношений больше нет. Леди Малфой обвиняла супруга во всех смертных грехах и приятно проводила время, напоминая о совершённых ошибках. Ей нравилось держать Люциуса в собственной власти и вынуждать вымаливать прощение. — Я прощаю вас, — произнесла Гермиона, и поняла, что это искренне. Они встретились взглядами, и Малфой почувствовал глубокую признательность за это. — Благодарю вас, Гермиона. Ваши слова очень много значат для меня. Как известно, ужин может затянуться допоздна, если два человека за одним столиком найдут ряд интересных тем. Казалось, беседа не закончится никогда — настолько оба увлеклись ею. Гермиона удивилась, когда Люциус решил расплатиться кредитной карточкой. А поинтересовавшись этим, узнала, что такой вид расчётов ему предложил банк Гринготтс, который уже давно практиковал обмен волшебных денег на маггловскую валюту и переводы на маггловские карточки. Она даже не подозревала о предоставлении банком таких услуг, удивившись, насколько они с Роном усложняли свою супружескую жизнь. Гермиона с Малфоем покидали ресторан последними. Тот помог ей надеть пальто и проводил в переулок позади Дырявого Котла. — Я аппарирую вас домой, — произнёс Люциус, взяв её за руку. — Не утруждайте себя, я справлюсь. — Уже поздно, Гермиона, поэтому я настаиваю. Но процессом будете руководить вы, ведь я никогда не бывал у вас в гостях. Она улыбнулась, и с хлопком аппарации оба оказались на её крыльце. Вокруг всё дышало покоем. Дом окружал сумрак, и защитные заклинания сняты не были, а значит, Рон ещё не вернулся. — Похоже, меня ждёт ещё одна наполненная одиночеством ночь, — прошептала Гермиона, взглянув на тёмные окна. Затем, вытащив ключи из сумочки, открыла входную дверь. — Я очень признательна вам Люциус. За то, что помогли добраться домой и за великолепный ужин. — Не стоит, право. Я наслаждался вашей компанией. Даже припомнить не могу, когда последний раз так приятно проводил вечер. Так что это я должен вас благодарить. — Я тоже прекрасно провела время. Значит, увидимся завтра? — спросила Гермиона, заходя внутрь дома и включая свет. Она ненавидела темноту. — Конечно. Положив руку на плечо, Люциус остановил её. — Гермиона… Рональд – глупец, если не видит, как сказочно ему повезло. Убрав руку и сделав шаг назад, Люциус аппарировал, не произнося больше ни слова. Он и так сказал слишком много.