На краю пропасти

Утром, когда первые лучи солнца проникли сквозь прозрачный тюль, девушка сладко потянулась в своей кровати, задумываясь почему-то первым делом о бедном поэте с улиц Парижа. Странно, что в ее голову пришли эти мысли, она сама немало удивилась, потому что никогда прежде не думала о ком-то, кроме Феба. О Фебе было думать приятно, размышлять о том, как сложится их жизнь, когда они будут мужем и женой. Флер теперь думала не о бравом солдате и капитане стрелков, а о каком-то проходимце, несчастном поэте, коих в Париже и Франции сотни, а то и тысячи. Где он сейчас? Что с ним? Беспокойство зародилось в сердце блондинки, она с волнением присела на кровати, кутаясь в одеяло. Босыми ногами встала на пол, подходя к окну. Внизу неспешным шагом прогуливались знатные горожане, некоторых из них девушка знала. Взглядом Флер искала синий плащ Гренгуара, но так и не нашла. Вздохнув, она отошла, не найдя там того, кто был ей так интересен в эти секунды. «Нужно выбросить его из головы. Какое мне дело до уличного поэта?» — одернула себя мысленно француженка, повернувшись к зеркалу. Из отражения на нее смотрело хорошенькое и милое личико. Она немного улыбнулась отражению, вспомнив, что сегодня в гости должен прийти Феб. Матушка устраивала встречи с мужчиной, чтобы он «никуда не делся», а еще так можно было узнать важные новости. Капитан королевских стрелков знал обо всем, что происходило. Флер сидела на софе, вышивая герб своей семьи, когда мать привела в комнату красавца Феба. Он обаятельно улыбнулся своей будущей невесте, поклонился и поцеловал ее пальчики, когда девушка привстала для приветствия. — Рад видеть Вас, — сказал мужчина, усаживаясь напротив. Слуги по приказу хозяйки принесли свежий хлеб и вино, чтобы угостить гостя. Матушка снова начала расспрашивать про последние новости: нашелся ли настоятель Собора? Могли ли его убить бродяги? Что стало с уродцем Квазимодо? Девушка слушала речь Феба невнимательно, лишь изредка поднимала на собеседника взгляд, но потом снова увлекалась вышиванием и своими мыслями. «Какая разница, где они все. Если их найдут, то будет хуже. Интересно, а что бывает с теми, кто нарушает обет, данный Богу? Его повесят? Сошлют в какой-нибудь монастырь или тюрьму?» — Сегодня утром снова наткнулись на какого-то бродягу, — без энтузиазма вещал Феб, — ошивался в этом районе. Пел какие-то песенки, распугивая прохожих. Поэт какой-то, как себя называет, — солдат усмехнулся, заметив, как женщина презрительно качает головой. Флер невольно вздрогнула, когда ее жених произнес «поэт». Девушка уколола палец, зажмурив глаз. — Что с Вами, Флер? — спросил Феб, разглядывая свою невесту. — Ничего, — соврала она, зажав ранку от острой иглы подушечками пальцев, — а что за поэт? Она пыталась выглядеть непринужденно, но от чего-то в голосе скользили нотки волнения и интереса. — Да, ничего, — ответил мужчина, — он убежал. Эти бродяги знают улицы Парижа лучше, будто крысы лезут в щели, когда видят солдат. Хотя, мне кажется, что сегодня я видел его где-то поблизости, но стоило мне подойти ближе, как он растворился в воздухе. Флер невольно усмехнулась, понимая, что Гренгуар сумел обхитрить солдат, но она все еще беспокоилась: вдруг его поймают где-то здесь. Что с ним будет? Обычно с бродягами не церемонились, а поэт хоть и не выпрашивал милостыню у прохожих, но выглядел слишком уж бедно. Вряд ли солдаты будут разбираться, кто перед ними. — А как он выглядел? — сорвался с губ девушки вопрос, — я спрашиваю, чтобы обходить стороной, — добавила она, чем уняла немой вопрос в глазах Феба и матери. — Высокий такой. Черные волосы, неряшливый и потертый синий плащ… «Да, это он. Точно он! Мой обходительно милый спаситель, который вывел из того бедного района». Девушка вспомнила лукавый взгляд поэта, его легкую и играющую на лице ухмылку. В глазах Гренгуара горели огоньки задора и интереса, будто ему был интересен весь этот мир со всеми его проблемами и богатством. Пьер не выглядел счастливым человеком, но почему-то Флер чувствовала, что он счастлив. И она задавалась вопросом: Как? Как ты можешь быть счастлив, когда у тебя нет крова над головой, нет денег на еду? Почему тогда она чувствует себя несчастной, когда у нее все это есть? — Ты знаешь его, милая? — спросила мать, заметив на лице дочери задумчивость. — Нет, — снова соврала она, убирая вышивку в сторону, — не знаю. Через некоторое время Фебу пришлось уйти, как он объяснил — у капитана много дел и обязанностей. Он учтиво поклонился и поцеловал руку невесты на прощание. Флер заметила за собой странность — ей стало легче дышать, как мужчина покинул дом, будто внутренне она уже встала на сторону проходимца и бродяги. Блондинка с грустью присела у окна, всматриваясь в уходящую вдаль улочку. Где-то там, за поворотом, шла чередой совсем другая жизнь. Жизнь поэта Пьера Гренгуара, который сегодня чуть не попался в руки солдат. Пьер Гренгуар был не глуп, но также он был подвластен влиянию чувств. И если ему чего-то хотелось, то он плевал на осторожность и здравый смысл. Может, поэтому сегодня днем он слонялся по улочке, на которой находился дом Флер. Чего он ждал? Наверное, он понимал, что скорее ему дадут парочку су, чтобы он перестал бормотать под нос песни, чем знатная девушка выглянет в окно. Ближе к ночи драматург присел на выступ у здания напротив, наблюдая за тем, как кипит жизнь в доме Флер-де-Лис. Вот слуги зажигают свечи в столовой, затем загорается свет наверху — девушка прошла к себе в спальню. Пьер вздрогнул, услышав шаги поблизости. Нужно было убегать, пока он не попался в руки солдат. Мужчина поднял воротник плаща, укутываясь в него, покидая улочку. И в эту ночь, когда Гренгуар жался от холода к жалкой подстилке, его сон согревали мысли о свете в окне Флер. И он не мог даже подумать о том, что Флер-де-Лис в эти минуты лежит в своей постели, думая о том, о ком еще никогда и никто не думал. О жалком, бедном, но счастливом поэте с улиц Парижа, о Пьере Гренгуаре.