По ту сторону

Кагоме стояла на опушке леса, и какой-то незнакомый мужчина говорил ей: - Ты должна сделать это, Шики. Мы никогда не сможем ужиться с ними. - Почему? Я ведь люблю его. Он никогда не причинял людям зла, – глухой незнакомый голос звучал будто со стороны, но Кагоме со страхом поняла, что это сказала она. Девушка вообще не понимала, что происходит: странный лес возвышался в нескольких метрах от каменного обрыва, и было неясно, как такие исполины выживают на голой щебенке, а рядом с ней прятались за стволами незнакомые мужчины, которые убеждали ее, что она должна заманить кого-то в ловушку, называя ее странным именем «Шики». Да и сама Кагоме чувствовала себя очень необычно: она словно находилась в чужом теле и видела картины старых воспоминаний. Легонько подтолкнув девушку в спину, незнакомец ушел в тень большого дерева. Двигаясь, как в дурном сне, Кагоме направилась к обрыву, где немного дальше на большом камне кто-то сидел. Подойдя ближе, она почувствовала отголоски знакомой ауры и внимательно осмотрела сидящего. Это оказался высокий молодой мужчина с длинными белыми волосами и в белой же одежде. Вся его фигура выглядела очень знакомой, но когда он обернулся, у Кагоме просто перехватило дыхание: на нее с беззаботной улыбкой смотрел Инуяша в демонической форме – те же длинные клыки, неровные полосы на щеках, однако глаза были обычными, взгляд – осмысленным, да еще из-под взъерошенной челки слегка виднелся краешек узкого полумесяца. - Шики! Значит, ты решила все-таки принять мое предложение? – обратился он к девушке. - Да. Но, Юсудзуки, разве твои родственники согласятся принять меня в семью? - Мать с отцом против. - А брат? - Как обычно, ворчит. Но он всегда на моей стороне и, повозмущавшись, даже согласился помочь нам сбежать. - И где он сейчас? - Скоро будет здесь. Он велел дождаться его. - Хорошо, но зачем стоять на обрыве? Давай подойдем к лесу. Парень с сомнением покосился на темную стену, затем взглянул на противоположный берег зажатый отвесными склонами реки, но все же спрыгнул на землю и пошел к деревьям. Кагоме почувствовала, как бешено заколотилось сердце Шики, как перехватило ее дыхание, и к глазам подступили слезы. Она метнулась к демону и, схватив его за руку, закричала: - Беги! Скорее, убегай отсюда! Но оказалось уже слишком поздно. Удивление в золотых глазах сменилось неверием пополам с болью; юноша покачнулся и упал на колени, прошептав: - Почему, Шики?.. Ответа не последовало, да он был и не нужен. В глубине сознания Юсудзуки всегда понимал, что не сможет быть рядом с любимой, принадлежащей к роду людей. Понимал, почему так противились этому отец с матерью, и пытался отговорить старший брат. Но это было его желание. И его выбор. Над высокими обрывистыми берегами взвился в прыжке огромный белый пес. Вздрогнув, его черты исказились и приняли обличье человека, одним движением оказавшегося возле молодого демона и подхватившего начавшее заваливаться тело. Он хотел вытащить стрелу, ударившую под левую лопатку, но Юсудзуки остановил его: - Нет, это бесполезно. Прости, я не смогу пойти с тобой на Гору Духов… Но, пожалуйста, не оглядывайся на меня, продолжай иди вперед… Ты ведь помнишь, как мы загадали одно и то же желание и поклялись исполнить его во что бы то ни стало? Если я не могу двигаться дальше, тебе придется идти за нас двоих. Я верю, ты справишься… А я… всегда буду… с тобой… брат… Рука демона лежавшая на плече незнакомца безвольно соскользнула; пальцы вздрогнули вместе с последним ударом сердца и застыли уже навсегда. Осторожно опустив тело брата на землю, мужчина медленно повернулся… И Кагоме узнала в нем Сещемару. Девушка была бы очень рада увидеть хоть одно знакомое лицо в этом кошмаре, но дело было в том, что это лицо не было ей знакомо! Никогда прежде она не видела Сещемару таким. И куда только девалась его прежняя извечная невозмутимость? Теперь золотые глаза смотрели с непередаваемой злобой, верхняя губа немного приподнялась, обнажая кончики клыков; из горла исходил низкий угрожающий рык, а все лицо отражало неконтролируемую бешеную ярость. Сещемару поднялся на ноги и скользящим шагом направился к Шики. Он двигался медленно. Очень медленно. И от этого становилось только страшнее. Смотреть на демона было словно наблюдать за потоком воды, мчащимся вниз по горному склону и разбивающим все на своем пути. Кажется, что разбушевавшаяся стихия еще так далеко, но в то же время разум успевает понять, сколь обманчива эта видимость, и что невозможно убежать от стремительного на самом деле потока. И Шики не пыталась. Она, дрожа всем телом, смотрела на демона сквозь прозрачную влагу слез. Вдруг со стороны леса прилетела стрела, точно такая же как та, что прервала жизнь Юсудзуки. Но на этот раз она попала не туда, куда метил стрелок: Сещемару немного отклонился в сторону, и стрела, порывом ветра всколыхнув прядь белых волос, вонзилась в плечо Шики. Демон не спеша повернулся, переключая свое внимание с закричавшей от боли девушки на деревенских мужчин, высыпавших из-за деревьев. Они, уже не прячась, натянули луки и выпустили еще целый град стрел. На этот раз Сещемару даже не попытался уклониться от них, но его демоническая энергия вдруг приобрела призрачный ядовито-зеленый окрас, и стрелы просто превратились в ничто, не долетев до него. Обведя взглядом попятившихся людей, демон вскинул руку, и узкая полоска, сотканная из демонической энергии, хлыстом рассекла воздух и нескольких тел, попавших под удар. Некоторые мужчины, чудом избежавшие смерти, опять похватались за оружие, но большинство бросились бежать, чем лишь на несколько секунд отсрочили свои конец. Защищаться, бежать, молить о пощаде – все было бесполезно, ведь Сещемару не сражался с ними, он их попросту убивал. Они были лишь вещами, на которых он срывал свою злость, жажду мести, отчаяние. В заалевших безумием глазах застыли слезы, которым он не давал пролиться, острые клыки впились в нижнюю губу, сдерживая крик, но вот когти не могло остановить ничто. Шики не могла шевельнуться, с ужасом глядя на бойню, которую устроил демон: ему было недостаточно убийства нападавших на него – он настигал и тех, кто убегал, преодолевая десятки шагов молниеносными прыжками. Скоро на камнях лежало множество бездыханных тел, залитых кровью, а сам демон скрылся в лесу. Но и на этом все не закончилось: над деревьями появились красные отсветы разгорающегося пожара. Шики, которая едва смогла отвести взгляд от бегущих по камням крови, опрометью кинулась к своей деревне, уже догадываясь, что там увидит. Однако, демон превзошел все ее ожидания. Он не просто разрушил деревню, но и уничтожил всех ее жителей. Без исключения. И делать их он вовсе не собирался – Шики была обречена. В огненном зареве зловеще сверкнул меч – это конец. Девушка в последний раз взглянула на Сещемару. Его аура была похожа на огромную черную змею, опутавшую все тело. Аура не принадлежащая Псу. Аура не похожая на демона. Аура как у ЧЕЛОВЕКА. Сияющее лезвие клинка понеслось вперед, Кагоме в ужасе закричала и… проснулась. Она лежала на футоне в комнате, ставшей привычной и родной за несколько недель, проведенных в поместье. Сквозь неплотно сдвинутые створки фасума проникал солнечный свет, узкой полоской ложась на дощатый пол. В радостной атмосфере светлого утра ничто не напоминало о ночном кошмаре, только глаза странно щипало, да подушка оказалась немного влажной. Слезы. Ужасные картины были слишком реальны для простого сна или страшной сказки. Нет, это действительно когда-то было, и даже время не смогло стереть жутких воспоминаний, прошедших сквозь века и заставивших Кагоме плакать во время небывало реалистичного сна. Девушка села на футоне, прижимая ладонь ко лбу. Голова нещадно болела, перед глазами плавали разноцветные круги. Но больше всего Кагоме волновало то, что она совершенно не помнила предыдущего вечера. Цепь воспоминаний обрывалась на том, что она ощутила, как дым с дурманящим приторно-сладким запахом влился вместе с воздухом в ее легкие, а потом было мимолетное ощущение падения и темнота. Пытаясь избавиться от шума в ушах, Кагоме помотала головой и только тогда заметила, что в комнате она не одна. Как и всегда, в достаточно большом пространстве комнаты были раскинуты три футона, но в этот раз вместо Рин на одном из них спали, тесно прижавшись друг к другу, Караи и Амаи. Солнечный лучик весело пробежал по полу, забрался на футон, а затем прыгнул на лица девушек. Амаи попыталась отмахнуться от яркого кусочка светила, но, естественно, безрезультатно. Караи же сделала ладонь козырьком, и только прикрывшись ее тенью, открыла глаза. Изумленно оглядев комнату, она попыталась вспомнить, как же она здесь оказалась, но не смогла. Не получилось это ни у Амаи, ни у Санго. Оказалось, что у всех девушек воспоминания прерываются на одном и том же месте. Это было более чем странно, и Кагоме предложила пойти к парням, чтобы узнать: не случилось ли с ними чего-нибудь подобного. Проблема заключалась в том, что девушки толком не знали, где может находиться каждый из искомых. Было бы логично предположить, что они еще спокойно спят в своей комнате, но, как показала практика, обычно там обнаруживался только Мироку, потому что Сещемару вставал рано и куда-нибудь уходил до полудня, а Инуяша, избавившись от жесткого контроля, перебирался спать на одно из облюбованных деревьев. Но неизвестность выматывала, и девушки решили попытаться их отыскать, хотя, как оказалось, в этом не было необходимости. Едва сделав шаг за порог комнаты, Кагоме столкнулась нос к носу с Инуяшей, который, судя по всему, только что проснулся. - Инуяша! Как хорошо, что мы сейчас встретились! Нам срочно нужно поговорить! – затараторила девушка, но осеклась, увидев лицо полудемона. Инуяша смотрел на нее ничего не понимающими глазами, будто видел впервые в жизни. А потом он окончательно обескуражил Кагоме, спросив: - Кто ты? Я тебя не знаю, - это было сказано с таким искренним удивлением, что не приходилось сомневаться в правдивости инуяшиных слов. Но ведь не могла же девушка так просто признать и смириться с тем, что ее так легко и быстро забыли, поэтому она решила, что ее просто мастерски, но очень зло разыгрывают. - Это же я, Кагоме! – попыталась она достучаться до сознания полудемона. - Но я не знаю никого с таким именем… - протянул Инуяша. - Хватит издеваться! – от обиды Кагоме перешла на крик. – Ты очень плохой актер, Инуяша! Лицо полудемона стало еще более обескураженным, он непонимающе похлопал глазами, а потом произнес: - Ты, должно быть, обозналась. Я не Инуяша, меня зовут Юсудзуки. Теперь пришла очередь Кагоме изумляться. Она вспомнила свой странный сон и демона по имени Юсудзуки, так похожего на Инуяшу. Но откуда тогда узнал это имя полудемон? Неужели ему тоже приснился похожий сон? Однако, даже если и так, зачем ему притворяться? Этого Кагоме никак не могла понять, поэтому применила проверенный метод воздействия на Инуяшу, крикнув ему в ухо: - Сидеть! Магические четки вспыхнули, но, вопреки ожиданиям, Инуяша не распластался на полу, словно это был и не он вовсе. Кагоме отпрянула от полудемона в сторону. Какого черта здесь происходит?! Привлеченный шумом, откуда-то появился Мироку, позвякивая кольцами на посохе. Инуяша принялся рассматривать монаха так пристально, будто тот только что спустился с неба. Да еще и с какой-нибудь инопланетной формой жизни. Мироку даже поежился от такого взгляда и поинтересовался: - Инуяша, ты чего на меня так странно смотришь? Еще один неизвестный, называющий его другим именем, окончательно выбил несчастного полудемона, и без того, судя по всему, находящегося не в себе, из колеи. Отступив на пару шагов, Инуяша, а лучше сказать Юсудзуки, еще раз обвел взглядом всех, стоящих рядом с ним, а потом позвал: - Брат! Иди сюда! – так он мог обращаться только к одному существу во вселенной, но еще вчера полудемон бы скорее добровольно прыгнул с обрыва, чем рискнул головой, обращаясь так к родственнику. Тогда почему?! Соседняя дверь с легким шорохом поехала в сторону, и Сещемару переступил порог комнаты, выходя на свет. Его лицо было невозмутимо, в движениях не угадывалось ни малейшего признака раздражения, и он никак не прокомментировал «брата», как будто это было в порядке вещей. - Что такое, Юсудзуки? – лениво спросил демон, поправляя ворот хаори. - Брат, ты знаешь, кто это? – Инуяша ткнул пальцем в стоящего ближе всех Мироку. Сещемару слегка повернул голову, наконец-таки соизволив обратить внимание на присутствие посторонних. - Хм, могу предположить, что это люди. Существа в определенной степени забавные, пока их не чересчур много, но совершен6но бесполезные. - Да это я и сам вижу! Я имел ввиду, знаешь ли ты конкретно этих людей! - А что, должен? Лучше спроси у матушки, наверняка она выкупила этих человеческих женщин из борделя. - Думаешь? Ты только взгляни на эту одежду. – Сещемару бесцеремонно приподнял юбку Кагоме и мгновенно увернулся от пощечины зардевшейся девушки. – Я, правда, совершенно не понимаю, зачем матушке понадобились люди, – как ни в чем не бывало продолжил демон. – Толку от них никакого – слишком слабые. Хитро глянув на брата, Инуяша хихикнул: - Зато женщины довольно хороши собой. Может, это намек, что кое-кому пора думать не о сражениях и силе, а о женитьбе? - Вот еще! – Сещемару фыркнул. – Не нужны мне эти избалованные и бесконечно глупые принцессы и наследницы кланов, которых за меня сватают. Если хочешь – сам на них женись. Хоть на всех разом. - А ты, значит, будешь наслаждаться жизнью? Ну уж нет! И вообще, ты же старший! - Это ничего не меняет. - Еще как меняет! Разгорающуюся перепалку прервало чудо. В лице шестилетней девочки, бросившейся к братьям с радостным криком: - Юсудзуки нии-чан, Сещемару нии-сама! Добежав до Сещемару, Рин повисла у него на штанине. Демон наклонился и легко подхватил счастливо засмеявшегося ребенка на руки. Ухватившись за его одежду , девочка потерлась щечкой о белый шелк и пробормотала, улыбаясь: - Братик! Вдруг неподалеку раздался обеспокоенный женский голос: - Аико? Аико! Где ты? - Она с нами, матушка! – крикнул Инуяша и строго спросил у девочки, пригрозив ей пальцем. – Ты опять убежала, когда нужно было умываться? Малышка надула губки и, еще сильнее уцепившись за Сещемару, ответила: - Аико не хочет умываться! Аико хочет поиграть с братиками! - А мы с грязнулями не играем, - отрезал полудемон. – Вот я в твоем возрасте… - Также не любил умываться, - не дал ему договорить Сещемару. – И мне приходилось каждое утро умываться еще раз с тобой. - Прекрати портить мне репутацию! – возмутился Инуяша. – И вообще, теперь-то я умываюсь. - Ага, из-под моей палки. Похоже, придется мне молодость вспомнить, - вздохнул демон. – Пошли умываться, Аико. И позволив девочке залезть себе на плечо, Сещемару ушел в комнату. Кагоме и Санго изумленно взирали на развернувшуюся у них перед глазами сцену. Но если они были просто удивлены, то Мироку конкретно впал в ступор. Монах, живший с братьями в одной комнате и каждодневно взиравший на их грызню по поводу и без оного, пребывал в шоке от беззлобных споров, которые вспыхивали между родственниками теперь. Да что за бес вселился в этих двоих, во имя всех демонов?! То, что Сещемару опекает Рин, служитель культа расценивал как само собой разумеющееся, а в именах уже просто запутался и благополучно их игнорировал. Всеобщее замешательство было развеяно звуком быстро приближающихся шагов. Вынырнув из-за угла, Цукико подбежала к Инуяше и принялась обеспокоенно его расспрашивать: - Юсудзуки, где Аико? С ней все в порядке? Она выглядела очень бледной, перед тем как убежала к вам. Ответить полудемон не успел, потому что из комнаты послышалась возня и следом возмущенный голос Сещемару: - Аико, отдай матушкину пудру, тебе еще рано лицо белить! - Нет! Аико уже не маленькая! Аико хочет быть такой же красивой, как мама и нравиться мальчикам! - Ты и так красивая! Отдай пудру! Все звуки на несколько секунд затихли, а потом раздался плеск воды и довольный смех Рин. Инуяша боязливо заглянул в комнату. Сещемару лежал на полу, придавленный сидящей у него на груди девочкой. Он был весь мокрый. Надо полагать, виновницей этого была абсолютно счастливая Рин, опрокинувшая на кипящего праведным гневом демона ушат холодной воды. Сещемару медленно, но верно начал выходить из себя. Цукико мгновенно оказалась рядом с этой живописной скульптурой и подхватила девочку на руки, негромко выговаривая ей что-то нравоучительным тоном. Инуяша с тяжелым вздохом выудил откуда-то полотенце и набросил его брату на голову: - Вытирайся давай. Не хватало еще, чтобы ты простыл. - Да как они могут! – воскликнула раздраженная Кагоме. – Ведут себя так, будто совсем нас не знают! Будто им память отшибло или их подменили! Девушка хотела подойти к братьям и серьезно поговорить с ними, но тут ей на плечо легла рука. - Похоже, так оно и есть, Кагоме-чан, - тихо произнесла Амаи. - Что ты имеешь ввиду? - Видишь ли… как бы сказать… - Это не те Инуяша и Сещемару, которых знаете вы, и которые помнят вас, - продолжила за сестру Караи. – Память Сещемару была укорочена примерно на две с половиной сотни лет, а воспоминания Инуяши заменены на чужие. - А Рин? - Ее память не из чего было восстанавливать, поэтому она была сотворена из ничего. - Неужели… - не заканчивая фразы, Кагоме бросилась в след уходящей Цукико. Женщина остановилась и осторожно опустила Рин на землю. Сказав ей поиграть в саду, демонесса обернулась и с хитрой улыбкой спросила у подошедшей девушки: - Значит, ты уже догадалась?